Черная Лилия

Тори Халимендис, 2016

Она бежала из родного города в бессильной попытке переломить судьбу. Теперь она – Черная Лилия, танцовщица в "Райской птице", шикарном ночном клубе. Она – звезда, которой восхищаются, которую заваливают подарками и соблазнительными предложениями. Но прошлое вскоре настигнет ее и нанесет удар…Изображения для обложки взяты с сайта pixabay по лицензии СС0.

Глава третья

На мой крик сбежалась целая толпа. Облаченные в костюмы для выступлений актерки ахали, охали, теснились в дверях, устраивая суматоху.

— Что происходит? — донесся до меня голос Айзека.

Девушки дружно заговорили, перебивая друг друга, и разобрать хоть что-нибудь в этом гомоне не представлялось возможным, равно как и протиснуться в мою гримерку сквозь толпу. Я истерически расхохоталась, представив растерянность Айзека, пытавшегося попасть внутрь и выяснить, что случилось. Ноги меня не держали, и я сползла по стене на пол, всхлипывая от смеха, а потом так и осталась сидеть, раскачиваясь из стороны в сторону, пока кто-то не брызнул мне в лицо водой.

— Лайза? — услышала я встревоженный голос Уильямса. — Лайза, кто это сделал?

Надпись на зеркале, сделанная — несомненно! — моей собственной помадой, казалась издевательской шуткой, вот только смеяться совсем не хотелось. Правду сказать, мне было страшно, очень страшно.

— Не знаю. Я пришла, а оно… оно…

Уильямс нахмурился.

— Понятно. Так, все вон отсюда! Немедленно! Айзек, ты останься! И… Джинджер, отведи Лайзу в мой кабинет и налей ей выпить.

— Я не хочу, — попробовала сопротивляться я.

— Это мое личное распоряжение, — рявкнул управляющий. — Выпить и закусить! Кому из девиц сегодня прислали конфеты?

— Мине, мистер Уильямс, — робко сказала всезнающая Джинджер.

— Найди Мину и забери у нее коробку. Скажи, что завтра она получит две взамен. Бегом! Айзек, позови Дерека! Лайза, дорогая, попробуй встать. Вот так, молодец. А теперь присядь на стул, сейчас вернется Джинджер с конфетами и отведет тебя в кабинет. Как ты думаешь, кто это мог сделать?

— Не знаю, — прошептала я. — Даже подозрений никаких нет.

Первым вернулся Айзек в сопровождении Дерека, начальника охраны. Должно быть, по дороге помощник управляющего рассказал, в чем дело, или же по клубу уже пошли гулять сплетни, поскольку Дерек не удивился, увидев надпись.

— Из зависти какая-нибудь дура намалевала, — не сомневаясь, произнес он. — Поездка на мобиле, дорогущий букет, да еще и второй номер за вечер — вот у дряни и случилось временное помутнение рассудка. Надо опросить всех, кто сегодня был задействован в программе.

— Вот и займись этим! — гаркнул Уильямс.

Я же смотрела, как завороженная, на столик под зеркалом. Баночку с помадой так и бросили открытой, рядом валялась тушь, а пудра покрывала поверхность тонким слоем бело-розового налета. Тот, кто пришел, чтобы написать мне гадость, брал мои вещи, трогал своими грязными (мне они представлялись непременно грязными) руками, рассматривал, возможно, даже нюхал. Меня передернуло.

— Придется все выкинуть и купить новое.

— О чем ты, дорогая? — Уильямс тоже перевел взгляд на столик. — Ах, это. Не беспокойся о ерунде. Я прикажу, чтобы тебе возместили стоимость твоих вещичек. И дам завтра выходной, а ты сходишь и купишь новые. Хорошо?

Я попробовала улыбнуться, но левый уголок рта упорно уходил вниз, кривя лицо в гримасе.

— А вот и Джинджер! — преувеличенно бодро воскликнул управляющий. — Где тебя носило? Или, наоборот, это ты разносила сплетни по клубу?

