Женщина ночи. Разные лица любви

Тина Палецка, 2021

Разочарования в отношениях с мужчинами толкают Настю на авантюрное поприще жриц любви. Бурные события плавно перетекают из родного города в Лондон. Поле деятельности расширяется. Вместе с тем девушка не теряет надежду встретить спутника жизни и обрести семейное счастье. Это повествование не только об оказании сексуальных услуг, но и о любви, борьбе чувств, поиске себя. Автор с легкой иронией, юмором и откровенностью обнажает жизнь «ночных бабочек». Открывает читателю самые потаенные уголки человеческой души.

Глава 8

В объятиях любви

Вечером следующего дня навалилось какое-то ненужное волнение. Перед тем как выйти из дома, Настя всё же положила в сумочку номер телефона для Ильи.

Народу в баре было много. Она уже отослала от себя несколько неугодных личностей. И теперь неспешно огляделась по сторонам и всем корпусом повернулась к высокому, с грузной фигурой американцу. Интерес у мужчины был нескрываемый, и он нагло уселся рядом, даже не спрашивая разрешения. Немедленно принялся заказывать дорогие напитки и прощупывать почву.

К концу вечера он с трудом верил своему везению, когда узнал, что у него есть шанс приятно провести ночь. Даже залился краской и растерялся от неожиданной радости, при этом решительно отказываясь понимать многозначительные намеки.

Когда же всё прояснилось, скорчил такую физиономию, словно ему под нос подсунули протухшие овощи, и настолько повысил голос, что Настя невольно заподозрила, что в детстве его не научили быть вежливым. Он громогласно произнёс длинную речь о том, что проституция является самым большим в мире злом, и эти дамочки развращают молодых и совращают порядочных граждан.

— Почему это я обязан платить? Женщине должно быть за удовольствие провести со мной ночь! — с самодовольным видом почти дошёл до крика штатник.

Гости бара с недвусмысленными улыбками повернули головы в их сторону. Официантка сделала жест рукой, пытаясь утихомирить разбушевавшегося гостя.

— Конечно! Как тебе угодно думать о своей персоне, — Насте не хотелось обострять обстановку, но желание оставить за собой последнее слово победило: — Однако здесь не благотворительная ярмарка.

— Все проститутки под этой крышей? — не желал верить заокеанский гость.

Настя обвела взглядом бар, чтобы убедиться, насколько много здесь посторонних, и, удостоверившись, что негусто, заверила:

— Девяносто девять процентов.

— Просто безобразие какое-то! Нет чтобы эту энергию в другое русло направить! — выкрикивал прерывающимся от возбуждения голосом мужчина, и изумление вытянуло его лицо, превратив в забавную физиономию.

— В другом русле не течёт, — рассмеялась Настя и отодвинулась подальше. После чего добавила: — Если твои финансы поют романсы, я в этом не виновата.

Гость на глазах покраснел от злости и заявил, что при желании может купить этот бар со всеми потрохами.

— Жаль, что с желанием заминка, — не без подвоха парировала Настя и задумалась на тему «потрохов».

Американец от подобных шуток окончательно раскипятился, и дело могло принять неприятный оборот, но тут охранник положил ему на плечо свою широкую ладонь, тем самым надевая смирительную рубашку. После чего гость ринулся из бара, словно спасаясь от чумы. Официантка пустилась вслед за беглецом, чтобы получить деньги по счёту, о котором он в припадке возмущения напрочь забыл.

К этому времени бар наполовину опустел, а уцелевшая публика зашушукалась, смакуя драматическую сцену.

— Что это ты парня обратила в бегство? — с улыбкой поинтересовалась Света, направляясь к выходу. И в шутку добавила, намекая на комплекцию мужчины: — Крупное упущение!

— Это упущение — американский пуританин. Пытался вернуть меня на путь истинный.

— Надо было его поставить на место.

— Пыталась. Не пожелал становиться.

— Нелегко, — протянула девушка и с высоты своего опыта посоветовала Насте быть поосторожнее с американцами, так как среди них встречаются религиозные фанатики. — Наш род деятельности в Америке не только не приветствуется, но даже наказуем. Так что дамочки подобного нам пошиба могут запросто загреметь в тюрьму. Там считается, что всегда есть возможность реализовать себя на другом поприще, — добавила Света.

— Спасибо за такую полезную справку. В этом есть доля правды, — рассудила Настя. — Но в какой-то степени мы жертвы системы. И вообще — где же право народов на самоопределение? Человек вправе распоряжаться самим собой по собственному усмотрению!

На данный момент Настя даже не догадывалась о том, какой заметный след в её жизни оставила эта независимость.

— Да-да! — заулыбалась Света. — Свобода выбора и привела нас за стойку этого бара.

«Вообще-то, — сказала Настя уже себе самой, — если бы я и усмотрела в этом американце перспективного претендента на мою руку, то ещё два раза подумала бы, идти с ним в отель в первый вечер или нет». Только поиск женихов в данный момент не входил в её планы. Разочарования вынудили её отказаться от подобных упорных попыток.

Свято место долго не пустовало. Едва растаяло в воздухе облако возмущения заокеанского гостя, как на соседнюю табуретку приткнулся парень скандинавской наружности.

— Не помешаю?

— Рассчитываю, что поможешь, — не растерялась Настя, используя тактику лобового удара.

Скандинав слегка опешил:

— Как?

— Материально! — стало прямым ответом, навеянным раздражением от предыдущего общения.

Её слова нашли весьма скудный отклик.

— Понятно, — промычал парень и, придвинув табуретку поближе, возложил руку её на колено. В глазах его засветился похотливый огонек, а ниже пояса начало ощутимо подниматься настроение.

