Я теперь со смертью на ты

Тына Султан

Я после 7 лет службы в знаменитом Французском легионе написал эту книгу для вас. Речь не идет о самом Французском иностранном легионе, в книге я делюсь своей пережитой историей, а также чувствами моих коллег, которые пережили всё вместе со мной. Этот опыт изменил видение всей моей жизни на 180 градусов. В этой книге я решил рассказать из первых уст все то, что пережили я и мои сослуживцы. Я глубоко верю, что после прочтения каждый из вас сможет внести гармонию и подлинное спокойствие в свою жизнь.

ГЛАВА I

Был обычный холодный, воскресный вечер. Все было, как всегда: парни смотрели фильм, шутили на всю комнату, кто-то читал, кто-то звонил на родину (маме, девушке), а я по привычке заучивал новые слова.

Спустя некоторое время кто-то постучал в комнату. Вошел молодой солдат и доложил о какой-то мелочи. Вроде бы пустяковое дело — доложить, но коллеги по комнате решили его немного проучить. Сделали замечание, и потом просто так не отпустили. Молодой солдат по команде отжимался, прыгал. Но все, конечно, понимали, что все делается не для того, чтобы поиздеваться, а для порядка в казарме. После того, как он закончил упражнения, я ему объяснил, каковы правила, в каких случаях нужно вести себя правильно, и отправил его собирать сумку на следующий день. Ведь рано утром мы должны были уже быть в строю, готовыми к восхождению. Мы погасили свет, и я лег спать, понимая, что необходимо выспаться.

Настало утро, но ночь, конечно, была прекрасна. Спать в горах — это по-особому. Наш организм радуется чистому, свежему воздуху, и в теле легкость, в голове — чистота мыслей, а в душе царит такая гармония, что даже забываешь, что ты на службе.

Утро началось с активной деятельности, как всегда. У каждого было свое задание. Помимо этого, между уборкой и завтраком нужно было приготовить машины и загрузить весь материал.

Как сейчас помню, в восемь утра мы выехали из части. Меня посадили вторым водителем, а за рулем был итальянец Сими. Мы ехали с ним в кабине и обсуждали горы, любовались пейзажем, говорили о будущем и даже успели о многом помечтать.

В 8.40 мы прибыли к лыжной станции.

8.45 утра. Лыжная станция

Как и положено, все построились и произвели счет группы. Я крикнул: «26-ой!», а последний закончил счет 51-м. Мы все знали, что, в случае чего, нас пятьдесят один человек. Прошли контроль аппарата поиска пострадавших в лавине (этот аппарат — маленькая машина, которая помогает искать другое такое же устройство под снегом), и такое мини-оборудование было пристегнуто у каждого из нас на груди. К девяти часам, мы, закончив все подготовительные меры безопасности, начали восхождение. Все шло по плану: лежал чистый, свежий снег, настроение у всех было хорошее, а вид на величественные Альпы настолько впечатлил нас, и такие бушующие эмоции были, что просто взрывало мозг, как новогодний салют.

Начало марша. Погода была благоприятной

Мы шли, но нам стоило передохнуть, и мы сделали первую паузу. Где-то в районе 10.30 мы перекусили немного и, утолив жажду, дожидались отставших. Как я ранее написал, нас было 51 человек. Эта была большая группа, она превышала в два раза максимально допустимую норму. Я по-прежнему оставался на 26-ой позиции (это ровно половина всего строя), и это было не просто совпадение — находиться ровно в середине, так было запланировано. Моя роль была — быть санитаром, в случае чего я смог бы оказать первую медицинскую помощь как впереди идущим, так и тем, кто был позади меня. Правда, в конце группы было еще два медицинских брата. Но их позиции немного отличались от моей. Те, в свою очередь, «подгоняли» отстающих и могли также оказать помощь, но уже второй половине группы.

После передышки ведущие по дороге поменялись. Роль «вождя» взял на себя молодой, бодрый сержант, который-то и подгонял всех. Мы ускорялись, все быстрей и быстрей, проходя через лес, где порой шли узкими тропинками, через маленькие речки и кустарники.

