Адский Тандем

Улана Зорина, 2023

Знаете ли вы, что в мире, куда ни шагни – обязательно наткнёшься на нечисть.Бесплотными тенями мелкие бесы просачиваются сквозь толпу, украдкой заглядывают в раскрытые окна, тихонько нашёптывают всякие гадости, ловко ставят подножки, исподтишка толкают под колёса машин.И жутко, до скрежета острых зубов, ненавидят людей.Как же нам избежать встречи с потусторонними сущностями?Как защитить себя и родных? Где искать помощь?Постойте…А может спаситель уже среди нас?

Глава 1

— Владыка, нас предали! — вместе с хаотичным лязгом мечей в тронный зал ворвался истошный крик. Массивная фигура на высоченном резном кресле тревожно вскинула голову и замерла. Не веря своим глазам, тот, кого назвали Владыкой, напряжённо следил взглядом за бесстрашным вторженцем, ловко орудующим двуручным мечом, и восторгался. Он узнал этого юношу, и печать боли омрачила чело. Разве не сам он учил его тайным приёмам, отваге и ловкости? Разве не тот самый меч он собственноручно вложил ему в руки? И вот… награда. В сердце кольнул предательский уголёк, но Владыка не дрогнул.

Кто он такой, чтобы идти против Судьбы…

— Прочь! — яростный окрик хлестанул по ушам, но, отчаянно выпятив грудь, один из защитников смело встал между нападавшим и троном.

Блеснула сталь, напряжение в воздухе разорвал резкий свист, и фонтан чёрной крови плеснул на подножие.

Владыка и бровью не повёл, когда горячее остриё упёрлось ему в шею.

Толпа повстанцев ввалилась в каменный зал, толкаясь и падая, поскальзываясь на липких разводах. Весь белый мрамор некогда великолепного пола был обагрен кровью защитников. Жалкая кучка выживших, прижавшись к шершавым стенам, отчаянно щетинилась мечами и пиками, бешено вращая глазами. Кидая обречённые взгляды на невозмутимого Владыку, они злобно щерились в сторону атакующих.

— Ну что же ты ждёшь? — голос Владыки звучал не испуганно, нет, но устало. — Давай, прерви бесполезную жизнь… Она не стоит и гроша, раз я не сумел взрастить в тебе верность семье!

— Семье? — взревел нападавший, и в глазах его запылал адский огонь. — Какой семье? Той, что всегда была холодна? Которой не было до меня никакого дела? — Рука юноши дрогнула, и холодная сталь царапнула кожу.

Притихшая было толпа загудела, расступилась, и в освещённый свечами зал шагнул высокий мужчина в рваном плаще. Длинные волосы его были собраны в хвост на затылке. Брюки из тончайшей кожи заправлены в сапоги, каблуки которых, звонко цокая, оповещали о каждом шаге вошедшего.

В огромном зале воцарилось молчание. Звонкой струной натянулась тревога. Казалось, вот-вот, и она лопнет, разметав по всему свету осколки гротескной картины происходящего.

Быстрым взглядом абсолютного мрака мужчина окинул присутствующих, и те в страхе попятились. Изогнув тонкие губы в довольной улыбке, он победно уставился на беззащитную перед сталью, открытую шею.

Шею того, кто целую вечность торчал костью в горле. Кто, упиваясь своей нескончаемой властью, совсем позабыл о потомках. Кто своими руками взрастил семя ненависти во чреве великой семьи. Взглянул и поморщился.

Даже сейчас, на краю своей жалкой жизни, тот выглядел устрашающе.

Пронзительно синий взгляд спокойно следил за приближением гостя… Нет — Победителя.

Мужчина занервничал, сбился с шага, будто наткнувшись на плотную стену. Мгновенно взял себя в руки и, вздёрнув подбородок, чеканя каждый шаг, продолжил свой путь.

Заминка Повстанца не осталась незамеченной, и волна ропота прошла по толпе.

Досадливо скрипнув зубами, мужчина лишь крепче стиснул в руке окровавленный меч и невольно ускорил шаг.

Как бы ни хотел он сейчас казаться равным Владыке, одного желания всегда было недостаточно.

Казалось бы гордая поступь со стороны выглядела излишне поспешной. Высокомерный взгляд — чрезмерно тревожным. А прямая спина — чересчур напряжённой.

А этот… Даже с остриём у глотки излучал непоколебимую стойкость и уверенность в своём превосходстве.

