Единственная

Тори Майрон, 2023

Жених в качестве свадебного подарка подарил мне моего бывшего. И что же делать? Прикинуться, что ничего страшного не произошло? Или расстроить любимого, сообщив, что он крупно облажался?К сожалению, я выбрала неправильно. И теперь не знаю, как всё исправить. Да и реально ли? Ведь мерзавец из далекого прошлого поставил себе цель – во что бы то ни стало отменить мою свадьбу.Вторая книга дилогии "Любовь с первой ноты", но книгу также можно читать и отдельно.

Глава 4

Эмилия

The first time ever I saw your face

(Когда я впервые увидел твое лицо,)

I thought the sun rose in your eyes

(мне показалось, что солнце взошло в твоих глазах,)

And the moon and the stars were the gifts you gave

(а твоими дарами темноте и бескрайнему небу)

To the dark and the endless skies my love

(были луна и звезды, любовь моя.)

The first time ever I kissed your mouth

(Когда я впервые поцеловал тебя,)

I felt the earth move through my hand

(я почувствовал, как земля помещается в моей руке,)

Like the trembling heart of a captive bird

(словно трепещущее сердце пойманной птицы,)

That was there at my command my love

(она была в моей власти, любовь моя.)

Десять лет!

Прошло целых десять лет, переполненных огромным количеством разнообразных моментов, взлётами и падениями, карьерными успехами, знакомствами с различными людьми, свиданиями, разрывами, сексом, поцелуями. За десять лет я не только обзавелась морщинками на лице, но и повзрослела, превратилась в совершенно другого человека. В успешную, уверенную в себе женщину, которая не боится сталкиваться лицом к лицу с проблемами и давным-давно научилась контролировать любую, даже самую непредвиденную ситуацию.

Но стоило этому мерзавцу запеть одну из моих любимейших песен Роберты Флек своим уникальным хрипловатым голосом, как весь десятилетний период моей жизни стёрся из памяти. Я будто снова превратилась в ту наивную, неопытную девочку, которая обожала читать любовные романы, верила в сказки и мечтала о том, чтобы её личная сказка закончилась хэппи эндом.

Увы, её ожидал финал, полный «стекла», который организовал Марк Эндрюз. А сейчас он поёт, непрерывно глядя мне в глаза таким взглядом, будто весь текст сингла «The first time ever I saw your face» он посвящает мне. Актёрское мастерство у гада на высоте. Не поверить в искренность его слов невозможно. И глупая девочка, выглянувшая из самого дальнего ящика моей души, верит. Верит и тает, как всегда таяла рядом с ним. От любого ласкового слова и прикосновения. Вот и сейчас сердцебиение учащается, а по телу расползается идиотская слабость. Если бы не руки Коннора, придерживающие меня за талию, боюсь, я бы уже свалилась на пол или сбежала бы из зала. А так я жмусь спиной ближе к своей высокой опоре и залепляю мысленные оплеухи малявке Эмилии, чтобы напомнить дуре, что выступление Марка — всего лишь выступление профессионального артиста.

И вроде как я справляюсь. Продолжая улыбаться, откидываю голову на плечо Коннора и в уме благодарю Марка за то, что он решил спеть чужую песню, а не одну из собственных, которую сочинил сам. Поступи он иначе, выдержать его проникновенное пение было бы в разы сложнее, ведь моя наивная сторона, даже несмотря на разбитое сердце, верила, что все его синглы посвящены ей.

Глупость редкостная. Сейчас я это чётко понимаю, но когда много лет назад купила первый вышедший в свет альбом Эндрюза под названием «Muse», я реально верила, что он поёт про меня. Про нас… Вот дура. Хорошо, что глупость моя длилась недолго. Всего несколько дней. До первой же сенсационной статьи о романе восходящей звезды Марка Эндрюза с какой-то сногсшибательной моделью. А через неделю он был замечен в клубе с популярной инстраграмершей, потом страстно целующимся со своей бэк-вокалисткой, а затем Марк опять переключился на модель. В общем… менял он девушек как перчатки. И обо всех его кратковременных связях знал весь мир.

And the first time ever I lay with you

(Когда я впервые лежал рядом с тобой,)

I felt your heart so close to mine

(Я чувствовал близость наших сердец,)

And I knew our joy would fill the earth

(Я знал, что наша радость заполнит собой мир)

And last till the end of time, my love

(И будет вечна, любовь моя)

It would last till the end of time…

(Продлится вечно…)

Пропевая последние строчки песни, Марк продолжает смотреть мне в глаза. И я тоже какого-то чёрта смотрю. Раздражаюсь, злюсь на саму себя, но смотрю, не моргая и не дыша.

