Молчание ягнят

Томас Харрис, 1988

ВТОРОЙ РОМАН О ГАННИБАЛЕ ЛЕКТЕРЕ Один из самых культовых триллеров ХХ века. Его сенсационная экранизация с Энтони Хопкинсом и Джоди Фостер получила пять премий «Оскар». Мы все безумцы – или, может быть, это мир вокруг нас сошел с ума? Доктор Ганнибал Лектер – блестящий психиатр, но мир может считать себя в безопасности только до тех пор, пока он будет находиться за стальной дверью одиночной камеры в тюрьме строгого режима. Доктор Лектер – убийца. Он – гурман-людоед. Клэрис Стерлинг – курсант академии ФБР. Она восприимчива к чужой беде, и именно это определяет все ее поступки. Судьба заставляет героев действовать совместно в деле о поимке Буффало Билла – опаснейшего маньяка-убийцы… «Настоящий учебник по искусству создания напряженного сюжета, абсолютный шедевр, который плавно стремится к своей кульминации… Харрис, наверное, лучший на сегодняшний день автор, работающий в этом жанре». The Washington Post «Последние два десятилетия 19 века в детективном жанре властвовал Конан Дойл со своим Шерлоком Холмсом. Век спустя тех же высот в жанре достиг Томас Харрис». Guardian «Гипнотическая фигура доктора Ганнибала Лектера – культового антигероя современной литературы – встает со страниц романа в полный рост». Publishers Weekly

Оглавление

Из серии: Ганнибал Лектер

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Молчание ягнят предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

11

12

Ну вот и Поттер. Здание городского похоронного бюро — самый большой дом на Поттер-стрит, белый, каркасный, и полицейские власти округа Рэнкин, штат Западная Виргиния, используют его специальные помещения как морг. В качестве коронера выступает частнопрактикующий семейный врач, доктор Эйкин. Если он вынесет заключение, что причина смерти неясна, тело переправят в соседний округ, в Клакстонский региональный медцентр, где есть штатный патологоанатом.

Все это объяснил Крофорду помощник шерифа еще в полицейском фургоне, по дороге с аэродрома. Помощник шерифа вел машину, а Клэрис Старлинг сидела сзади. Ей пришлось прижаться к решетке, отделявшей помещение для арестованных от кабины, чтобы расслышать его слова.

В ритуальном зале начиналась служба. Пришедшие на похороны, в своих лучших, давно вышедших из моды костюмах, выстроились в ряд на тротуаре между тощими самшитовыми деревцами и группками стояли на ступенях, ожидая, когда можно будет войти. Свежеокрашенный дом, крыльцо и ступени несколько покосились, и все — в разные стороны.

На стоянке позади дома, под облетевшим вязом, рядом с похоронными дрогами стояли два молоденьких помощника шерифа и один пожилой; с ними — двое из дорожной полиции. Было не очень холодно, даже парок изо рта не шел.

Старлинг вглядывалась в этих мужчин, пока фургон въезжал на стоянку. Достаточно было взглянуть — и она все о них знала. Она знала: в их домах нет встроенных шкафов, там стоят шифоньеры, и она знала, какая одежда в этих шифоньерах хранится. Она знала: у этих людей есть родственники, чья одежда висит в пластиковых мешках на стенах жилых автоприцепов. Знала, что старший из них вырос в доме с водопроводной колонкой у крыльца и выбегал за калитку к школьному автобусу, шлепая по грязи босиком, с ботинками на связанных шнурках через плечо, точно так, как когда-то ее отец. Она знала: они носили завтраки в школу в насквозь промаслившихся бумажных пакетах, потому что пакеты эти использовались не один раз, и, съев свой завтрак, они аккуратно складывали пакет и засовывали его в задний карман джинсов.

«Интересно, что знает о них Крофорд?»

На задних дверях полицейского фургона не было ручек изнутри; Старлинг обнаружила это, когда Крофорд вместе с водителем вышел из машины и направился к заднему крыльцу похоронного бюро. Пришлось барабанить по стеклу, пока один из помощников шерифа не обратил на нее внимание. Водитель вернулся и выпустил ее, лицо его побагровело от стыда.

Полицейские поглядывали искоса, пока она шла к крыльцу, где стоял Крофорд. Один из них сказал:

— Здрасьте, мэм.

