Русалочка

Тира Видаль, 2021

Следователю Ракишову поручают разобраться в массовой пропаже детей в отдаленном районе города. Его племянник Женька, со способностями ясновидящего предупреждает дядю об опасностях, которые того поджидают. Он говорит ему, что дело не так просто, как кажется. И руководствуясь подсказками, подполковник начинает расследование. Ему пришлось столкнуться с несколькими преступлениями, организованными одной группой «единомышленников», прежде чем он вышел на похитителей детей. Живы ли дети? Смогут ли преступники ответить за свои злодеяния? Это зависит от того, как быстро оперативник справится со своей задачей. Жуткие события этого расследования надолго останутся в памяти всех участников дела. «Русалочка» из серии экстрасенсорный детектив «Уполномочен завершить или Полицейские будни».

Телефонный звонок раздался в полицейском управлении ранним воскресным утром, когда дежурный майор Шмелев просматривал утренние новости, копаясь в своем смартфоне, вальяжно развалясь в кресле и закинув ноги на стол, заваленный бумагами, вперемежку с бутербродами и стаканчиками кофе из автомата ближайшего магазина.

Звонил мэр маленького пригородного городка, что расположен в тридцати минутах езды от центра, Александр Антипенко.

— Соедините меня с полковником Нестеровым! — кричала трубка. — Срочное дело!

Шмелев нехотя опустил ноги на пол и допил остатки кофе.

— Сегодня выходной! — пробасил он в трубку. — Начальство отдыхает.

— Дайте мне его сотовый, домашний, или какой-то… любой! — не унимался оппонент.

— Говорю же вам, мне не велено беспокоить по пустякам! — Шмелев смял стаканчик, и прицелившись, запустил его в урну. Стаканчик ударившись о край стула для посетителей, скользнул в переполненную мусором корзину. Майор радостно хрюкнул. — Звоните завтра!

— Завтра, может быть уже поздно! — трубка угрожающе зарычала. — Если я свяжусь с полковником, то навряд ли ему понравится, что его не информировали во время! Иногда важна каждая минута.

Шмелев вальяжно потянулся.

— Хорошо, пишите домашний номер Анатолия Петровича, но учтите, вы получили информацию не от меня!

— Диктуйте!

Полковник Нестеров, в домашних тапочках и синем, велюровом халате сидел с внучкой на диване и читал сборник «русские народные сказки». Девочка прижалась к его боку и тыкала пальцем в картинки, комментируя рассказ. Антон Петрович читал книгу с интересом и недоумением — столько в них было бредового, на первый взгляд. Ну вот например, курочка Ряба — дед яйцо бил, бабка била, ну хотели разбить, понятно… не разбили — мышка помогла, разбила, так чего плачут-то? Или вот еще — жили дед с бабкой, у них было три сына — трехглавый Змей Горыныч, шестиглавый и двенадцатиглавый… Это ж какая мутация! Жуть! А вот еще интересней — знаменитая «Красная шапочка», бабушку которой съел волк, а потом нацепил на себя одежду пожилой женщины и улегся в ее постель. А это значит, прежде чем съесть старушку, он ее раздел… или она разделась сама… трудно представить подобный сценарий. Полковник, а по совместительству, дедушка Тоша, несколько раз порывался закрыть книгу, но жена отговаривала.

— Ну, что ты, Антоша, злишься? Ребенку нравится. Анечка все понимает. Не будешь же ты ей рассказывать о преступлениях, убийствах и прочей ахинеи, что творятся у тебя на работе!

— А почему бы и нет! — кипятился муж. — Это называется жизнь, без обмана и прекрас! И нужно с детства знать, что воровать и убивать — это плохо. За это наказывают!

— Так-то оно так… Но…

Спор четы прервал телефонный звонок. Нестеров с облегчением потянулся к трубке.

— Антон, выручай! — раздался голос Антипенко. — Не мог бы ты прислать к нам кого-нибудь из своих ребят? И как можно быстрее!

— Что у вас случилось, Александр?

— Вчера пропал очередной ребенок, сын местного фермера, Никита. Мы ждали весь день, в надежде, что похитители предъявят условия выкупа. Но ничего не произошло. Никаких вестей!

— Ты сказал, очередной?

— Да, ты не ослышался, очередной… — трубка замолчала.