Между нами пара десятков метров и куча народа, но меня всё равно пробивает бешеным разрядом непонятных эмоций. Не слышу ни аплодисментов, ни восторженных женских возгласов. Только чувствую, как что-то крошится глубоко внутри. Железобетонный ящик под названием «Моя первая печальная любовь», по всей видимости. Он не рушится до основания. Разумеется, нет. Но несколькими мелкими трещинами безусловно покрывается, высвобождая те чувства, которые, как мне казалось, уже давным-давно похоронены.

Их во мне быть не может. Целая жизнь прошла с тех пор. К тому же я люблю Коннора. И только этой любви есть место в моём сердце.

Наконец разрываю зрительный контакт с Марком и поворачиваюсь к любимому мужчине лицом, желая поцеловать его, но, к сожалению, у меня не получается. Коннор вдруг убирает руки с моей талии и чуть отстраняется, чтобы снова вытащить вибрирующий телефон из кармана брюк.

Как же я его ненавижу.

— Может, хотя бы сегодня ты позабудешь о работе? — сдержанно спрашиваю я, хотя жуть как хочется вскрикнуть. Особенно, когда Коннор смотрит на экран айфона, а потом устремляет на меня полный сожаления взгляд.

— Прости, милая, на этот звонок я не могу не ответить. Это очень важно. Я отойду буквально на пять минут и тут же вернусь. Обещаю, — он коротко целует меня в губы и спешно уходит в сторону террасы.

Шикарно! Моя главная опора оставила меня одну на нашем празднике, переполненном его важными дядьками и ликующими фанатками Эндрюза.

Единственным моим желанием сейчас является сбежать отсюда и побыть в одиночестве. И если так подумать, какого чёрта я должна отказывать себе в этом? Не должна. И не собираюсь.

Бегло оглядев зал и поняв, что гости общаются между собой, а Марка после выступления предсказуемо окружила толпа леди, я беру с подноса мимо проходящего официанта бокал с шампанским и направляюсь к кабинету Коннора, всей душой надеясь, что по дороге меня никто не остановит.

Однако не тут-то было. На полпути на моём горизонте появляется мама. И вместо дружелюбного приветствия, она хватает меня за локоть и уводит в сторону, где поменьше народа.

— Эмилия, это как вообще понимать?! — пылким шёпотом выдаёт она. — Что он здесь делает? Как ты только додумалась пригласить его сюда? Совсем умом тронулась?!

Я не спешу отвечать. Наполовину опустошаю бокал, а затем усмехаюсь, визуализируя мамино шокированное лицо в момент, когда Марк присоединился к музыкантам на сцене.

— Я не тронулась умом. И представь себе, увидев здесь Марка, я была в таком же шоке, в каком пребываешь ты.

— Не поняла. Что ты такое говоришь? Этот наглец, что ли, явился сюда без приглашения? Почему охрана его ещё не выбросила из дома? Что за беспредел?

— Расслабься. Было у него приглашение. И не абы от кого, а от самого Коннора. Это он его пригласил. Для меня.

— Чего?

— Того. Марк — мой подарок на свадьбу.

Я чуть не давлюсь новым глотком шампанского, когда вижу упавшую челюсть мамы. Сейчас я даже начинаю отчасти понимать довольную физиономию Эндрюза. Я ведь наверняка выглядела также смешно. Если не ещё хуже. Как он только не заржал в голос. Осёл!

— Что значит твой подарок на свадьбу? Эмилия, ты бредишь? Ты сколько бокалов уже опустошила? Может, пора останавливаться? Сегодня же важный вечер. Коннор так много сил и денег вложил в его организацию, а ты ни с того ни с сего решила всё испортить? Ты же знаешь, как для него важно не ударить лицом в грязь перед этими людьми. За что ты так с ним? Он же с тебя пылинки сдувает, а ты не ценишь. А ну быстро отдай бокал. С тебя хватит!

