Клинок тайн

Триша Левенселлер, 2021

Юная Зива предпочитает проводить время с оружием, а не с людьми. Она кузнец, и ей предстоит создать самое могущественное оружие на земле. Девушка демонстрирует меч, способный от одной капли крови врага раскрыть все тайные замыслы его обладателю. Однако у заказчика на оружие другие планы: заставить Зиву вооружить мечами свое войско и поработить весь мир. Когда девушка понимает, что меч, созданный благодаря магии крови, невозможно уничтожить и рано или поздно на нее объявят охоту, ей остается только одно – бежать, не оглядываясь. Зиве теперь суждено спасти мир от собственного творения. Но как бы далеко она ни старалась убежать, все ловушки уже расставлены.

Глава 3

Нет ничего более страшного, чем многолюдная вечеринка.

— Маленький вечер в узком кругу, — сказал губернатор Эринар. — Только моя семья и несколько друзей за ужином в честь самого талантливого кузнеца Чадры. Ты должна прийти. Отказ не принимается.

И я, покончив с булавой губернатора и стараясь избавиться от его компании, согласилась.

Жаль, что у меня не хватило духу быть достаточно грубой, чтобы отказаться. Вместо этого я застряла на вечеринке с более чем сотней других гостей. Либо все жители города — родственники губернатора, либо кто-то действительно должен объяснить Эринару, что его понимание «маленького вечера» абсолютно ошибочно.

В любом случае я в ловушке. Как почетный гость, я не могу сбежать, не попрощавшись.

Даже сейчас я чувствую, как окружающие следят за мной, словно львы, преследующие антилопу. Я сцепляю руки и играю пальцами.

Я не стану паниковать.

Не убегу.

Не умру. Скорее всего.

Найдется ли хоть кто-нибудь в мировой истории, скончавшийся от переизбытка социальных контактов? Конечно, нет, но это, кажется, не имеет значения для свинцовой тяжести в моем сердце или жужжащих насекомых в моем животе. Все тело дрожит от направленных в мою сторону взглядов стольких людей, окружающих меня.

Моя сестра — благослови ее господь — появляется передо мной.

— Что на тебе надето? — спрашивает Темра, оглядывая меня с ног до головы, прежде чем я успеваю спросить, почему она приехала так поздно.

— Платье, — говорю я с отвращением. Я тереблю ткань, скучая по легкому материалу свободной туники и брюк, которые я обычно ношу. Они идеально помогают справляться с жарой в кузнице, а прямо сейчас, клянусь, в доме губернатора жарче, чем когда-либо на моем рабочем месте.

Люди заставляют меня потеть.

Темра медленно моргает, словно пытаясь успокоиться.

— Почему ты не надела что-нибудь получше? Где то платье, которое я подарила тебе на прошлый День Сестер?

— В шкафу. — Похоронено где-то глубоко, но все-таки определенно там.

— Оно такое милое. К тому же подчеркивает голубизну твоих глаз.

Я не помню цвета платья, но улыбаюсь, будто точно его знаю или будто меня заботит, насколько оно милое.

Мой аксессуар — это легкий загар. Едва заметный. Без каких-либо причудливых украшений. Идеально подходящий для того, чтобы спрятаться.

По крайней мере, я так думаю.

— Зива, все остальные девушки одеты в яркие цвета. Ты же практически нарядилась в парадную форму своей рабочей одежды.

— Не смеши меня. На моей рабочей одежде есть пятна, — говорю я, гордясь собой, но, пробежавшись взглядом по комнате, понимаю, что сестра права.

Безвкусное платье, без сомнения, заставляет меня выделяться, как одинокий сорняк в цветнике.

Честно говоря, я так давно не присутствовала на светских мероприятиях, что совершенно не знаю последних веяний моды. Наверное, я выгляжу так, словно пытаюсь оскорбить губернатора на его же вечеринке.

Не то чтобы это вообще должно было стать вечеринкой.

Так кто же здесь больше виноват: я или губернатор? Я присматриваюсь к сестре.

— Твои волосы взъерошены.

Ее руки взлетают к прическе, пытаясь пригладить выбившиеся пряди.

— Ты была с парнем, — обвиняю я.

Темру не так-то легко смутить. Ни красноречивого румянца на ее щеках, ни застенчиво опущенного взгляда, но я все равно знаю, что попала в точку.

— Я просто не заметила, как пролетело время, вот и все, — говорит она.

Я хочу надавить на нее сильнее, но мне ужасно трудно злиться, когда я и так стараюсь не обращать внимания на раздражители вокруг себя.