Она кивнула всем и улыбнулась несколько тускловато, не на полную мощность, надеясь, что правильно рассчитала количество ватт.

Она почти уже дошла до крыльца, когда один из молодых помощников шерифа, с новеньким обручальным кольцом на пальце, почесал подбородок и произнес:

— Она вовсе не такая уж красотка, а задается на всю катушку…

— Ну, знаешь, если она думает, что выглядит на все сто, я, черт возьми, готов с ней согласиться, — ответил ему второй. — Глазки, носик — все на месте, ну прям противогаз «Марк-пять».

— Да нет, мне больше по вкусу хороший арбуз, если из холодильничка, — высказался пожилой, обращаясь в основном к самому себе.

Крофорд уже разговаривал с заместителем шерифа, подтянутым, небольшого роста человеком; он носил очки в стальной оправе и башмаки без шнуровки с резинками по бокам — такие в каталогах зовутся «Ромео».

Они прошли в тускло освещенный коридор похоронного бюро, где тихонько жужжал автомат с кока-колой и вдоль стен стояли случайные и абсолютно неуместные предметы: ножная швейная машина, трехколесный велосипед, рулон искусственной травы и полосатый парусиновый тент, навернутый на шесты. На стене висел не менее абсурдный рисунок сепией: святая Цецилия[23], опустившая руки на клавиши. Ее волосы, заплетенные в косу, венком обвивали голову, а на клавиши — неизвестно откуда, просто из воздуха — сыпались розы.

— Я высоко ценю вашу оперативность, шериф. Мы благодарны вам, что вы так быстро сообщили нам об этом, — сказал Крофорд.

Заместитель шерифа на эту удочку не попался.

— Это не мы. Вам звонил кто-то из окружной прокуратуры, — сказал он. — Я знаю, что шериф не звонил вам: шериф Перкинс сейчас находится в туристической поездке на Гавайях, вместе с супругой. Я сегодня беседовал с ним по телефону, в восемь часов утра — это три часа ночи по гавайскому времени. Он обещал связаться со мной позже, но успел сказать, что задача номер один — выяснить, из наших ли мест эта девушка. Бывает, знаете ли, что чужаки подкидывают нам своих. Мы этим займемся прежде всего остального. У нас уже было так — таскали труп за трупом, а они все аж из Финикс-Сити, из Алабамы.

— Тут мы вполне способны вам помочь, шериф. Если…

— Я связался по телефону с начальником оперативной службы Управления дорожной полиции штата в Чарльстоне. Он обещал прислать несколько человек из отдела расследования преступлений — сокращенно ОРП. Они сделают все, что надо.

Коридор постепенно заполнялся полицейскими, аудитория у заместителя шерифа оказалась весьма обширной. Он продолжил:

— Мы займемся вами, как только сможем, и окажем всевозможное содействие, всевозможным образом поработаем вместе, но в данный момент…

— Шериф, это преступление на сексуальной почве имеет ряд аспектов, о которых мне хотелось бы поговорить с вами наедине, как мужчина с мужчиной, вы меня понимаете? — сказал Крофорд, легким кивком головы указав на Старлинг.

Он потеснил малорослого коллегу, буквально втолкнув его в захламленный кабинет на противоположной стороне небольшого холла. Старлинг осталась, изо всех сил стараясь не показать, что ее задела болтовня полицейских. Сжав зубы, она рассматривала святую Цецилию и, пытаясь улыбаться в ответ на ее неземную улыбку, подслушивала происходящий за дверью разговор: он шел на повышенных тонах. Затем последовала беседа по телефону. В коридор они вышли очень скоро, и пяти минут не прошло. Выражение лица у заместителя шерифа было довольно кислое.

— Оскар, — сказал он, — пойди в зал, вызови доктора Эйкина оттуда. Он вроде должен присутствовать на таких церемониях, но они, похоже, еще не начали. Скажи ему, Клакстон на линии.

Доктор Эйкин, коронер, явился в крохотный кабинет и взял трубку. Он разговаривал с патологоанатомом из Клакстона, поставив ногу на стул и постукивая по передним зубам ручкой бумажного веера. В результате этой весьма краткой беседы он был полностью готов к сотрудничеству.