— Рассказывай немедленно, что там у вас творится! — полковник сунул ноги в тапочки, приподнялся, потянувшись за чашкой, стоящей на журнальном столике рядом с диваном, и отхлебнул уже почти остывший кофе.

— Да уже год, каждое полнолуние, в городе пропадает ребенок. Вчера это был уже двенадцатый. Мы надеялись, что мальчика похитили с целью выкупа, преступление несколько отличается от предыдущих… Впрочем, это длинная история.

— И ты до сих пор молчал?

— Мы надеялись справится своими силами, но… Да что там говорить… Так я могу рассчитывать на твоих ребят?

— Я немедленно их разыщу…

Положив трубку на рычаг, полковник начал перебирать бумаги на столе в поисках записной книжки с телефонами своих сотрудников.

— Ракишов! — полковник смутился, услышав заспанный голос сотрудника. — Ты мне нужен. Дело срочное, но если ты не в форме, я свяжусь со Стриженовым! — Анатолий Петрович надеялся, что Борис Ракишов не откажет — так и вышло.

— Я только умоюсь! — коротко бросил оппонент и отключился.

Несколько выходных дней измотали меня похуже напряженных будней. Пиво не лезло в горло, газеты надоели до тошноты, телевизор тоже. Женька целыми днями пропадал неизвестно где, не удосуживаясь отчитаться перед своим «надзирателем». Хотелось прервать это нудное безделье, и вот, когда, надежда почти угасла, раздался этот спасительный звонок. Я накинул легкую ветровку, день обещал был солнечным, несмотря на позднюю осень, и выскочив за дверь, понесся по лестнице вниз, едва не сбив соседскую бабульку, поднимающуюся с тяжелыми сумками к себе домой. В другое время я бы непременно помог ей дотащить покупки, но сейчас, охваченный азартом и предчувствием чего-то необычного, лишь бросил короткое приветствие. Марья Степановна не удивилась и не обиделась, мои соседи давно привыкли к моим резким переменам настроения.

— Опять работа! — услышал я за спиной шипящий шепот. — И когда кончатся все эти преступления?

— Никогда, Марь Степанна! — весело крикнул я не оборачиваясь. А что бы я тогда делал? Нет конечно, я, как служитель правопорядка радовался затишью, но как законника и ищейку, любая новая задачка будоражила, заставляя мозг и ноги активно работать.

С этими мыслями я, задыхаясь от быстрой ходьбы, ввалился в кабинет Нестерова. Полковник был уже на месте. Его руки перебирали многочисленные бумаги на столе и бессмысленно перекладывали их из одной стопки в другую, что говорило о крайней степени волнения. Значит случилось что-то очень важное и неординарное.

— В пригороде пропадают дети! — едва я сел к его столу, проговорил он. — Каждый месяц на новолуние… По одному… уже двенадцатый!

— Почему спохватись только сейчас? — резонно поинтересовался я.

— Случаи все разные! Не похоже на маньяка. Вроде как списали на естественные причины… — ответил полковник, явно чем-то не довольный.

— А что случилось сейчас? — заинтересовался я. — Почему на двенадцатом загвоздка?

— Сам не знаю, что там у них происходит! Что-то они темнят или не договаривают! Поезжай, проясни обстановку! Антипенко мой давний приятель. Надо ему помочь. Народ волнуется.

Я коротко кивнул и поднялся.

— Да, еще… — крикнул мне в след Антон Петрович. — Чует мое сердце, не обойтись нам без твоего гения. Порасспроси его, прежде чем отправишься в путь. Как-то нехорошо, тревожно мне на душе.

— Непременно! — усмехнулся я про себя. Вот и пришло к тебе признание, Женек!

Домой я вернулся с полными сумками всякой всячины. Помятуя свою дурацкую привычку брать только самое необходимое, я прикупил пару запасных костюмов. Вспомнилось дело о пропаже Алены Штенер. Тогда я здорово влип, испортив при падении с холма свой единственный костюм. Если бы не волшебное появление Женьки и моего помощника, расследование пришлось бы приостановить.

Я вывалил все содержимое пакетов на диван и стал разбирать.

Жуя бутерброд с колбасой, в дверном проеме нарисовался племяш.

— Новое дело? — не переставая ронять крошки на пол, спросил он.

— Угу. — недовольно буркнул я, косясь под ноги и делая круглые глаза.

— Да брось. — отмахнулся Женька. — Это всего лишь сор. Сейчас доем и уберу.