— Что вы! — возмутилась запыхавшаяся Джинджер. — Просто Мина уже успела слопать все свои конфеты. От нервного потрясения, так она сказала.

— А завтра Мина не влезет в платье, — раздраженно прошипел Уильямс, — и я устрою ей еще большее потрясение.

— Но я все равно нашла сладости! Вот! — и Джинджер победно выставила перед собой небольшую золотистую коробочку, перевязанную алой ленточкой.

— Отлично! Вот ключи от моего кабинета. Отведи туда Лайзу и проследи, чтобы она приняла чего-нибудь покрепче. Потом уложи на диван и укрой пледом.

— Хорошо, мистер Уильямс.

Джинджер обняла меня за плечи.

— Не надо, — прошептала я, — сама дойду.

— И постарайся отдохнуть, — в спину мне крикнул Уильямс. — Я приду, как только мы здесь разберемся.

В кабинете Джинджер с удовольствием вытаскивала из бара бутылки, рассматривала их, вертела в руках.

— Чего тебе хочется, Лайза?

— Мне все равно.

— Да ты только посмотри, какой у нашего буки здесь склад! Надо же! Вот, взгляни:"Ройял"! Да на эту бутылку мне месяца три работать надо!

И Джинджер ловко разлила драгоценную жидкость по стаканам. Уильямс ничего не сказал о том, может ли она сама составить мне компанию, что Джин приняла за молчаливое позволение.

— Ну же, давай! — и она подтолкнула ко мне стакан.

Я послушно сделала глоток и закашлялась. Горло обожгло огнем, внутри разлилось тепло, даже сковавший меня ледяной ужас разжал свои лапы.

— Закуси! — Джинджер подсунула коробку с конфетами поближе ко мне.

При виде засахаренных фиалок, украшавших шоколадки, меня замутило.

— Нет, Джин, я не буду.

— Как хочешь, — пожала она плечами. — А я съем парочку.

И она отправила в рот взятую из центра коробки конфету, а потом налила нам еще по стакану виски.

— Может, не надо? — с сомнением спросила я. — Опьянеем. У меня и так уже голова кружится.

— Так это же хорошо! — возвестила Джинджер и осушила свой стакан. — Все проблемы враз позабудешь. Скажи, — она наклонилась ко мне, обдавая хмельным дыханием, — а почему ты про Марион спрашивала?

У меня от усталости, нервного напряжения и выпитого уже путались мысли, так что я не сразу сообразила, что именно ее интересует.

— Поболтать с ней хотела.

— Нет же, — Джин хихикнула. — Я о том, что у Марион якобы кто-то есть. С чего ты взяла? Видела ее с кем-то?

И она закинула в рот вторую конфету.

— Нет, — отчего-то мне не хотелось упоминать о подслушанной сцене. — Просто подумала. Сама не знаю почему.

— Поня-атно, — протянула собеседница. — По третьей?

К тому моменту, как в кабинете появился Уильямс, я уже изрядно захмелела, а Джинджер была совсем пьяна.

— О, шеф пришел! — радостно воскликнула она.

Управляющий поморщился.

— Я велел тебе дать Лайзе выпить и уложить ее отдыхать, а не устраивать попойку, — раздраженно заметил он. — Ступай прочь.

— Есть, — хихикнула Джинджер.

Она встала, пошатнулась и неуверенным шагом направилась к двери. Уильямс следил за ней мрачным взглядом.

— Нашли того, кто сделал надпись? — спросила я.

Управляющий выругался сквозь зубы.

— Нет. Уволю к дьяволу Дерека! Развел бардак. Его люди клянутся, что никто из посетителей в служебные помещения не проникал, вот только я не склонен верить их словам. Кто же добровольно признается в собственной халатности? Конечно, Дерек старательно убеждал меня в том, что гадость сделала одна из актерок, вот только вычислить, кто именно, он так и не смог. С одной стороны, все, кроме Марион, присутствовали в клубе, а с другой — никто ничего не видел. Сама-то ты кого-нибудь подозреваешь?