Этот непристойный жест показался девушке неуместным. Излишняя фамильярность неприятно покоробила её, и, преодолевая желание удалиться, Настя указала на свой пустой стакан. Шведский гость нехотя заказал напитки и незамедлительно поинтересовался, что входит в её услуги.

— Прейскурант составлю к следующему разу и приложу бесплатно к каждой покупке. А сегодня придётся пальцем в небо! — недружелюбно разъяснила Настя.

Парализованный нерешительностью скандинав тупо на неё посмотрел и продолжил досаждать глупыми вопросами о качестве услуг. На что получил дальнейший ответ, что всё зависит от его великодушия.

— Можно деньги в конце заплатить? Даю слово не обманывать, — и в его глазах заиграли искорки надежды оказаться хитрее.

Всё это звучало такой знакомой музыкой, которую играют халявщики. Внутри у Насти нарастало чувство протеста. Размышляя о том, как отбрить этого докучливого товарища, она приняла недоступный вид:

— Не можешь. На торгу за слово ничего не продают.

— А если в начале я не хочу?

— Тогда вот что, кузнец трудностей, попрошу с уважением отнестись к моему личному пространству, — единым духом выпалила Настя и сняла его широкую длань со своего колена. После чего дала дружеский совет удовлетворять сексуальные потребности искусственным образом.

— Я осведомлён, что в баре на другом конце города девушки значительно дешевле, — хотел было блеснуть познаниями парень, огорчаясь тому, что этот орешек ему не по зубам.

Настя прервала его на полуслове:

— Ты не в курсе, что дешёвое обходится дороже? — и с улыбкой добавила: — А своей осведомлённостью не советую хвастаться, вдруг кто-нибудь её украдет.

— В пруду, где ты плаваешь, немало и другой рыбы, — держался той же ноты молодой человек.

— В этом баре у тебя вряд ли будет клёв! И я рада, что не попалась на твой крючок.

Скандинавский гость хотел было продолжить хитрые манёвры, но для желающих пускать пыль в глаза у неё имелся богатый запас словечек. Настя поднялась с табуретки и перед тем, как пересесть на другую сторону бара, пустила в ход свою любимую фразу: «No money — no honey! (За удовольствие надо платить)».

Её душевный настрой никак не допускал снисхождения к подобным выходкам. Сожаление мелькнуло в глазах отвергнутого клиента, но уже через мгновение он перенёс свое внимание на Снукера и уверенно направился в её сторону, чтобы «брать пробы».

Казалось, вечер тянется целую вечность. Клиентура была никудышная. Один клиент оказался критиком нравственности, второй специалистом по промыванию мозгов… Бар почти опустел, и только Наташа сидела за стойкой рядом с симпатичным молодым человеком. Она почти не уделяла ему внимания, явно поджидая своего любимого англичанина.

Настя допивала дорогой коньяк и уже собиралась уходить, как её взгляд встретился со взглядом, устремлённым на неё. Высокий блондин стоял рядом с барной стойкой в ожидании бармена. Она не сомневалась, что это и есть Илья. Долго размышлять не было времени.

— Извините, вы Илья?

Парень откликнулся так радостно, как будто давно ждал этот вопрос:

— Да, Настя. Это я.

Теперь она совсем растерялась. Хотела спросить, откуда он знает её имя, но потом догадалась: ведь он общается с Соней. Настя быстро достала из сумки лист бумаги с номером телефона и протянула его парню:

— Вам просили передать.

Он не спеша взял бумагу, посмотрел и положил в карман.

— Могу я сесть рядом с тобой или это навредит бизнесу?

— Садитесь.

— Коньяк ещё будешь?

— Буду.

Неожиданно замешательство исчезло, и подобное соседство оказалось комфортным. Статный, красивый блондин с голубыми глазами, он обладал сдержанными манерами и приятной улыбкой. В его глазах читалось умиротворение, он располагал к себе этим спокойствием и бесстрастностью. Сейчас парень предстал перед ней в совершенно ином свете. Скорее всего, она сама придумала его образ, наделив отрицательными чертами по причине его дружбы с Соней.

Илья заказал дорогой коньяк и, играя с бокалом, вдруг сказал:

— Я давно ждал этого момента, — его лицо озарила такая приятная улыбка, что нельзя было ею не залюбоваться.

На её вопросительный взгляд он пояснил:

— Возможности с тобой поговорить.

— Почему же не предпринимал попыток?

— Не хотел мешать бизнесу. К тому же твой взгляд говорит, что ты не хочешь общения с местными мужчинами.

Настя рассмеялась, а про себя подумала: «Надо же, заметил».

Она даже не догадывалась, что стала объектом столь пристального наблюдения. Держался Илья достойно. Не задавал глупых вопросов. Говорил ненавязчивые комплименты. По его словам получалось, что не было вечера, когда бы он за ней ни наблюдал. Восторгался её манерой себя держать и умением обаять противоположный пол. От него веяло соблазном и чувственностью, и Настя поняла, что попала под это сильное, магическое обаяние. Оно очаровывало и завлекало.

«Ни в коем случае нельзя впускать его в сердце», — вмешался голос благоразумия. Началась борьба с желанием. «Нужно быстрее проститься, иначе кто знает, как далеко зайдёт это странное чувство». И, придав лицу выражение кокетливого равнодушия, она собралась уходить:

— Спасибо за коньяк, Илья. Мне было очень приятно с тобой общаться.

Парень пристально на неё посмотрел. Его лицо выражало недоумение, а в глазах читался безмолвный вопрос: «Ты действительно хочешь убежать?»

«Да, бежать», — и она решительно ухватилась за решение маскировать чувства, а вслух сказала:

— Спокойной ночи. Не забудь о просьбе женщины, — напоминая о Соне.

Сожаление мелькнуло на его лице, но тут же лёгкая улыбка тронула губы, а в глубине голубых глаз загорелся огонёк, указывающий на то, что он разгадал её опасения.

