Женщина ночи. Разные лица любви

Тина Палецка, 2021

Разочарования в отношениях с мужчинами толкают Настю на авантюрное поприще жриц любви. Бурные события плавно перетекают из родного города в Лондон. Поле деятельности расширяется. Вместе с тем девушка не теряет надежду встретить спутника жизни и обрести семейное счастье. Это повествование не только об оказании сексуальных услуг, но и о любви, борьбе чувств, поиске себя. Автор с легкой иронией, юмором и откровенностью обнажает жизнь «ночных бабочек». Открывает читателю самые потаенные уголки человеческой души.

Глава 4

Рынок плоти

Mundus universus exercet histrionem

(Весь мир играет на подмостках).

Петроний

Настя быстро прошла курс молодого бойца и нырнула в омут с головой. Спелась с хором завсегдатаев. С каждым днём ей становилось всё комфортнее в кругу девушек, которые знали себе цену и не медлили её называть.

Это был настоящий заповедник ночных бабочек и праздник общей судьбы. Здесь витал дух своеобразного закрытого сообщества. Большинство тружениц коммерческого секса сосуществовали в добром согласии. Терпеливо относились друг к другу. Конечно же, девушки развлекались болтовнёй, обменивались новостями. Присутствовал дух соперничества и тщеславия, случались лёгкие перебранки, но всё оставалось в рамках приличия.

Круг её общения стал суживаться до завсегдатаев бара. Как верно говорит одна английская пословица, птицы собираются по окрасу. В любом случае нелегко общаться с теми людьми, в понятия которых не укладывается подобный образ жизни.

Так уж сложилось, что лучший бар в городе достался представительницам этого ремесла. Когда-то он был валютным, а теперь сделался общедоступным. Внутри этой колыбели порока внешне всё выглядело вполне пристойно. Царило оживление, словно на модном аукционе, где каждая из присутствующих пыталась выручить побольше.

Множество уютных уголков, предоставляющих удобства для любителей уединиться. Мебель была выполнена из натурального дерева, с позолоченными ручками. На полках стояли всякие заморские безделушки и книги. На подоконниках горшки с цветами. Воздух был пропитан игрой и вожделением.

Настя по каплям выдавила из себя всякое стеснение, прониклась этой атмосферой. Как будто её несла какая-то необузданная сила. Обилие впечатлений от встреч заполняло всё существо.

В связи с развалом Советского Союза усилился интерес иностранных бизнесменов и туристов. Представители разных стран слетались, как пчелы на мёд, открывать новые горизонты.

Дурная репутация этого заведения и его искусные манёвры пользовались особой популярностью и приманивали немалое количество посетителей. Богатые повесы хорошо знали расположение бара. И едва стряхнув заботы минувшего дня и пыль дальних дорог, дружно стекались в его сторону. Самая отборная клиентура: щедрые, вежливые и уверенные в себе мужчины. У девушек дух захватывало и шла кругом голова. Никто не скупился на дорогие наряды и уход за собой.

Теряли голову и иностранные посетители. Несколько раз гости в шутку интересовались у девушек, не проходит ли здесь конкурс моделей, и задерживались в баре, чтобы отдать свой голос. Но голосом дело не ограничивалось. Находилось много желающих отдохнуть и познакомиться поближе. Хотя случались по этой причине и недоразумения.

Как-то к Насте подошёл один мужчина.

— Говорите по-немецки?

— Пока только считаю, — взяла шутливую ноту Настя.

Тогда гость перешёл на английский и поинтересовался, зачем она здесь сидит. И получил прямой ответ. Глаза в глаза:

— За деньгами.

Немец то ли не расслышал ответа, то ли был занят своими мыслями, лишь деловито осведомился:

— Мне говорили, что здесь есть девушки.

— Считаешь, тебя обманули?

Настя окинула взглядом помещение: вся команда была в сборе.

— Нет. Ты не понимаешь. Меня интересуют девушки определённого ремесла.

Настя прекрасно поняла, чем вызвано это заблуждение, но её охватило неудержимое желание подразнить гостя, и она сделала непонимающий вид. А мужчина продолжил:

— Я ищу таких девушек, которых можно приглашать в отель.

