Молчание ягнят

Томас Харрис, 1988

ВТОРОЙ РОМАН О ГАННИБАЛЕ ЛЕКТЕРЕ Один из самых культовых триллеров ХХ века. Его сенсационная экранизация с Энтони Хопкинсом и Джоди Фостер получила пять премий «Оскар». Мы все безумцы – или, может быть, это мир вокруг нас сошел с ума? Доктор Ганнибал Лектер – блестящий психиатр, но мир может считать себя в безопасности только до тех пор, пока он будет находиться за стальной дверью одиночной камеры в тюрьме строгого режима. Доктор Лектер – убийца. Он – гурман-людоед. Клэрис Стерлинг – курсант академии ФБР. Она восприимчива к чужой беде, и именно это определяет все ее поступки. Судьба заставляет героев действовать совместно в деле о поимке Буффало Билла – опаснейшего маньяка-убийцы… «Настоящий учебник по искусству создания напряженного сюжета, абсолютный шедевр, который плавно стремится к своей кульминации… Харрис, наверное, лучший на сегодняшний день автор, работающий в этом жанре». The Washington Post «Последние два десятилетия 19 века в детективном жанре властвовал Конан Дойл со своим Шерлоком Холмсом. Век спустя тех же высот в жанре достиг Томас Харрис». Guardian «Гипнотическая фигура доктора Ганнибала Лектера – культового антигероя современной литературы – встает со страниц романа в полный рост». Publishers Weekly

7

— Ваш приятель Миггз умер, — сказал Крофорд. — Вы все мне рассказали, Старлинг?

Лицо Крофорда казалось безмерно усталым, но малейшее изменение тона мгновенно отражалось на нем. Клэрис вдруг подумала: как сова, что топорщит перья на горле от принятого острым слухом сигнала, и жалости в этом лице — как у совы.

— Как?

Все внутри у нее застыло, нужно было как-то справиться с этим.

— Незадолго до рассвета проглотил собственный язык. Чилтон полагает, что Лектер уговорил его сделать это. Ночной дежурный слышал, как Лектер о чем-то говорил Миггзу — очень тихо. Лектер многое знал о Миггзе. Разговаривал с ним довольно долго, но дежурный не мог расслышать о чем. Потом Миггз довольно долго плакал, а затем смолк. Вы все мне рассказали, Старлинг?

— Да, сэр. Если сравнить мой доклад с записями — все, почти дословно.

— Чилтон звонил и жаловался на вас… — Крофорд подождал немного и, казалось, был доволен, что она не задает вопросов. — Я сказал, что нахожу ваше поведение вполне удовлетворительным. Чилтон пытается избежать расследования по делу о нарушении гражданских прав.

— А должно быть такое расследование?

— Разумеется, если родственники Миггза потребуют этого. Отдел защиты гражданских прав расследовал тысяч восемь дел в нынешнем году. Рады будут добавить Миггза к тем, кто уже есть у них в списках. — Крофорд внимательно посмотрел ей в лицо: — Как вы? Нормально?

— Не знаю, как к этому отнестись.

— Никак. Не следует особенно расстраиваться из-за этого. Лектеру просто хотелось позабавиться. Он прекрасно понимает, что никто ему ничего за это по-настоящему сделать не сможет, так что почему бы и нет? Чилтон на какое-то время отберет у него книги и стульчак, лишит сладостей. — Крофорд сложил руки на животе, сплел пальцы, оттопырив большие, и уставился на них, словно сравнивая. — Лектер ведь расспрашивал вас обо мне, верно?

— Он спросил, очень ли вы заняты. Я ответила «да».

— И это все? Вы не опустили ничего личного, опасаясь, что мне неприятно будет это читать?

— Нет. Он сказал, что вы стоик. Но я об этом написала.

— Да, помню. Больше ничего?

— Нет, я ничего не пропустила. Вы ведь не думаете, что я выдала ему какие-то сплетни, поэтому он и говорил со мной?

— Нет.

— Я не знаю о вас ничего, что касалось бы вашей личной жизни, да если бы и знала — не стала бы это ни с кем обсуждать. Если вы мне не верите, давайте сейчас выясним это раз и навсегда.

— Я вам верю. Следующий вопрос.

— Вы же что-то такое подумали или…

— Переходите к следующему вопросу, Старлинг.

— Намек Лектера про машину Распая ни к чему не привел. Она ушла под пресс четыре месяца назад из дома номер девять по улице Дитч в Арканзас-Сити и отправлена в переплавку. Может быть, если я опять пойду и поговорю с ним, он еще что-нибудь мне скажет?

— Вы все до конца выяснили?

— Да.

— Почему вы решили, что автомобиль, на котором ездил Распай, был его единственной машиной?

— Только эта машина была зарегистрирована, он не был человеком семейным, я предположила…

— Ага, ну-ка подождите. — Крофорд поднял палец, указывая на некий невидимый глазу, но явно обнаружившийся в воздухе между ними принципиально важный предмет. — Вы предположили. Вы предположили, Старлинг. Глядите.

Крофорд написал «предположили» на листе большого блокнота. Старлинг знала, что многие преподаватели переняли эту манеру у Крофорда, но и виду не подала, что этот прием ей известен.

— Если вы что-то предположили, выполняя дело, порученное вам мною, то вы предварительно, с самого начала, — Крофорд подчеркнул последние четыре слога, — по-ло-жи-ли — и на дело, и на себя, и на меня. — Он откинулся назад, довольный поучительной, хотя и грубой шуткой. — Распай коллекционировал автомобили, знали вы об этом?

— Нет. И распорядители все еще хранят их?

— Не знаю. Как вы думаете, сможете сами выяснить?

— Смогу.

— С чего начнете?

— С душеприказчика.

— Помнится, балтиморский юрист, китаец, верно?

— Эверетт Йоу, — сказала Старлинг, — он есть в телефонном справочнике Балтимора.

— А вы задумались хоть на минуту о том, что нужно получить ордер на осмотр машины Распая?

На этот раз что-то в тоне Крофорда заставило Клэрис вспомнить о гусенице-всезнайке у Льюиса Кэрролла.

Но она не решилась парировать достаточно резко.

— Поскольку Распая нет в живых и его ни в чем не подозревают, то, если мы получим разрешение его душеприказчика осмотреть машину, этот обыск будет иметь законную силу и плоды его могут быть приняты в качестве доказательства при решении других юридических вопросов, — процитировала она.

— Точно, — сказал Крофорд. — Вот что я вам скажу. Я предупрежу нашу контору в Балтиморе, что вы приедете. В субботу, Старлинг, в свободное от занятий время. Отправляйтесь, вкусите от плодов, если таковые обнаружатся.

Крофорд попытался — довольно успешно — не смотреть ей вслед, пока она шла к двери. Из корзины для ненужных бумаг он двумя пальцами извлек комок розоватой плотной бумаги. Расправил его на столе. Это о его жене. Изящный почерк. Стихи.

Как знать философам, что меж собой гадают,

В каком огне сей бренный мир сгорит,

Не тот ли это жар, что день за днем сжигает

Досель нетленную красу ее ланит?

Мне искренне жаль, что Белла больна, Джек.

Ганнибал Лектер