Увидимся во вторник

Уитни Джи, 2017

Мы познакомились во вторник. Стали друзьями, влюбились – тоже во вторник. Угадайте, в какой день нам пришлось расстаться? «Я был уверен, наше совместное будущее предопределено. Но внезапно ты уехала, порвала со мной без всяких на то причин. И вот теперь, спустя семь лет, во вторник, у меня наконец появился шанс посмотреть тебе в глаза и сказать: «Прошло столько лет. Ты меня совершенно не волнуешь. Но все же… что, черт возьми, тогда произошло?»

Грейсон: тогда

Семь лет назад

Питтсбург

Я смотрел повтор игры прошлого сезона под аккомпанемент смеха и хлопанья дверцами шкафов. Я тапнул по экрану, чтобы увеличить изображение своей руки и посмотреть, как она движется вперед в замедленной съемке.

Я изо всех сил пытался мысленно настроиться на нынешний сезон, но не ощущал того бурлившего в теле адреналина, как раньше в это же время года. Было слишком много давления и ожиданий. Слишком много вопросов по поводу моего будущего, по поводу того, собираюсь ли я выставлять свою кандидатуру на драфт ^[3] НФЛ ^[4], и по поводу давнишних слухов по одной ситуации, о которой я хотел забыть.

— Сколько еще ты собираешься смотреть эту съемку, Грейсон? — Мой лучший друг Кайл уселся на скамейку возле меня. — Ты же знаешь, чем эта игра закончилась. Внимание, спойлер: мы победили.

— Кое-что я мог сделать лучше. — Я отмотал видео на несколько секунд назад и запустил его снова. — А кое-что и ты мог сделать лучше.

— Очень сомневаюсь, — рассмеялся он. — Сегодня тусовка в доме на Доусон-стрит. Идешь?

— Нет, пропущу, — сказал я, ставя запись на паузу. — В этом году, наверное, не буду так частить на тусовки. Мне хватило в прошлом.

— Ага, третий курс сложно переплюнуть. Но тусовки на Доусон-стрит все же круче всех. Ты хоть под конец покажись, чтобы первокурсницы помогли тебе правильно начать год.

— Что? — взглянул я на него.

— Что слышал.

— Да что такое с тобой и первокурсницами?

— Пожалуйста, не заставляй меня отвечать.

— Не волнуйся, не буду, — произнес я. — Я серьезно подумываю и с девчонками на этот год завязать.

— В смысле, ты теперь будешь гоняться за парнями? — Он принял озабоченный вид. — В смысле, я тебя вовсе не осуждаю, если ты в конце концов решил признаться, но я бы никогда не подумал, что ты…

— Заткнись, Кайл. — Я бросил ему свой телефон. — Прочитай последние пять сообщений. Они пришли сегодня утром.

Он тапнул по экрану, и его глаза расширились.

— Хорошо, послушай. Все эти тупые сообщения — от неизвестных контактов. Они такие дерзкие и резкие только потому, что знают, что ты не знаешь, кто они такие. Не парься ты из-за них.

— Это уже второй раз, когда мне придется сменить номер, — процедил я. — Из-за какой-то херни.

— Тебе пора завязывать дергаться из-за этого. Лето давно прошло, все обвинения сняты.

— А почему тогда некоторые действуют так, словно не сняты?

— Да кому какое дело? Это их проблемы. — Он вернул мне телефон. — Незачем отказываться от развлечения из-за людей, которые в любом случае будут гнать всякую чушь. Черт, если бы меня звали Грейсоном Коннорсом и все девчонки в кампусе меня хотели, то я не стал бы прятаться из-за вот такого, а выбрал бы себе четырех самых топовых девчонок и постоянно бы их менял.

— Почему у тебя каждый разговор сводится к сексу?

— Потому что он у меня в приоритете. Из-за такой расстановки приоритетов я и выбрал экономику.

— Ты же выбрал журналистику.

— Это то же самое. Поменьше математики и графиков, а так — то же самое.

Я закатил глаза и закрыл шкафчик. Кайл совершенно точно был последним, у кого бы я сейчас попросил совета. И все же он был единственным, кто оставался на моей стороне все лето, и я на собственной шкуре убедился, что он мой единственный друг.