Я подозреваю, что муж губернатора питает слабость к синему цвету, потому что им заполнена вся комната. Лазурные ковры ручной работы покрывают пол, столовая усыпана сапфировыми цветами, названия которым я не знаю, даже воск свечей, расставленных на декоративных столиках, имеет лазурный блеск.

Стоящие на одинаковом расстоянии друг от друга красивые мраморные колонны поддерживают потолок. На дальней стене гордо висит картина с изображением Сестер-Богинь, так что они могут спокойно наблюдать за нами.

И вот счастливая пара, рука об руку, шагает ко мне с выражением восторга на лицах.

Я сжимаю в тиски руку Темры.

— Спрячь меня.

— Не говори глупостей. Ты поблагодаришь хозяев дома, улыбаясь при этом, как будто не можешь быть счастливее.

— Я не могу.

— Тогда в следующий раз не принимай приглашение на вечеринку.

— Этого не должно было случиться…

Я замолкаю, как только пара оказывается в пределах слышимости, и натягиваю на губы улыбку, которая, надеюсь, не выглядит вымученной.

— Мисс Теллион! — говорит губернатор. — Я так рад видеть вас в нашем доме!

— Мы очень благодарны вам за великодушие принять нас! — говорит Темра. — Я — Темра Теллион, сестра Зивы. Она не переставая твердила о том, какая это честь — выковать оружие для вас.

— Рад с вами познакомиться. Это мой муж, Ренивер, а наш сын, Асель, должен быть где-то здесь.

— Вот же он, — говорит Ренивер.

Мы следуем взглядом за его вытянутым пальцем туда, где парень нашего возраста стоит в окружении девушек. Высокий и мускулистый, с правильными чертами лица. Вероятно, поэтому у него так много поклонниц.

— Он очень общительный мальчик, — говорит губернатор, вставая так, чтобы закрыть мне вид на своего сына. — Такой популярный.

— Совсем как его отец, — вежливо говорит Темра.

— Ну что ж, спасибо.

Наступает тишина. Возможно, супруги недоумевают, почему я не сказала им ни слова. Всех удивляет моя неспособность поддерживать вежливую беседу. Просто это не одна из моих сильных сторон.

Но я стараюсь.

— Губернатор, при заказе вы упомянули, что оружие было подарком вашему мужу. Как долго вы тренировались, чтобы овладеть булавой, Ренивер?

Ну вот, нормальный вопрос, верно?

— О, я не умею пользоваться булавой, — объясняет Ренивер, — но этот подарок — все, на что я мог надеяться! Как только ужин закончится, мы покажем его гостям. После тоста в вашу честь, конечно же!

— Покажете его? — эхом откликаюсь я. Только где же оружие?

— Но вы, конечно, хотели бы взглянуть на нее пораньше! Вы можете гордиться проделанной работой! Асель?

Я подпрыгиваю, когда Ренивер выкрикивает имя молодого человека, но Асель повинуется, извинившись перед толпой женщин.

— Отец? — отвечает он.

— Не покажешь ли мисс Теллион, где мы с гордостью выставили ее работу?

Асель сначала поворачивает голову к Темре, и довольная улыбка расплывается на его лице, когда он смотрит на мою прекрасную сестру. При ходьбе идеальные локоны ее темных волос подпрыгивают. За лето солнце окрасило ее кожу великолепным загаром, а ее рост считается вполне нормальным — чуть меньше пяти с половиной футов.

Губернатор, видя, как его сын смотрит на мою сестру, говорит:

— Нет, это Зива, магически одаренный кузнец. — Он указывает на меня, и лицо Аселя лишается прежней радости.

Я — бегемот ростом чуть больше шести футов. Выше большинства мальчиков, и Асель не исключение. Мои тусклые каштановые волосы прямые, как доска, и я всегда зачесываю их высоко, оставляя лицо открытым. Я никогда не утруждаю себя макияжем, как большинство девушек моего возраста (какой смысл, если он все равно сойдет вместе с потом, пока я работаю?), так что мои веснушки резко выделяются на носу, лбу, подбородке и щеках. В прямом смысле — везде.

Я совсем не стыжусь, ожидая, когда Асель закончит меня изучать. Только страх наполняет меня от такого пристального внимания. От вынужденного общения с людьми. От волнения, что скажу или сделаю какую-нибудь глупость. От беспокойства, что, просто взглянув на меня, Асель сможет угадать все мои слабости.

Сын губернатора быстро возвращает своему лицу непринужденное выражение.