Вот так, в бальзамировочной, с обоями в розах, огромных, словно кочаны капусты, и лепным потолком, в белом каркасном доме — а такие дома она помнила с детства и понимала, — Клэрис Старлинг воочию увидела первое прямое свидетельство художеств Буффало Билла.

Единственным современным предметом в этой комнате был ярко-зеленый пластиковый мешок с плотно задернутой молнией, в котором доставили труп. Он лежал на старомодном бальзамировочном столе с фаянсовым верхом; стеклянные дверцы шкафов, хранящих троакары и бесчисленные упаковки с составом для промывания брюшной полости, многократно отражали белый фаянс стола.

Крофорд принес из машины аппарат для передачи отпечатков, пока Старлинг раскладывала свое оборудование на сушилке у огромной двойной раковины в углу.

В комнату набилось слишком много народу: заместитель шерифа, несколько помощников шерифа — все вошли вместе с ними и не собирались уходить. Это было неправильно.

«Почему Крофорд не выгнал их всех отсюда?»

Обои в комнате затрепетали и надулись от сквозняка: доктор включил огромную, старую, насквозь пропылившуюся вытяжку.

Клэрис Старлинг, стоя у раковины, почувствовала, что сейчас ей понадобится гораздо больше мужества, чем парашютисту, ожидающему команды прыгать. Ей сейчас нужен был пример из прошлого, воспоминание, которое помогло бы ей собрать всю свою волю. И такой образ возник в памяти, помогая ей и одновременно пронзая болью все ее существо.

Мать стоит у раковины, смывая кровь со шляпы отца, холодная вода из крана льется на шляпу; мать говорит: «Все обойдется, Клэрис. Пойди скажи сестре и братьям, пусть моют руки и садятся за стол. Нам нужно поговорить. Потом приготовим ужин».

Старлинг сняла шарф и повязала его вокруг головы, как это делают повитухи в горных селениях. Достала из чемоданчика пару хирургических перчаток. Когда она впервые за то время, что пробыла в Поттере, раскрыла рот, голос ее звенел гораздо больше обычного, так что Крофорд подошел к двери и прислушался.

— Джентльмены! Джентльмены! Прошу вашего внимания. Пожалуйста, помолчите минутку. Послушайте. Дайте мне теперь позаботиться о ней. — Натягивая перчатки, Клэрис подняла руки так, что каждый из присутствовавших мог их увидеть. — Есть вещи, которые мы просто обязаны для нее сделать. Вы доставили ее сюда, и я уверена, ее родные были бы благодарны вам за это, если бы знали. А теперь, прошу вас, выйдите все отсюда и дайте мне самой позаботиться о ней.

Крофорд видел, как они все вдруг уважительно примолкли и стали подталкивать друг друга к двери, переговариваясь шепотом: «Пошли, Джесс, выйдем во двор».

И Крофорд понял: настроение резко изменилось, ведь здесь лежала усопшая. И где бы ни родилась она, кем бы ни была, река принесла ее сюда, к ним, и пока она, беспомощная, лежит тут, в этой комнате, в этом доме, в этом городишке, Клэрис Старлинг вступает с ней в особые отношения. Крофорд понял, что здесь, в этой глухомани, Старлинг оказалась наследницей старух-ведуний, травниц, мудрых и стойких сельских женщин, которые из века в век делали все, что нужно, были хранительницами жизни, а когда жизнь подходила к концу, обмывали и обряжали усопших.

Комната опустела, остались только Крофорд, Старлинг и доктор. И — труп. Доктор Эйкин и Старлинг переглянулись, как бы узнавая друг друга; оба испытывали странное смущение, смешанное с не менее странным чувством удовольствия от встречи.

Крофорд достал из кармана баночку с какой-то пахучей мазью и предложил обоим. Старлинг подождала, посмотрела, что предпримут доктор и Крофорд, и, когда тот и другой принялись втирать мазь в края ноздрей, последовала их примеру.

Она извлекала фотоаппарат из сумки, лежавшей на сушилке у раковины, стоя спиной к столу, когда услышала, как на мешке с телом жертвы расстегивают молнию. Уставившись на огромные розы на обоях, она несколько раз закрыла и открыла глаза, набрала в легкие побольше воздуха, выдохнула, повернулась и посмотрела на мертвое тело на столе.

— Им надо было надеть бумажные мешки ей на руки, — сказала она. — Я так и сделаю, когда мы закончим.