(Путь через густой лес)

Наконец, преодолев тернии, мы начали подниматься по короткому, но очень крутому склону, настолько крутому, что пришлось снимать лыжи, которые всё время норовили скользить вниз и застрять в снегу, заставляя нас снова и снова падать. Нас все это сильно изнуряло, и мы были почти подавлены морально. Ведь требовались известные навыки, а большинство бойцов были в этом деле новичками. Ведь среди нас были не только те, кто впервые стал на лыжи, но даже те, кто впервые видел снег.

Мы шли. Высота становилась все круче. На подъеме я начал обходить других и забрался наверх в первой тройке, хоть и не должен был. Но стоять в снегу по колено и ждать, пока все поднимутся, было тяжело. Ведь в горах иногда лучше медленно идти, чем стоять. Уставшие бойцы потихоньку поднимались, злясь, что пошли не той дорогой. Было уже за полдень. Вроде подходило время обеда, но нам было не до перекуса. Этот подъем отнял у нас очень много времени и сил. Голодные солдаты, в том числе и я, были на нервах. Даже я, служивший вроде не первый год, немного поругался с парнем из Мадагаскара по имени Турэ Ламарана из-за какой-то мелочи. Собрав всю группу, включая отставших, мы вновь двинулись вперед. Теперь я занял свое положенное место в середине, и мы опять начали медленный подъем по синей лыжной дорожке. Надо было ускоряться, и мы все это понимали. Погода начала портиться — пошел мелкий колючий снег и задул холодный ветер, который заставлял идти быстрей, дабы не замерзнуть.

С каждым метром нас встречал в свои объятия туман. Погода в горах резко менялась. Вот так, в таких условиях мы и подошли к финишной прямой. Перед нами открылась горная вершина Маленький Аржентье.

(Коль де Петит Аржентье)

Мы стояли у ее подножья, и, как казалось, до верхушки оставалось всего ничего.

(Вершина перед лавиной)

Ведь подъем был короткий, но очень крутой. Сразу после прохождения вершины мы должны были спускаться. Поднимались мы в среднем темпе, и нас вел опытный и мудрый аджудант¹. Спустя двадцать минут я заметил, что поднялись мы немного, погода была неблагоприятной, и подъем был сильным, что требовало определенной физической и технической подготовки. Я начал мерзнуть от этого темпа и решил идти вперед, обходя участников группы одного за другим.

На своем пути я опередил многих, но разговор с некоторыми помню, как вчера.

— Намасте², — сказал я молодому непальцу Капанги и увидел на лице солдата улыбку. Ведь каждому приятно, когда говорят на его родном языке. Капанги улыбнулся и ответил:

— Все отлично, капрал. Как Вы?

— Я — ракета и готов лететь!

Он засмеялся, и после я спросил про его семью и родную страну, чтобы согреть его сердце воспоминаниями про родину, маму, родных и близких. И сам заметил, что это придало ему силы идти дальше.

Заметив, как его лыжи стали лучше сцепляться со снегом, и у солдата появилась на лице улыбка, я ушел вперед, поняв, что сделал маленькое хорошее дело. Просто я не мог пройти мимо, видя, с каким трудом солдат поднимается в гору, и хотел подбодрить его.

(Фотография за пять минут до схода снежной лавины)

Пройдя еще нескольких парней, я перекинулся словом с Георгием. Он был из Молдовы. Боец был в отличной физической форме и хорошо развит интеллектуально. Он был моим любимым солдатом. Я любил его за дисциплинированность и ответственность.

Прошел еще немного, и чуть выше послышался шум. Стало понятно, что кто-то не справился с лыжами. Чуть позже мы увидели, как понесло вниз Давида Этени (молодой венгр, испытывавший трудности в горах). Все засмеялись. Кто-то крикнул: «Подними свой зад и давай вперед!» Далее следовали парни из России и Латвии. Вместе посмеялись над какой-то шуткой и продолжали движение вперед. Все шло, как и планировалось. Вроде стали уставать, но подбадривали друг друга.

Впереди в цепочке шли старшие по званию. Теперь я уже был на пятой позиции. До вершины оставалось всего ничего. Передний элемент находился на высоте 2200 метров над уровнем моря, последний намного ниже — ведь нас было 51, и дистанция составляла 25 метров. Конечно, мы не исключали вариант, что лавина может сойти, но все-таки, ничего не подозревая, шли. Риск, на наш взгляд, был не так велик. Вероятность спуска лавины была три к пяти. И вот перед очередным поворотом вдруг раздался грохот, похожий на артиллерийский залп. Снег под ногами резко подсел на несколько сантиметров. И тут я заметил, как справа и с середины вершины пошел поток снега, забирая все под собой, разрастаясь все больше и больше. Все замерли. Кто-то крикнул: «Лавина-а-а!!! Спасайтесь!!!» Но было слишком поздно. Лавина была повсюду. Я, замерев, увидел волну жидкого снега, которая почти задела мои лыжи. Первая наша пятерка была как раз на повороте, и снежная масса нас практически не коснулась.

