Горничная для дракона

Ульяна Гринь, 2019

Уехала из дома в столицу – а попала в другое измерение. Навсегда. Нашла работу в гостинице – обвинили в воровстве и уволили. Зато я устроилась горничной к самому настоящему дракону – мрачному красавцу и к тому же частному детективу. Тут жизнь бьёт ключом, правда, чаще по голове: то у ведьмы котелок украли, то на волка напали в тёмном переулке, а гномы подозревают друг друга в промышленном шпионаже. Расследование или мытьё полов? И не спалит ли работодатель мне ресницы, если вдруг поцелует?

Глава 4. Новое место

От жуткой несправедливости я сначала чуть не расплакалась, а потом повернулась ко входу и бросилась колотить кулаками в дверь гостиницы:

— Отдайте мои вещи, гады! Гады! Гадищи!

Но от этого только свет погас. Наверняка Фелиц хихикает где-то там в недрах отеля, что так провела новенькую… Но мне что теперь делать? Куда идти? Сидеть ночь под дверью? Авось утром простят?

Нет, это совсем не в моём характере. Зараза эта старшая горничная, конечно, но чего ещё ожидать от свиньи? Эх, жалко нет в этом мире мобилок, сейчас бы звякнула Пеппи, а она бы мне выкинула через окно мой чемодан… А так…

Я со злостью пнула дверь в последний раз и отошла, оглядывая дурацкое здание гостиницы. Утром надо идти в полицию и писать заявление. Хорошо, что моя печать всегда при мне! Но всё равно — обидно, блин! И холодно! Что делать? Не торчать же всю ночь на улице!

В голове внезапно загорелась лампочка. Кентавр! Он же сказал — можно вызвать. А я, дура, совсем забыла!

Как там? Топнуть, хлопнуть и позвать?

Я подошла к краю тротуара, огляделась по сторонам. Никого. Топнула ногой, хлопнула в ладоши и крикнула не слишком громко:

— Фарел!

Эхо вернулось с конца улицы, и снова наступила обычная городская тишина. Я подождала ещё несколько минут, вглядываясь в тени, падавшие от домов и деревьев, позвала разок дрожащим голосом:

— Фа-а-арел!

Может, я не так топнула? Или слишком тихо хлопнула?

Минут пять я ещё танцевала с притопами и прихлопами, пока не разозлилась на себя и свою глупость. Так поверить, так дать себя провести! Дура я, вот и всё. Слёзы обиды, душившие меня изнутри, наконец, прорвались наружу, и я просто заревела в голос, как маленькая девочка, которую обманули с новогодним подарком. Думала-то, что всё будет хорошо, а оно вон как обернулось! В чужой мир попала, домой не вернуться, ограбили, оболгали, вышвырнули на улицу, как котёнка за шкирку! Чем я провинилась перед богом, что он так меня наказал?

Рыдая, я шла куда глаза глядят, точнее, куда попало, ибо глаза из-за слёз ничего перед собой не видели. И ругалась сначала шёпотом, а потом и громко, даже не думая уже, что меня могут услышать, что тут неспокойный райончик, что можно стать жертвой изнасилования до кучи…

Размазывая простенький макияж соплями и слезами, я рыдала всё тише и реже, а потом вдруг замерла и обернулась. Цокот копыт сзади напугал и обрадовал одновременно. Фарел? А вдруг нет? Сколько тут кентавров может быть? А может, это просто лошадь…

— О! Иномирная человека! — восхитился Фарел, зевая. На нём, прикрывая торс, был пушистый, чуть потрёпанный и очень длинный банный халат. Такой длинный, что лошадиные ноги прикрывал наполовину. Чего это халат напялил? И где был вообще…

— Ну, что такое, что случилось? — всполошился кентавр, увидев снова заревевшую, на этот раз от радости, меня. — Эй, как тебя зовут-то, Александра, да?