— Так, слушайте все! — Наш тренер вошел в раздевалку и дунул в свисток, заставив всех замолчать. — Мне не нужно вам говорить, что мы еще никогда не делали того, чего пытаемся достигнуть в этом сезоне. — Он вышел в центр помещения и постучал пальцами по планшету. — Это не значит, что это невозможно, и мы не собираемся складывать ручки только потому, что уже трижды сделали это.

В раздевалку вошел наш координатор нападения и принялся раздавать карточки с персональными замечаниями по утренней тренировке. Когда он протянул мне мою, я перевернул ее, ожидая увидеть указания на то, где я бы мог подтянуться, но там оказалось всего три слова: «Ты был идеален».

— Я хочу, чтобы вы все собрались и действовали четко, — продолжил тренер. — Я знаю, что у многих из вас выпускной курс, и вы стараетесь насладиться так называемыми золотыми деньками, прежде чем вы закончите обучение или займетесь еще чем-нибудь. Также я знаю, что некоторым из вас стоит напомнить: определенными вещами перед футболом лучше не заниматься. Всему свое время.

Он встал прямо напротив Кайла и взглянул на него.

— Вы мне хотите на что-то намекнуть, тренер? — улыбнулся Кайл. — Боюсь, я не всегда улавливаю ваши тонкие намеки.

— Тебе везет, что в тебе до черта таланта, сынок.

Тренер отошел от него и проследовал в другую часть комнаты.

— Нам нужно, чтобы вы все посмотрели на наши комментарии по поводу вашего утреннего выступления и отнеслись к ним очень серьезно, — произнес тренер. — Те, кто получил четверку или ниже по физической выносливости, двигайте на поле — посмотрим, сможете ли вы меня удивить и добраться до семи. Остальные — встретимся на поле через час!

Кто-то начал вздыхать, но он, как обычно, это проигнорировал.

— Коннорс, можем поговорить минутку?

Он знаком показал мне следовать за ним в коридор.

— Конечно.

Он подождал, пока не убедился, что никто не последовал за нами.

— Так, послушай. Я знаю, то, что произошло этим летом, — неприятно, но я хочу, чтобы ты знал, что я никогда, ни на секунду…

— А можно не говорить об этом? — перебил его я. Чем раньше это сотрется из моей памяти, тем лучше.

— Ну, слава яйцам. — Он выдохнул и что-то вычеркнул у себя на планшете. — Проверил эмоциональное благополучие Грейсона Коннорса и старался говорить, как отец, а не тренер. Рад, что мы с этим закончили.

— Это все, тренер?

— Не так быстро, — покачал он головой. — Утром я получил электронное письмо от методиста учебного отдела. Что-то по поводу того, что у тебя не хватает нескольких обязательных зачетных единиц, необходимых для выпуска. Или, может, по поводу твоего низкого балла успеваемости.

— Не может быть, — сказал я. — У меня же все «A».

— Да? Как ты успеваешь учиться с той славой, о которой я наслышан?

Я взглянул на него с недоумением.

— В смысле, я впечатлен. Молодец, сынок. — Он прочистил горло. — От тренировки ты сегодня освобожден, так что иди поговори со своим куратором. И как можно быстрее все исправь, хорошо? И если тебе еще будет нужна эмоциональная поддержка от меня по поводу старых переживаний, оставшихся с лета… — он сделал паузу. Затем пожал плечами и вернулся в раздевалку, даже не потрудившись закончить предложение.

Обрадовавшись, что он не стал продолжать, я схватил свою сумку и, покинув тренировочную базу, сел на «шаттл» ^[5] до кампуса. Я же знал, что мои пропуски занятий по литературе в конце концов аукнутся, но я надеялся, что это сможет подождать до весеннего семестра.

Я вошел в «Собор знаний» и, поднявшись на лифте до колледжа Хонорс, постучался в дверь своего научного руководителя.

— Входите, — раздался мягкий голос. — Дверь открыта.

— Ой.

Я вошел внутрь и скрестил руки на груди. Женщина за столом не была моим куратором. Это была его секретарша, и с самого моего первого курса она очень отчетливо дала понять, что ненавидит меня, потому что считает, что место, которое я занимал в колледже Хонорс, «было достойно более подходящего претендента».

— А где мистер Хендерсон? — спросил я.

— И Вам здравствуйте, мистер Коннорс. — Она поджала губы. — Рада наконец-то встретить тебя лично.

— Где мистер Хендерсон? — повторил я. Я буквально ощущал, как от нее волнами исходит презрение, и не собирался тратить время на всю эту ерунду.

