Осторожно – дети! Инструкция по применению

Маша Трауб, 2014

Я очень люблю постановочные фотографии – где все красивые и улыбаются. Дочка – нежная красавица, сын – серьезный, умный мальчик. Я – такая ласковая мама с добрыми глазами. И только мне известно, что происходит за кадром. Как нежная красавица может заупрямиться и ее с места не сдвинешь. Как сын начнет пробовать себя в риторике, стараясь довести меня до белого каления своими ироничными аргументами. И я – суматошная мать с безумным взором, которая не знает, как воспитывать детей. Эта книга для таких же мам, как я, а также пап, бабушек и дедушек, которые не знают, что делать с детьми.

Родительское собрание. Как себя вести?

Если верить советам профессионалов, самое важное — выбрать правильное место, где сидеть. Чтобы добиться чего-нибудь, нужно сесть так, чтобы поддерживать зрительный контакт с руководителем, в нашем случае классной. Значит, надо устроиться напротив ее стола, то есть за первой партой. Если же задача — остаться в тени, то нужно сесть так, чтобы руководитель не мог вас видеть, и желательно надеть неприметный костюм. «Если хотите высказаться, поднимите руку. Высказывайтесь конструктивно и оставайтесь доброжелательны. Примените «навыки убеждения», — советуют в инструкциях по правильному поведению на собраниях.

На родительские собрания я ходить боюсь еще с начальной школы, поскольку не знаю, чего от этих собраний ждать. Особенно страшно, когда приходят учителя-предметники и рассказывают про детей. При математичке и физичке я вжимаюсь в парту и с умным видом старательно вырисовываю в блокнотике башенки и цветочки, не поднимая глаз — а вдруг меня вызовут и заставят решать пример, который не могли решить дети? У нас так один раз было — вызвали маму, которая густо краснела у доски, а другая мама, у которой дочь отличница и которая сама в прошлом медалистка, подняла руку и с ухмылкой решила задачку.

Я не могу вести себя как взрослая женщина. И реагировать адекватно тоже не могу. А кто может? В нас вбит страх перед учителями. Ведь учитель всегда прав. Да, можно вступить в дискуссию, но как это отразится на твоем ребенке? Я своими глазами видела папу, который читал лекции на английском, но перед девочкой, вчерашней выпускницей вуза, учительницей его сына, не смог вспомнить три формы глаголов.

Есть еще один способ — сдать быстро деньги на нужды класса и сбежать. Но тогда получится, что тебе все равно, как учится и как себя ведет твой ребенок. Был у нас папа, который всегда выступал против всего. В принципе, папа был умный и говорил правильные вещи, но его не любили. Да что там не любили — терпеть не могли! Собрание затягивал, выступал много, учительницу раздражал, настроение ей портил. Кому это надо?

В тот раз собрание вообще получилось странным. Мы должны были сесть на те места, где сидят наши дети. Классная руководительница Оксана Игоревна посадила меня на первую парту в среднем ряду. Мне немедленно захотелось в туалет, поскольку я всю свою школьную жизнь просидела на галерке вместе с хулиганами и боялась находиться так близко от учительницы.

Оксана Игоревна рассказывала про внеклассное чтение, про форму, гаджеты, которые нужно у детей отобрать, и прочее. Я сидела вполоборота, потому что вся жизнь была там, за спиной — родители перешептывались, шутили и передавали друг другу листочки. Потом классная попросила задавать вопросы, чтобы она могла рассказать про каждого ученика, и посмотрела на меня. У меня не было вопросов, но Оксана Игоревна настаивала, не отводя взгляда.

— Скажите, а Вася очки носит? Не забывает? — спросила я. Ну, чтобы хоть что-то спросить.

— Конечно! — с готовностью подтвердила учительница. — Он и в прошлом году в очках был.

— Нет, ему только в этом году их прописали, — тихо сказала я.

— Ну как же? Я хорошо помню — весь прошлый год Вася ходил в очках! — заявила Оксана Игоревна.