Он притрусил поближе, нагнулся ко мне, но я ничего не могла ответить. Не истеричка я, но когда навалится… Не остановиться, слёзы не утихомирить! Кентавр опустился на колени и протянул мне бумажную салфетку:

— Утрись-ка!.. Нет, ещё вот тут… И тут. Вот, уже лучше! Теперь забирайся мне на спину.

— Как это? — всхлипнула я. — А где экипаж?

— Слушай, дорогая пассажирка! Я, между прочим, спал! Давай, не капризничай, не проси карету!

С сомнением я посмотрела на широкую лошадиную спину. Разве можно так сразу… Верхом… Я в жизни на лошади не ездила! И потом, это ведь не совсем лошадь… Мужчина, даже если наполовину, к тому же совершенно пока незнакомый… Фарел фыркнул нетерпеливо, и я решилась. Перекинула ногу через лоснящуюся холку, присела, аккуратно взявшись за бока парня через халат. Кентавр хихикнул:

— Щекотно же! Обнимай, не стесняйся!

— Конечно, — пробормотала я, сцепив руки на его животе. — А как же ухаживания, в кино там сходить, мороженого поесть…

— Слушай, этим завтра займёмся, если так сильно надо! — весело ответил он, поднимаясь. Громадина подо мной заколыхалась, я стремительно поднялась над мостовой и, кажется, даже взвизгнула, схватившись крепче за человеческую половину кентавра, а Фарел рассмеялся: — Спокойно! С меня ещё ни одна девушка не упала!

— Стра-а-ашно…

— Не бояться! Теперь говори, куда везти!

— А я… не зна-а-аю…

Слёзы снова закипели в глазах. Куда-куда… Домой, если можно! И лучше всего, ко мне. Потому что больше идти некуда!

— Ну ты же где-то устроилась? Печать получила? Где твои вещи?

— Меня огра-а-абили, — снова заплакала я, вытирая мешавшие слёзы плечом. — И выгнали-и-и…

— Ну-у-у, — протянул Фарел, двинувшись по улице неспешным шагом. — Из тебя всё вытягивать надо? Рассказывай: кто, откуда.

Я снова всхлипнула и выложила всё, что случилось со мной с момента, когда мы расстались у мэрии. Особенно про Фелиц и рычавшего мужика со статуэткой. А потом снова с обидой — про свои вещи. Фарел слушал, качал головой, сочувствуя. И вдруг резко остановился:

— Э, погоди, Александра! Ты же горничной устроилась, да?

— Да… Теперь мне ведь в полицию надо? Чтоб вещи отдали хотя бы, там чемодан и одежда моя…

— В полицию, ага. Но я не об этом! Жильё ты не нашла, насколько я понял.

— В гостинице сказали — предоставят, — горько ответила я. — Вот и предоставили.

— Слу-у-ушай. У меня один клиент всё никак не может найти горничную! У него ни одна не приживается, хоть волком вой!

— И ты хочешь предложить мне попробовать? — с сомнением спросила я. — Думаешь, я приживусь?

— Ну, тебе сейчас это нужно. Или я ошибаюсь?

Оглянувшись, он улыбнулся лукаво. Со вздохом я кивнула:

— Нужно, очень нужно.

— Тогда поехали к нему.

Фарел повернул в обратную сторону, и я сразу испугалась:

— Что, прямо сейчас? Ведь три часа ночи!

— А он поздно ложится, не волнуйся!

— Может, лучше с утра? Как-то неловко беспокоить ночью…

— Александра, а где ты ночевать будешь? Я бы с радостью пригласил тебя разделить мой кров, но я живу с родителями и сёстрами. Сама понимаешь, места нет, да и вряд ли они оценят твою компанию. Они у меня… кхм… не очень хорошо принимают межрасовые отношения.