— А эти, думаешь, не пойдут?

— Но мне для секса.

— Ну, а им — для денег и для секса.

— Все девушки по этой специальности? Бери любую?

— Можно даже двух.

Находясь под впечатлением от подобного открытия, Ганс обвел присутствующих дам оценивающим взглядом и лишился дара речи.

Когда он снова заговорил, выяснилось, что это был очень порядочный немец. Он во всём любил порядок. С его точки зрения, здесь ничего не было подчинено правилам. Над подобным заведением должна была висеть табличка «Бордель». Чтобы граждане знали, куда и зачем они идут. Но больше всего его добрые чувства и намерения оскорбила одежда: дамы не были должным образом разодеты. Такой поверхностный осмотр никак не мог устроить настоящего покупателя, каким он себя считал.

— И что? Не будешь никого брать? — продолжила иронизировать Настя.

— Это вообще законно? — скроил подозрительное лицо гость.

— Что? Знакомиться?

— Нет. Заниматься этим бизнесом.

— Ты случайно не из полиции нравов?

— Нет. Я из Германии, — гордо выговорил мужчина.

И всем своим видом выказывая недовольство, удалился в гордом одиночестве. Тем самым продемонстрировав яркий пример того, что немецкое законопослушание одержало верх над нарушением порядка. Даже ценой отказа от удовольствия.

* * *

Для Насти в этом процессе было что-то значительное. Имея склонность к размышлениям и будучи наблюдательной, она с интересом замечала и анализировала происходящее. Мужчины, как опытные охотники, высматривали себе хорошенькую жертву. Искали в ней то, чего не было у собственной избранницы. Их глаза горели предвкушением. Ничто их не пугало и не останавливало. Вспомнились слова Фридриха Ницше: «Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры. Поэтому хочет он женщины, как самой опасной игрушки». Пусть обвиняли Ницше в нечестивом вольнодумстве, но он умел видеть глубину вещей и постигать действительность.

У каждого была своя причина желать утешения в объятиях другой женщины. Одни специально приезжали сюда искать радости жизни подальше от семейного очага, где их держали на голодном пайке. У других идея рождалась спонтанно, чтобы заполнить затянувшуюся паузу. Мужчин не пугало то, что подобная выходка могла стоить им карьеры или семьи. Желание разгоралось, и охотники не пытались оградить свою добродетель.

Среди завсегдатаев этого заведения были девушки, которые, подобно Насте, в дневное время трудились по специальности, а вечером спешили сюда за дополнительными финансовыми поступлениями. Для некоторых взошла звезда романтических отношений. Следовали предложения руки и сердца. Тогда в адрес удачницы устремлялись взгляды восторга и зависти коллег.

В то время ни у кого не возникало сомнения в том, что пришвартоваться к чужому берегу — как в лотерею выиграть. Никто не думал, что главной преградой может стать разница в менталитете. Девушки без страха шли за своей мечтой. Красавицы наивно полагали, что так, как они умеют заботиться о своих благоверных, иностранкам не под силу. Кто-то без памяти влюблялся. Кому-то рассудок диктовал, что в подходящих условиях им не составит труда взрастить любовь.

Шёл второй год её ночной жизни. Перед глазами проходили примеры триумфального отбытия за границу и внезапного возвращения в исходное положение. Только тем удалось адаптироваться, кто вовремя осознал: если приехал в Рим — делай то же, что и римляне. Другие же, кто пытался со своим уставом в чужой монастырь, быстро вернулись в родные пенаты, так как очень разочаровались. И они, и в них.

Постоянные посетители бара начинали шептаться, когда в бар заходила высокая видавшая виды блондинка, считая её видной фигурой в этом бизнесе. Самолично возложив на свои плечи непререкаемый авторитет, девушка поглядывала на всех свысока, как бы давая понять, что никто ей не ровня, не соперница.

Блондинку звали Соня. За плечами у неё был немалый стаж работы на этом поприще. В то время, когда КГБ зорко за всем этим следило, у неё хватало ловкости и сноровки все недоразумения улаживать. А длинный список знакомств позволял навещать свою клиентуру по всему миру.