— А не проще было бы сразу взять тарелку и есть прямо над ней, чтобы не терять время на такую ерунду?

— Да чего ты взъелся? Трудное дельце? — парень ногой загнал крошки под диван чуть не доведя меня до нервного срыва. — Вот и вся недолога! — весело пробубнил он, засовывая остатки еды в рот. — Как только ты закроешь за собой дверь, я все подмету и помою! — решил успокоить он меня.

— Не получится! — рявкнул я. — Ты едешь со мной!

— Оп-пань-ки! — Женька вытаращился на меня, не веря ушам. — Вот так вот сам решил воспользоваться услугами специалиста?

— Нестеров подсказал! — нехотя ответил я, закрывая и проверяя на тяжесть сумку. — Дело там не шуточное! Поэтому доедай быстрее и собирайся. Все обсудим по дороге.

Когда мы спустились, Михалыч уже ждал нас в своем УАЗике. Мы быстро побросали сумки в багажник и удобно устроились на заднем сидении.

— Так что там стряслось? — спросил Женя.

— Это ты мне должен об этом сказать!

Парень скривился, но промолчал. Он поерзал на кресле и закатил глаза.

— Мне нужно войти в транс! — завил он.

— Хорошо. — согласился я. — Пока я буду беседовать с местными ребятами, ты, Михалыч отвези этого экстрасенса в парк, там, или куда подальше, пусть себе медитирует, помогает следствию.

— Будет сделано, Борис Петрович! — козырнул шофер.

— Сколько раз я говорил, не называй меня экстрасенсом! — завопил племянник. — Я ясновидящий! Просто ясновидящий!

— Для меня все едино! — отмахнулся я. — Хоть будка собачья!

Женя насупился и обиженно отвернулся к окну. «Пусть себе сопит, — подумал я — на обиженных воду возят!».

Полчаса пролетели незаметно. Осенний пейзаж за окном радовал глаз буйством красок. Хорошее время года — красота за окном и умеренная прохлада — все условия для работы.

ГАЗик притормозил у самого входа в мэрию. Я вылез из машины и потянулся, расправляя затекшие члены. Навстречу мне уже бежал маленький толстый человек, смешно размахивая руками. Рубашка на его животе с трудом сходилась, а мешковатые брюки, лоснящиеся на коленях, едва держались на старомодных подтяжках. Толстые щеки сотрясались при ходьбе, пельменеобразные губы раскрылись, обнажая два ряда желтоватых зубов. Он мелкими шажками подбежал ко мне и схватил мою руку.

— Как я рад, что Нестеров не оставил мою просьбу без ответа. — его маленькие, заплывшие жиром глазки пытливо оглядели меня. — Очень рад, что за дело возьмется такой матерый волк, как вы.

Теперь настала моя очередь удивляться.

— Нам не доводилось раньше встречаться? — я сощурился, пытаясь припомнить этого человека.

— Нет-нет! — затряс он головой, а я чуть не рассмеялся, так он, в этот момент, был похож на бульдога, вылезшего из воды и отряхивающегося от влаги на шерсти. Его щеки вновь заходили ходуном. — Но Толя так хорошо описал мне вас, что сомнений быть не могло, а о ваших талантах в области сыска давно ходят легенды.

— Издержки профессии! — самодовольно усмехнулся я. — Теперь мне достаются самые трудные и запутанные дела. И попробуй не раскрой! Сразу пострадает репутация!

— Наше дело как раз из таких, не раскрываемых! — перешел к делу мэр. — Мои архаровцы за весь год не нашли ни одной зацепки. — он указал мне рукой в направлении входа в здание и засеменил вперед. Я последовал за ним, поминутно оглядываясь.

В кабинете нас ждали три человека в штатском. При моем появлении они разом подскочили, и отдали мне честь.

— Это майор Ласточкин. — представил мне высокого стройного, но уже не молодого человека мэр. — Это его подопечные, старший лейтенант Свистунько и лейтенант Мутко. — парни помоложе, но выправка у каждого атлетическая.

— Ракишов Борис Петрович — подполковник. — я протянул руку каждому из них и они деловито пожали ее в ответ.

— Введите меня в курс дела! — без обиняков начал я. — С самого начала. Мне важна каждая деталь.

— Давайте я начну. — майор Ласточкин достал пухлую папку и начал вынимать из нее документы, передовая их мне.

