Ключ

Ульяна Матвеева

Задумывались ли вы когда-нибудь о том, как преобразовалась бы ваша жизнь, если бы вы научились управлять временем и соединили в себе прошлое, настоящее и будущее в единую точку и нырнули в неё, как в источник, чтобы прикоснуться к пониманию своей глубины?Повесть «Ключ» приглашает совершить подобное путешествие вместе с главным персонажем Нестором, который собирает свои осколки по временным линиям и соединяется с лучшей версией себя, благодаря встрече с самим собой из прошлого воплощения…

ГЛАВА 2

В ту ночь Любаве спалось тревожно. Устав от бесконечных метаний по постели, она вскочила на ноги и выпорхнула из своей старой лесной хижины, жадно втягивая в себя прохладный целебный воздух, пропитанный смолистым благоуханием деревьев, чарующими сплетениями ароматов сырой земли, горьковатых нот мха и… дыма! Неужто где-то горит лес? Сердце Любавы болезненно сжалось от этих мыслей. Но она спешно вытряхнула их из головы и сосредоточилась, прижав пульсирующие ладони к вискам. Оглядев внутренним взором родные земли, девушка уловила смену ветров, которые привнесли в мирное лесное царство хаос.

Сжатие в точку, вспышка, взрыв, рождение нового витка жизни… Видения мелькали один за другим, запутывая её все больше, но при этом формируя некую историю, которую сложно было понять. Наконец, Любава поняла, что делать, почувствовав притяжение оттуда, откуда прилетел ветер. Она вернулась в хижину, отыскала среди разбросанных сушеных трав свою старую берестовую корзинку со всем необходимым и помчалась вверх по холмам, собирая хрустальные капельки предрассветной росы босыми ногами и подолом юбки. Её медно-русые косы, скреплённые лентами, то взлетали, то шумно опускались на тонкую спину, добавляя задора и отвлекая от тревожных предчувствий. В кудрявых кронах берёз весело напевали малиновки и каменки, радуясь новому дню. Одна из ветвей ухватила Любаву за ленту и распустила ее толстую косу. Мягкие волны волос блеснули красным золотом как раз в тот миг, когда девушка наступила на острый камень.

— Ах вот вы какие, проказницы, — покачала пальцем Любава раскидистым берёзам. — Спешу я, родимые. Душа трепещет, важное что-то… Нужна я там сейчас, да вот только повсюду каменья, ступить больно. Не покажешь ли ты, зарянка, как добраться мне до тех мест? А я с тобой песенку спою, а?

И запела Любава, улыбаясь пташке, что полетела впереди неё, указывая дорогу. Изящно обходя острые камни, она, казалось, парила над землёй, звонко напевая песнь о заре. Лёгкий туман, стелющийся по земле, добавлял магии моменту, размывая контуры деревьев. Казалось, что вот-вот он поднимет девушку в небо и, как на облаке, унесёт далеко-далеко, туда, где из света выплетается великое полотно жизни.

Внезапно она остановилась. Впереди неё, воткнувшись в дерево, стояла непонятная обгоревшая конструкция, размером с её хижину. Позади неё показались сломанные цветущие кустарники, в ветвях которых Любава обнаружила уцелевшее гнездо с птенцами сойки. Но птицы поблизости не оказалось. Тогда Любава, продолжая изучать сгоревший автобус, свистнула, призывая сойку, но услышала лишь лёгкий шорох у выпирающего корня дуба. Она тотчас бросилась туда. В траве лежала птица со сломанным крылом, тяжело дыша. Девушка бережно взяла ее в ладони и промолвила:

— Это ты звала меня, милая? Я здесь. Я помогу тебе. Всё будет хорошо.

Она опустила влажные ресницы и прошептала несколько слов. Некоторое время она сидела без движения, проводя внутри себя таинство исцеления раненой пташки. Когда Любава открыла глаза, сойка уже спала. Её дыхание восстановилось, как восстанавливалось ее хрупкое маленькое тельце под бежевыми пёрышками. Малиновка подлетела к любимице леса и что-то громко прощебетала. Затем она немного отлетела назад и принялась кружить, словно предлагая отправиться вслед за нею.

