Как написать дипломную работу. Гуманитарные науки

Умберто Эко

Знаменитый писатель, профессор нескольких университетов, автор романов-бестселлеров Умберто Эко (1932-2016) в этой книге обращается к своей самой любимой аудитории – к преподавателям и студентам. Все, что требуется знать научному работнику, особенно когда он берется за диплом, диссертацию или одну из первых научных статей, изложено с умом и тактом, с художественной выразительностью и великолепной техничностью. Любой научный руководитель, дав эту книгу дипломнику или аспиранту, избавится от хлопот. Любой молодой ученый, проработав эту книгу, избавится от сомнений. Любой человек, прочитав эту книгу, испытает неподдельную радость. Несмотря на то что некоторые положения, касающиеся технической стороны написания диплома, устарели (никто не пользуется печатными машинками, книги чаще сканируют, а не копируют), все, что касается интеллектуальной составляющей, носит универсальный характер и будет актуально всегда. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

II. Выбор темы диплома

II. 1. Монографическая или обзорная?

Первый импульс у любого студента — написать такой диплом, где говорилось бы сразу о многом. Если студент интересуется литературой, первый импульс у него — написать диплом «Литература Нового времени». Если уж не сузить нельзя, так и быть, он согласен на «Литературу Италии послевоенного периода».

Такой подход губителен. Эти масштабы устрашают и матерых ученых. Для двадцатилетнего молодого человека подобный подвиг нереален. Молодой человек либо составит банальный список имен и прибавит подборку обиходных цитат, либо выдаст нечто новаторское и будет заклеймен за преступные пробелы.

Знаменитый литературовед Джанфранко Контини опубликовал в 1957 году том «Итальянская литература девятнадцатого и двадцатого веков» (издательство Sansoni Accademia); так вот, будь это дипломная работа, его бы прокатили, хотя в книге 472 печатных страницы. Его бы обвинили, что по незнанию или небрежению он не привел ряд имен, которые кому-то кажутся весьма значительными, в то же время посвятил полные главы «второстепенным» авторам, а некоторых «основополагающих» отправил в примечания под строку

Понятно, это был знаменитый ученый, эрудированный историк, авторитетный критик, никто не сомневался, что и опущение имен, и изменение оценок суть части продуманной концепции; так что отсутствие разбора какого-то автора воспринималось сильнее, чем несколько страниц разноса. Но отколол бы такую штуку двадцатидвухлетний выпускник!

Кто будет искать за его молчанием — полемику? За пробелами — отсылки к сотням откликов и рецензий, опубликованных автором в печати, или ко множеству откликов, которые автор мог бы при желании опубликовать?

Дипломники глобального размаха всегда обижены на комиссию, которая ничего не поняла, но беда в том, что комиссия и не смогла бы ничего понять. Обзорный диплом — демонстрация заносчивости. Вообще-то интеллектуальная заносчивость, применительно к диплому, в принципе не возбраняется. Доказывайте, что Данте плохой поэт. Но доказывайте путем трехсотстраничного грамотного разбора дантовского текста. Беда, что такие разборы в обзорные дипломы не влезают. Вот почему крайне желательно, чтобы студенты вместо «Литературы Италии послевоенного периода» брались за нечто гораздо более узкое.

Могу сразу сказать, что, по-моему, является идеалом. Даже не «Рассказы Моравиа», а «Сравнение нескольких редакций “Римских рассказов”». Скучно?

Поскучайте… Лично мне такая задача кажется поазартнее остальных.

К тому же, если вникнуть, такой выбор — это довольно хитрый поступок. Делая обзор за сорок лет, студент подставляется для любых нападок. Как удержаться оппонентам или даже простым обыкновенным членам совета, как не показать, что они знают такие имена, которые студентом, к сожалению, упущены? Каждый из членов, полиставши в четырех местах, выловит три упущенные персоналии, и вот уже наш студент кругом раскритикован, как будто в его дипломе одни ошибки, ничего хорошего.

Если же дипломник, совсем наоборот, серьезно проработал узкую тему, он вынесет на комиссию материал, этой комиссии почти неизвестный. И учтите, что я не предлагаю вам дешевый трюк. Это трюк, но не дешевый, ради него приходится потрудиться. Да, защищающийся заранее ставит себя в выигрышное положение. Он заведомо будет знать вопрос глубже, чем его слушатели. Но так как для этого ему пришлось как следует попотеть — вполне законно, если он будет за свою работу вознагражден.