— Не думал, что тебя это волнует.

Но Настя уже была у дверей и не могла ответить. Тем более что отвечать было нечего. Она выскочила из бара, ощущая, как Илья пульсирует в каждой клеточке её тела. Так хотелось оказаться в его объятиях, что даже кружилась голова. Это было не что иное, как химическая реакция. Искра, пробежавшая между ними. Нельзя позволить, чтобы искра превратилась в пламя. Это какое-то наваждение, оно пройдёт.

Намереваясь охладить пылающую голову, Настя шла домой пешком. Останавливалась через каждые несколько шагов и слушала свои ощущения. Редкие прохожие не без интереса поглядывали в её сторону, а проезжающие мимо машины сигналили, не сомневаясь в том, что девушка ищет компанию, чтобы провести остаток ночи.

Однако она настолько погрузилась в свои мысли, что не обращала внимания на подобные поползновения. Смятение в её душе продолжало нарастать. Когда-то давно, во время первой влюблённости, Настя уже испытывала нечто подобное. Сами собой складывались строки стихов:

Ты наважденье,

Уходи!

Мне нужно жить,

Заняться делом,

С собой в ладу,

Со светом целым

Пройти нелёгкие пути.

Ты наважденье,

Подожди!

Тот человек, с тобою схожий.

Я обозналась,

Он прохожий

На жизненном моём пути!

И всё же, наважденье, подожди!

Она пришла домой и прямиком нырнула в кровать. Душевный покой был нарушен. Илья полностью завладел её мыслями, стоял перед глазами. Она ощущала его объятия и поцелуи. Бредила им. Насколько материальна мысль! Особенно вызванная сильным желанием. И это желание поглотило все другие ощущения. Полученный приказ подумать об этом позже ни к чему не привёл. Искру погасить не удалось, и пламя продолжало возгораться!

Уснуть не удавалось. Пришлось подняться с кровати и заняться уборкой в надежде на то, что физическая усталость отвлечёт от непримиримых мыслей.

Усталость действительно возымела действие, и к середине дня ей удалось задремать. Хотя и ненадолго, так как беспрестанно звонил телефон.

Очередной звонок предвещал выгодную встречу с солидным клиентом из Австрии. Она почти сбросила этого мужчину со счетов. Хотя и была первой в списке его знакомств. Потом предпочтения его ушли на сторону. Он явно был из тех, кто получал удовольствие от новизны. Однако пропавшие клиенты, как и вещи, находятся именно в тот момент, когда о них забываешь. Не было причин отказать «блудному сыну».

Ханс обладал своеобразной внешностью и не возбуждал сексуального желания, зато охотно расставался с деньгами. К тому же это был выход из положения, избавляющий от похода в бар. Следовательно, шанс избежать встречи с Ильёй.

Австриец всегда останавливался в престижных отелях. Насте нравилось туда приходить. Ужинать в шикарном ресторане. Оттягивать поход в номер долгими разговорами за бокалом коньяка.

Ханс вот уже несколько лет как стал завзятым трезвенником. Объяснял он это тем, что безумные идеи приходили в голову после выпитых рюмок. А протрезвев, хватался за голову, осознавая нелепость опрометчивых обещаний. Так что теперь он предпочитал смотреть на мир трезвыми глазами.

Настя владела даром занять беседой. Даже если первая заводила разговор, делала это ненавязчиво. За окном была та или иная погода, чтобы её обсудить, или просто был чудесный вечер и нельзя было это не отметить. Многие клиенты с облегчением принимали подобную инициативу. Тем более что в ней не было назойливости. Она непринуждённо и легко излагала мысли, задавала уместные вопросы и умела внимательно слушать ответы. Считалась с тем, что интересно собеседнику. В большинстве случаев предпочитала внимать рассказам, чем говорить самой.

Коллеги намекали на то, что она носится с клиентами как курица с яйцами, и считали это напрасной тратой времени. Некоторые девушки в своих беседах ограничивались исключительно вопросом: «Что вы делаете сегодня вечером?» Это было в порядке вещей — быстренько заполучить клиента, взять деньги, закончить дела и вздохнуть с облегчением. Насте же были интересны люди. Особенно из того, другого, мира, который раньше был за железным занавесом. У них удавалось почерпнуть разные интересные сведения.

Ханс был не из тех, кто спешил внешне проявлять свои чувства. Однако в этот вечер, вопреки обыкновению, принялся распускать руки. Так что пришлось призвать баловника к порядку и ускорить отбытие из ресторана.

Вечер, проведённый в обществе австрийского друга, здорово сбил обаяние и сексуальное настроение, навеянное Ильёй. Это была встреча, которая радует завершением. Она быстренько привела себя в порядок и вышла из номера.

В баре отеля играла медленная музыка. Моментально захотелось выпить бокал коньяка и расслабиться в этой элитарной атмосфере. Только едва она переступила порог, как увидела возле барной стойки шумную компанию и среди них узнала Илью. Она не была готова к этой встрече. От неожиданности её бросило в дрожь, и сердце забилось, словно птица, попавшая в силки. Илья тоже её заметил, но лишь приветственно помахал рукой и продолжил беседу.

Благодаря мимическому таланту ей удалось надеть беспристрастное выражение лица, она сделала вид, словно пытается взглядом отыскать кого-то, и вышла из зала. Быстрым шагом направилась в сторону дома, в очередной раз рассчитывая на то, что ночная прогулка поможет развеяться.

«Это какое-то колдовское наваждение. Неужели он теперь постоянно будет появляться на моем пути? — размышляла она, ощущая сильнейшую внутреннюю неловкость. — Его присутствие в баре обезоружит и лишит способности привлекать внимание клиентов. Раздвоенность чувств в этом деле не помощник».

