Беременна на полставки

Ульяна Гринь, 2019

Ника – победительница? Нет, я Ника – 33 несчастья! И день сегодня особенно позорный. Кофе на нового партнёра начальницы опрокинула, толкнула секретаршу так, что она сломала каблук и порвала юбку, а в заключение оказалась в страстных объятиях, которые привели к закономерному результату – я беременна. Отец ребёнка даже не догадывается о своём счастье, а ведь мне с ним ещё работать!

Глава 1. Хороший ведущий, и корпоратив интересный!

Уверенная мужская рука проникла под моё платье, пальцы сразу нашли застёжку лифчика, освободили грудь. Губы скользнули по щеке к шее, оставляя дорожку из поцелуев, нашли ложбинку у ключицы, и бархатный голос выдохнул страстно:

— Красавица моя…

*за 12 часов до этого*

Каждый раз, когда я вхожу в здание офиса модного дома, где работаю, даже если на дворе понедельник, у меня в душе начинается праздник. Ведь шить одежду всегда было моей мечтой — сколько себя помню, я обшивала куколок, переиначивала на себя старые мамины платья, а выпускной встретила в собственноручно придуманном и сшитом за несколько недель костюме. А теперь работаю в модном доме Татьяны Игнатовой. И неважно, что бухгалтером, а не модельером, или как это сейчас называется — дизайнером…

Взбежав по ступенькам, держа на весу стаканчик кофе из ближайшей кофейни у метро, с которого я сняла крышечку — терпеть не могу эти сосалки в крышечках! — я толкнула тяжёлую дверь дома, в котором когда-то жил Достоевский, а теперь располагались офисы и банк. На весу принялась искать пропуск, копаясь в недрах женского Эльдорадо почти итальянской фирмы, сшитого в подвалах Питера гастарбайтершами из солнечного Узбекистана. Нашла и радостно вскинула руку с пластиковой карточкой в сторону охранника, но, к сожалению, не учла процент вероятности, что в открытую мною дверь может войти ещё кто-нибудь.

То, что должно случиться, случится обязательно. Если есть вероятность, что я оболью горячим кофе знойного красавца в костюме и белой рубашке — я это сделаю. Ну, вы поняли, да? Молодой человек отпрыгнул от меня на приличное расстояние с воплем:

— Ты что, охренела?

— Простите извините ой как неловко получилось!

От ужаса я скороговорила, проглатывая запятые, а сама, бросив стаканчик в урну от греха подальше, копалась в сумочке в поисках носового платка. Огромное безобразное пятно в стиле лучших импрессионистов расплывалось по накрахмаленной рубашке мужчины. Он был в бешенстве — не надо быть телепатом, чтобы понять, что он меня материл в этот момент и какими словами. Платочек наконец нашёлся, и я метнулась к незнакомцу с ним наперевес, принялась размазывать пятно ещё шире и втирать кофе в ткань. Мне ли не знать, что рубашка на выброс, но в этой ситуации мозг отключился нафиг от ужаса. Зато охранник веселился вовсю — конечно, когда ещё увидишь такой цирк?!

— Ради всего святого, прекратите! — сквозь зубы процедил мужчина, отбирая у меня платок. — Только хуже делаете.

— Простите ещё раз я не нарочно… — прошептала я совсем без пауз и убежала на лестницу. Стыд-позор на мою голову! Господи, хоть бы больше никогда в жизни не видеть этого человека! Вдруг я испортила ему деловую встречу? Нет, не думать об этом! У меня дела, у меня много дел! У меня сметы и закупки, а ещё зарплата на носу! Бегом на работу и заниматься работой!

Платочек только жалко, я сама его вышивала и кружевом обвязывала… А он его забрал… Пусть пользуется, для такого красавца не жалко! Вот почему, если на моём пути попадается шикарный мужчина будто только что с обложки «GQ», я обязательно должна его отвратить от себя — окончательно и бесповоротно? Какие яростные глаза! Какие чувственные губы! Какая модная щетина, фигурно выбритая модным барбер… шопером!

В офисе стоял дым коромыслом. Новая коллекция создавалась в спешном порядке для показа в Неделю моды, а времени оставалось мало, поэтому наш модельный дом стоял на ушах и не только на них. С каким удовольствием я бы поучаствовала в этом дурдоме со стороны дизайнеров… Но придётся участвовать со стороны бухгалтерии, куда я нырнула мышкой, старательно не привлекая внимания. Мне смету на новую коллекцию доработать надо.