Глянув вниз, я застыл. Даже не понимал, жив ли я?! Что вообще вокруг происходит?! Все было, как в тумане… Мозг настолько был затуманен, что с первой секунды никто ничего не мог сообразить. Но за эти пару мгновений у меня перед глазами пронеслась вся жизнь. Я увидел плачущую маму, любимую. «Нет, я не могу сейчас умереть. Я должен сделать столько и повидать столько! Как же моя семья? Как они без меня?» — повторял я сам себе. Нет, я так не могу! И тут крики вернули меня на землю… Всё было так быстро. За короткий промежуток времени я словно прожил заново 25 лет своей жизни. Я понял, что за какой-то миг лавина смела всё и всех под собой, будто никого позади нас и не было.

На удивление быстро я очнулся от шока. И тут заметил, как убегает от потока сослуживец. Макар упал, и его накрыло снегом. Это было в десяти метрах ниже от моей позиции. Мы с Серегой рванули вниз… Лыжи не ехали. Ведь все было изрыто, перевернуто, как будто асфальт сменили на ямы.

Мы понимали, что нужно как можно скорее спускаться вниз. Мы попытались использовать лыжи, чтобы ускорить процесс, но те не слушались, и я упал лицом вниз — об этот жесткий, застывший снег. Одна лыжа встряла в снег, и мое колено повернулось на 90 градусов. Почувствовав адскую боль, я все равно поднялся, понимая, что там, под снегом, остались люди, и их надо спасать. В такую минуту ты понимаешь, что жив, и этого достаточно. Сквозь боль ты идешь, чтобы спасти других, помочь другим.

Через пару секунд я забыл про боль в колене и бежал по снегу. Чуть пробежав, мы с Серегой увидели капитана, который откапывал Макара, у того снаружи была видна только перчатка. Откопав его лицо и поняв, что он жив, мы оставили его выбираться дальше самостоятельно, а сами, включив свои аппараты поиска, принялись искать. Кругом царил хаос. И не видно было никого. Понимание, что все под снегом, не давало права на передышку. Аппараты указывали во все стороны — то налево, то направо, высвечивая дистанцию: то 5, то 20 метров, а то и вовсе 40.

(Стрелки показывали во все стороны, и цифры в метрах ежесекундно менялись)

Мы вначале даже подумать не могли, что аппарат все верно показывает. Ведь было слишком много пострадавших. Опытный Серега быстро разобрался в этой суматохе, и мы вместе нашли второго пострадавшего, начали копать снег во все стороны, а он все сыпался и сыпался. Маленькой лопаткой работали с двух сторон, не чувствуя усталости, голода и холода от мокрой одежды. Через пару минут мы дошли до глубины 50 см, но не было ничего: ни звука, ни движения. Был лишь холодный, мокрый снег. Много, очень много снега. Все сыпалось. Я злился на него, материл и кричал на снег и горы со слезами на глазах. Было ощущение сильной потери. Тут Серега заметил черные ботинки из-под снега. Это придало нам сил, и надежда снова ожила. Мы начали откапывать голову, чтобы дать доступ кислороду. Завидя плечи, я бросил лопату, чтобы не порезать лицо, и начал рыть руками. Наконец, нос пострадавшего был отрыт, но никаких признаков жизни не было. Высвободив его голову, я начал оказывать первую медицинскую помощь. Отряхнул нос, рот от остатков плотного снега, который был повсюду, в то время как Серега очистил грудь бойца от этого белого «бетона», замораживавшего все и удерживавшего все на своем пути. Как только мы освободили грудь и ротовую полость, боец начал дышать, и его сердце снова застучало. Нашей радости не было предела.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Аджудант — унтер-офицерское звание.

2

Намасте — индийское и непальское приветствие и прощание, произошло от слов «намах» — поклон и «те» — тебе. Намасте как жест представляет собой соединение двух ладоней перед собой.