Вдруг, как свет во мраке сознания, её пронзила мысль Оскара Уайльда: «Единственный способ избавиться от искушения — поддаться ему». И Настя решила при первой же возможности провести ночь с понравившимся мужчиной. Это должно разрядить наэлектризованное состояние, помочь отделаться от физического влечения. Обозначив путь к спасению, она незаметно добрела до дома. Утешилась этой мыслью и забылась крепким сном.

Идея не пренебрегать вниманием Ильи полностью захватила её воображение. Вот только никак не удавалось осуществить задуманное. Прошло несколько недель, а Илья не появлялся. Настя была буквально одержима им, как наркотиком. Лица присутствующих мелькали словно во сне, и не было сил сосредоточиться на бизнесе.

В тот вечер, когда он снова появился, Настя бездумно сидела за стойкой бара. Знакомое лихорадочное состояние снова охватило всё тело: сейчас он подойдёт, предложит коньяк, потом они вместе покинут бар. Она утвердилась в этом решении и вся обратилась в ожидание, подбирая в уме нужные слова.

Илья с загадочной улыбкой на губах вежливо с ней поздоровался и сел за стол возле окна. Перекинулся несколькими словами с официанткой, поздоровался с гостями бара и через десять минут ушёл, тем самым давая понять, что роли переменились. «Вот как! Значит, он разгадал мою выходку. И нарочно дразнит». От подобного промаха её охватило раздражение. Возбуждение сменилось упадком духа, и идея потеряла привлекательность.

Настя клятвенно пообещала себе больше не быть пленницей чувств и нацелила взгляд на гостей бара. К этому времени бар мало-помалу заполнился многообещающей публикой.

Первой её добычей оказался итальянец. Он порывисто приткнулся на соседнюю табуретку. Пропел на итальянский звучный манер несколько длинных комплиментов и принялся вещать о красотах своей страны. После чего осведомился, доводилось ли ей бывать в Италии. Она сказала, что пока не посчастливилось. Итальянский гость тут же выразил готовность исправить подобный промах и возвестил о своём приглашении.

Однако едва они затронули финансовую тему, как макаронник одарил её таким взглядом, словно она покушается на весь его банковский счет. Наконец овладев собой, парень пропел, что Настя, несомненно, заслуживает хорошее вознаграждение, но загвоздка в том, что денег у него нет. После чего принялся прощупывать почву на тему исключений. Спросил, не согласна ли она повести себя бескорыстно для того, чтобы начать любовную историю, которая, несомненно, продлится в Италии.

На это Настя ответила, что её желания носят иной характер, а подобные сказки ей приходилось слышать и раньше.

На самом деле ей случалось иметь дело с такими наглыми обманщиками, что эта хитрость показалось детской выходкой. Не нужно далеко ходить за примером. Несколько дней тому назад явился в бар внушительного вида джентльмен, смахивающий на профессора. Сразу же сделал ставку на её персону и пригласил в отель. Щедрой рукой выписал чек, получил все положенные услуги, и больше никто его не видел. Как не увидела денег и Настя. Чек не прошёл.

Итальянец оказался на удивление понятливым. Моментально предпринял новую попытку, переключился на Нину.

Через пару минут судьба вознаградила её обществом благородного англичанина. Уже по тому, какими дорогими напитками он принялся потчевать, было ясно, что мужчина запросто прощался с деньгами. Она и рта не успела раскрыть, как он пояснил, что в этот вечер сочтёт за благо понести и дополнительные расходы. Настя не стала пресекать его благие намерения.

В последующие две недели случились заботы, которые вытеснили все другие мысли, кроме дум о маме. Её здоровье начало давать сбои, и пришлось настоять на госпитализации. Настя привезла маму в больницу, в которой сама когда-то работала. Хорошо платила врачам и медсёстрам, чтобы они во всём разобрались. Довольно скоро ситуация прояснилась. Врач признал заболевание щитовидной железы. И как только мама стала получать необходимые лекарства, быстро пошла на поправку. Вскорости она вернулась к себе в деревню.

Под воздействием этих хороших новостей Настя возобновила хождения по знакомой дороге. Необходимость пополнить закрома вынудила её с головой уйти в бизнес. Только чем больше она пыталась сосредоточиться, тем труднее двигался процесс. Клиенты стали попадаться непутёвые.

В этот вечер в баре царило оживление. Проходящий в городе фестиваль документального кино вызвал нашествие иностранных гостей. Девушек расхватали, словно лакомые горячие пирожки. Только Настя сидела одна и потягивала из большого бокала сладкий коктейль.

Она не спешила выставлять свою кандидатуру. Мысли её были далеко, и мужчины не решались прервать это заметное уединение. Не раз случалось так, что её задумчивость и сдержанные манеры приводили клиентов в заблуждение, заставляя думать, что она непричастна к этому бизнесу. Правда, в начале этого вечера она успела побеседовать с представителем голландского народа. И после того, как он до смерти надоел ей своими излияниями о неорганизованности местных партнёров, оказалось, что у него нет денег. Этот промах почему-то заметно обескуражил.

Вдруг её окатило горячей волной. Кто-то нежно дотронулся до плеча. Вздрогнув от прикосновения, она оглянулась и увидела Илью. Он стоял рядом и казался радостным и слегка растерянным:

— Девочка моя, где же ты была? Я не знал, что и думать.

Настя растерялась и растаяла от его откровенности.

— Я была с мамой. Она болела.

— Надеюсь, сейчас ей лучше? — лаская её взглядом, поинтересовался Илья.

— Да, спасибо.

— Очень рад. Как дела? Я испугался, что ты убежала из этого города.

— Почему убежала? — смущённо опустились её ресницы.

— Показалось, что ты избегаешь встреч со мной всеми возможными путями.

