Хулиганка для майора

Ульяна Романова, 2021

Я всегда знала, что Захар Давыдов – бабник, циник и редкостный нахал! Невероятно притягательный нахал, перед которым невозможно устоять! Но я совершенно не собиралась заводить с ним каких-либо отношений! Пока по нелепому стечению обстоятельств меня не задержали патрульные ночью, в парке, за хулиганство… Содержит нецензурную брань.

Глава 7

Я еще несколько мгновений смотрела на закрытую входную дверь, потом зажмурилась, стряхивая с себя оцепенение, которое окутало мозг от близости Давыдова, и отправилась на поиски Киллера.

Киллером звали мордастого, ленивого, своенравного и очень злого британского кота. Он не терпел, когда к нему прикасались, гладили и даже смотрели. За косой, по его мнению, взгляд можно было нехило схлопотать когтистой лапой. Киллера Серёне подарила его бывшая девушка. Правда, при расставании хотела забрать, но дядюшка из принципа не отдал.

Они с Киллером вполне сносно поделили территорию: Серёня Киллера кормил, кот на Серёню не нападал. А на аквариум смотрел как в импровизированный кошачий телевизор. Но подозреваю, что Киллеру просто лень было мочить лапки.

Я заперла входную дверь изнутри, достала корм, насыпала в кошачью миску и уселась на диван, не зная, чем себя занять. От безделья за время учебы я отвыкла, а смотреть телевизор не любила. Поэтому некоторое время рассматривала светлые обои на стене любимого родственника. Пока прямо за стеной невидимый сосед не врубил музыку на полную мощность. Басы колотили так, что даже рыбки в аквариуме дрожали.

Прислушавшись, поняла, что любитель зубодробительной музыки жил в квартире через стену, в соседнем подъезде. Киллер сидел в кресле абсолютно невозмутимо, из чего я сделала вывод, что сосед частенько радовал окружающих своими музыкальными подборками.

Я не ханжа, но громкость зашкаливала, а сидеть на вибрирующем от басов диване приятного было мало. Хватило меня минут на двадцать. Резко подскочив, я отыскала в Сережиных инструментах молоток и от души постучала в стену. Потом еще раз. И еще. Наконец меломан меня услышал, убавил звук и громко проорал направление, куда мне следует идти.

— Звук убавь, юродивый! — нервно ответила я.

— Беруши купи, — посоветовали мне из-за стены. И снова увеличили громкость!

Я с разбегу плюхнулась на диван, борясь с желанием прогуляться до соседнего подъезда и настучать молотком уже по пустой голове неугомонного соседа. А тот, словно назло, врубил что-то из тяжелого рока.

Курощать и низводить таких надо! Непременно плюшками! И их у меня есть!

Судя по наглости моего временного соседа и молчанию остальных жильцов, его выходки тут в порядке вещей. Значит, вызывать полицию — дохлый номер, учитывая, что через стенку от него живет Серёня. А значит, сосед либо чей-то сынок, либо незаслуженно носит погоны и со своими легко может договориться. Голос молодой, и, похоже, парень все-таки мажор.

У нас в университете имелась отдельная группка таких вот детишек богатых родителей. Часть из них были детьми либо папиных, либо бывших дедушкиных коллег и подчиненных, и, откровенно говоря, я легко могла влиться в их тусовку. Но мне было слишком скучно мериться родительскими деньгами и ходить часами по магазинам, выбирая дизайнерские шмотки, снимая бесконечные «сторис», делая при этом губы «уточкой». Я в соцсетях-то зарегистрировалась только с целью узнавать горячие новости.

Гораздо интереснее мне было в компании тех, кто так же, как и я, горел журналистикой. Да и выбирать друзей, ориентируясь только на профессию и статус их родителей… Для меня это было лицемерие в чистом виде.

Я еще немного послушала очередной «шЫдевр» исполнителей тяжелого рока, отложила молоток, насыпала корм рыбкам и решила прогуляться.

За окном занимались сумерки, и дневную жару, наконец, сменила вечерняя прохлада. Я вышла из подъезда, огляделась по сторонам. Лавочки у подъездов были переполнены, словно все соседи собрались на посиделки. Подозреваю, что всем просто уже надоело слушать ту муть, которую крутил мажор.