Очень осторожно, не доверяя автоматическому экспонометру, каждый раз устанавливая экспозицию вручную, Клэрис принялась фотографировать труп.

Убитая была молодой женщиной, широкобедрой, ростом около 168 сантиметров, как показали сделанные Старлинг обмеры. Часть тела, с которой была снята кожа, от пребывания в воде стала серой, но погода стояла холодная, и тело пробыло в воде явно не очень долго, всего несколько дней. Кожа была снята с трупа очень аккуратно; верхняя линия надреза проходила прямо под грудью, нижняя — у колен; ободрана была та часть тела, которую могли бы скрыть штаны и широкий пояс тореро.

Груди небольшие, и на грудине между ними — очевидная причина смерти: рваная рана в форме звезды шириной с ладонь. Голова круглая, кожа снята с черепа от бровей и верхнего края ушей до шеи ниже затылка.

— Доктор Лектер говорил, что он начнет снимать скальпы, — сказала Старлинг.

Крофорд стоял, сложив на груди руки, пока она фотографировала.

— Сделайте снимки ушей, — только и сказал он в ответ.

Потом обошел вокруг стола, прикусив губу. Старлинг стянула одну перчатку и провела пальцем по голени убитой. Кусок лесы с тройными крючками — от рыболовных снастей, в которых запуталось тело и которые не дали быстрому течению унести его дальше, вниз по реке, — все еще обвивал ногу у самой ступни.

— Что вы видите, Старлинг?

— Ну, она не из этих мест: уши у нее проколоты в трех местах, на ногтях — остатки лака с блестками. Похожа на городскую. Волосы на ногах удаляла недели две тому назад. Видите, они довольно мягкие и плотно прижаты к коже. Я думаю, она натирала ноги специальным кремом для удаления волос. И подмышки. Пушок над верхней губой обесцвечен перекисью. Она очень следила за своей внешностью, но некоторое время у нее такой возможности не было.

— Что скажете о ране?

— Не знаю, — ответила Старлинг. — Я бы сказала, это выходное отверстие сквозной стреляной раны, только вот здесь, сверху, вроде бы ссадина или ожог, похоже на след дула.

— Отлично, Старлинг. Это контактное входное отверстие стреляной раны над грудиной. Газы, образующиеся при выстреле, расширяются между кожей и костью и разрывают кожу, вокруг пулевого отверстия образуется рана в форме звезды.

По ту сторону стены захрипел орган: в ритуальном зале началась служба.

— Насильственная смерть, — внес свою лепту доктор Эйкин и кивнул в сторону зала: — Я должен присутствовать хотя бы на части церемонии. Семья усопшего всегда рассчитывает, что я пройду с ним часть последнего пути. Ламар придет помочь вам, как только отыграет музыкальное сопровождение. Напоминаю: вы обещали сохранить достаточно улик для патологоанатома из Клакстона, мистер Крофорд.

— У нее на левой руке сорваны два ногтя, — продолжила Старлинг, когда доктор ушел. — Они обломаны по направлению вверх, до самого мяса, а под другими — грязь или какие-то твердые частицы. Можно взять немного как вещественное доказательство? На анализ?

— Возьмите образцы грязи и твердых частиц и соскоб лака с ногтей, — ответил Крофорд. — А им скажем, когда получим результаты.

Ламар, высокий и тощий органист и бальзамировщик похоронного бюро — на носу и щеках у него цвели розы от слишком частых возлияний, — вошел, как раз когда Старлинг выполняла указания шефа.

— Вы небось маникюршей раньше были, а? — спросил Ламар.

Они с облегчением отметили, что у погибшей не было следов ногтей на ладонях, — еще одно свидетельство того, что, как и другие до нее, она умерла прежде, чем преступник совершил все остальное.

— Вы считаете, ее нужно положить лицом вниз, чтобы снимать отпечатки, Старлинг? — спросил Крофорд.

— Так будет легче.

— Тогда сначала посмотрим зубы, а после Ламар поможет нам ее перевернуть.

— Только снимки или тест-карту тоже?

Старлинг присоединила к фотокамере устройство для фотографирования зубов, порадовавшись в душе, что все необходимое оказалось на месте.

— Только снимки. Без рентгена карта может ввести в заблуждение. А снимки помогут нам исключить парочку-другую пропавших женщин.