«Он меня хочет раскрутить на признание, — подумала Настя. — Нет, нужно держаться.

— Тебе показалось.

Голубые глаза нежно скользнули по её лицу:

— Могу я сесть рядом?

— Да, пожалуйста.

В его взгляде была такая мощная сила, такое колдовское излучение, что знакомый трепет, указывающий на то, что нет дороги назад, охватил всё её тело. Больше она себе не принадлежала.

— Что это за гоголь-моголь в твоём стакане?

— Веду здоровый образ жизни: пью водку со свежевыжатым апельсиновым соком, — шутливо прозвучал ответ.

— Значит, ещё один освежающий коктейль только удвоит твоё здоровье, — отозвался Илья, подзывая официантку.

Разговор потёк легко и непринуждённо. Илья проявлял живой интерес к её мыслям. От него исходили волны, проникающие в самую глубину, и малейшее прикосновение волновало её с такой силой, словно кто-то пропускал электрический заряд через все тело.

Тем временем бар продолжал заполняться джентльменами весьма перспективного вида. И между ними возникло напряжение. Скорее всего, Илья начал нервничать, усмотрев в себе помеху её ремеслу. Чтобы избежать душевного смятения, нужно было уходить из этого заведения.

— Илья, давай продолжим вечер в каком-нибудь другом месте.

Он обвёл взглядом бар и понимающе согласился. Напряжение исчезло, едва они вышли на улицу. Она позволила себя обнять и, ощущая полную гармонию, охотно согласилась пить коньяку у Ильи дома.

Дальше всё было сплошным созвучием, слиянием тел и душ. Приятная истома разлилась по всему телу. Ласки уносили куда-то далеко и высоко, и всё это сопровождалось яркими оттенками радуги. Казалось, что Илья сделался частью её самой. Сердце переполнялось невыразимой нежностью, терялось ощущение места и времени.

Долгожданное освобождение не наступило. Лишь охватило чувство единения, родства душ и неодолимая потребность в близости.

* * *

Сквозь прозрачные шторы лился ласковый утренний свет. В полуоткрытое окно входила прохлада. Илья спал сном младенца с улыбкой на губах. Было невозможно отвести от него взгляд. Загорелое, хорошо сложенное тело, светлые волосы и длинные ресницы под дугой ровных красивых бровей.

Настя думала о том, что поэтесса Марина Цветаева испытывала схожее чувство, когда написала эти строки:

Откуда такая нежность?

И что с нею делать — отрок

Лукавый, певец захожий,

С ресницами — нет длинней!

Илья открыл глаза.

— Хорошо, правда? — и его взгляд наполнился ласковым спокойствием, всё существо излучало умиротворённость, которая моментально заполнила маленькую спальню.

Настя согласно качала головой:

— И так тихо, как будто время остановилось.

Илья обнял её, и они молчали какое-то время, не решаясь нарушить состояние благодати, которым их одарили высшие силы. На стенах спальни бродили солнечные блики. Илья сказал, что эти отблески возвращают его в детство. В детство, где горизонт не был омрачён ни единой тучкой, где всегда светило солнце.

— Чем была богата юность? — спросила Настя.

— Юность принесла прохладу.

Уклончивый ответ послужил знаком воздержаться от дальнейших расспросов.

Они подкрепились лёгкими закусками и кофе, болтали о пустяках, шутили и смеялись. Незаметно опустился вечер. В любви и ласках прошла вторая ночь.

На следующее утро, пробудившись от глубокого сна после любовной усталости, она не нашла Илью рядом. Кровать ещё хранила его тепло. Настя перекатилась на другую сторону и обняла подушку. С наслаждением вдохнула знакомый запах.

Слышалось, как Илья возится на кухне: варит кофе и говорит по телефону. Этот разговор вынудил его перед кем-то оправдываться, ссылаясь на загруженность на работе. «От действительности не убежать, — подкралось осознание. — С ней нужно поладить».

Через несколько минут Илья появился в спальне с подносом, на котором стояли кофе и фрукты:

— Доброе утро! Тебя разбудил телефонный звонок? Извини, я не мог его проигнорировать.

— Я проснулась от того, что тебя не было рядом, — Настя натянула одеяло до самых глаз и, игриво подмигнув, указала на свободную часть кровати.

— Мне подавно не хотелось покидать наше любовное ложе. Вчера я отключил телефон, чтобы никто не вмешивался в нашу идиллию. Сегодня должен за это поплатиться двадцатичетырёхчасовой занятостью, — тяжело вздохнув, пояснил Илья.

Показалось, что вся атмосфера радости и гармонии, которой была наполнена комната, исчезла вместе с его тяжёлым вздохом. Настя ощутила неловкость, как будто по её вине были пропущены важные дела, и изъявила готовность ретироваться:

— Я сейчас, быстро соберусь.

Илья лишь рассмеялся, угадав её состояние:

— Если бы я мог это себе позволить, отключил бы телефон и прописал нам длительный постельный режим, — при этих словах он крепко обнял её, как будто доказывая верность сказанного, затем продолжил: — Не торопись. Позавтракай, прими душ, а потом просто захлопни за собой дверь и не забудь оставить номер телефона. А я должен уходить уже сейчас. Мне было очень хорошо с тобой.

— И мне, — ласково сказала Настя. И когда за ним закрылась дверь, погрузилась в воспоминания о прошлой ночи.

«Что же мне теперь делать?» — думала Настя, поймав себя с поличным на том, что безоглядно влюбилась. Она неспешно пила кофе, и рой мыслей кружился в голове. Обещание быть свободной от привязанностей было нарушено. Мысль о том, что общение с её разношёрстными клиентами будет происходить на глазах у Ильи, не давала покоя.