Я решительно подошла к бабулям, сидящим у второго подъезда.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась сразу со всеми.

Бабули нестройным хором поприветствовали меня, неодобрительно рассматривая мои волосы и голые ноги в коротких шортах.

— А что это у нас за сосед музыкальный? — решила я не ходить вокруг да около.

— Да это Макар, сынок местного депутата. Никакой управы на него нет, каждые выходные гуляет, — с удовольствием принялись жаловаться бабульки.

Ну так я и думала!

— Полицию вызывали, они руками разводят, — продолжала жаловаться милая бабуля в цветастом платке, лихо повязанном на голове.

— Ясно, — кивнула я. — До свидания.

Отошла подальше, достала мобильный и набрала Рому.

— Привет, Совенок, — радостно ответил лучший друг.

Пожалуй, только ему я могла простить вольную интерпретацию своей фамилии.

— Ром, а какой провод надо отчекрыжить, чтобы в одной квартире отключить электричество? — поинтересовалась я.

— Аня, умоляю, не трогай провода, иначе ты весь дом обесточишь. Что случилось?

— Сосед завелся музыкальный.

— Так попроси вежливо сделать потише.

— Уже. Он послал меня в пешее эротическое.

— Это он зря, — хохотнул Рома. — Давай я после работы заеду и отчекрыжу ему что-нибудь?

— Нельзя, — вздохнула я и кисло продолжила: — Если мы оставим сына депутата без внука, нас даже дед не спасет.

— Да, беда! Тогда приеду и сам вырублю ему электричество.

— Я у Серёни, адрес скину, — обрадовалась я.

Посмотрела на часы, Роману оставалось работать меньше двух часов. Друг совершал трудовые подвиги в матушкиной кофейне. Родительница составила его график так, чтобы не мешать учебе, но Ромашка прекрасно справлялся со всем, что делал.

— Аня, — послышался вдруг знакомый голос.

Давыдов шел в мою сторону, расслабленно крутя на пальце ключи от машины.

— Куда собралась? — поинтересовался он, подходя ближе.

— Прогуляться, — легкомысленно махнула я рукой. Жаловаться на соседа Давыдову не хотелось.

— Опять Макар шумит? — Захар догадался сам.

— Да. У парня отвратительный музыкальный вкус.

— Он сын Лаврентьева. Слышала про такого?

— Да, — кивнула я.

Совсем недавно его фотографиями были обклеены все столбы и подъезды. Улыбающийся кандидат Лаврентьев и кричащий лозунг: мол, голосуйте, родимые, не подведу!

— Вася его сослал сюда тусоваться. Нашим его трогать запрещено, но папа все еще делает попытки сыночка воспитывать, — Захар свел брови вместе, явно недовольный подобной расстановкой сил.

— Ну и воспитал бы на пятнадцать суток!

— Сын депутата — и пятнадцать суток? А репутация?

И как-то стыдно мне в тот момент стало за свое собственное поведение. Нет, я покой граждан не нарушала и приключений осознанно не искала, но родственникам при погонах тоже вряд ли хотелось портить репутацию моими случайными попаданиями в отделения.

— Поехали куда-нибудь? — предложил Захар, кровожадно рассматривая окна на втором этаже.

— Может, лучше прогуляемся? — предложила я.

— Может, — Давыдов перевел взгляд на меня, взял за руку и повел в сторону парка.

Его ладонь была большая, горячая и чуточку шершавая. А меня от этого невинного прикосновения бросило в жар. Реакция собственного тела пугала, и я некоторое время решала, что делать. Попробовала ладонь отобрать, но Давыдов только крепче сжал, параллельно что-то рассказывая. Я не слушала, полностью поглощенная своими ощущениями. Было неловко, но в то же время как-то уютно. Ладонь хотелось одновременно и отобрать, и оставить. Внутренняя борьба, видимо, как-то отразилась на моем лице, потому что Захар остановился, посмотрел на меня и попенял:

— Аня, отвисни!

Ладонь мою он так и не отпустил.