— Приятно познакомиться. Ну что, пойдемте? — Он протягивает руку, и я думаю, что должна ее принять. Должно быть, я становлюсь белой как полотно, прикосновение к незнакомцам только усугубляет ситуацию, потому что Темра берет меня за руку и говорит:

— Идите вперед, Асель. Мы пойдем следом.

Благослови Господь мою прекрасную, чудесную сестру.

Однако губернатор замечает:

— На самом деле, мисс Темра, не могли бы вы проводить меня на кухню? Мне просто необходимо ваше мнение о меню сегодняшнего ужина.

Темра смотрит на меня, ожидая разрешения. В действительности не разрешения, а уведомления, что я справлюсь сама. Я, конечно, не справлюсь, но я не могу в этом признаться в присутствии самого могущественного человека в городе.

Я киваю, когда понимаю, что происходит. Все спланировано.

Губернатор и его муж хотят, чтобы я влюбилась в их сына.

Разве не великолепно иметь одного из немногих людей в мире, владеющих магией, в качестве члена семьи?

Меня тошнит.

Поняв намек в первый раз, Асель, больше не предлагая руки, просто шагает рядом и выводит меня из банкетного зала. В тишине мы поднимаемся по лестнице. Шум от вечеринки становится все тише, когда мы, оставив все позади, входим в какой-то кабинет. Я замечаю письменный стол из пурпурного дерева и книги, занимающие большую часть стен. В конце комнаты стоит камин, в котором сейчас нет ни дров, ни тепла. Однако над каминной полкой на полированных металлических крючках висит моя булава.

Выставленная напоказ.

— Что это? — кричу я, прежде чем успеваю себя остановить.

— Твоя работа, как мне сказали, — отвечает Асель.

— Эта булава крадет дыхание окружающих врагов! Она может убить, даже не прикасаясь к противнику, и все же ее повесили над каминной полкой, как… как… украшение!

Как только слова вылетают из моего рта, опомнившись, я в панике поворачиваюсь к Аселю. Он расскажет все отцу, и я буду…

Он начинает смеяться. Затем, как будто найдя меня интересной, поворачивается ко мне всем телом.

— Неужели ты думала, что мой отец собирается взять ее в бой? Вести войну против недругов моего другого отца?

Я смотрю в пол, но не могу сдержать улыбки.

— Может быть. Или просто угрожающе носить ее на тот случай, если кто-то захочет поступить плохо по отношению к губернатору.

— Боюсь, твое оружие всего лишь заявление и, возможно, отличное начало разговора, когда приедут другие политики.

— Заявление?

— Тот, кто владеет этой булавой, владеет большим богатством, — говорит Асель глубоким насмешливым тоном.

Я снова смеюсь и набираюсь смелости поднять глаза.

— Значит, ты не станешь болтать обо мне?

— А зачем?

— О моей вспышке по поводу места упокоения булавы.

— Вовсе нет. Однако мне кажется странным, что тебя волнует, где в конце концов окажется оружие. Тебе же все равно заплатили, да?

— Да, но…

Асель делает шаг вперед, показывая, что его действительно интересует ответ.

— Но?

— Я хочу сделать мир безопаснее. Мое оружие должно делать это.

— Но не в том случае, если оно висит на стене.

— Вот именно.

Асель задумчиво поджимает губы.

— Если пообещаю использовать ее, когда кто-нибудь вломится в дом, это сделает тебя счастливой?

— Да, вполне, — шучу я в ответ.

— Тогда я обещаю, — говорит он, делая еще один шаг вперед.

В одно мгновение я осознаю сразу несколько вещей. Во-первых, я снова сгорбилась, потому что наши с Аселем глаза находятся на одном уровне. Во-вторых, он гораздо ближе, чем я думала: достаточно близко, чтобы дотронуться. И в-третьих, мои действия, возможно, были расценены как флирт, когда на самом деле все, что я пыталась сделать, — это выжить во время разговора.

Поджимая губы, он наклоняется вперед.

Я делаю шаг назад и выпрямляюсь во весь рост.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь облегчить для тебя ситуацию с булавой.

О нет. Что же мне делать? Убежать? Или сказать что-нибудь? Что кажется менее неловким в данный момент?

— Спасибо, но нет, — говорю я и тут же хочу дать себе же пощечину. Как глупо говорить подобное тому, кто пытается тебя поцеловать. Но что еще можно сказать? Раньше меня никто не пытался поцеловать. Я не была готова к такой ситуации.