Не хотелось покидать это святилище радости, которое она могла больше никогда не увидеть. Было интересно вникнуть в мир его вещей в надежде лучше узнать характер и вкусы хозяина. Она окинула взглядом владения. Это была маленькая, но уютная квартира. Все вещи аккуратно занимали свои места. Никаких снимков, говорящих о привязанностях, не было видно.

Она на минуту задержалась взглядом на фотографии, на которой Илья расположился у подножья египетских пирамид, и залюбовалась его обликом. Каждая чёрточка его лица казалась родной и дорогой сердцу. В глазах и уголках губ залегла знакомая улыбка. Ветер играл в светлых волосах, которые очень шли к его загорелому лицу. Ощутив сильное желание, она смешалась и поспешила отвести взгляд от снимка.

Главное место в комнате занимали книжные полки с огромным количеством книг, к которым не однажды прикасалась рука хозяина. Подойдя поближе, она принялась разглядывать содержимое антресолей.

Илья отдавал предпочтение классикам разных стран. Хотелось открыть хотя бы одну из книг, но её охватило чувство вины за вторжение в чужое пространство. Словно она подсматривала в замочную скважину. Настя невольно устыдилась своего любопытства, взяла сумочку, торопливо набросила пиджак и направилась к выходу.

Уже захлопнув за собой дверь подъезда, вдруг вспомнила, что не оставила номер телефона. «Теперь Илья угадает в этом нежелание его видеть, — пришла в её голову мысль. — Нет, он слишком проницателен, и уже давно угадал её чувства, — тут же была введена доза успокоительного. Пусть инстинкт охотника и завоевателя подтолкнёт его к поиску. Теперь она рассмеялась над самой собой: — Однако нетрудно догадаться, где искать». И ухватившись за эту спасительную мысль, неспешно побрела домой.

* * *

Без сомнения, она была влюблена. Глубоко погрузилась в храм уединения. Вспоминала звук его голоса, взгляды нежных голубых глаз. Стоило только закрыть глаза, как романтическая атмосфера воспоминаний окутывала с головы до ног.

Настроенная на лирический лад, читала стихи, вторя строчкам Цветаевой:

Нет и нет уму

Моему покоя,

И в моём дому завелось такое…

Творческое пламя возгоралось с новой силой, и строки стихов рождались одним взмахом пера.

И всё же всё было так неопределённо и неотчётливо, словно на расплывшемся от дождя рисунке. Смятение набирало силу, и хотелось хоть какого-то разрешения и поддержки.

На дворе уже была осень, но бабье лето выдалось тёплым и солнечным. Настя решила позвонить друзьям и позвать их за грибами. Илона и Андрей охотно согласились. Настя дорожила дружбой с ними, и эта семья отвечала ей взаимностью. В их доме она чувствовала себя как рыба в воде. Притягивала семейная атмосфера, в которой ей самой было отказано. Баловала детей подарками, и они её с нетерпением ждали. Так что воскресная поездка за грибами всем была в радость.

Рано утром они заехали за Настей и в лесу были в числе первых грибников. Андрей с детьми ушли далеко вперёд, а подруги брели не спеша, наслаждаясь красотой осеннего леса. Обменивались впечатлениями и эмоциями обо всём происходящем.

Илона, как любящая мать, хвасталась успехами своих детей. Природа в полную силу наделила её могучим инстинктом материнства, который проявлялся даже в её внешнем облике. Она имела пышные формы, развитые бёдра, как будто созданные для лёгких родов. Волосы красила в тёмно-каштановый цвет, чтобы скрыть раннюю седину. Носила средней длины стрижку, которая обрамляла её крупные черты лица. Окна души — глаза были приветливо распахнуты навстречу миру и говорили о чувствительности и отзывчивости. По обеим сторонам рта от глаз спускались морщины, свидетельствующие об усталости. Дети и любимый муж стали полюсом, вокруг которого и вращалась вся её сфера.

Тем не менее весь её облик был притягательным для глаз, так как излучал достоинство чистой и любящей души. Рядом с ней удваивалась радость, а разделённое горе уменьшалось вдвое. Настя слушала её рассказы, и в свою очередь говорила о том времени, когда они вместе работали в больнице. Расспрашивала о коллегах.

Грибы встречались довольно часто, только она плохо их замечала.

— Мне кажется, что-то нарушило твоё внутреннее равновесие? — позволила себе заметить Илона, беспокойно поглядывая в её сторону. — Даже грибов не видишь!

— Ты проницательна! — протянула Настя, одарив подругу улыбкой с оттенком печали.

— Устала, надоело то, чем занимаешься? — сочувственным тоном поинтересовалась девушка и, срезая очередной гриб, продолжила: — К тому же это не самое достойное занятие в глазах других.

Последние слова Илона добавила для того, чтобы дать понять: она сама принимает подругу под любым соусом. Настя взглянула на неё с доброй улыбкой:

— Уронив свое достоинство, делаю вид, что это не моё!

— Главное — как ты сама к этому относишься, — попыталась сгладить промах Илона.

Настя же, одобрительно улыбаясь, продолжила:

— Нет, я не устала. Наоборот, хотела бы с головой уйти в это занятие, но возникло препятствие.

— Милиция? — глаза подруги затуманились тревогой.

— Нет! На эту загадку есть другая разгадка.

— Влюбилась?

Илона была человеком созерцательного сердца, и с ней можно было говорить без утайки. Настя согласно кивнула и обвела взглядом лес со словами:

О, осень, багряный сквозной вестибюль,

Пути от тебя нет ни к марту, ни к маю.

Спаси ты меня от отравленных пуль,

Которые сам для себя отливаю.

— Красиво! — оценила подруга. — Это твоё сочинение?

— Нет. К сожалению, забыла имя автора.

— Значит, точно влюбилась! Вот здорово!