Гибкие пальцы органиста удивительно мягко и осторожно раскрыли молодой женщине рот, точно следуя указаниям Старлинг, и оттянули губы, когда Старлинг приблизила к ее лицу камеру, чтобы крупным планом снять передние зубы. Это было не так уж трудно, но ведь еще надо сфотографировать коренные, с нёбным рефлектором, следя сбоку, по отсвету через щеку, чтобы стробоскоп, окаймлявший объектив, освещал полость рта. Она сама никогда этим не занималась, только видела, как показывали на занятиях.

Старлинг посмотрела, как «Поляроид» проявляет снимок, увеличила диафрагму и сделала новый. На этот раз получилось гораздо лучше. Просто очень хорошо.

— У нее что-то застряло в горле, — сказала Старлинг.

Крофорд взглянул на снимок. Сразу за мягким нёбом был четко виден темный цилиндрический предмет.

— Дайте мне фонарь.

— Когда труп из воды достают, у него во рту часто находят чего-нибудь… ну, там листья и всякое такое, — сказал Ламар, помогая Крофорду заглянуть в горло убитой.

Старлинг достала из сумки хирургический пинцет. Взглянула на Крофорда — он стоял по ту сторону стола. Крофорд кивнул. Всего секунда — и странный предмет был извлечен на свет божий.

— Что это — стручок? — спросил Крофорд.

— Ну нет, сэр, это кокон — жучиный или еще какой, — сказал Ламар.

Он оказался прав. Старлинг опустила кокон в банку.

— Может, надо, чтоб агент из округа тоже посмотрел на эту штуку? — сказал Ламар.

Снять отпечатки не составило труда — ведь женщина лежала теперь ничком, а Старлинг была готова к самому худшему. Однако ей не пришлось прибегать ни к одному из наиболее тонких и трудоемких методов, требующих инъекций и специальных напальчников. Она снимала отпечатки пальцев на карточки, вставленные в специальное устройство, формой напоминавшее обувной рожок. Кроме того, Клэрис сняла и несколько отпечатков ступней на всякий случай — вдруг сохранились только отпечатки младенческих ступней, снятые еще в роддоме.

Высоко на плечах обнаружились два участка срезанной кожи в форме треугольника. Старлинг снова сделала снимки.

— Сделайте обмеры, — сказал Крофорд. — Он порезал спину девушке из Экрона, когда снимал с нее одежду; это был совсем неглубокий порез, царапина, но он полностью совпал с разрезом, сделанным на ее блузке, когда у дороги нашли одежду убитой. А треугольники — это что-то новое. Я такого еще не видел.

— У нее на щиколотке сзади что-то вроде ожога, — заметила Старлинг.

— У пожилых такое часто бывает, — сказал Ламар.

— Что? — спросил Крофорд.

— Я СКАЗАЛ: У ПОЖИЛЫХ ТАКОЕ ЧАСТО БЫВАЕТ.

— Да я вас прекрасно слышу. Я просто хотел, чтобы вы объяснили. Что такое бывает у пожилых?

— Ну, пожилые, бывает, умирают с электрогрелкой и обжигаются. Если помрешь с грелкой, обязательно обожжешься, даже если она не очень горячая. Горишь под ней, коли ты помер. Кровь-то не циркулирует.

— Мы попросим патологоанатома в Клакстоне сделать анализы и посмотрим, посмертный ожог или нет.

— Похоже, глушитель.

— Что?

— ГЛУШИТЕЛЬ АВТОМ… глушитель автомашины. Тут как-то Билли Петри застрелили насмерть и засунули его в багажник, да? В его же собственный. А жена на этой машине двое или трое суток все ездила — мужа искала. Когда его сюда принесли, глушитель-то был горячий под багажником и обжег его, вот так же точно, только у него было на бедре, — объяснил Ламар. — Я продукты в багажник и не кладу никогда, потому мороженое там тает.

— Это замечательная мысль, Ламар. Жалко, вы у меня не работаете, — сказал Крофорд. — А вы знаете тех ребят, что ее в реке нашли?

Конец ознакомительного фрагмента.

11

Оглавление

Из серии: Ганнибал Лектер

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Молчание ягнят предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

23

Святая Цецилия (ок. II в., Рим) — раннехристианская святая. Нелепость рисунка в том, что в ту эпоху не существовало клавишных инструментов.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я