— Что? — спрашивает он.

Я съеживаюсь. Наверное, в первый раз я объяснила не совсем понятно.

— Мне не нужно, чтобы ты облегчал для меня ситуацию с булавой. Я совсем не расстроена.

— Все равно поцелуй меня, — шепчет он каким-то глубоким голосом, которого я от него еще не слышала. Он снова наклоняется вперед.

Бог ты мой. Почему это повторяется? Я не могу сказать «Спасибо, но нет» еще раз.

— Я не хочу, — говорю я вместо этого. Это звучит лучше? Почему здесь так жарко? Я чувствую, что не могу дышать в этом платье.

— Никто никогда не узнает, — говорит он, следуя за мной через комнату, пока я пытаюсь отступить.

— Я буду знать.

При этих словах Асель застывает на месте. Прищурившись, он пристально смотрит на меня. Как будто ищет, что со мной не так.

Я знаю, что со мной что-то не так, но его неотрывный взгляд не помогает моему душевному спокойствию.

— Что с тобой? — спрашивает он, подтверждая мои мысли. — Я дважды заставил тебя смеяться.

— Ты считал? — То есть я тоже считала, но только потому, что никто, кроме Темры, никогда не заставляет меня смеяться. Почему он вообще говорит что-то подобное, если только…

Ох.

Теперь я понимаю, на что были направлены все слова Аселя. Не заставить меня чувствовать себя лучше из-за всей этой истории с булавой, а добиться чего-то, что, как он думал, сделает его ночь более приятной.

Он — презренный соблазнитель.

Паника отступает, сменяясь яростью.

— Думаешь, сказав пару ласковых слов, ты заслужишь поцелуй? Так это не работает.

Он моргает, прежде чем выпрямиться, пытаясь соответствовать моему росту, но ему все равно не хватает нескольких дюймов.

— Большинство женщин готовы убить, лишь бы остаться со мной наедине.

— Очень в этом сомневаюсь. Большинство женщин слишком разумны, чтобы иметь такой плохой вкус.

Возмущенно фыркнув, он осмеливается сделать шаг вперед. Я скрещиваю руки на груди, с надеждой пряча дрожь и демонстрируя бицепсы вместе с мышцами.

Решив, что лучше ничего не предпринимать, Асель обходит меня и почти выбегает из комнаты.

Я остаюсь одна. Болтовня сотни людей издалека доносится до моих ушей. Я сажусь на одно из изысканных кресел лицом к булаве.

Теперь, когда угроза миновала, мои мысли возвращаются к разговору. Ко всему, что я сказала. Ко всему, что сделала. Неужели я действительно склоняла перед ним голову?

Мои мысли вырываются из-под контроля, сосредоточиваясь на каждой детали произошедшего, вплоть до ужаса от необходимости постоять за себя.

Я отвлекаюсь, когда чье-то присутствие заполняет комнату.

Почти лениво входит женщина, сжимая перед собой бокал вина.

Она смотрит на меня, потом на оружие на стене.

— Это ты? Кузнец Зива?

Не знаю, выдержу ли я еще хоть секунду общения.

Мне удается кивнуть, прежде чем я еще глубже погружаюсь в кресло.

— Я видела, как мерзкий мальчишка губернатора выбежал из комнаты. Молодец, — говорит она. — Что бы ты ни сделала, гарантирую, он это заслужил.

Мне удается выдохнуть что-то, похожее на смех.

— Кто вы?

— Военачальница Кимора Аведин, — говорит она, подходя к каминной полке, чтобы получше рассмотреть булаву. — Рада знакомству.

Военачальница? Я никогда раньше не встречала кого-то из них. Но я слышала о ней. Она служила при покойном короле до того, как он разделил все на территории. Рост Киморы меньше, чем я думала, но по сравнению со мной большинство девушек кажутся невысокими. Ее рыжевато-коричневые волосы собраны в пучок, один локон заплетен в косу сбоку. От центра правой щеки к уху тянется шрам, но о нем хорошо позаботились: линия гладкая и белая, а не морщинистая и розовая. На боку у нее висит широкий меч, но, судя по легким выпуклостям на одежде, это не единственное оружие, которое она носит. На мой взгляд, ей около сорока лет, хотя наверняка сказать трудно, потому что она, несомненно, очень заботится о своем физическом здоровье.

— Изысканная работа, — говорит она, протягивая руку, чтобы коснуться одного из фланцев. — Какая жалость, что она висит на стене впустую. Совершенно нелепо для такого прекрасного произведения. — Она делает глоток своего напитка.