Мужчина злобно ощерился и перевёл взгляд на мечника.

— Браво, мой юный друг! Я не ошибся в тебе! — голос его перекрыл глухой рокот и радостным кличем вознёсся к каменному потолку.

Пламя свечей дрогнуло и заколебалось, вместе с ним затрепетали и тени на стенах.

Владыка это заметил. Лёгкая улыбка тронула его губы. Едва лишь, мельком, он взглянул на вошедшего, и вновь обратился к своему палачу.

— Ты мой внук! Сын моего сына! Отвернул свой лик от семьи ради этого?

Рука юноши снова дрогнула, и тонкая струйка кипящей смолы скользнула из-под острия стали. Владыка даже не дрогнул. Встрёпанный юноша обернулся к вошедшему, ища в нём поддержку и поощрения, но наткнулся на жадный насмешливый взгляд.

— Убей его, — махнул рукой тот. Небрежно, играючи. Будто хозяин своему ничтожному служке.

Юноша нахмурился. Разве таков был договор?

— Но как же? — заколебался он. — Мы ж договаривались просто захватить власть…

— Прикончи этого ублюдка! — рявкнул мужчина, но, уловив отблеск упрямства в синих глазах, тут же смягчился. — Я помню наш уговор, но ты тоже должен понять. Пока жив твой дед, у Ада не будет другого Властителя.

Громкий смех прокатился по залу.

— Бедный, обманутый мальчик. Как легко ты позволил обвести себя вокруг пальца? Разве этому я тебя учил?

— Заткнись! — зарычал мужчина в плаще, вкладывая в каждое слово всю свою ненависть.

Юноша вздрогнул, очутившись меж двух грозных мужей.

Владыка подался вперёд, наклоняясь над внуком, и липкая струйка на шее хлынула с новой силой. Парнишка испуганно охнул, оказавшись лицом к лицу с властным дедом. Глаза их встретились, и кобальтовая синева чистого могущества столкнулась с благородной бирюзой юношеского максимализма. Взгляды схлестнулись. Столкнулись, смешались и увязли друг в друге, проваливаясь в общее и давно позабытое.

Вот он, совсем ещё малыш, рыдает над сбитой коленкой, а над ним склоняется он. Дед. А в глубоких глазах тревогу сменяет спокойствие. Дед что-то шепчет ему ласковое, тягучее и накрывает рану широкой ладонью. Мгновенье, и боль отступает. Дед убирает руку и ерошит ему пушистые волосы. А на коленке уже ничего нет, лишь тонкая плёнка блестящей кожи.

Плечи юноши дрогнули, опустились.

И снова перед глазами возник образ деда.

Грозный, скорбный, склонившийся над неподвижными телами матери и отца. Его стиснутые в безутешном молчании губы. Жёсткий блестящий взгляд, а внутри целое озеро горькой влаги. Его сжатые кулаки и побелевшие костяшки напряжённых пальцев. А к ноге деда прижимается он. Крошечный мальчик с растерянным взглядом. Не сводящий глаз с липкой лужицы, растекающейся под телами. С саднящей болью в опустевшей душе и единственным родным человеком во всём мире.

Юноша отшатнулся. Меч с грохотом вывалился из ослабевшей руки. Горестное раскаяние затопило заблудшую душу, и дрожащие губы раскрылись, выпуская на волю слабый звук. Едва слышный, но как гром с небес значимый.

— Прости, дед…

И тут же мир перевернулся.

От стен потянулись густые тени. Юркими змейками нырнули в толпу, стремительными жалами правосудия, когтями возмездия.

Мужчина в плаще растерялся. Лицо перекосила гримаса страдания. Вытаращив глаза, он смотрел на то, как грозной величественной статуей поднялся на ноги тот, кого он уже считал побеждённым. А рядом с ним выпрямлял свою спину предатель, опираясь на руку того, кого только что едва не прикончил.

Смотрел и не верил глазам. Этот Трон, этот Зал уже должны были принадлежать ему! Только ему… Разве не он положил всю свою долгую жизнь на кон, связавшись с этим треклятым мальчишкой? А теперь…

— Предатель! — злобно зашипел он, прожигая взглядом ненавистную фигуру несостоявшегося убийцы.

«Какая же непостоянная девица, эта Фортуна…» — пронеслось в голове.