— Пока вкратце. — попросил я. — А потом уже детали и экспертизы.

— Началось все ровно год назад. Тогда пропала девочка. Возвращалась из школы с подружкой, и пропала…

— Как так? Никто не видел? А что говорит подружка?

— Девочки жили по соседству, и всегда ходили вдвоем. От школы до дома не так далеко, спуститься с пригорка в пойму, перейти по мосту реку, а там и дом метрах в ста. Тропинка на спуске узкая, рассчитана на одного человека, вот девочки и шли друг за другом. Шли, болтали. Лириса Томенко первая спускалась, Олеся Бойченко за ней. В какой-то момент Лариса задала подруге вопрос и не услышала ответ. Обернулась — Томенко нет. Девочка подождала еще немного, вдруг Лариса задержалась наверху, но тщетно. Она даже поднялась обратно на холм. Ни души вокруг.

— А что за местность? — перебил я. — Наверняка у реки заросли… Так всегда бывает.

— Прошлая осень была ранняя, листва уже опала и видимость была хорошая.

— Сколько девочкам было на тот момент лет?

— Обеим по десять. — Ласточкин подождал немного, не возникнут ли у меня дополнительные вопросы, но я отрицательно покачал головой, и он продолжил. — Это был прецедент. Никогда в городе не случалось ничего подобного. Искали в каждом доме, обошли все закутки и закоулки. Волонтеры подключились сразу. Горожане все, что говорится, на ушах были — безрезультатно. Родители по экстрасенсам бегали, гадалок тут что мух понабежало… Версии разные были. Но воз и ныне там.

— Кто второй был?

— Пацан, одиннадцать лет. Этот в школу шел. Ребята его видели, толкался среди них, а в классе не объявился. И никто сказать не мог когда и как он пропал. Это уже по первому снегу было, но следов его не нашли, в школе учится пол города, все вытоптали. Потом месяца три, ученицы пропадали. Тут уж совсем странная история. Их родители напуганные обстановкой в городе, сами со школы забирали. Все как один утверждают что отвлеклись на минуту кто на телефонный звонок, кого окликнул кто-то. Отец последней, дал ей ключи от машины, мороз стоял под минус тридцать и велел запереть двери изнутри, пока он в киоске сигареты покупал. Пришел, дочери нет. Даже машину не открыла. Так и пропала с ключами.

— И ведь что странное, народу тогда было тьма. — вклинился в разговор Антипенко — А никто ничего не видели не слышал.

— Это верно. — поддакнул майор. — Опросили десятка три человек — ни-че-го! Как в землю провалилась. Непонятно, как целая орава людей не заметила похитителя.

— Ну, здесь все просто! — пояснил я. — Говорите, мороз был? Наверняка закутанные были в шарфы да шапки на глаза надвинуты. В такие минуты у людей она цель — быстрее до тепла добраться. И смотрят они только под ноги. Какие уж тут гляделки по сторонам… А наш похититель хороший психолог.

— Да таких специалистов-то у нас днем с огнем не сыщешь, а тут, прямо академик! — с сомнением протянул лейтенант Мутко. — Скорее псих какой-нибудь!

— Что с остальными? — не стал его переубеждать я.

— Да все тоже. Не взирая на погоду, сезон года и время пропали еще шестеро.

— Итого — одиннадцать детей! — подвел итог я.

— А главное, все возраста примерно от десяти до двенадцати. Ни улик, ни единой вещи, ни нитки, ни волоска — просто как и не было их.

— Может упустили что? — прервал я. — Не доглядели, плохо искали.

— Обижаете товарищ Ракишов! — сердито надул губы майор. — Перерыли все! Каждое дерево, каждый куст прошмонали.

— А что с последним не так? Почему только на нем тревогу забили? К нам обратились.

— Да тут как раз и улики, и свидетелей куча. И возраст — восемнадцать лет.

— Вот как? Это уже интересно.

— Его отец, наш единственный фермер. У него наших горожан человек триста работает. Дело — и скот, и посадки, и корма. Почитай, весь город кормит мясом, молочкой, крупами… Деньги конечно не маленькие имеет, но не зазнался… Человек совестливый. Рабочие его хвалят — и зарплату вовремя платит и помощь оказывает малоимущим. Когда и на городские мероприятия отстегнет.

— А сын?