Кимора мне нравится. Такая прямолинейная, пренебрегающая всякими формальностями.

Это сразу же успокаивает меня.

— Спасибо. Именно это я и говорю.

— Я приехала в город, чтобы заказать у тебя одну вещь, — говорит она без всяких предисловий. — Уверяю, чтобы использовать ее по назначению, а не хвастаться перед гостями. На этой неделе я заеду в кузницу.

— С радостью изготовлю что-нибудь для вас, — говорю я, и это правда.

— Отлично. Тогда увидимся позже. Не думай больше об этом, — говорит она, указывая на булаву. — Может, тебе повезет, и кто-нибудь ограбит это место.

Я широко улыбаюсь, когда она выходит из комнаты так же небрежно, как и вошла.

Интересно, сколько еще я смогу здесь прятаться?

Я даю себе несколько минут, прежде чем заставляю себя спуститься по лестнице в главную комнату. Убеждаю себя, что мне только кажутся прикованные ко мне взгляды всех присутствующих. Никто на меня не смотрит. Никто не знает о неловкой ситуации с Аселем. Никого не волнует, что у меня коричневое платье. Рядом кто-то смеется, и мне приходится успокаивать себя, что смеются не надо мной.

Я могу пережить остаток вечера. Я буду хладнокровной и собранной, как военачальница Кимора. Излучающей силу и не подверженной влиянию чьего-либо мнения. Не могу дождаться, когда она заедет в магазин. Я начинаю думать обо всех сложных металлических деталях, которые могла бы сделать на рукояти палаша^[5].

Темра находит меня, и я беру ее под руку, прежде чем замечаю панику на лице сестры.

— Нам нужно уходить, — говорит она. — Сейчас же.

Обычно так говорю я.

— С тобой все в порядке? Что-то случилось?

— Просто доверься мне, Зива.

— Хорошо, — говорю я и позволяю вести себя к выходу, втайне радуясь, что ухожу с вечеринки пораньше.

Тогда нам преграждают путь.

Асель со своими отцами стоит впереди, скрестив руки на груди в подражание угрожающей позе, которую я только что продемонстрировала ему наверху.

— Зива, — говорит губернатор. — Мне сказали, что вы оскорбили нашего сына после того, как мы пригласили вас в наш дом.

— Эринар, — говорит Ренивер, нежно похлопывая мужа по руке. — Возможно, это не самое лучшее место.

— Я хочу, чтобы все было улажено немедленно. Что вы можете сказать в свое оправдание, кузнец?

— Гм…

Все гости, приглашенные на прием, смотрят. Сотни людей прекращают свои разговоры, чтобы посмотреть на сцену, разыгрывающуюся перед ними, а я, кажется, забыла каждое слово, которое когда-либо знала.

— Вы ударили моего сына или нет?

Это ставит меня в тупик.

— Зачем мне делать что-то подобное?

— Асель говорит, вы взбесились, узнав, что булава оказалась на каминной полке. Тогда вы пришли в ярость и напали на него.

— Простите, что?

— Губернатор, — говорит Темра, — моя сестра и мухи не обидит. Уверена, Асель ошибается.

— Нет, — говорит Асель.

— Ты выглядишь целым и невредимым, — замечает Темра. — Никаких ссадин или царапин. Никаких разрывов на твоей одежде. Где именно моя сестра тебя ударила?

Он с гордостью фыркает.

— Мне не нужно ничего объяснять.

— Думаю, что нужно, сынок, — говорит Ренивер.

— Как ты можешь сомневаться в нем? — восклицает Эринар.

— Ты же знаешь, каким он может быть. Я беспокоюсь, что мы не знаем всех деталей произошедшего.

— Какими бы мы были родителями, если бы не верили собственному ребенку? И будь она невиновна, возможно, у нее нашлось бы больше слов в свою защиту.

Мое лицо горит, и я чувствую слезы в уголках глаз, когда ярость и страх овладевают мной. Слова. Нужно срочно что-то сказать.

— Асель… он… — Дыши. — Он делал мне недвусмысленные предложения. Может быть, отвечая, я не поскупилась в выражениях, но я и пальцем его не тронула.

Ренивер кивает, как будто боится, что именно это и произошло.

— Это правда, Асель? — спрашивает губернатор.

— Нет, отец. Клянусь, все произошло так, как я сказал.