— Руки убери, — цежу я тихо, но достаточно злобно, чтобы мама вмиг отмела затею отобрать у меня шампанское, а после просверливаю её строгим взором. — Во-первых, это мой первый бокал. Во-вторых, даже если бы он был десятым, не тебе решать, когда с меня хватит. Я не маленькая девочка и знаю свою норму. А в-третьих, — делаю паузу и показательно опустошаю бокал до дна. — Если не веришь моим словам, то иди найди своего любимого зятя и сама спроси у него, что именно здесь забыл Марк. И будь добра, и слова не говори Коннору о нашем прошлом. Если потребуется, я сама ему обо всём расскажу, а ты не вмешивайся, — заканчиваю я категоричным тоном. Ставлю бокал на ближайший стол и покидаю зал, ничего не отвечая на мамин вопрос: «Куда ты, Эмилия?».

От всего этого светского цирка подальше. А от мамы так тем более хочется скрыться. Ничего хорошего от неё я всё равно не услышу. Лишь ещё больше упрёков в том, какая херовая я девушка, невеста, начальница, дочь и так далее.

Для неё я была идеальной дочерью, только когда я всегда и во всём слушалась её. Так сказать, ходила по струнке. А стоило мне отбиться от рук, так всё… её разочарованию во мне не было предела. И даже спустя много лет, несмотря на все мои достижения и значительный успех в бизнесе, она постоянно находит причину обвинить меня в чём-то. И в последнее время этой причиной является Коннор.

Мама души в нём не чает. Любит его как родного сына. И всегда встаёт на его сторону в любом вопросе. Я же для неё всегда и во всём виновата. И случившийся только что выпад в мой адрес — прекрасное тому подтверждение. Но мне плевать. Пусть наезжает на меня, сколько хочет. Я давно уже привыкла пропускать мамины слова мимо ушей и не принимать её обвинения близко к сердцу.

Естественно, я очень люблю маму, но позволять ей управлять моей жизнью, как в детстве, не собираюсь. Всё это давно в прошлом.

К счастью, на пути к кабинету мне никто больше не попадается. Я быстро добираюсь до него и спасаюсь в долгожданной тишине. В комнате, выполненной в стиле модерн, царит приглушённое освещение, исходящее от нескольких настенных ламп и окон. Подхожу к одному и открываю его нараспашку, впуская в помещение, пропахшее пряным парфюмом Коннора, тёплый летний воздух.

На улице уже стемнело, но десятки ночных фонарей позволяют рассмотреть каждый закуток живописного сада. Садовники справляются со своей работой на все сто. Кусты, как всегда, подстрижены, трава скошена, а клумбы заполнены пёстрыми цветами.

Во владениях Коннора вообще нет недобросовестных работников. Таких он чует ещё на старте или же выгоняет при первой же малейшей оплошности. Блэк всегда очень строго подходит к выбору персонала и тех людей, которых намеревается впустить в свою жизнь.

Так какого чёрта, спрашивается, он самолично сегодня впустил в свой дом Эндрюза? Коннор же на дух не переносит ветренных, наглых и сумасшедших товарищей. Неужели этому паршивцу и моего серьёзного жениха удалось очаровать? Или же Коннор настолько желал меня обрадовать, что решил ненадолго закрыть глаза на своё непринятие таких кадров, как Марк?

Не знаю. И подумать дольше над этими вопросами мне не позволяет звук открывающейся двери.

Это он…

Это он вошёл.

Я не вижу, так как стою к двери спиной, а только чувствую. Не понимаю, каким образом, но я, чёрт побери, чувствую его даже с расстояния. Всем телом и душой. Дыхание спирает, мурашки атакуют кожу, электрические импульсы пролетают от затылка до пят. По каждому позвонку. Сверху-вниз и обратно. Они обжигают, поднимают все волоски дыбом и врезаются огненной стрелой в самый центр сердца. В точности, как это описывают в долбаных романтических книжках, когда главные герои встречаются после долгой разлуки.

Но мы не главные герои. Марк — не главный герой моей жизни, а всего лишь мерзкий призрак из прошлого, который по неведомым мне причинам спустя столько лет решил напомнить о себе.

Но мне не нужно напоминание. Мне ничего от него не нужно. И я сейчас же дам гаду об этом понять.

Переполненная уверенностью и злостью, я расправляю плечи и плавно поворачиваюсь к нему лицом.

Глаза в глаза.

Сцепляемся.

Горим.

Взрываемся.

Температура в комнате резко повышается, спина покрывается потом. Воздух становится таким густым и плотным, каким бывает во время грома. И, кажется, в моих ушах он и впрямь раздаётся, когда Марк раздвигает губы в сексуальной улыбке и произносит:

— Ну привет, Мили.