В каморке было уютно, тихо, спокойно. Мой компьютер при нажатии кнопки пуска загудел ровно, как маленький генератор, принтер пискнул привычно, греясь. Я повесила куртку на крючок и включила кофеварку. На что Татьяна Валерьевна не скупится — это на кофе. Он тут всегда есть в любом количестве и довольно-таки хороший. Только я дура, покупаю стаканчик дрянного у метро и проглатываю его по дороге к офису, чтобы проснуться ещё до начала работы. Пила бы кофе у себя, как все нормальные работники, не получилось бы такого неприятного казуса…

Да ладно, не стоит больше так переживать. Скорее всего, этот недавно облитый уже обо мне забыл, рубашку сменил и живёт дальше своей жизнью. А я… Я тоже перестану с ужасным чувством стыда думать о нём. Лучше макияж поправлю.

Зеркало над умывальником (да, в моей каморке есть даже умывальник!) отразило испуганную блондинку двадцати лет со смазанной в уголке губ помадой. Эх, опять подделка, а ведь я понадеялась на «24 часа стойкости», когда покупала… Пришлось снова копаться в сумке и подтирать, красить, поправлять. Вот бы подлизаться к одному из гримёров, у них, говорят, грим выдерживает больше суток. К Пашке, например. И не светить красивыми глазами, а приносить сразу бутылку коньяка. Решено, сразу после показа и куплю бутылёк, схожу посоветуюсь, вдруг даст образец…

Дверь скрипнула, когда я поправляла макияж, и ко мне ворвался глубокий певучий контральто:

— Здесь у нас филиал бухгалтерии. Прошу любить и жаловать — бухгалтер Вероника.

Я чуть не подпрыгнула от неожиданности, обернувшись с помадой в руке, и застыла в приступе панической атаки. Господи, за что ты так со мной?

Татьяна Валерьевна, наша чудесная руководительница, красавица-женщина с непередаваемыми манерами потомственной княгини и голосом оперной дивы оглядела меня с ног до головы, показав движением брови, что я занимаюсь непотребством на рабочем месте, и добавила со смешком:

— Иногда она даже работает!

А потом спросила строго:

— Ведь ты уже подготовила отчёт, который я просила, не так ли?

Старательно избегая взглядом молодого человека в белой рубашке с безобразным пятном от кофе, я пробормотала, машинально выкручивая помаду на полную катушку:

— Я ещё не смотрела почту, Татьяна Валерьевна.

И принялась вкручивать помаду обратно. Они оба завороженно следили за этим действом, походу даже не дыша, а потом мужчина очнулся и с гипнотической улыбкой ответил:

— Ничего, у нас будет время изучить отчёт.

Мне его тон показался весьма злорадным. Ох, он изучит… Вдоль, поперёк, а потом и по диагонали! Ника, ты попала. Вот слияние и произошло. Как эпично произошло, однако!

— Пойдёмте, я покажу вам дизайнерский отдел. Там есть, на что посмотреть!

Дверь медленно, словно в плохом ужастике, закрылась за ними, а я без сил рухнула на кресло. Попадос зачётный, что и говорить. Давно со мной таких казусов не случалось. Последний был на выпускном вечере в техникуме, когда я выпила два бокала шампанского и в угаре вешалась на шею преподу по анализу. С тех пор не пью ничего более алкогольного, чем кефир…

Господи!

Неужели это и есть новый партнёр Игнатовой, инвестор, решивший попробовать свои миллионы в бизнесе моды? О слиянии говорили уже три месяца, обсуждали во всех подробностях, которые, конечно, никому известны не были, выдвигали предположения насчёт возможного партнёра. А я его кофе облила. Дура! Ведь хотела к Игнатовой идти, просить попробовать меня в качестве дизайнера после показа новой коллекции… Теперь даже не сунусь. Конец мечтам, конец всему.

Кроме отчёта.

Вздохнув, я спрятала помаду в сумку и села за компьютер. Открыла корпоративную почту и уныло принялась за работу.

В обед, до которого я едва дожила, меня подхватила дизайнер Аня и потащила с ней в кафе. Мы догнали стайку девочек из маркетинга, устроились за большим столиком и заказали «как всегда». Кто брал салатик и чай, кто сэндвич с беконом, а я взяла картофельный супчик. Разговор вертелся вокруг нового босса.