— Здорово, если можешь себе это позволить, а у меня бесконечный мысленный поиск и противоречия с самой собой, — рассеянно глядя по сторонам, пояснила Настя.

В сердце её снова закипала смута и неуверенность.

— Интересная трактовка! — Илона остановилась как вкопанная и глянула на дело с иной точки зрения: — Нужно не чувств бояться, а их отсутствия. Зачем тратить душевные силы в бесполезных попытках?

Настя машинально взяла подругу под руку и принялась проливать свет на сложившиеся обстоятельства:

— Послушай: он знает обо мне всё! Ну, это ладно! Его мир мне совсем незнаком, и это было бы еще полбеды! Плохо то, что круг его общения вплотную пересекается с моим. Его бизнес связан с иностранными компаниями, представители которых нередко мои клиенты. Разве что организовать семейный подряд! — прорвалась шутка в конце тирады, и снова наплыло облако серьёзности.

— Как сам предмет твоих воздыханий относится к тебе?

— Нежно.

— Тогда почему бы тебе не перестать этим заниматься? — назидательным тоном начала подруга. — Ведь так будет намного легче строить отношения и возможности…

Настя даже не позволила ей договорить:

— Об этом не может быть и речи! Во-первых, поздно внедрять в меня нравственные поучения. Во-вторых, не уверена, что он этого от меня ожидает.

Илона задумалась:

— Правда, непросто, — и сочувственно вздохнув, поинтересовалась: — И что, вы постоянно одними тропами ходите?

— Да. И это здорово усложняет жизнь! Понимаешь теперь, почему мои составляющие конфликтуют между собой? — пояснила Настя и выжидательно улыбнулась.

Илона была женщина серьёзная, рассудительная и имела дар разрешать неразрешимые вопросы. Несколько минут она хранила молчание, а затем, движимая желанием помочь, изложила свои соображения:

— Вот что я думаю, моя дорогая блудница: не стоит строить догадки на пустом месте. Если ты ему приглянулась изначально, ничто и в дальнейшем не повредит чувствам. Так что не нужно терзать себя сомнениями и обрубать крылья прекрасным порывам.

— Вполне возможно, но возникла проблема нравственного порядка. Бросить это занятие я не могу. Привычка к ночной жизни влечёт. Хотя сейчас с меня в этом деле мало проку. А опыт предыдущих любовных отношений сильно пугает. В общем, я попалась как птица в силок.

— Настя, голос опыта может звучать обманчиво. Если закроешь двери для любви, она влетит в окно. Так что лучше позволь сердцу выиграть это сражение. Будь сильной. Делай то, что должна. Время покажет, — заключила подруга, глянув на неё глазами, полными света.

— Да, Илона. Ты права. Держать чувства взаперти — это словно лишить душу дыхания, — поразмыслив, согласилась Настя, и её взгляд наполнился спокойствием.

Казалось, что даже атмосфера леса звучит в унисон со словами подруги, приглашая испытать чувство восторга и покоя одновременно.

— Потребуется время, чтобы во всём разобраться, — выдохнула Настя.

— Вот и хорошо. Я рада, что ты поняла то, что из песни слово не выкинешь. Теперь займёмся грибами.

Житейская чуткость и удачно подобранные слова подруги принесли успокоение. Илона чётко уловила её ощущения. Не зря между ними всегда существовало духовное родство и умение прислушаться друг к другу. Вот и сегодня её благотворное влияние оставило на душе отпечаток света, добра, и всё рисовалось в менее мрачных красках.

Вдоволь насладившись великолепием осени, с полными корзинками грибов, они все вместе отправились к Илоне домой. Очутившись в семейном кругу, и подавно удалось отвлечься от тягостных размышлений. Здесь она отдыхала душой. Грелась у домашнего очага, и в сердце проникало то благотворное влияние, которое на неё оказывало это семейство.

За ужином много шутили и смеялись. Откровенные излияния, продолжительные беседы всегда сопровождали эти дружеские посиделки. Дети своими улыбками и репликами рассыпали вокруг бисер радости, а Илона рассказывала забавные истории об их похождениях. Настя, в свою очередь, не скупилась на похвалы, прекрасно понимая, как важно для Илоны слышать эти добрые слова. К тому же она легко находила с детьми общий язык и умела общаться. Читала интересные истории и сказки. Внимала их рассказам.

Андрей относился к ней со снисходительным почтением. Сообразительность не позволяла ему задавать глупых вопросов, и он не опасался за то, что в этой дружбе может пострадать нравственность его жены.

Домой Настя вернулась за полночь. Общение с природой и близкими людьми освободило её от ненужного беспокойства, и она уснула сном младенца.

* * *

Состояние влюблённости, конечно, дело серьёзное, но нельзя же по этой причине оказаться без средств к существованию. Хотя первый вечер после длительного перерыва Настя только то и делала, что смотрела по сторонам, ожидая с минуты на минуту увидеть Илью. Но ближе к концу вечера её терпение закончилось, надежда померкла, она улыбнулась мужчине, который расположился рядом, и сказала, что в баре слишком накурено и нечем дышать. Сказанное нашло живой отклик. Седоволосый, полноватый англичанин пришёл в заметное волнение и поинтересовался, не облегчит ли эту тяжёлую участь очередной бокал бренди.

Настя ответила, что он, несомненно, сыграет свою положительную роль, и не будучи настроенной на романтический лад, тут же добавила, что прогулка по свежему ночному воздуху в сторону отеля все окончательно исправит. От подобного заявления на лице собеседника появилось выражение неловкости, и он сказал, что жена не одобрит подобную выходку.

— Разве обязательно рассказывать?

— Догадается.

— Как же она об этом догадается? — от удивления Настя едва не поперхнулась коньяком.