Я на мгновение замешкалась. Рассказать Уильямсу о полном ненависти взгляде, что преследовал меня все выступление? Как бы управляющий не решил, что я свихнулась от страха, ведь доказательств у меня нет — да и какие здесь могут быть доказательства?

— Нет, мистер Уильямс. Я не знаю, кто мог решиться на столь гнусную шутку.

"И даже не уверена, что это шутка", — мысленно завершила я. Но оказалось, что Уильямс разделял мои опасения.

— На всякий случай будь поосторожнее, — проворчал он. — Сейчас я выдам тебе деньги на новые тряпки и грим. И позову Дерека, чтобы он поймал для тебя кэб. Может, будет лучше, если он поедет с тобой?

Я представила реакцию Метью на появление начальника охраны и отказалась.

— Ладно, дело твое, — согласился Уильямс. — Завтра отдохни хорошенько, выспись как следует.

"Завтра"давно уже наступило, но обращать на это внимание управляющего я не стала. Получила деньги, дождалась Дерека и отправилась домой, чуть не уснув от усталости и выпитого прямо в кэбе.

Я очень боялась реакции Метью на свое появление. Брат ни разу еще не видел меня захмелевшей. Более того, мой вид определенно давал понять, что выпила я вовсе не на веселой пирушке. Покидая клуб, я мельком увидела свое отражение в оконном стекле и даже испугалась: бледное лицо, искаженное гримасой, черный парик, размазавшаяся алая помада и потекшая черная тушь. Не знаю, что подумал о странной пассажирке кэбмен, но ни слова он не произнес. И только увидев кошелек в моих руках, проворчал:

— Мне уже заплатили, мисс.

В дом я входила, готовясь к расспросам. Как назло, в голову не приходило ни одной мало-мальски убедительной версии, объясняющей мое появление в столь неподобающем виде, а расстраивать или пугать Метью не хотелось. Я мысленно обругала себя за то, что не догадалась привести себя в порядок в гримерке Джинджер (о том, чтобы войти в собственную, и думать пока что не хотелось). Да, парик пришлось бы оставить, но хоть краску с лица можно было бы смыть.

— Ли? — послышался голос брата, и заспанный Мет выглянул из спальни. — Прости, я уснул.

В коридоре царил полумрак, так что разглядеть мое лицо Метью не мог.

— Все в порядке, — сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос прозвучал спокойно. — Возвращайся в постель. Я перекусила в клубе.

— Ладно, — пробурчал Мет и скрылся за дверью.

А я, двигаясь на цыпочках, чтобы не потревожить его, направилась в ванную.

Теплая вода тоненькой струйкой текла в старую чугунную ванну, занимавшую почти всю крохотную комнатушку. Увы, просторного дома с большой ванной мы с Метью позволить себе не могли. Даже на оплату этого скромного жилища из двух спален, общей комнаты, кухни, ванной, коридора и небольшого чуланчика уходила львиная доля моего заработка. Мет порывался одно время подрабатывать уличным художником, но я ему настрого это запретила.

Плеская воду в лицо, я никак не могла избавиться от тяжелых мыслей. Кто написал мне послание на зеркале? Что это было: предостережение, признак чужой ненависти, глупая шутка? Сознание туманилось, голова кружилась, и прийти хоть к каким-либо выводам я так и не смогла. Так и отправилась в постель, отложив все вопросы на потом.

А днем меня ждало новое потрясение. Проснулась я уже после полудня. Бледное осеннее солнце разогнало тучи и заливало мою комнату светом. Я натянула халат и побрела в кухню, где и застала Мета. Брат хмурился и кусал губу, перед ним лежал раскрытый"Ежедневный вестник". Я бросила на газету мимолетный взгляд и замерла. С разворота на меня смотрело большое фото Марион в траурной рамке.