— Красавчик, я прямо не могу! — с придыханием протянула Лера, прижимая руки к груди.

— Миллионер, между прочим, — заметила Аня, помешивая льдинки в стакане с колой.

— Ну, миллионер… Я тоже миллионерша, правда, ипотечная! — фыркнула Настя.

— Ты, Настюха, ипотечная, а он долларовый, — вздохнула с завистью Оксана.

— И кстати, миллионером может считаться только тот, у кого этот миллион на счету, — добавила Аня.

— И не один, — рассмеялась Оля. — Минимум два, а то какой это миллионер?

— Думаю, у нашего не меньше десяти есть, — снова вздохнула Оксана.

— И тем не менее, кофе он пить не умеет, — отрезала Аня. — Вон, вся рубашка в кофе!

— Ну, может, его толкнули под руку, — неуверенно сказала Лера.

— Угу, или он криворукий! — пожала плечами Оля.

— Нет, девочки, миллионером криворукий не станет, — махнула рукой Оксана.

Я молчала, слушая и краснея. Нет, он не криворукий. У кого-то другого лапки из жопки растут. А новый босс… Кстати, а как его зовут хотя бы?

Озвучив робкий вопрос, я получила максимально исчерпывающий ответ от всезнающей Ани:

— Илья Владимирович Белый.

–…и пушистый! — хихикнула Настя.

И облитый кофе, подумала я. Белый… Ему идёт. И имя такое… Вроде мягкое по звучанию, но не размазня. Приятное имя. Зато сам человек… Бр-р-р!

— Девочки мои! Кушаем? Приятного аппетита!

Я вздрогнула. Ну нельзя же так пугать, блин! Главный дизайнер Антон Гладышев умел подкрадываться так тихо, словно был сиамским котиком. Нагламуренный мужчина лет тридцати обнял одной рукой Аньку, другой — меня, и склонился над нашим столиком:

— Все готовы для корпоратива? Не забываем, сегодня в двадцать ноль-ноль собираемся в холле без опозданий! Кто опоздает, тому годовую премию не дадут! Кокошники все подобрали?

— Я, — обречённо покаялась. — Я не смотрела кокошник.

— Ника, ну блин! — Аня закатила глаза. — Между прочим, там осталось всего два!

— Ну я зайду…

— Зайди, Никуля, — Гладышев потрепал меня по щеке, от чего я вся аж передёрнулась. — Зайди, миленький мой, ты обязательно должна быть на корпоративе! Я тебя жду, лично я!

И, панибратски шлёпнув меня — персонально меня — по плечу, удалился к стойке.

— Аня, — боясь оглянуться, спросила я шёпотом, — это он ко мне пристаёт, да?

— Пристаёт, — шёпотом же ответила подруга. — А что, и в бухгалтерию приходил?

— Приходил. И конфетки приносил. И намекал на что-то, только я была счетами занята и не всё поняла…

— Ну всё. Тебе писец, — спокойно объявила Аня. — Антоша взял тебя в оборот для пополнения списка любовных побед. Оно и неудивительно — у тебя хоть подержаться есть за что, не то, что у нас, костлявых.

— Не собираюсь я с ним…

— Хех! Антоша хоть и похож на гея, но мужик! А мужик решил — мужик добился. Так что облегчи себе жизнь, сдайся и забудь.

— Да не собираюсь я…

— Тогда иди к Игнатовой, пожалуйся на харрасмент, — фыркнула Оля. — Она его уволит!

— Конечно, любимого дизайнера уволит, а не вполне заменимую бухгалтершу, — покачала головой Оксана. — Мой тебе совет, Ника, сделай, как Аня говорит. К тому же ты хотела пробоваться в нашем отделе, если мне не изменяет память.

— Хотела, — со вдохом ответила я, болтая ложкой в картофельном супе. Да, девочки правы. Лучше с главным дизайнером не ссориться. Но боже мой, какой же он противный!

— Он наверняка женат, — неожиданно сказала Лера.

— Кто, Антоша? — изумилась Оля.

— Да не Антоша, а Илюша. Наш новый босс!

— Губу закатай, Лерусик, и глазки закрой. Всё равно тебе ничего не светит, пока его сторожит Лиза.

— Оль, ну с секретаршей это же как-то… Прошлый век!

— Она не просто секретарша, девочки. Она только косит под «принеси кофе, подай бумажки», а сама очень даже хитровыделанная!