Признаки внешней красоты ещё проглядывали из-под маски наигранности, пьянок, курения и бессонных ночей, и она заметно этим кичилась. Зелёные глаза по-кошачьи ловко цеплялись за всё происходящее, только отсутствие достойного внутреннего содержания лишило их былой прелести.

Привычная к этой ночной жизни, она делала всё возможное, чтобы замаскировать внешние недостатки и как можно дольше остаться на плаву. И в начале вечера это у неё неплохо получалось. Но стоило только принять несколько рюмок зелья, как весь камуфляж с неё спадал, словно занавес перед спектаклем, обнажая истинное положение вещей.

Однако Соня имела тонкое чутье на хорошего клиента и, усмотрев жертву, уверенно шла к цели. Даже когда глаза очередного мужчины ускользали в сторону её коллег, вырваться из Сониных лап было непросто.

Под личиной благодетели она практиковала своё опасное обаяние и на приятельницах Её хитроумные вопросы искусно выуживали ценные сведения, которые поначалу никто не собирался ей давать. Она засыпала собеседницу комплиментами, критикуя всех остальных. Благодаря этому напускному простодушию, ей доставались сведения о хороших клиентах и любовных связях коллег. Информацией она распоряжалась по своему усмотрению, нередко злоупотребляя откровенностью. У одних исчезали постоянные клиенты, у других разлаживались романтические отношения. Отпечатки её хищных зубов парализовали не одну дружбу.

Однако Соня так сладко пела, что поначалу было трудно распознать лицемерие. И перечень её преступлений безнаказанно возрастал. Девушка не отягощала свой ум размышлениями о нравственности и предпочитала хорошие заработки хорошим поступкам. Такой была её житейская хитрость.

Доля этой «сладости» досталась и Насте, которую угораздило заслужить Сонино расположение. К ней та изначально подступилась с тонкими комплиментами о том, что в её глазах Настя завоевала репутацию лучшего делового партнёра. Что означало «поперек батьки в пекло не сунется». Это давало Соне возможность держать бразды правления в своих руках и проводить политику мнимого сотрудничества. Делала она при этом всё возможное, чтобы закрепить Настю в безынициативной позиции, усыпить бдительность.

Никто не брался скидывать Соню с трона и тягаться в умении соблазнять. В технике сексуального обольщения ей не было равных. Стратегия ведения атаки включала в себя соблазнительные позы и шутки. Похотливая пластика движений позволяла нащупать подходящие места на теле мужчины. Это окончательно убеждало его в том, что она имеет должное понятие об этом предмете. В снаряжение девушки входило умение отпускать комплименты, к которым сильный пол имеет пристрастие не меньше слабого пола.

Если эта хитрая стратегия не срабатывала, в ход шёл продуманный шантаж «Time is money»^[4], подразумевающий вознаграждение за потраченное время. Соня никогда не отступалась от надежды хоть что-нибудь выдоить из намеченной жертвы.

Попадались и неосведомлённые гости. Заходили выпить рюмочку горячительного, как ни в чём не бывало вступали в разговор, принимая инициативу девушек за врождённую коммуникабельность и заслуженный интерес в свой адрес. Когда же за это им выставляли счёт, одни, отделавшись лёгким испугом, пускались наутёк. Лица других мужчин принимали всё более заинтересованное выражение.

Постепенно подкупало и то, что Соня была душой компании. Так что намёки коллег остерегаться этой дамочки проходили мимо ушей.

Как-то к Насте подошла девушка по имени Света и, опираясь на свой опыт, сделала попытку предостеречь от слепого доверия:

— Вижу, ты к Соне в подмастерья пошла. Смотри, обожжёшься на этой дружбе — и не говори тогда, что я тебя не предупреждала!

— Почему?

— Шкодливая дамочка. Может здорово подорвать твою репутацию в глазах других. Я бы её и на порог не пустила.

— Непривлекательный вырисовывается портрет, — задумчиво протянула Настя и через секунду добавила: — Спасибо! Предупрежден — значит вооружен!

А про себя подумала: «Господи, помоги мне правильно обо всём судить».