Однако мужчина был философом и, продолжая ёрзать на табуретке, пояснил, что на воре и шапка горит, после чего сильно призадумался. Желание вызвать к себе интерес подтолкнуло Настю подсказать, что если он не воспользуется сегодняшним шансом, то скорее всего, потом пожалеет об упущенных возможностях. И принялась разрисовывать картину, как в преклонном возрасте, сидя с трубкой у камина, он будет думать: «Эх, какой же я был дурак, что не принял дары той любезной дамочки». Но как известно, в прошлое нет возврата. К тому же, воспользовавшись этой скромной услугой, всегда можно будет щегольнуть этим перед своими друзьями и просто насладиться воспоминаниями. И сказать себе: «Жизнь прожита не зря. Я много путешествовал. Вкушал райские плоды от всякого древа в саду».

Это соображение нашло живой отклик, заметно утешило гостя, и его мимика выдала расположение к улыбке. И предоставив ему несколько минут времени на то, чтобы окончательно усвоить мысль, Настя сказала, что уже два часа ночи.

Направляясь к выходу и сокрушаясь о том, что переступил порог этого заведения верным мужем, а покидает его подлым обманщиком, Чарльз — так звали англичанина — при этом крепко держал её за руку.

Не пошло дело на лад и в его пенатах. Чарльз сильно волновался, любовный ритуал не складывался, и он моментально счёл это наказанием за измену жене, откупился от продолжения двойным вознаграждением, а на прощание зачем-то попросил номер её телефона и сказал, что если не приедет сам, то обязательно позвонит. Вот чудак!

По дороге домой Настя даже раскаивалась в том, что так усердно занялась флиртом и проявила инициативу.

* * *

В рутинных делах и хлопотах прошло несколько недель, а Илья всё не появлялся. Потихоньку её бизнес вошёл в привычную колею, и показалось, что собственная фантазия увела её бог знает куда.

И вот однажды вечером Илья появился снова. Настя почувствовала его присутствие ещё до того, как увидела. Он вошёл в бар с журналом под мышкой. Осмотрелся по сторонам и прямиком направился к ней:

— Можно тебя на минутку?

Настя поднялась, осветив его приветливой улыбкой.

— Давай сядем за этот столик в углу, там как раз освобождается место, — предложил Илья, пропуская её вперёд.

Это было местечко, сокрытое от любопытных взоров декоративным столбом с афишами прошлых лет. Здесь было приятно уединиться и потолковать о делах.

Волнение напомнило о себе с новой силой, и пытаясь урезонить смятение, она села рядом. Илья казался спокойным и безмятежным, а в глазах его читалась радость от встречи. Знакомый запах одеколона, горьковато-сладкий, окутывал и пьянил, возвращал к первым минутам близости.

— Ну что, беглянка, как дела? Что же ты свой номер телефона не оставила? — поинтересовался Илья, нежно глядя ей в глаза и одновременно коря взглядом.

Не желая выдать смятение, она старалась подыскать подходящий ответ и взяла шутливую ноту:

— Ведь ты знаешь место прописки.

— Знаю. Только первые дни после того, как мы расстались, тебя здесь не было. Потом я уезжал в командировку.

«Значит, его чувства ко мне не изменились», — моментально воспряла духом Настя и, собравшись с мыслями, поинтересовалась:

— Куда ты уезжал?

— В Германию.

— Правда, что у них там во всём царит полный порядок?

— Правда.

— Но войну всё равно проиграли, — небеспричинно захотелось ей бросить камень в огород этой нации.

Помедлив несколько минут в раздумье, Илья ответил твёрдым и уверенным голосом:

— Проиграли. Однако с ними легко вести бизнес.

«Да уж»! — подумала Настя, вспоминая Дитриха.

— Как ты? — торопился сменить тему Илья. — Я всё время о тебе думал.

Чуткое ухо души уловило искренность. Его слова звучали так отрадно. От них кружилась голова, и всё остальное теряло смысл.

— И я о тебе думала, — незаметно слетела с неё маска.

Между ними снова пробежала такая знакомая искорка, и теперь уже не одна, а целый фейерверк радости и нежности.

— Уйдём отсюда, так хочется остаться с тобой наедине. Ты моя гавань, моя отдушина, — сказал Илья, придвигаясь поближе к ней. Он смотрел на неё взглядом, полным желания и нежности.

— Как часто ты в этом нуждаешься? — не удержалась от вопроса Настя, выдавая тем самым свою неуверенность. И тут же спохватилась нелепости такой трактовки. Это было похоже на допрос, проводить который было просто не тактично.

— Не знаю. Жаль, что постоянно вмешивается бизнес, поездки, личные разборки, — приятным и задумчивым голосом ответил Илья. Он поднял на неё глаза, в которых была боль и противоречивость чувств.

— Ты расстался с женой?

— Мы умерли друг в друге.

— Как поэтично ты выражаешься! Угадываю в тебе поклонника этой музы.

Илья добродушно улыбнулся:

— Нельзя допустить, чтобы проза жизни нас раздавила. Ты, Настя, тоже совсем другая, чем большинство барышень в этом баре. Ходишь по краешку, но не соскальзываешь.

— Главное, чтобы не пытались столкнуть, — пошутила Настя.

Заподозрив, что у Ильи сложились неверные представления о внутренних качествах её коллег, Настя продолжила с добродушной улыбкой в глазах:

— Спасибо, Илья. Знаешь, многим здешним девушкам присуща элементарная человеческая порядочность. Одни зарабатывают для того, чтобы дать детям хорошее образование. Другие — чтобы подкормить целую стаю бедных родственников. (И вспомнила, что уже завтра обещала старшей сестре выслать деньги для первого взноса на покупку квартиры). Лишь единицы рьяно стремятся к богатству и власти, чтобы заглотить побольше.

Конец ознакомительного фрагмента.