И губернатор, и его муж переводят взгляд с Аселя на меня. Я вижу, как они осматривают мои костяшки. Ренивер молча кивает, будто бы не удивляясь, что обнаружил там неповрежденную кожу. Губернатор, кажется, впервые замечает масштаб сцены, которую сам же устроил, и смотрящих на них людей.

— Я вынужден просить вас удалиться, — говорит он своим гостям. — Похоже, нам с мужем нужно серьезно побеседовать с сыном о честности.

На лице Аселя проступает вена. Он выглядит совершенно подавленным. Мне становится стыдно. За него, а не за себя.

Ренивер начинает извиняться и выпроваживать гостей. Губернатор делает шаг ко мне.

— Прошу прощения за испорченный вечер и за действия моего сына. В ближайшем будущем можете ожидать от него официальных извинений.

— В этом нет необходимости, — поспешно говорю я. Последнее, что мне нужно, — снова видеть Аселя, тем более в моем доме.

Но губернатор не слышит моего ответа. Он помогает мужу извиняться перед другими гостями, идущими к дверям.

Асель подходит к нам.

— Это еще не конец. Ты еще пожалеешь об этом.

— Беги к своим отцам. Похоже, ты сейчас получишь нагоняй, — самодовольно говорит Темра.

Я хватаю ее за руку, чтобы уйти.

* * *

Наша лошадь Рея ждет в конюшне.

Я вдыхаю запах ее прохладной шкуры, заставляя свои мысли вернуться к реальности. Я в безопасности.

Темра купила нашу кобылу несколько лет назад, чтобы ездить в город на уроки. Хотя я несколько раз видела, как она седлает лошадь ночью, чтобы улизнуть на встречу с парнями. Из-за этого я время от времени лишала ее привилегии верховой езды.

Мы молча седлаем Рею. Темра велит нетерпеливому конюху оставить нас в покое и затягивает подпругу. Тем временем я пристегиваю уздечку.

Мы садимся в седло. Я позволяю Темре взять поводья и быть впереди, а сама забираюсь сзади, обняв сестру за талию и прижавшись лбом к ее затылку.

Лошадь отправляется прямо в ночь, а когда губернаторское поместье остается далеко позади, переходит на шаг.

Темра постукивает пальцем по моей руке.

— Расскажешь мне, что случилось? — Вопрос дает мне возможность отказаться, но я хочу ей все рассказать.

— Сначала он был таким милым, а потом попытался…

Я прокручиваю случившееся в своей голове. Меня заставили пойти на вечеринку. Асель пытался поцеловать меня. Когда я отказала, он осмелился солгать отцу. Устроил эту грандиозную сцену. На меня смотрело так много глаз. Он угрожал нам перед отъездом. Что еще он намерен сделать?

Снова и снова я вижу, как он поджимает губы, его оскорбленный и растерянный взгляд, когда я не хочу прикасаться к нему. Потому что он ожидает, что все будут его хотеть. А потом, когда не получает желаемое, у него начинаются припадки.

Я снова злюсь.

— Губернатор сказал, что это будет тихий вечер в узком кругу. Просто ужин, а не вечеринка. Я не смогла должным образом подготовиться к подобному событию. — Мой голос поднимается почти до крика. — И потом у него хватает наглости отправить своего сына соблазнять меня! И из-за чего? Думает, что его репутация политика улучшится, если будет связана со мной?

— Думаю, он просто хотел познакомить тебя со своим сыном. Он не мог предвидеть, что Асель так поступит…

— И тогда у Аселя хватает наглости пытаться меня поцеловать. Просто потому, что он меня рассмешил. Он думает, что это дает ему право на награду. Что ж, у меня есть для него новости. Он не так привлекателен, как думает! На самом деле его поверхностность могла бы соперничать только с лужей собачьей мочи!

Лошадь почти останавливается, когда Темра крепче сжимает поводья.

— Он пытался поцеловать тебя? А что еще?

— Что значит «что еще»? Вот что он сделал. Вот что случилось. Он попытался поцеловать меня, но я отказалась. Потом он разозлился и убежал.

— Хочешь сказать, этот парень устроил большую сцену из-за поцелуя! Я думала, он пытался напасть на тебя или что-то в этом роде.

— Он действительно пытался напасть на меня. Своими губами.

Я смотрю на затылок сестры. Хотела бы я видеть выражение ее лица. Но, когда она начинает трястись от смеха, я прекрасно могу себе его представить.

— Я люблю тебя, Зива, — говорит она, когда наконец может контролировать свое хихиканье.

— Я тоже тебя люблю.

Примечания

5

Палаш — рубящее и колющее ручное оружие с длинным прямым клинком.