А вокруг него уже сгрудились приспешники. Своими телами закрывали они своего обманутого Повелителя, гибли, но оттесняли того прочь из Адского зала. Подальше от смертоносных укусов Теней, подвластных лишь одному Владыке Ада. От его скорого и беспощадного воздействия. Не раздумывая, впопыхах. В запретный срединный мир. Туда, где можно спокойно зализать раны. Где людское неверие сыграет им на руку. Где, пополнив ряды своей разгромленной армии, Повелитель вновь вскинет голову и обратит пылающий взгляд в сторону отринувшей его колыбели.

***

Он брёл по каменистому плато, бессильно загребая ногами багровую пыль.

Он, недавний отступник, и те, против кого он совсем недавно обнажил меч.

Понуро опустив голову, он корил себя, ругал почём зря, не в силах поднять лицо и взглянуть в глаза своим воинам.

А те молча шагали вперёд. Не осуждая, не кляня, а лишь сурово насупив кустистые брови.

Каким же он в их глазах должен казаться глупцом, раз поддался влиянию Кроля.

Того, кто издавна плёл паутину интриг вокруг правящего семейства. А задурить голову юному принцу и переманить на свою сторону, было, видно, верхом желаний.

И только лишь строгий взгляд деда не позволил скатиться непутёвому внуку на самое дно и собственноручно отнять драгоценную жизнь.

Жизнь Владыки, правителя, единственного оставшегося в живых родича.

Глаза защипало, наверное, от стыда, обиды и сожаления. Он поперхнулся, неловко споткнулся и сбился с шага. Тут же спохватился и, выпрямив спину, гордо развернул плечи.

Негоже наследнику престола показывать подданным свою слабину.

В синем взгляде полыхнул алый отблеск, желваки заходили под натянутой кожей острых скул. Губы стянулись в тонкую линию, зубы скрипнули. И, глубоко втянув в себя воздух, юноша резко выдохнул. Кожу взбудоражил озноб.

Спрятав меч, он собрал в кулак остатки воли и не колеблясь вошёл в родовой замок.

***

— Пасть духом — это нормально. Главное — суметь снова обрести себя. А сделать это можно, только если понять случившееся, смириться с ним, принять и очистить душу покаянием! — рычащие нотки во всегда властном голосе на этот раз не пугали. Они, будто вплетаясь в каждое слово, проникали в саму суть сгорбленного у подножия престола юноши. — Не печалься, мальчик… Ты ещё молодой да глупый, однако сердце твоё умнее разума, — положил мужчина на голову юноши широкую длань. Тот будто бы сжался, ожидая удара, съёжился, зажмурив глаза, но толстые пальцы лишь взъерошили кудри, и тяжесть с головы мгновенно исчезла.

Юноша облегчённо перевёл дух, но тревога не отпускала. То, что сегодня натворил он — непростительно. И не стоило ожидать полной пощады от сурового деда.

Шумно выдохнув, Владыка поднялся. В лице его вспыхнула боль.

Он и не представлял, что ему делать с этим наивным мальчишкой, так похожим на свою покойную мать. Его девочку. Милую, добрую и так рано ушедшую.

Дворцовые интриги опустошили её ранимую душу, погасили пламя в глазах… Таких же синих, как и у её сына.

Почесав подбородок и крякнув, мужчина принял решение.

— Ступай за мной, Луцианус.

Покорно склонив вихрастую голову, юноша встал на ноги, выпрямился и тревожно взглянул деду в глаза.

Не было там ни гнева, ни обиды, ни привычной суровости, лишь скорбь и печаль.

Юноша выдохнул и виновато потупился.

— В срединный мир, говоришь, удрали смутьяны?

— Да, Владыка, — не смея поднять глаз, выпалил тот.

В душе его вновь поднималась волна негодования. На хитрого скользкого Кроля. Но больше всего — на себя. Безрассудного, объятого юношеской горячностью, жаждой подвигов и свершений.

Заметив в синеве родных глаз зарождающейся пламя, Владыка ухмыльнулся и по-отечески положил на плечо юноши руку. Тот даже не дрогнул, в его душе уже вовсю полыхал огонь, жаждущий справедливости.

— У тебя ещё будет шанс доказать свою верность, мальчик. Пойдём со мной, я хочу подарить тебе одну затейливую вещицу.

Кончики властных губ дёрнулись, вокруг глаз пролегли морщинки. Лицо Владыки Ада осветила любящая улыбка.