Между двумя крайностями: а) обзор всего на свете за сорок лет либо б) история ранних и поздних редакций одного короткого текста — имеется масса промежуточных степеней. Такими являются темы «Литературный авангард в Италии в первой половине шестидесятых годов», или «Образ Рима в “Римских рассказах” Моравиа», или «Сходства и различия в фантастике Альберто Савинио, Дино Буццати, Томмазо Ландольфи».

Применительно к негуманитарным специальностям в одном руководстве содержится общий рецепт:

Тема «Геология», безусловно, абсолютно необозрима. «Вулканология», как раздел геологии, тоже слишком обширна. Тема «Вулканы Мексики» может быть развита в интересный, но поверхностный очерк. Сузив ее, приходим к достаточно перспективной теме «История Попокатепетля», с момента, когда состоялось, вероятно, первое восхождение одного из конквистадоров Кортеса (1519), и до первого мощного извержения (1702). Но самой компактной темой, охватывающей легко обозримый отрезок времени, представляется «Вспышка и кажущееся затухание вулкана Парикутин (so февраля 1943 — 4 марта 195s)»^[2].

Я бы, несомненно, рекомендовал последнюю из тем. С условием, чтоб об этом никому не нужном вулкане дипломник действительно мог рассказать все, что о нем известно и неизвестно.

Как-то, помню, явился ко мне студент, и он желал выбрать тему «Символ в современном мышлении». Я не смог бы этим руководить. Прежде всего, я не знаю, что такое «символ». Термин «символ» меняет свое значение в зависимости от контекста. Бывает, что два разных автора обозначают этим словом два противоположных понятия. Задумайтесь только: в формальной логике и в математике «символами» именуются выражения, не имеющие значения, а имеющие определенное место и точную функцию в неких формализованных расчетах (как а и b или х и у в алгебраических формулах). А в других науках ученые применяют термин «символ» к формам, передающим двусмысленные значения: к примеру, деревья, повторяющиеся в снах, «символизируют» половой орган, желание вырасти и многие другие вещи.

Как же писать диплом с подобным названием! Проанализировать все известные представления о символе в современной культуре, соотнести все сходства и различия, понять, есть ли под всеми различиями общая платформа, присущая любым авторам и любым теориям, и не возникает ли из-за этих различий полная несовместимость идей…

Подобный труд еще ни одному современному философу, лингвисту или психоаналитику не бывал по плечу. Как браться за него желторотому студенту, который, каким бы ни был развитым, все же имеет в своем активе не более шести-семи лет взрослых чтений? Конечно, он может спастись за счет вкусового подхода. Но получится типичная история литературы Контини. Студент может также предложить собственную новаторскую теорию символа, не заботясь, что говорили прочие теоретики. Но до чего неперспективен подобный вариант, будет показано в разделе и. 2.

С тем студентом у меня вышел долгий разговор. Я предложил делать диплом о символе у Фрейда и Юнга, не беря, кроме них, никого, проводя сравнение только между этой парой. Но тут открылось, что студент не знает немецкого (отдельный разговор о владении языками первоисточников см. в разделе II, 5). Тогда было решено остановиться на теме «Концепция символа у Пирса, Фрая и Юнга». Целью работы ставилось сравнение значений термина у трех вышеприведенных авторов: философа, критика и психолога. Требовалось доказать, что сплошь и рядом, когда судят о ком-то из этих трех, возникает путаница, потому что ему приписываются смыслы, которые свойственны вовсе не ему, а другому из этой тройки. Затем в заключении, на правах гипотезы, студент получал возможность развить концепцию: в чем же перекликаются смыслы их омонимических терминов, — и тут-то находилось место разговору о прочих авторах, которые дипломнику известны, но на которых, в силу ограниченной области исследования, он не мог и не хотел останавливаться специально.

При такой постановке темы не могут возникать упреки, что не принят во внимание мыслитель К: сказано же, что диплом посвящается X, У и Z. Тексты автора J процитированы только по переводам? Ну и что, этот J в любом случае второстепенен, он приводится только в качестве фона для общих выводов, а подробно и в оригинале рассматриваются именно те три автора, которые значатся в заглавии.

Вот каким путем обзорная тема, не съеживаясь до монографической, может быть ограничена и приобрести нормальный, вполне приемлемый объем.

Надо подчеркнуть, что «монографичность» может истолковываться и шире, нежели тут у нас с вами до сих пор. Монография значит разбор одного конкретного вопроса. В этом смысле монография противопоставляется «историям» предмета, а также учебникам и энциклопедиям.

При таком понимании монографична даже тема «Мир навыворот в средневековой литературе». Она охватывает множество персоналий, но только в одном разрезе. Нас интересует у этих авторов лишь одна идея, воплощаемая ими в любых жанрах, как то «примеры», парадоксы или басни: идея, что рыбы летают по небу, птицы плавают под водой, и так далее.