— Он спустился с кем-то встретиться на кафедру английского. — Она жестом пригласила меня сесть. — Чем-то могу тебе помочь?

— Я подожду, когда он вернется.

— Ой, да ладно, — произнесла она, показывая на кресло. — Я вполне могу тебе помочь. Я буду вести себя помягче.

— Отлично. — Я продолжал стоять. — У меня не хватает нескольких зачетных единиц по литературе, но сначала хочу убедиться, что по плану я выпускаюсь вовремя.

— Ты ждал до выпускного курса, чтобы выяснить это?

— Я занимался завоеванием кубков.

Она проигнорировала мою ремарку и принялась стучать по клавиатуре.

— Так, давай-ка посмотрим. Это же неправда, да? — Она скосила глаза на экран. — Я ожидала совершенно других отметок.

— Что это еще значит?

— Ничего. Я просто… Ух ты. — Она в недоумении смотрела на экран. — Тут только «A». Ни единой «C» или «D». И ты то и дело попадаешь в список лучших студентов. Что конкретно тебя беспокоит?

— Я специально откладывал все академические требования по литературе до сегодняшнего дня, и программа в итоге выявила это. И теперь мне нужно найти какую-то замену.

— Угу. — Она снова принялась печатать. — Ну, тут есть одна большая проблема. По литературе нет никаких замен — особенно для тех, кто хочет получить в качестве второй специальности английскую письменную речь. Тебе потребуется три углубленных курса по литературе в семестр, чтобы наверстать упущенное, а самые простые из них — для первого и второго курсов, поэтому они в любом случае не будут учитываться при окончании.

— А хорошие новости есть?

— Я могла бы поставить тебя в пару с репетитором, если хочешь.

От такой мысли я едва не застонал. У нашей команды было множество репетиторов, помогавших нам в самоподготовке, и за некоторым исключением большинство из них предпочитали бегать на свидания со мной и членами моей команды, а не помогать нам в учебе. И если бы не мое обещание маме получать в институте только «A», я бы не стал и пытаться исправить ситуацию.

— Вы уверены, что нет никаких альтернативных курсов? — спросил я. — Может, мне стоит поговорить с деканом?

— Нет, Грейсон, думаю, он уже тебе оказал достаточно услуг, как думаешь? Ты же не мог получить все эти отметки, посещая курсы для отличников и играя в футбол. Я слышала о той неприятности, из которой он этим летом тебя вытащил. Так что валяй.

— Простите?

— Ой, извините. — Ее щеки слегка порозовели. — Я неправильно выразилась. Я могу записать вас на встречу с деканом, если пожелаете. На какой день лучше это сделать?

Я заскрежетал зубами.

— Все в порядке. Я сам найду репетитора.

Отвернувшись, я услышал, как она позвала меня, но не оглянулся. Выходя из кабинета, я с треском закрыл дверь и направился на пятый этаж, чтобы найти моего настоящего куратора.

Я выбросил из головы ее фразу «оказал достаточно услуг» и вошел на кафедру английского.

— А, приветствую! — Мистер Хендерсон, стоявший у ксерокса, помахал мне. — Рад видеть тебя, мистер Коннорс!

— Взаимно.

— Я как раз возвращался в свой кабинет, но немного задержался. — Он рассмеялся и взял свои бумаги. — У меня не было возможности лично поздравить тебя с победой за кубок Хайсмана, так что поздравляю сейчас.

— Спасибо, сэр.

— Ты ведь знаешь, что мы с моим сыном большие поклонники футбола. Мы держим кулаки, чтобы ты вошел в историю и взял четвертый кубок. Но никакого давления. — Он подошел ко мне. — Чем я могу тебе помочь?

— Мне необходимо пройти три углубленных курса по литературе этой осенью, — сказал я, а потом замялся. — Еще, наверное, мне нужен частный репетитор.

— Никаких проблем. — Он щелкнул пальцами. — У меня как раз есть человек, которому требуется ученик, так что тебе повезло. Давай внесем тебя сначала в программу, а затем позвоним методисту учебного отдела убедиться, что все согласовано. Ты же не против репетитора-девушки?

— Нет, — сказал я, сдерживая улыбку, — вовсе нет.

Примечания

3

Процедура выбора профессиональными командами игроков, не имеющих активного контракта ни с одной командой в лиге.

4

Национальная футбольная лига.

5

В данном случае автобус, который совершает частые рейсы, в основном на короткое расстояние.