Все ещё держа в ладонях раненую птицу, Любава поднялась на ноги и пошла туда, куда её звали. Пройдя несколько десятков шагов, она обнаружила нечто похожее на тело мужчины. Сердце бешено заколотилось, когда девушка взглянула на него ближе. Несмотря на потемневшую кожу со множеством царапин и ссадин, мужчина, по всей видимости, был ещё жив. Пульс прощупывался, но был слишком слабым и прерывистым, чтобы надеяться на лучшее. На нём была тёплая одежда необычного покроя тёмных оттенков в несколько слоев, на которых практически не было видно следов засохшей крови. Любава растерянно смотрела на мужчину, который лежал в забытье, где-то на тонкой границе между жизнью и смертью. Переносить его было делом опасным и трудным, но и оставлять здесь одного означало не дать ему шанса выкарабкаться. Она убрала пряди волос с округлого лба мужчины и аккуратно осмотрела голову на наличие открытых ран. Когда девушка убедилась, что голова цела, она принялась осматривать грудную клетку. Не в первый раз ей приходилось исцелять мужчину, но впервые она ощущала такую острую смесь противоречивых чувств, в которых единственное, что могла пока распознать — это любовь, та её форма, что являлась основой для чудес. Немало чудес совершила Любава в жизни. Но сегодня пришло время для чего-то особенного, совершенно непохожего ни на что прежде.

Обратный путь до хижины показался ей гораздо более коротким и лёгким. Впоследствии она даже не могла вспомнить, как оказалась дома, как отыскала соцветия тысячелистника, листья папоротника, подорожника и зверобоя, чтобы обработать рану на плече мужчины и вернуть его в сознание. Ему необходим был постоянный уход, тепло и обильное питье из настоев и выжимки трав, чтобы быстро восстановиться. Оставаясь там без помощи, вдали от ее хижины, он терял силы и бесценное время с каждым выдохом.

Когда девушка вновь оказалась рядом с Нестором, солнце уже ярко сияло над их головами. Сонная дымка леса полностью растворилась в прозрачном воздухе, который, казалось, впитывал в себя всё происходящее и уносил свои тайны в неизведанные миры в запределье разума, бережно сохраняя все элементы событий и тончайшие связующие их нити.

— Потерпи, братец, — певуче произнесла травница, омывая лицо и кровавые края раны Нестора, который все ещё не приходил в себя. Она заметила, что внутри торчит щепка, которая, вероятно, вонзилась в его плечо, когда он выпрыгнул из автобуса и покатился кубарем по склону. Крепко ухватившись за её кончик, Любава одним рывком освободила Нестора от главного источника боли. После этого она открыла глиняный сосуд с крепким отваром крапивы и тонкой струйкой пролила его на зияющую рану.

— Ты потерял много крови и много сил. Твоя кожа бледна, под ней мало живы. Я не ощущаю в тебе желания бороться за жизнь… Почему? — девушка мягко взяла его за руку, испытывая сильное желание поделиться с ним своей энергией, чтобы достигла она сердца уставшего и зажгла в нём гаснущую искорку. — Позволь мне помочь тебе. Прими мою силу, силу солнца красного и любовь земли-матушки.

Она закрыла глаза, чтобы услышать ответ. Некоторое время Любава сидела, не шевелясь, чутко прислушиваясь и настраиваясь на предстоящую работу. Но ответа не было. Она продолжала терпеливо ждать, оберегая веру от сомнений. Наконец, она почувствовала, что процесс пошёл, что мужчина открылся её энергии любви, осторожно, словно пробуя её на вкус. С облегчением и ликованием, девушка пропустила сквозь его тело, словно токовый разряд, сияющий эфир, отливающий радужным спектром, и наслаждалась тем, как он просачивался сквозь окаменевшие участки тела, перетекая между телесными оболочками и заживляя всё на своём пути. Руками она возрождала в нём вихревые потоки, подключая его, словно к аппарату жизнеобеспечения, к естественным природным энергетическим каналам.

Сколько прошло времени, сложно сказать, поскольку оно то сжималось, подобно пружине, то растягивалось, предлагая взору внимательно изучить каждый фрагмент, большинство которых мы часто упускаем из внимания. Любава не ощущала ни голода, ни усталости, лишь только желание вернуть к жизни этого раненного мужчину, заброшенного судьбой в её родные просторы. Почему-то ей было это очень важно, нет, просто необходимо, чтобы он открыл глаза… И когда кожа Нестора посветлела и на щеках проявился слабый румянец, Любава выдохнула. Да, он будет жить…