Однако всё шло как по маслу и виделось в розовом цвете. Так что предупреждение быстро забылось. Новая приятельница, искусно игравшая роль боевого товарища, деловито заполняла Настино время. Пользовалась разного рода уловками, заверяя в своей доброжелательности, пыталась забраться в самые укромные уголки сердца. Это подкупало, и быть во всеоружии не получилось.

* * *

В тот день они вместе обедали в уличном кафе. Соня щедро потчевала последними новостями и сплетнями. Источник информации бил через край. Избрав роль полководца, Соня вещала о поведении коллег, пытаясь выставить их в негативном свете, приписывая не совершённые ими злодеяния. Требовала схожего мнения и подстрекала к вражде. Однако при этом не забывала зорко следить за всем происходящим вокруг.

От этой болтовни уже начинала идти кругом голова, и Настя сделала попытку поменять тему:

— Может, сходим в кино? На этой неделе в городе проходит фестиваль французских фильмов.

Соня даже не сочла нужным отозваться на это предложение.

— Ты же прекрасно понимаешь, что такие, как Аня, только сбивают цены в баре! Она не умеет работать с клиентами и запросто покупается на любое предложение.

— Не знаю. Свечку не держала.

— Я тебе говорю, что так и есть, — повторяла блюстительница порядка, пристально глядя Насте в глаза. Она частенько пускала в ход обвинение «сбивают цены». Честолюбие толкало девушку самоутверждаться таким образом.

В это время перед рестораном остановился проходивший мимо молодой скандинав и поздоровался с Соней.

— Кто это? — поинтересовалась Настя, — Мне кажется, я его уже где-то видела.

Соня, сморщив носик, пояснила, что это шведский дипломат, который никогда не платит девчонкам, но никаких других грехов за ним она не знает.

— Давай-ка его позовём, пусть коньяком угостит, — усмотрев в этом отличную возможность не платить за напитки из собственного кармана, Соня сделала зазывающий жест.

— Не самая лучшая визитная карточка, — передёрнула плечами Настя.

Свен охотно отозвался на приглашение. Это был высокий парень с бледным лицом и добрыми глазами. Когда он улыбался, возле глаз собирались игривые морщинки, которые его совсем не портили.

— Привет, Соня! Как дела? — и, присаживаясь на свободный стул, одарил Настю заинтересованным взглядом: — Твою подругу я не знаю. Вместе работаете?

— Нет! — неожиданно для себя самой прикрылась благоразумием Настя.

А Соня лишь ехидно улыбнулась.

— Тогда понимаю, почему я тебя никогда раньше не видел, — оживился парень, сосредоточив на ней всё свое внимание: — Чем ты занимаешься?

— Медсестрой работаю.

— Здорово! — заинтересовался Свен.

Он совсем забыл, что рядом с ним две девушки, и увлёкся разговором лишь с Настей. Соне всё это явно не нравилось. Пришло время показать свою истинную натуру.

— Что там по поводу коньяка? — не скрывая злобной раздражительности, она вмешалась в разговор.

— Пожалуйста! — последовал невозмутимый ответ на подобную бесстыдную требовательность, и в глазах Свена промелькнул насмешливый огонёк. — Закажи напитки на мой счёт, а мы с Настей пойдём в парк прогуляться.

Дело принимало неприятный оборот. Общество Сони стало заметно тяготить парня, но его самообладание было безупречным. Соня, словно пружина, подскочила со своего места и нервно направилась в сторону бара, чтобы успеть ухватить бесплатный коньяк. А вернувшись к столику, принялась оркестровать поведение Насти:

— Ты некрасиво поступаешь! Пришла обедать со мной, а теперь с этим халявщиком уходишь.

Её обвинительная речь сопровождалась энергичными жестами, и зависть прорастала в каждом слове. Холод отчуждения закрался в душу Насти, но, не желая переходить к взаимным оскорблениям, она лишь натянуто улыбнулась.

Сама Соня отродясь ни с кем не считалась, но в её глазах это не давало кредит другим поступать аналогичным образом. Всё говорило о том, что пора ставить точку на этой дружбе.

Свен бесстрастно взял Настю под руку, и, занятые беседой, они побрели в сторону парка. Хотя знакомство не сулило финансовых поступлений, Настя определённо наслаждалась обществом этого парня.