— А сын, полная противоположность. Учебу забросил, еле до девятого класса доучился. Работать не хотел. А зачем? Батя ему денежки отстегивал не хило. Ругал сыночка конечно, но что поделаешь? Золотая молодежь!

— Ну и что с ним приключилось?

— Возвращался он домой из ресторанчика нашего. С компанией. Отмечали что-то. Пока такси ждали — подъехала машина, выскочили двое в масках, затолкали нашего голубчика внутрь джипа, и со свистом умчались. Никто даже сообразить не успел, что произошло. Лишь спустя десять минут догадались в полицию позвонить.

— Враги может у папаши есть?

— Да какие враги? — вступил в полемику мэр. — Его у нас чуть ли не святым считают. Молятся на него. Потому и думали, что просто выкуп требовать будут, ничего личного.

— А не допускали, что паренек сам все подстроил?

— Да на кой ему? Он и так отказа ни в чем не знал.

— Ну, может задолжал кому? Наркотики, проиграл?

— Эту версию мы откинули. Он хоть и гаденыш, но ни в чем таком замечен не был. Так, по мелочи, пил, гулял…

— Три дня назад, говорите? — подсчитал я в уме. — Это срок. Если ради выкупа похитили, или сам сбежал, уже бы предъявили требования. Где мне можно разместиться? — спросил я, оборвав разговор. — Нас два человека и шофер.

— Место мы вам приготовили. У нас здесь тетка одна комнаты сдает. Там вас и расселим. — Антипенко подскочил на месте, и засуетился, хватая то телефон, то трубку селектора.

Наконец он успокоился, и вызвав секретаршу, дородную, с кричащим макияжем тетку, приказал ей проводить нас до места.

Она кокетливо взглянула в мою сторону и чинно прошествовала на выход, обдав меня ароматом дешевых духов. Я благородно открыл перед ней дверцу нашего УАЗика, и помог ей втиснуть свои внушительные телеса внутрь салона.

Нам предоставили неплохую квартирку в двух шагах от центра. Холодильник ломился от снеди и напитков, в баре на выбор предоставлялось множество напитков, постельное белье было чистым и выглаженным.

— Красота! — Женька с большим ломтем сервелата, распластался на кровати.

— Сядь за стол и поешь нормально! — прикрикнул я на парня, но тот даже не ответил. — Столько ешь, а все, как глист. Не в коня корм. Что ты там увидел?

— Много чего! — Женька неохотно пересел на стул и хмуро уставился в одну точку. — Линять нам надо отсюда! — заявил он — Пусть со своим Г. сами разбираются!

— Конкретнее можно? — начиная беспокоиться, спросил я.

— Фамилии, даты, явки! — Женька хохотнул, и тут же снова посерьезнел. — Черте-что, салат из пяти ингредиентов!

— Что это значит? — поторопил я его с рассказом.

Из кухни вышел Михалыч, неся поднос с печеньем, жареной курицей, разогретой на гриле, наломанным большими кусками хлебом и тремя чашками чая, исходящими ароматным паром.

Я было хотел пожурить мужика за столь небрежное отношение к трапезе, но передумал, шофер всегда в дороге, когда ему учиться сервировкой заниматься. Спасибо, хоть так перекус сварганил.

Перехватив мой взгляд, Михалый крякнул

— Ну прости, Борис, не оттуда руки растут по этому делу.

— Проехали. — стушевался я, обругав себя за то, что своими эмоциями выдал себя с головой. Хорош, сыщик, хоть сейчас в разведку посылай, все мысли на роже прописаны, и спрашивать не надо. — Не до церемоний.

Женька тем временем опустился на пол и подогнул под себя ноги. Лицо его приняло отрешенное выражение. Бледные щеки впали. Взор затуманился.

— Русалка собрала под собой одиннадцать душ. — монотонно забубнил он. — Она научилась хорошо готовить… А помогает ей краб. Но он не членистоногие… он человек.

— И что нам это дает? — почесывая кончик носа раздумывал я. Это совсем не то, что я ожидал услышать.

— Мистика какая-то! — горячо зашептал Михалыч. — Вы что-нибудь понимаете, Борис Петрович?

— Пока не очень!

— Найдешь русалку — узнаешь все. Живых нет. — бессвязно продолжал бормотать Женя, вперив остекленевшие глаза в пространство. — Игра… Там все… А еще три кролика подопытных… Они все и затеяли… Сбежали…

Я попытался записать в блокнот слова племянника, особо не вдаваясь в их смысл, которого все равно не понимал. Потом будет время проанализировать. Но то, что наплел здесь ведун казалось полным бредом.