Это точно. Лиза, секретарь Игнатовой, имела много преимуществ перед нами, остальными девушками модельного дома. Во-первых, она начинала карьеру в четырнадцать лет манекенщицей, поэтому весь бизнес знала изнутри и сохранила много контактов. Во-вторых, у неё были ноги от ушей. Реально от ушей, самые длинные, которые я когда-нибудь видела. При всё этом роста в Лизе было всего метр семьдесят. В-третьих, Лиза была умна и расчётлива, хотя и производила впечатление типичной блондинки. А в-четвёртых и последних, у неё была цель. Это мне Анька по секрету рассказала, а Анька дружила с Лизой, разумно полагая, что таких змей надо держать поближе и в подругах.

Впрочем, на нового босса я планов не строила, мне надо было, наоборот, расстроить планы Гладышева. Легче всего было бы просто не пойти на корпоратив, но Игнатова терпеть не могла отщепенцев. Она создавала коллектив, чтобы он работал вместе и отдыхал тоже вместе. Тут не отвертеться. Придётся как-то лавировать и избегать Гладышева. А как?

В восемь двадцать мы уже весёлой стайкой впорхнули обратно в офис. За то время, пока персонал модельного дома красился и одевался, коридоры и кабинеты, а также конференц-зал, украсились будто сами собой цветами, гирляндами, длинными баннерами с восхвалениями руководству. По периметру зала, освобождённого от стульев, стояли столы с банкетом. Бутылок немерено. Походу, веселиться будем до утра! Впрочем, веселились пока только девчонки, мои мысли витали в других сферах. Как научиться отключать мозг и не доделывать про себя образы всех встреченных людей? Вот Насте бы добавить длинную нитку бус в тон сумочке, а Оле пошёл бы яркий платочек на шею. Жёлтый! А ещё — кто бы подсказал, как применить это на самой себе? В чём я отправилась на корпоратив? Правильно, в маленьком чёрном платье. Буду сидеть в углу, как маленькая чёрная мышь, лишь бы Гладышев меня не заметил. Зато в кокошнике, как и все остальные девчонки, потому что новая коллекция намечалась в старинном русском стиле.

Именно так и прошла торжественная часть. Все чинно стояли с бокалами шампанского. Игнатова и новый босс, который снял, наконец, свой строгий костюм и переодел рубашку, сказали каждый по длинному тосту, после которых народ решил, что официоза достаточно.

Я слушала, как говорит Илья, вполуха. Гораздо более интересным, чем рассказ о будущих инвестициях в наш модельный дом, для меня оказался его голос. Теперь, когда босс не злился, он говорил таким мягким и бархатным баритоном, что слова отходили на второй план. Я просто купалась в этом голосе. Как здорово было бы, например, слушать сказку на ночь, прочитанную Белым… Ему б аудиокниги записывать, от покупателей отбоя бы не было! Это слегка грассирующее «р»… Закрыть глаза, просто наслаждаться…

Но кто бы мне позволил?

Сразу после выступления Ильи началась произвольная программа. Звездой, гвоздём и вообще душой компании стала, разумеется, Лизонька. Сперва в лайт-версии специально приглашённый ведущий под заводную музычку проводил розыгрыши всякого бреда. Например, любит-не любит, где надо было называть части тела, что нравятся у соседа, и те, что не очень. И соответственно, целовать или кусать. В общем, полная фигня, но мужчины количеством четыре человека, включая нового босса, участвовали с удовольствием, стараясь окружить и «загнать» секретаршу. Потом был танец лимбо, где награду за гибкость и артистичность получила тоже Лиза. Потом тосты, перекус и снова дебильные конкурсы.

До поры до времени мне удавалось сидеть в углу, потягивая сок через трубочку и поглощая крохотные стильные канапе с икрой и козьим сыром. Но вскоре Игнатова удалилась, пожелав сотрудникам приятного вечера, девчонки напялили дурацкие кокошники на мальчиков, вытащили, наконец, водку из загашников, и настоящее веселье началось.

Когда уже и ведущий тихонько исчез из офиса, я решила, что мне тоже надо сматываться. Пить не пью, если бы к соку добавила водки — то и мне было бы весело. А так… Разве только снимать на смартфон видосики для ютюба, а завтра всех шантажировать… Но это не моё, ни разу.

