Мамы вошли в чат. Сборник

Ульяна Киршина, 2022

«Ребенку холодно. Ребенку душно. Ребенок голодает. Ребенок страдает от жажды. Ребенок не улыбается. У ребенка слишком тонкие ноги. Ребенку нужно больше солнечного света. Прикройте ребенка, свет мешает ему спать. Ваша коляска кривая. Не берите ребенка на руки, когда он не плачет. Ребенок плачет! Вы его не докармливаете. Ребенок голодает. А ещё ему холодно…» Со всех сторон слышны голоса тех, кто знает, как стать идеальной мамой. Но только вот где они водятся, идеальные мамы? Я попросила реальных женщин рассказать про свой опыт материнства. «Материнство – не для слабонервных», – сказали они. И, поплакав и посмеявшись, мы составили этот сборник. В него вошли 20 историй о беременности, родах, грудном вскармливании и воспитании, рассказанных настоящими мамами.

Магнитные полюса

Ульяна Киршина

По утрам возле меня появляется яйцо. Точнее «камушек», из которого сначала появляется одна лапка, потом другая, еще две… Каждый раз я должна восхищенно вскрикивать. «Сегодня у тебя родился милый стегозаврик!» — объявляет мой сын, когда «яйцо» полностью трескается. Иногда он бывает злобным тираннозавром, драчливым анкилозавром, задумчивым диплодоком… И никогда ихтиозавром. «Только не мыться! Я буду мокрым!» — рыдает он по вечерам при любом намеке на душ. Мы вздыхаем и выдыхаем — проходили такое со старшим. Тот это все же перерос и, кажется, отрастил жабры и полную невосприимчивость к холоду. Ничем другим не объяснить его долгосрочные барахтания в ванне, реке, озере — подставляй любой водоем, пока не посинеют губы и кожа не покроется гусиными мурашками. И даже после этого он лезет в воду, отстукивая зубами чечетку: «Я-я-я не-е-е за-ме-ме-ме-рз!». Младший с ужасом поглядывает на это с берега, не давая стащить с себя ни клочка одежды. Одетого же в воду не кинут!

Не смотря на разницу в три года, моих сыновей создали где-то наверху одновременно, поделив все причитающееся ровно пополам. Где у младшего — горка, у старшего — глубокая ямища. «Он у вас вообще говорит?» — спрашивали нас в три года старшего. «Он у вас когда-нибудь молчит?» — спрашивают про младшего трехлетку. О, не надейтесь, несчастные педагоги, он говорит даже во сне. Ведет целые диалоги, не открывая глаз! Ни секунды без слова. «Мне не нравится, как поет этот дядя!» — на весь зал в театре. «Я умею лучше Левы!» — на занятиях. «Мы — братья, поэтому должны смотреть в одно окно!» — когда я не пускаю его бороться со старшим за место у окошка в поезде. Вариант «Встать у разных окон» — их, конечно, не устраивает. Как и играть в две разные машинки или хватать разные детали конструктора. Надо тянуть к себе один и тот же банан, когда на столе их еще четыре. Делить шоколадку пополам и ругаться, что кому-то досталась на миллиметр больше. Любое общее дело с вероятностью 90 процентов завершится спором, дракой и горькими слезами младшего. Но стоит их развести по разным углам, они как два магнита с неудержимой силой тянутся друг к другу. Раз, два, три… И вот они уже снова спорят, как правильно собирать железную дорогу.

Не удивлюсь, если, подростками, они приведут в дом одну и ту же девочку. Чисто из чувства собственничества. Точнее приведет старший, а младший — отобьет. В год он научился «строить глазки», в полтора — приподнимать брови, в два — взял первую девочку за руку и повел на «знакомство с родителями». Мир он воспринимает только в одном варианте: все женщины от ноля до ста лет должны быть от него без ума. Морально готовимся видеть в подростковом возрасте вереницу девушек, чьи имена не факт, что запомним. Старший — рыцарь печального возраста, что-то среднее между Пьеро и Печориным. Высокоинтеллектуальный, невыносимо привлекательный для женского пола и абсолютно невосприимчивый к их чарам. К выбору «спутницы», пусть даже для похода на утренник в детском саду, он подходит рационально: та, что больше всех ему радуется, та и его. «Мисааа, присол!» — вопит его нынешняя «фаворитка». Косоглазие, логопедические проблемы, пухлые щечки — все в ней для старшего прекрасно.

Схожи мои дети только в одном: в необъятной нежности. Вечером один подползает справа от меня, другой слева. «Мы — твои динозаврик и котенок!» — шепчут, мяукая и рыча. Обнимают. «Вы — мои лучшие друзья!» — делится секретом старший. «Миша, ты — лучший старший строитель! — восхищается младший. — Мама, ты — наш желто-красный цветок, так вкусно пахнешь!». И в этих простых словах так много. Потому что желтый — любимый цвет младшего. Красный — старшего. Меня они никогда не делят. Общая мама — тот самый полюс, где они оба находятся в равновесии и невесомости, когда я подхватываю их на руки. Почти сорок килограмм моего счастья. Что может быть лучше?