Олег Иванович Колдунов сидел в своем кресле и пялился в мониторы, коих в его кабинете было не менее двух десятков. Длинные изящные пальцы его тонких аристократических рук нервно барабанили по подлокотникам большого массивного кресла. Он несколько раз порывался закурить, но всякий раз, как только вспыхивал огонек его позолоченной именной зажигалки, отбрасывал сигарету в сторону. Он помнил слова врача из экспериментальной лаборатории психологического направления профессора Прожигалова Федора Нуамовича, в которой некогда был подопытным кроликом, о том, что любая сигарета может стоить ему здоровья, интеллекта и, даже жизни.

Рисковать не хотелось. Вот сейчас он подготовил проект, который принесет ему столько денег, что хватит на несколько жизней. И все же он нервничал. Не хотелось ударить в грязь лицом перед теми, кто готов за зрелища подобного рода отстегнуть не сотни, а тысячи долларов.

Он еще раз всмотрелся в голубые экраны компьютеров, и мысленно пересчитал «зайцев», на которых вот-вот должна была начаться охота. Их было шестеро — три особи, как он их называл, женского пола и три мужского. Все они были совершенно разные, и по возрасту, и по сфере деятельности, и по национальности, и даже по интеллекту. Он собирал их, тщательно подбирая кандидатуры. Рассылал своих людей — «волков» по ближним и дальним городам. Сверял, полученные от них сведения с информацией в интернете, созванивался со своими людьми из органов, и только получив одобрение «верхушки», давал добро на доставку «зайцев» сюда, в один из блоков заброшенного завода на окраине города, окруженного живописнейшей зоной пригородного лесного массива, охраняемого государством. Само здание за несколько лет простоя обрело экзотический вид. Корпуса, заросшие плющом, полуразвалившиеся цеха, оставшиеся не тронутыми человеком с лихих девяностых, каменные дорожки, некогда служившие гордостью местного начальства…

Олег Иванович считал это место идеальным для своих смертельных игр, и не мог дождаться начала действа. Он еще раз пробежался глазами по экранам, проверяя жертв и сверяясь с часами, набрал закрытый секретный номер.

— Выводи зайцев в стартовую! — приказал он главному своему помощнику и распорядителю Алексею, крепкому парню атлетического сложения, такому же смекалистому, как и сильному, но невероятно жесткому и беспринципному. Олег Иванович иногда сам побаивался его, но вида не подавал. Такому только покажи слабину, сожрет с потрохами. За несколько месяцев знакомства, на лице Алексея ни разу не промелькнуло ни одной эмоции, ни жалости, ни сочувствия к жертвам. Он одинаково беспристрастно гладил свою верную овчарку Бертси, и пытал пленников, вырезая на их телах замысловатые знаки своим фирменным ножом. — Пора начинать!

Громила молча поднялся и вышел за дверь. Колдунов мог видеть на мониторах, перебегая глазами от одного к другому, как он степенно шествует по длинному темному коридору в отделение с камерами.. За ним выдвинулся его отряд из шести человек. Все как на подбор крупные, мускулистые, не новички в своем деле. Алексей подбирал себе группу неспешно, отрабатывая каждого новичка проверяя его биографию.

Первой была камера златокудрой сибирячки Алисы, девушки с выдающимися внешними данными, двадцати двух лет отраду, студентки исторического факультета областного института и участницы всевозможных конкурсов красоты. «Как взбудоражит почтенную публику ее изуродованное личико и выпущенные кишки» — подумал Олег Иванович, и в предвкушении забавного зрелища, потер руки. Публика будет довольна эксклюзивным материалом. Надо помучить красавицу подольше на потеху толстосумам.

Девушку привезли недели две назад, и он наблюдал за ней все то время, что она пребывала здесь, любуясь ее точеной фигуркой и утонченными чертами лица, на котором особо выделялись ярко-синие глаза, в обрамлении длинных пушистых ресниц. Все его тело содрогалось в конвульсиях, когда она стыдливо прикрываясь мочилась в ржавое ведро у входа, обнажая загорелые упругие ягодицы. Он потел, пыхтел и остервенело бил себя по щекам, чтобы не дать волю разбушевавшейся плоти.