— Люблю быть окружённой зеленью, — она глубоко вдохнула свежий воздух парка. — Когда постоянно живёшь в большом городе, устаёшь от уличного шума и толпы.

— Общение с природой наполняет энергией. Тебе, наверное, приходится отдавать работе много сил? — участливо поинтересовался Свен.

— Конечно. Пациенты нуждаются в дополнительном источнике энергии, — с интересом глядя на своего собеседника, согласилась Настя и добавила: — Но искреннее сострадание даёт силы, чтобы оказать необходимую поддержку.

— Думаю, медсестра — это в первую очередь любящая душа. Доброта, терпение, отзывчивость.

— Да, ты прав. Сердечная квалификация важнее всего, — искренне согласилась Настя.

Свен остановился. Какое-то время внимательно смотрел на неё, а затем притянул к себе и нежно поцеловал. Неожиданное проявление чувств вызвало у Насти смущение, парень заметил это и моментально разжал объятия, разочарованный отсутствием пыла.

— Свен, не обижайся. Это слишком интимно. Это не для парка. Видел бы ты, каким взглядом одарила нас проходившая мимо женщина.

— Что ты, Настя, я не обиделся. Просто не смог совладать с чувствами. Твои слова прекрасны, как и ты сама.

— Спасибо. Мне тоже легко и приятно быть рядом с тобой.

— Правда? — парень так обрадовался, как будто услышал самые заветные слова в своей жизни. — Может быть, тогда… — на мгновение он запнулся в нерешительности. — Может… Не согласишься ли ты приехать ко мне в гости? Я бы показал тебе Стокгольм. Это чудесный город!

Настя совсем не ожидала, что события будут разворачиваться так стремительно, но не видела повода отказываться.

— Спасибо, Свен. С удовольствием!

— Завтра же и займёмся оформлением визы. У меня в посольстве есть знакомые, — от нетерпения потирая ладони, пояснил парень.

— Так быстро?

— Тебя это пугает?

— Нет, — и, прильнув к его плечу, чтобы загладить смущение, Настя призналась: — Просто не ожидала, что возможно всё так быстро устроить.

Парень сразу же повеселел и не без гордости пояснил:

— Для меня возможно.

— Очень интересно!

Настя села на скамейку под плотной тенью каштанов и, с любопытством глядя на Свена, продолжила:

— Ты птица высокого полёта? Расскажи о себе.

Свен неохотно опустился рядом:

— Настя, давай я тебе обо всём расскажу, когда ты приедешь в Стокгольм. Не обижаешься?

Она отрицательно покачала головой, заинтригованная тем, что парень предпочёл остаться инкогнито. Затем обвела глазами парк и доверчиво положила голову ему на плечо. Деревья перекинули ветви через спинку скамейки и касались её волос, слегка щекотали шею. Удивительная благодать разлилась вокруг. Вдоль пруда дремали ивы. Утки плавали спокойно и важно.

— Хорошо, правда? — ласково спросила Настя.

— Да. Только на востоке край неба окрасился густой синевой, и вот-вот пойдёт дождь.

— Действительно. Вот и цветы перед грозой пахнут особенно остро, — и Настя жадно вдохнула ванильный аромат пионов, цветущих рядом со скамейкой.

— Так что пора подыскать уютный ресторан. Я люблю ужинать рано. А ты? — нетерпеливо поинтересовался Свен.

Ранние ужины не были её привычкой, но Настя снисходительно кивнула в знак согласия. Хотя ей и хотелось отвоевать ещё несколько минут, чтобы побыть в окружении природы. Но тучи уже затянули большую часть неба, и лишь узкий луч солнца слабо пробивался сквозь облака.

— Какое красивое небо! В такие моменты я всегда жалею, что у меня нет с собой фотоаппарата, — нарушила воцарившееся молчание Настя.

— Зачем? — с недоумением посмотрел на неё парень.

— Чтобы запечатлеть этот луч надежды, — задумчиво протянула Настя.

— Понятно, — без особого восторга прозвучал ответ.

Романтиком Свен не был, но поддерживать отношения и кормить ужином определённо торопился:

— Пойдем.