— В тебе моя кровь, Луцианус. И это бесспорно.

Резко отвернувшись, будто скрывая от пристыженного внука влажный блеск стальных глаз, мужчина быстрым шагом покинул тронный зал.

Словно очнувшись, юноша вздрогнул и двинулся вслед за венценосной особой.

В уютном алькове сумрачной спальни Владыка открыл неприметную арку и, скользнув внутрь, оставил юношу озадаченно хмуриться. Что ещё за подарок приготовил ему властный дед.

Тот вынырнул так же внезапно, неся в руках странный кулон.

— Это Крис. Носи его всегда при себе. Считай этот подарок своим талисманом. Когда-нибудь ты поймёшь, что с ним делать. И он спасёт тебе жизнь.

Ловким движением Владыка Ада повесил на шею наследнику серебристую цепь, на которой, переливаясь перламутровым блеском, висел длинный изогнутый костяной клык неизвестного зверя.

***

Громкая музыка навязчиво врезалась в уши, дурманила голову, сводила сума. Мышцы конвульсивно сжимались, причиняя жгучую боль. Зубы клацали друг о дружку, а глаза нещадно слезились. Может, от вездесущего табачного дыма, а может, уже началась беспощадная ломка.

Худая высокая девушка жалобно всхлипнула и с надеждой оглядела танцующих.

Ночной клуб, как обычно, переполнял всякий сброд, и была вероятность, хрупкая, малюсенькая надежда отыскать в толчее какого-нибудь щедрого торчка.

Наткнувшись взглядом на взбудораженную предвкушением разношерстную группу, она резво поспешила за ними.

Пристроившись в самый хвост, она юркой змейкой проскользнула со всеми в глухую каморку. Приспособленная хозяином специально для утоления разных нужд посетителей, та являла собой жалкое зрелище. Тёмная, убогая, крохотная, она едва ли вмещала в себя пять человек, а тут их набилось с десяток. И новые всё прибывали.

Вскоре в небольшой комнатке было не протолкнуться. Едко чадящие косяки пошли по рукам. На радость так нагло проникшей сюда незваной гостье, и ей в ладонь ткнулся обслюнявленный косячок.

Раздумывать она не стала и, глубоко затянувшись, блаженно прикрыла глаза.

В бок ей больно ткнули локтем.

— Дай…

И больно царапнув, чужие пальцы выдернули чадящий огрызок.

Не успев возмутиться, она уже заполучила другой, и праздник продолжился.

Очнулась она внезапно. Повсюду вповалку лежали торчки и блаженно стонали.

Что её разбудило? Девушка нахмурилась. От недавней эйфории не осталось следа. Зябко поведя плечом, она покрепче закуталась в тонкую блузку и попыталась подняться.

Ослабевшие мышцы отказывались подчиняться, и она вновь и вновь сползала по стенке.

Внезапно пространство вокруг задрожало, подёрнулось дымкой, заискрилось белыми молниями.

Сердце девушки глухо забилось о рёбра, разгоняя по венам чистый адреналин. Дурман полностью испарился, и разум конченой наркоманки уже давно не был так удивительно чист.

Забыв, как дышать, она вжалась в стену и испуганно прикрылась ладонями. Глаза слезились. Даже сквозь пальцы яркий свет ослеплял. Мысли метались, губы кривились, и, когда она уже распахнула рот, чтобы в панике закричать — всё закончилось. Робко убрав от лица трясущиеся ладони, она проморгалась и замерла, раскрыв рот.

Посреди комнаты, прямо меж тесно прижатых друг к другу стонущих тел, стояла фигура.

Высокая, грозная. С головы до ног закутанная в чёрный изорванный плащ. От неё так и веяло силой.

Девушка съёжилась, попав под давление чужой харизмы.

— Ты Бог? — тихонько выдохнул она.

— Для тебя — да, — прошелестело в ответ. И незнакомец, шагнув к ней, властно протянул руку.

Позже, приведя его к себе в дом, девушка с ужасом поняла, что совершила роковую ошибку.

Безупречно прекрасный, ненасытный, несдержанный, он оказался вовсе не тот, за кого она его приняла. Вовсе не Бог. Не ангел. И даже не человек. А что-то совершенно иное. Невообразимо чуждое, неподвластное её разуму.

А потом он ушёл. Насовсем. Оставив ей напоследок смертоносный подарок.

Этот год девушка не пережила.