Алиса очнулась не сразу, видимо дуболомы переборщили с дозой. Придя в себя и не понимая где находится, красавица бросилась бить кулаками в стены, призывая на помощь. Потом ее яростные вопли поутихли, и она забилась в угол, где и проводила все время, обнимая себя за плечи… Так проходили дни и ночи.

Сначала казалось, что сна у нее не будет ни в одном глазу, но девушка слишком утомилась от ожидания и неведения, измотала себя, чуть не доведя до нервного срыва, наконец, приткнулась в дальнем углу, навалившись на обшарпанную стену и задремала. Теперь она, разбуженная лязгом замка и топотом ног, широко распахнула глаза, в которых застыл ужас. Она пискнула и сжалась в комок, но один из «волков» подхватил ее как пушинку и закинул себе на плечо. Девушка даже не сопротивлялась. Ее тело словно парализовало. Она лишь как заведенная повторяла: «Пожалуйста, пожалуйста».

Колдунов перевел взгляд на соседний монитор где разыгрывалась картина не менее интересная и забавная.

Здесь содержали парня, сынка местного фермера Валерия Стебунова, восемнадцатилетнего Никиту. С его похищением вообще не возникло проблем, даже не пришлось делать усыпляющего укола. После обильных возлияний с дружками, он едва стоял на ногах и своих похитителей воспринял как родных, спокойно дав себя усадить в машину. Теперь он с выпученными от гнева или ужаса глазами метался по периметру камеры, словно зверь в клетке, ругаясь и сыпя угрозы в адрес невидимого врага. Он скреб ногтями каменные стены, пинал двери, а как только увидел на потолке камеру, стал выделывать такие пассы, что в пору поучиться клоунам. Он плевался, пытаясь достать до черного глазка, показывал кулаки, проделывал невероятные кульбиты. Но его усилия были тщетны, а у Колдунова вызывали неконтролируемые приступы хохота. Ему доставляли удовольствие крики и стенания парня.

— Ничего, красава, — с какой-то затаенной ненавистью прошипел Олег Иванович — Бог терпел и нам велел! Это еще цветочки! Надеюсь, ты поймешь, что не все можно купить за деньги!».

На какой-то миг, в голове Колдунова возникло яркое воспоминание, заставившее мужчину перекоситься от пережитого. Вот он в лаборатории экспериментальной психологии. Операционное кресло. В его вене торчит огромная игла, доставляя неудобство и дискомфорт. Профессор вводит ему новую, только что разработанную им сыворотку, от которой его постоянно мутит. Невыносимая боль разливается по всему телу, делая его непослушным. Пальцы скрючиваются в судороге, в ноги словно вонзаются тысячи игл. Но кричать он не может, голос деревенеет. В это время над его головой постоянно звучит механический голос, но вот слов разобрать подопытный не может… видимо и на слух действует этот яд, а быть может просто боль не дает ему сосредоточиться. Гаснет свет и на белой экране противоположной стены возникают картинки насильственного содержания. Это и тяжелые ранения военных, и сцены избиения людей, и кровавые разборки, и самые изощренные пытки.

Что хотел доказать профессор этими экспериментами, неизвестно, какого он ждал результата, ведомо ему одному, но с тех пор вкусы и предпочтения Олега Ивановича сильно изменились. Изменилось и его поведение, вместо стеснительного и забитого мещанина, он превратился в жестокого извращенца. Мужчина понял, что провалил эксперимент, выдав не ожидаемую профессором реакцию, а прямо противоположную. Его с треском выгнали из лаборатории, как не нужную отработанную вещь, не объяснив, что ему теперь делать, с поломанной психикой и жаждой отыграться за свои страдания на целом мире. Однако за ним продолжали следить, даже тогда, когда он покинул ненавистные стены. Вначале, любящий муж и отец, вернулся к нормальной жизни. Но случился момент, когда все пошло кувырком. Детский каприз семилетней дочери, вывел его из себя, и преданный папочка схватился за топор. Он с нескрываемым наслаждением отрубил девочке руки… потом ноги. Вбежавшая, на истошные крики малышки жена, застала мужа всего перепачканного в крови, с наслаждением наблюдавшего, как в нечеловеческих муках корчится тело, истекающего кровью его единственного ребенка. Страх сковавший женщину, не позволил ей сделать ни одного движения, она словно застыла как восковая кукла, глядя в холодные серые глаза главы семейства.

Конец ознакомительного фрагмента.