— Хорошо, — и она неохотно поднялась со скамейки.

И действительно, пора было поторопиться. Первые порывы ветра разбудили парк, зашелестели в верхушках деревьев. Прохожие ускорили шаг и достали зонты. Опасаясь промокнуть, Свен беспрестанно поглядывал на небо и включил четвёртую скорость. Настя едва поспевала за ним. Споткнулась и чуть не упала, искренне удивляясь тому, что это осталось незамеченным.

Тучи нависали всё ниже, но дождь не начинался, и они беспрепятственно дошли до ресторана на окраине парка.

Помещение сохранило атмосферу советского времени. Огромный зал вмещал такое количество столов и стульев, что напоминал обыкновенную столовую.

— Аперитив? — осведомился официант с каменным выражением лица, едва они заняли столик в центре зала.

— Тебе минеральную воду с газом или без? — поинтересовался Свен.

Настя удивлённо повела бровью и сказала, что прекрасно обойдётся чем-нибудь покрепче, например анисовой водкой.

— А мне минеральную воду, — покосившись в её сторону, заказал Свен.

Официант удалился с недовольным видом, не усмотрев в лице мужчины престижного клиента.

Свену заметно недоставало чувства такта, и это раздосадовало не только официанта. В Настиной голове возникли подозрительные мысли и пробудились дурные инстинкты, которые и вылились в задиристый вопрос:

— Избегаешь горячительных напитков?

— Почему же? В нормальных пределах.

«Можно подумать, кто-то уже вышел из этих пределов», — отметила про себя Настя и, когда заказали главные блюда, решила удержаться от вина. Кто знает эти скандинавские соображения.

Свен насладился лососем с минеральной водой и заметно повеселел. Он принялся болтать без умолку и наконец решился задать вопрос, который какое-то время не давал ему покоя:

— Я сразу почувствовал, что ты не такая, как Соня. Не могу понять, что вас связывает? — и с таким любопытством окинул Настю взглядом, словно пытался прочесть что-то в её лице.

Насте стало неловко за то, что она уклонилась от откровенности, и на какой-то момент показалось, что лучше объяснить всё как есть. И всё же у неё не хватило смелости, так как в глубине души притаились опасения о разрушающей силе правды. Она лишь улыбнулась в ответ и пожала плечами.

— Закажем коньяк? — не стал задерживаться на этой теме Свен.

— Закажем.

«Слава Богу! Не заядлый трезвенник», — отметила про себя Настя.

За коньяком они вернулись к обсуждению предстоящей поездки. Предвосхищение встречи в Стокгольме вдохновило Свена рассказать о любимых местах, которые он собирался ей показать. И остаток вечера он повествовал обо всём сразу: о красоте природы, о замках и кладбищах, с особой гордостью сообщил о Нобелевских торжествах, которые проходят в Стокгольме.

После ужина парень посадил её в такси. Он не прибегнул к романтическим объяснениям, не предпринял попытку вместе провести ночь, но обо всём сказали его сияющие глаза.

Настя ехала домой, с трудом осознавая произошедшее: Свен ещё ни разу не был женат, обладал завидной внешностью, построил успешную карьеру… И воображение унесло её далеко в будущее.

Следующий день они провели вместе, улаживая дела с визой. Свен хотел, чтобы она приехала на две недели. Настя охотно согласилась, будучи уверенной в том, что беспрепятственно организует свободные дни.

Так же, как и в первый вечер, они расстались сразу после ужина.

Назавтра Свен улетел домой, а Настя пошла на дежурство в больницу. Она приняла твердое решение — стать образцом добродетели и воздержаться от походов в бар.

* * *

Вечером следующего дня, когда зазвонил телефон, она не сомневалась, что это Свен. Только это была Соня.

— Привет! Ну, как там твоё знакомство со шведом протекает? — вкрадчивым и воркующим голосом осведомилась разведчица.

— Хорошо, — Насте не хотелось посвящать её в подробности. После последнего ланча вселилось чувство неприязни к подруге.

Соня же моментально смекнула, что своей выходкой охладила отношения, и пора идти на попятную:

— Я тогда погорячилась. Молодец, что пошла со шведом на прогулку. Может, у вас завяжутся серьёзные отношения, — вещала она слащавым голосом. — Свен — перспективный мужчина.

