Русская сага. Свобода. Книга третья

Тина Вальен

«Русская сага» – это народный роман о трёх поколениях простой семьи, переживших вместе с Россией немало испытаний. Они не претендуют на спасение мира, но мужественно держат его на своих плечах. Не все – мужественно… и – держат, но чего только в жизни не случается… В книге «Свобода» – эта осознанная необходимость – для одних стала долгожданной, для других – внезапной, а для страны – разрушительной. Дама с факелом всем выставит свой счёт: за эти бублики платите рублики, мол, для республики!..

Москва

Страна моя, Москва моя…

(Лебедев-Кумач)

В мае 1997-го года Ина с дочкой стали москвичками. Неужели они преодолели чёрную полосу жизни и добрались до белой?! Добрались. Это счастье Ина носила в своём невидимом рюкзачке, постепенно забывая весь невероятно трудный период обмена жилья, переезда и обустройства на новом месте жительства. Невозможно сразу забыть страх своего первого шага в тёмный тоннель, рискуя не добраться до выхода. В перестроечное время с его постоянно меняющимися законами любая предприимчивость могла закончиться крахом. И она оглядывается и вспоминает…

Дочь Алёна после длительной командировки в Африку уже успела поработать секретарём в Российском Центре Приватизации, потом стала работать офис-менеджером в проекте Гарвардского университета, только что выигравшем тендер на постсоветском пространстве в сфере помощи перестройке. Обосновались они с размахом, платили по тем временам хорошие «белые» зарплаты, по меркам Ины очень большие. Дочка сняла в Москве квартиру, купила себе кожаное пальто, первую в своей жизни очень модную коротенькую французскую дублёнку с капюшоном, сапоги-ботфорты и была вполне довольна собой. Новая жизнь, новые друзья. Иногда в выходные дни она приезжала к маме.

Как только дочь обустроила свою жизнь в Москве, Ина вздохнула полной грудью и расслабилась. Кажется, заканчивается чёрная полоса их жизни, изрытая противотанковыми рвами защиты, опутанная колючей проволокой обид, с воронками от снарядов лжи и предательств, усыпанная осколками «мечт» и начинаний. Уже можно без страха подумать о будущем со светлой и ясной дорогой впереди. Дочь уже пошла по ней, а в её собственном будущем чётко просматривалось только одиночество, которое совсем не пугало. Всё в ней давно кричало: «Оставьте меня в покое, пока я не залижу свои раны!»

После каждого случайного или навязчивого посещения её реабилитационного бункера бывшим мужем Игорем, Ине хотелось сбежать куда-нибудь подальше, чтобы забыть о нём навеки. И работа не радовала, но и её могли лишить в любой момент. Подмосковный городок хирел и почти умирал, молодёжь уезжала на заработки в столицу. Может быть, и ей попробовать это сделать, чтобы дочь не мучилась со съёмными квартирами и обрела достойный её статус? Всем известно, что столичные мамаши не любят «понаехавших» девиц и очень ревностно оберегают своих сыночков от брака с ними. Времена изменились, а предубеждения остались и могут испортить ей жизнь.

Сама Ина так и не решилась выйти замуж второй раз, потому что не прошёл ещё стресс от первого. Нет худа без добра: сохранённая свобода теперь позволяет ей многое… И она, пока нерешительно, начала просматривать в газетах варианты обмена любимой квартиры на жилье в Москве, совершенно не веря в это фантастическое предприятие. Нормальная квартира в столице, судя по газетным объявлениям, стоила пару таких, как у неё. Естественно — на окраине.

Попытка — не пытка. Не обошлось без поддержки свыше: когда Ина уже потеряла надежду, позвонила подруга и обратила её внимание на редкое объявление в местной газете об обмене московской квартиры на квартиру в К*, потом пришла Зоя, давшая это объявление, и с первого раза согласилась на обмен. Чудеса, да и только. Ина была на седьмом небе от счастья, когда та запросила и «доступную» для неё доплату.