Я снова вздохнула. Родители-расисты это и в нашем мире есть. Потом бедного Фарела разберут на запчасти…

— Ладно, раз так — поехали к тому, кто ищет горничную. Надеюсь, он меня не выгонит посреди ночи…

— Не выгонит! — весело ответил кентавр, прицокивая копытами по булыжникам мостовой. — Ну и ты будь хитрее! Скажи, что великолепно справишься с уборкой дома и готовкой.

— А дом большой?

Я даже как-то испугалась сразу. У нас-то было четыре комнаты и зал, если чистоту поддерживать регулярно, то и генералить проще и быстрее. Ну да ладно, я не неженка. Работа будет — и то хлеб, а то в гостинице вон как вышло. Фарел человек хороший, то есть, полчеловека, конечно, и плохого не посоветует. Клиент так клиент. Может, тоже хороший человек… Или существо… Мне волк помог адрес найти, существа тут лучше людей… Антропоморфных… Тьфу, запуталась сама.

Мы ехали быстрым шагом по ночной улице, пахнущей легким осенним дождём и мокрым асфальтом. Ходящая подо мной лошадиная спина потихоньку выскальзывала из-под моего усталого седалища, и я старательно ёрзала, пытаясь усесться ровно. Ещё и руками пыталась поудобнее держаться. Вся в своих мыслях даже не обратила внимания, что Фарел начал как-то странно покашливать. И напрягся тоже странно. Ну, ладно, может, в туалет захотел… Кстати, а как это у кентавров — разрешено ли облегчаться прямо на дороге? Или всё же есть общественные туалеты для лошадиных… гхм лепёшек?

— Александра… — сдавленно произнёс Фарел, а я откликнулась машинально:

— Можно просто Саша.

— Саша, будь добра, сиди спокойно.

— А что? У тебя спина скользкая. А я никогда верхом не ездила раньше!

— Что-что… — проворчал кентавр. — Я же не железный, между прочим! И не только лошадь, но и кх-кх мужчина!

— Я тяжёлая, да? — спросила, не подумав, и только потом до меня дошло. Я почувствовала, как краска заливает лицо. Надо же, никогда бы не подумала, что кентавр может возбудиться! Хотя почему бы и нет, он же действительно мужчина…

— Извини, — пробормотала смущённо, но Фарел отмахнулся:

— Зря я сказал, ты ж не виновата! Забудь, ладно? О, смотри, вон там его дом!

Посмотрев пристально в направлении, указанном кентавром, я увидела самый обыкновенный дом в стиле маленького европейского городка. Век, наверное, семнадцатый. В тусклом свете уличного фонаря дом казался серым и ничем не примечательным. Крыльцо с портиком, широкие окна, надёжно закрытые тёмными ставнями, унылая двускатная крыша с толстой трубой камина… Большой дом. Ай… Надеюсь, предыдущие неприжившиеся горничные убирали с толком.

Фарел дёрнул плечом:

— Слезай, Саша! Приехали.

На этот раз он не опустился на колени, и я понимала почему. В небольшом палисадничке перед крыльцом было сыро и грязно. Кое-как, перевалившись на живот, я сползла со спины кентавра и с наслаждением простонала:

— Земля под ногами! Какое счастье!

— Счастливые пассажиры — мой фирменный знак! — засмеялся Фарел и, протянув руку, взялся за привинченную к двери голову дракона с кольцом во рту. Стук кольца по металлической плашке показался мне оглушительным, и я прошипела испуганно:

— Ты всю улицу разбудишь!

— Им не привыкать, не бойся.

— Он спит, наверное, — попыталась я с другой стороны. Нет, я так не могу. Где это видано — будить человека в три часа ночи? Разбудили бы меня вот так, я бы полицию вызвала, это уж точно. Но Фарел не дрогнул, не отступил, а постучал ещё раз. И изнутри раздались медленные шаркающие шаги. Мне поплохело. Что-то где-то сжалось, даже боюсь подумать, что и где. Возможно, то, что у нас в городе называли очком.

Дверь приоткрылась, и в щель высунулась рука:

— Давайте и проваливайте.