Её умение вызвать на разговор не имело себе равных. Соня хорошо знала, когда следует источать бальзам доброты и благоволения, хотя и с изрядной дозой желчи. О таких людях говорят: на языке мёд — под языком лёд. И Настя в очередной раз проглотила наживку.

— Пригласил в гости, а там посмотрим.

От этого известия у Сони перехватило дыхание. Ей понадобилось несколько секунд на то, чтобы переварить такую новость.

— Видишь, как хорошо, что я его подозвала к нашему столу и тем самым посодействовала вашему знакомству.

После чего Соня пустилась в хвастовство о том, что многие клиенты желали заполучить её в жёны. Только она птица вольная и свободу ни на что не променяет.

— Как тебе угодно, — отмахнулась Настя.

— Когда поездка? — не находила покоя Соня, прощупывая обстановку.

— В конце августа, — призналась Настя, дивясь этой напускной любезности.

— Когда в бар придёшь?

— Пока не приду.

— Решила держать своё имущество под присмотром? — не упустила случай съязвить шпионка.

— Не припомню, чтобы назначала тебя в министры своих внутренних дел. Как-нибудь сама разберусь.

— Тебе не звонить к выходу, даже если будут перспективные клиенты?

— Спасибо за добрые намерения. Нет.

Сонин талант внушать неверные решения на этот раз потерпел фиаско. И всё же напоследок она сделала заявление, которое у неё всегда было наготове: о превосходстве своего жизненного опыта. Остался неприятный осадок от этой показной добродетели. Настя и сама не понимала, как могла проговориться о приглашении, и в очередной раз отругала себя за болтливость.

Прошло три дня. Свен по-прежнему не звонил. Тогда она решила позвонить ему сама. Будучи уверенной в том, что с ним что-то не в порядке, так как парень не был похож на человека, у которого слова расходятся с делом.

Однако на удивление бодрый голос Свена сразу же прозвучал в трубке.

— Свен, привет. Это Настя. Ты в порядке?

— Привет! Собирался тебе звонить. У меня небольшие перемены: в конце августа я должен быть в Гонконге. Сможешь ли ты приехать раньше? Скажем, на следующей неделе.

— Думаю, что смогу, — силясь привести в порядок мысли, пробормотала Настя.

— Дай знать. Завтра вышлю билеты.

— Хорошо. Ты добрался благополучно? Я уже начала волноваться…

— Всё в порядке. Поговорим, когда приедешь. До скорой встречи, — голос его звучал фальшиво и неубедительно.

— До встречи.

Настя в полном замешательстве положила трубку.

Скорее всего, у парня неприятности в бизнесе. В противном случае он отменил бы приглашение.

Свен прислал билеты через три дня. Поразил тот факт, что обратный билет был с открытой датой. И всё же она усмотрела в этом добрый знак и вернулась к хорошему расположению духа. Теперь можно было собираться в дорогу, покупать подарки.

За день до вылета позвонил Свен, уточнил, всё ли в порядке с билетами, и снова её поразил его официальный тон. «Наверное, на работе», — нашла очередное оправдание Настя. Хотя в этот раз было трудно отделаться от неприятного ощущения безразличия.

В тот же вечер телефонный звонок обнажил неиссякаемое любопытство Сони:

— Твоё затворничество ещё не закончилось? Хранишь верность шведу? — ехидничала шпионка, уже менее искусно играя роль лучшей подруги.

— Может, и храню.

— Что с приглашением? — девушка закинула удочку, чтобы выудить нужную информацию.

— Завтра вылетаю.

— Как? — изумилась Соня.

— Как-как? Самолётом!

— Да-да, — взяла себя в руки Соня. — Я просто удивилась, что сейчас летишь. Ты же в августе собиралась.

— Собиралась в августе, а лечу сейчас, — ответила Настя, в очередной раз ругая себя за прямоту.

Недоумевая, к чему такая неусыпная забота, и перебирая в памяти мелкие детали, она снова пожалела о том, что посвятила Соню в подробности поездки.

Примечания

4

Время — деньги.