Из этого может получиться хорошая монография. Но чтоб она получилась хорошей, должны быть рассмотрены все авторы, у которых встречаются эти мотивы, в особенности авторы второстепенные, никому не известные; а при такой разработке тема разовьется из просто монографической в обзорно-монографическую, труднейшую, требующую огромной начитанности.

Берясь за нечто подобное, лучше будет обузить спектр, ну, к примеру, до пределов «Мир навыворот у каролингских поэтов». Теперь тема ограничена, и понятно, без чего не обойтись, а чем можно пренебречь.

Конечно, обзорные темы всегда кажутся аппетитнее, и вдобавок ужасно уныло выглядит перспектива долбить год, два или три один и тот же источник. Но имейте в виду, что чисто монографическая тема отнюдь не исключает обзорного ракурса. Написать монографический диплом об Итало Кальвино можно лишь на фоне литературы его периода. Тут никуда не деться от других писателей Италии, а также от французов, которых Кальвино знал и переводил.

Только на обширном фоне можно понять поэтику автора и исследовать ее. Но одно дело — учитывать панораму как фон и совсем другое — выписывать панораму со всеми подробностями. Одно дело портрет лорда на фоне ландшафта и ручья, другое дело ландшафт без лорда, где только ручей, долина и гора. Пейзаж требует иной техники, другого фокуса. А простой ландшафтный фон портрета может быть и не вполне сфокусирован, и не совсем полон, и даже перерисован с какой-то другой картины.

Итак, запомним основное правило: чем конкретнее тема, тем лучше работается и тем достижимей успех. Монографические темы предпочтительнее обзорных. Диплому лучше походить на статью, чем на учебник или словарь.

II. 2. Историческая или теоретическая?

Этот выбор не для всякой дисциплины актуален. Например, диплом по истории математики, по истории романских языков или по истории немецкой литературы может быть только историческим. А по таким специальностям, как композиция в архитектуре, физика ядерных реакторов или сравнительная анатомия, обычно защищаются теоретические или экспериментальные работы. Но существуют специальности — скажем, теоретическая философия, социология, культурная антропология, эстетика, философия права, педагогика и международное право, — где возможны работы и теоретического и исторического содержания.

Теоретический диплом — это сочинение, посвященное отвлеченной проблеме, либо уже выступавшей, либо еще никогда не выступавшей предметом обсуждения: природа человеческой воли, понятие свободы, понятие социальной роли, существование Бога, генетический код. Подобный список не может не вызвать смех; такой подход Грамши называл «коротенько о Вселенной». И все же знаменитые мыслители до сих пор предаются подобным умствованиям. Правда, за редкими исключениями, они им предаются в финале двадцати-тридцатилетних исследований.

У выпускника, чья научная биография только началась, подобный замысел может реализоваться в двух планах. Первый вариант (опасный, но не настолько, насколько второй) — написать работу, которую мы назвали в предыдущем разделе «панорамным обзором». Допустим, «Представление о социальной роли у таких-то авторов». Применительно к сему см. соображения выше.

Возможен, кроме того, и еще более чреватый неприятностями подход, когда кандидат считает, что сумеет решить на нескольких страницах проблему Бога или определения свободы. Мой опыт подсказывает, что дипломники, выбирающие подобные темы, обычно создают нечто короткое, бессистемное и приближенное скорее к стихам, нежели к науке.

Обычно когда такому дипломнику замечают, что его работа чересчур субъективна, расплывчата, нестрога, лишена историографической основы и бедна цитатами, он отвечает, что его не поняли, что его работа гораздо умнее, куда глубже обыкновенных банальных компиляций. Это может быть чистейшей правдой, но опять-таки опыт показывает, что обычно подобная отповедь звучит из уст людей с туманными идеями, лишенных научного смирения и коммуникативного дара. Что понимается под научным смирением (которое не свойство слабых, а совсем наоборот: свойство гордых) будет объяснено в разделе iv.2.4.

Разумеется, не исключено, что сочинитель диплома — гений, в какие-то двадцать два года сумевший понять все и даже больше, и я пишу это без тени сарказма. Но история доказывает, что когда на лице земли оказывается гений подобного масштаба, человечеству требуется очень большой срок, чтобы об этом догадаться, и на переваривание его творений уходит немало лет, прежде чем о его величии узнают. Возможно ли надеяться, что комиссия, рассматривающая не этот один, а целую кучу дипломов, по первому крику оценит гениальность этой белой вороны?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Cooper, C. W. and Robins, Е. J., The Term Paper-A Manual and Model, Stanford. Stanford University Press, 4“ ed., 1967, p. 3.