— Господин Арбогаст, мы не клиенты, — возразил Фарел. Дверь распахнулась, показав застывшего в проёме мужчину в слегка засаленном шёлковом халате с отворотами. Поправив шейный платок, хозяин дома спросил неприязненно:

— Тогда зачем припёрлись?

— Вы? — изумилась я.

— Вы? — скривился мужчина.

— О, вы знакомы? — обрадовался кентавр, но господин Арбогаст жестом отринул это предположение:

— Случайная встреча на почте. Я надеялся, первая и последняя.

Хам.

— Помните, вы говорили мне, что ищете горничную? — а вот Фарелу всё было нипочём. — Я к вам с доброй вестью: она нашлась!

Господин Арбогаст взглянул на меня. Даже не скажу, что с удивлением. Скорее, во взгляде смешались в равных пропорциях сюрприз и полное неприятие. Мда, мне тут не работать, это точно, как Кремлёвские куранты.

— Вы умеете готовить?

Сглотнув, я почувствовала странное ощущение в животе. Какой у этого мужчины сексуальный голос! Как бы мне хотелось, чтобы он с такой строгостью произнёс моё имя перед тем, как сорвать с моего тела всю одежду…

Тьфу ты! Что за наваждение?! Я кивнула, неуверенно ответив:

— Ну… Готовить, да, умею…

— Она отлично готовит, просто скромничает! — поспешно добавил Фарел, а потом обернулся и скорчил мне грозную рожу. Ой ладно, не умею я себя выставлять в лучшем свете. Не жили хорошо, не стоит и начинать!

— Я плачу восемьдесят золотников в месяц с проживанием, — господин Арбогаст произнёс это с лёгким отвращением, словно я не заслуживала и половины. — Если будете столоваться в доме — шестьдесят пять. За утюжку надбавлю десять золотников. Вам подходит?

Боже, обнимите меня, господин Арбогаст! Мне всё подходит! Даже если я буду работать бесплатно с таким мужчиной!.. О, блин, Сашка, встряхнись! Что за мысли такие дурацкие?!

— Мне подходит, спасибо, — ответила я севшим от волнения голосом. — Когда приступать?

— Завтра.

Всё во мне сразу завяло. Завтра… А сегодня я буду ночевать на улице…

— Вот и отлично! — обрадованно заявил Фарел. — Как раз сегодня выспишься в мягкой постели доброго господина Арбогаста…

Кажется, мы с хозяином посмотрели на него одинаковыми глазами — шокированными. И, походу, добрый господин Арбогаст был шокирован больше меня. Фарел смутился всего на секунду и сразу поправился:

— То есть… Я хотел сказать, в кровати той комнаты, которую он тебе предоставит!

Я выдохнула, боясь случайно встретиться взглядом с моим работодателем, зато кентавр сразу заспешил, засобирался, не оставляя господину Арбогасту времени на протест:

— Всё, я побежал домой, мне тоже надо выспаться! Доброй ночи, Саша, до следующей встречи, господин Арбогаст!

И, цокая копытами, он скрылся в ночи.

Я обречённо повернулась к двери. Господин Арбогаст прищурился:

— И где ваш багаж? Как вас зовут хотя бы?

— Александра Гагарина, — вздохнула я. — А багаж у меня отжали.

— Украли? Поздравляю.

— Спасибочки.

— Ладно, проходите уж.

И правда, добрый дядька… С таким одолжением в голосе он это сказал! Что меня ждёт, когда придёт день зарплаты?

Я вошла.