Хотя…

Снять бы вот эту парочку под транспарантом «Лучший модельный дом Санкт-Петербурга», но не для потехи народа, а чтобы самой пересматривать и рыдать от одиночества и зависти холодными зимними вечерами… Илья и Лиза, Лиза и Илья. Как они друг другу подходят! Как две картинки в журнале. Их принудительно поженить надо и фотографии выкладывать в интернет под девизом: «Твоя жизнь могла бы быть вот такой, не родись ты неудачницей». Наш новый босс отличался стойкостью к алкоголю и до противности прекрасными манерами. А Лизонька, на мой взгляд, начинала переигрывать, жеманничая и фальшиво хохоча над неслышными мне шутками Ильи. Но, когда ты яркая и эффектная, тебе простительно быть, казаться или хотеть казаться дурой. Нам, серым и чёрным мышкам, приходится брать умом.

Впрочем, хотя бы одна персона на нашем милом корпоративе страстно желала меня. Я даже вздрогнула, когда у меня над ухом разразился гром небесный в виде голоса Гладышева:

— Никуля, зайчик, давай с тобой выпьем на брудершафт! Сколько времени вместе работаем, а на брудершафт ещё не пили!

Господи, спаси и сохрани от главного дизайнера!

Я легонько отодвинулась от Гладышева и схватила свой бокал сока:

— Спасибо, я не пью.

— А вот это неправильно, малыш!

Его голос стал низким, вибрирующим, игривым, и Гладышев придвинулся ко мне чуть ли не вплотную, принялся пристраиваться рукой:

— Давай, давай выпьем немного, не надо отрываться от коллектива!

— Я не хочу пить…

Из моей руки вынули сок и вложили в ладонь лонг-дринк с водкой, в котором с глухим звоном стукнулись кубики льда. Зажатая в угол одурманивающе пахнущим телом главного дизайнера, я совсем растерялась. А он навязчиво лез со своим бокалом через локоть, махнул его залпом, а потом потянулся ко мне губами. Ой нет! Не надо так! В голове пронеслись слова Оксаны: сдайся и забудь…

Да чёрта с два!

Оттолкнув Гладышева, я молча ринулась вглубь офиса, не разбирая дороги. Пересидеть в пошивочной, там уже три дня как лампочка перегорела, а мне нужны темнота и одиночество! Столкнулась с Лизой у женского туалета — катастрофа… Секретарша оступилась в попытке избежать удара, и я ясно услышала хруст, противный сердцу каждой женщины. Каблуку пришёл конец! Лиза всё же не устояла на ногах и свалилась на пятую точку. И после хруста я услышала треск ткани…

— Ты, сучка! Ты ещё пожалеешь!

Вопль секретарши утонул в одной из самых матерных песен Шнура, а я только бросила в ответ:

— Прости, пожалуйста, я не нарочно!

Юркнула в коридорчик, а там уже рукой подать до пошивочной. И дверь открыта, и никого нет! Отлично. Я притворила дверь за собой, заперла на ключ, который всегда торчал в замке изнутри. Музыка сразу стала тише. Только моё сердце билось быстро и тревожно, как игла в машинке строчку строчила. Сядь, Ника, успокойся! Никто сюда не придёт, никто меня не найдёт. А завтра всё будет по-другому, проще… Ох, гораздо проще!

Подсветив путь телефоном, я пробралась к диванчику, который стоял у стены с образцами тканей, и заметила бутылку шампанского в ведёрке. О как! Девчонки, наверное, забыли… То-то я заметила — Оля с Оксаной уже были… хм… откорпоративленными! А, нафиг всё! Выпью немного, здесь мне не светит ничего более опасного, чем уснуть на диване.

Вдохновлённая сей бунтарской мыслью, я ухватила бутылку и отпила прямо из горлышка праздничных пузырьков. Сгорел сарай — гори и хата! Приятное тепло разлилось по телу, щекоча всё внутри. После второго глотка мне стало уже спокойнее, а после третьего — самого длинного — я уже хихикнула над Лизой, которой придётся спешно искать новую юбку, чтобы не светить голой задницей перед коллегами. Хотя она не постесняется и посветить…

А потом…

Кто-то обнял меня — порывисто и возбуждённо — и приник губами к моим губам.

Кто-то, обалденно пахнущий туалетной водой, завладел мною так быстро и страстно, что я поняла — сон. Я уже хорошая, и мне снится восхитительный эротический сон.