— Простите, а мы с вами про одного и того же Васю говорим? — решила уточнить я.

— Конечно! Что я — Васю не знаю?

— Да, вам виднее, — сдалась я, на долю секунды решив, что перепутала класс, число и забыла имя собственного ребенка.

Дома я подошла к сыну и погладила его по голове.

— Бедненький, как же ты за первой партой сидишь?

— Мам, ты чего? Я не сижу за первой! Я за второй в левом ряду! — удивился сын.

— А кто у вас в середине за первой сидит?

— Антон! Только он уже неделю в школу не ходит. С родителями уехал куда-то.

Так до меня дошло, что Оксана Игоревна перепутала меня с мамой Антона, который ходит в очках с первого класса.

Оказалось, что Оксане Игоревне тоже не давала покоя тема очков. На следующий день она провела среди детей опрос — ходил ли Вася в прошлом году в очках? Сорок процентов сказали «да», пятьдесят процентов — «нет», десять процентов ответили «не знаю». Среди последних был и мой Василий.

После этого у меня остался только один вопрос — зачем я ходила на собрание и нужно ли идти в следующий раз? Может, мама Антона за меня сходит?

Но в школу идти все же пришлось, после грозной записи в дневнике: «Выбрасывал девочку из окна!» Я сначала опешила, а потом удивилась — Васины одноклассницы в свои двенадцать-тринадцать лет уже на голову выше мальчиков и такие бойкие, что сами кого хочешь выкинут из окна. Во всяком случае, представить, что Вася мог взять и в рывке поднять девочку до уровня подоконника без ее на то желания и помощи, было невозможно.

Оказалось, что не только Вася кидался девочками из окна, но и Антон. А отдувалась я за двоих. Дело было так. Оксана Игоревна зашла в класс и увидела, что девочки висят вниз головой за окном, а Василий и Антон держат их за талию и ноги. Понятно, что у классной чуть сердце не остановилось, и она не стала слушать объяснения.

Пришлось мне все ей объяснить. Прямо под подоконником, с внешней стороны, мальчишки разглядели гнезда. Это были не ласточки, а какие-то другие птицы. Мальчишки, держа друг друга, полезли смотреть, что за гнезда и есть ли там птенцы. Потом и девочки подключились. «Ты знаешь, какая Алиса тяжелая? Я ее еле удержал!» — рассказывал мне Вася, разглядывая в Интернете картинки пернатых и пытаясь определить, какие именно завелись у них в школе.

— Давайте посмотрим, — предложила я Оксане Игоревне.

Сначала она держала меня за кофточку, потом я ее — гнезда действительно были. В этот момент в класс зашла завуч и остолбенела на пороге — родительница выбрасывала из окна классную руководительницу. Потом мы обе сидели уже перед завучем и рассказывали ей про гнезда. Предлагали подержать за ноги, чтобы она могла убедиться.

Когда я наконец вышла из школы, у меня был только один вопрос — в этот раз я была мамой Васи или мамой Антона?

По дороге домой я вдруг подумала, что я сама маму Антона за все годы ни разу не видела. В первом классе на собрания ходила няня, потом бабушка.

Прошла пара недель, я успокоилась. И на улице столкнулась с нашей классной — Оксаной Игоревной. Радостно поздоровалась.

— Здравствуйте, — сдержанно ответила та. Она меня не узнала. Совершенно точно. Ни как маму Васи, ни как маму Антона.

И ладно бы каждую неделю я меняла цвет волос или макияж, так нет же. Вот я и думаю — это со мной что-то не так или с памятью Оксаны Игоревны? А может, мой сын ходит в другую школу? Или все-таки в другой класс, где есть еще один Василий? Может, это у меня амнезия? Может, я заработалась совсем и нужно больше спать? Мне стало по-настоящему страшно.

— Вась, меня твоя классная на улице не узнала, — сказала я сыну, вернувшись домой.

— Она сегодня без контактных линз была. И очки дома забыла, — спокойно объяснил ребенок.