Дверь с грохотом захлопнулась за моей спиной, отрезая путь к бегству. Саша, ты дура. Куда бежать-то? Некуда. Остаётся уповать лишь на то, что добрый господин Арбогаст не сожрёт меня с потрохами… Кстати, что он за существо? И куда девались неприжившиеся горничные? Может, он их того… Этого…

— Осторожно, тут ступеньки, — его ровный голос вывел меня из облака тревожных мыслей. По крайней мере, одна ночь у меня есть. До того, как хозяин попробует мои блюда и оценит качество уборки… Мы поднялись по лестнице — жутко скрипучей, с неудобными высокими ступеньками — на второй, а затем и на третий этаж. Странно, снаружи я не заметила третьего этажа… Может быть, там комната Синей бороды? Не входить, иначе…

Дверей было две. Господин Арбогаст толкнул одну из них и жестом пригласил меня внутрь. Сам не вошёл, и это придало мне уверенности в завтрашнем дне.

— Это ваша спальня.

Его голос, хотя и ровный, показался мне снова таким сексуальным, что аж трусики намокли. Сейчас я ухвачу его за руку, втащу в комнату и повалю на кровать, а там хоть трава не расти!

— Шкаф, умывальный столик, спальное место — надеюсь, вам этого достаточно? Здесь можно установить алтарь, если вы поклоняетесь какому-либо богу, я не противлюсь религии в своём доме.

— С-спас-сибо, — пробормотала я, пытаясь унять чешущиеся руки. А-а-а-а, уходите уже, Арбогаст, иначе вы в опасности!

— Завтрак я желаю ровно в восемь утра.

— У меня нет часов.

— Вас разбудят.

Его ухмылка показалась мне зловещей, но это лишь из-за отсутствия освещения в комнате. Видимо, хозяин тоже подумал об этом, потому что хлопнул в ладони два раза, и маленькое пятнышко свечи вспыхнуло у столика, куда мне предполагалось установить алтарь.

— После завтрака я покажу вам дом, но сделаю это только один раз. Некогда мне бегать каждый раз, когда вы заблудитесь или забудете, где что лежит.

Хам, и ещё какой! Но при его сексапиле всё можно простить! Запомню я, где что, не маленькая.

Прошлась по комнате. Собственно, прошлась — это слишком громко сказано. Помещение ещё меньше, чем купе в гостинице, наверное, за счёт большой и массивной кровати. А так разгуляться особо негде. Два шага влево, два шага вправо и окно.

Обернулась на металлический стук — господин Арбогаст положил на столик ключ и сказал:

— Советую запереть дверь. Спокойной ночи.

И ушёл, развернувшись на пятках. Бесчувственный. Хотя, может, он и не знает, как его голос действует на девушек? Нет, глупость. Ему же не пятнадцать лет! Конечно же, знает. Оттого и поступает специально. Как знать, возможно, прежние горничные соблазнились на голос и внешний вид, полезли к нему в «мягкую постель», за то и были выперты. Вдруг он женат? Или связан обетом целибата? Впрочем, с его уходом наваждение рассеялось, и я ощутила навалившуюся усталость. Прямо с ног валилась… Но дверь-таки заперла. Мало ли…

Постель пахла несвежим бельём, но привередничать я не стала. Завтра всё поменяю. А сегодня просто постараюсь не думать о том, кто спал в этой добротной кровати с отличным матрасом до меня.

Стараться не пришлось. Я уснула, как только голова коснулась подушки. Никогда не жаловалась на сон, но события сегодняшнего слишком длинного дня совершенно подкосили меня. И даже сны не снились. Ни одного.

Хотя под утро я всё же увидела сон.

Огромный кот вскочил на меня, давя весом. Сон не может давить! И щекотать усами тоже не может! А меня щекотали нагло, прямо в лицо. И шумно фыркали в нос. Нет, какая наглость!

Открыв глаза, я машинально спихнула килограмм двадцать со своего тела и резко села. Кот — рыжий, пушистый, с длинными треугольниками ушей и роскошными усами шкипера — сидел на краю кровати, недовольно жмуря глаза, и кончик его хвоста выплясывал джигу.

— Кис-кис, — осторожно позвала я, оглядывая комнату. Как этот огроменный котяра проник сюда? Я же совершенно точно заперла дверь, прежде чем свалиться на кровать!