Пъе Левиндт

Тузов Александрович Алексей (2024)

Писатель Пъе Левиндт скрывается от мира, читателей и самого себя. Его жизнь — череда странных событий: похороны инфо-баронессы в Индии, гипнотические сессии в Майами, галлюциногенные поиски вдохновения в Непале. Но сегодня он — заложник собственного имени, ставшего синонимом постмодернизма. Читатели видят в нём гуру, издатели из "Эхчмо" требуют новых текстов, которые он презирает, а вдохновение превращается в ещё один маркетинговый слоган. Его судьба напоминает сюжеты Пелевина, наполненные философией и гротеском. "Пъе Левиндт"– это сатирический взгляд на абсурд современной реальности, на творчество, ставшее товаром, и на писателя, который балансирует между голосами прошлого и издательским диктатом настоящего. Это книга о бегстве и поиске, сарказме и отчаянии, где каждое слово — вызов времени.

Глава 2: Пъе

Пъе Левиндт родился в Москве, в семье типичных представителей столичной интеллигенции: отец был преподавателем марксистской эстетики в одном из вузов, а мать — сотрудницей библиотеки, которая всегда знала, как заменить слово"дефицит"на"временные затруднения".

Имя своё он получил благодаря причудливому вкусу отца. Тот обожал комедию дель арте и с детства был заворожён образом Пьеро. Но назвать сына этим именем прямо не решился — не хотел, чтобы мальчика дразнили. А ещё тогда была мода на короткие, странные имена, вроде, Бо, Ли, Ти, Эя, или Че.

— Пусть будет Пъе, — решил отец. — Эстетично, коротко и с намёком на глубокую драму.

Мать пожала плечами. Её это имя не впечатлило, но спорить она не стала.

Уже в детстве стало понятно, что Пъе — ребёнок непростой. Он был вдумчивым, немного замкнутым, но всегда знал, как обратить на себя внимание, если хотел.

В школе его уважали учителя и тихо ненавидели одноклассники. Он никогда не бегал с толпой за футбольным мячом, зато мог устроить трёхчасовую дискуссию с учителем литературы о том, почему Обломов вовсе не ленив, а протестует против бессмысленного труда.

Когда ему было десять, он победил в своём первом литературном конкурсе. Ещё тогда он понял, что лучше всего умеет писать тексты, которые заставляют людей чувствовать, что они вдруг стали умнее, чем были минуту назад.

К шестнадцати годам Пъе уже твёрдо знал, что он умен, даже чересчур. И это было его проклятием.

Женщины появлялись в его жизни часто, но с самого начала что-то в них его отталкивало. Они были слишком предсказуемы, слишком наигранны.

Пъе научился безошибочно распознавать манипуляции. Один взгляд, один жест — и он уже понимал, что перед ним: очередная охотница на жертву романтических романов, пытающаяся вызвать у него чувство вины, или королева истерик, проверяющая границы его терпения.

— Удивительно, — говорил он однажды своему другу, — насколько примитивны эти игры. Как будто они думают, что я не вижу, что за всем этим кроется банальная скука.

Он не ненавидел женщин. Но он и не мог принять их такими, какими они были в его жизни: зеркалами, которые пытались отразить его собственную значимость.

Это отчуждение сформировало в нём особую мизантропическую грань: он начал замечать за каждым человеком попытку"воспользоваться"им. И это только усилило его внутреннюю изоляцию и его литературные акценты.

К двадцати годам Пъе уже понял, что писать — это его единственная отдушина. Он нашёл небольшую работу в редакции журнала"Эзотерика и индустрия", где вёл колонку о"механизмах сознания".

Его тексты пользовались успехом. Люди писали письма в редакцию, поражённые тем, как Пъе умело смешивал научные термины, философию и тонкую иронию.

Но его всегда угнетало одно:

"Читают не ради смысла. Читают, чтобы почувствовать себя лучше других, как будто прочитать — это уже понять."

Эта мысль стала одной из главных в его первых литературных опытах. Он хотел создать тексты, которые не только восхищали, но и выводили читателя из зоны комфорта, заставляли задуматься о собственной глупости.

Это было началом его писательского пути. Пъе Левиндт — человек, который оттолкнул мир, чтобы понять его.