Неужели это тот самый Дар, посланный небесами за все прошлые испытания? И не по этой ли причине судьба ставила бесконечные препоны покупки второй квартиры в К*? Осталось только его принять и не споткнуться. Ина помчалась в Москву, чтобы обрадовать дочь.

Алёна, тяжело переживавшая предательство отца, не раздумывая, сказала:

— Мама, в это трудно поверить, но у тебя появилась возможность сбежать подальше от папы, который не оставит тебя в покое. Думаю, что мы с тобой предоставили ему все шансы остаться с нами, но он сделал свой выбор, после которого мы вправе сделать свой!

После их разговора решение на обмен было принято окончательно: подарок судьбы надо брать. Но легко его взять не получилось. Дар, как в сказке, находился в сундуке, висевшем на дубе, закрытом на замок, ключ от которого… и далее по тексту. Кроме того, дорога к этому дубу проходила через дремучий лес, в который Ина и нырнула вместе с Зоей.

В сумраке перестроечного хаоса надо было найти надёжную организацию, занимающуюся квартирными сделками. Такая контора нашлась в Москве, бывшая государственная, ныне — с неясным статусом, но народ валом валил именно в неё. И операция началась.

Более трудного обмена, наверно, не было ни у кого. Во-первых, у москвички была умственно отсталая дочь, поэтому обойтись без органов опеки было невозможно, а они, несмотря на все предоставленные справки и документы, тянули с выдачей разрешения на обмен, доводя каждый раз Зою до гипертонического криза. Она прибегала к Ине и возмущалась очередным обломом с таким эмоциональным накалом, что Ина каждый раз рисковала увидеть ее мгновенную смерть от кровоизлияния.

— Взятки они не дождутся! — задыхалась Зоя в праведном гневе. — Скорее я брошу всё к чёртовой бабушке! Не могу больше!

Во-вторых, её тётка была большим хитрованом. Она на протяжении десяти лет доила по очереди всех московских родственников, обещая им подарить свою квартиру и обманув каждого. По этой подлой причине все они от неё отказались. Зоя этого не знала и тоже попала в расставленные сети, взвалив на себя полную опеку над родственницей, привозя ей полные сумки продуктов и нужные лекарства. Путь не близкий — два часа на электричке. Если не могла она, это делала Алёна, которой два раза в неделю приходилось ездить к старушке через всю Москву. Потом и уйти сразу неудобно, надо покормить, выслушать и посочувствовать.

Дочь хоть и одобрила обмен, но предупредила:

— Мама, я смогу помочь только деньгами, а их точно не хватит. Но, если бог подарил нам такой шанс, то он и дальше поможет…

Ина понял намёк дочери: обменом её лучше не напрягать. Просьба иногда навещать московскую бабулю совсем не понравилась Алёне, но слово «надо» она всегда воспринимала правильно. Жертвы оказались напрасными.

Нет, ухаживать за больными и старыми — радость душе, но, когда была пройдена половина тернистого пути обмена, больная и почти умирающая хозяйка заявила им всем, что она передумала! При этом её глазки смотрели на них, превратившихся в соляные столбы, с неимоверным наслаждением: сначала хотела, а потом передумала!

Зоя и Ина долго не могли прийти в себя от нервного шока и выпили бы всю валерьянку в городских аптеках, но у бабули вовремя подскочило давление, и Зоя помчалась её спасать и возобновлять переговоры. В который раз она объясняла тёте, что при таком давлении за ней нужен ежедневный уход, нужны хорошие лекарства, что без этого она может умереть в любой момент. Квартира не приватизирована и отойдёт государству, а больную дочь поместят в психиатрическую больницу. Если она о себе не думает, то пусть подумает о дочери. Старушка кивала головой, но переезжать к племяннице отказывалась. Зоя поначалу умирала от жалости к родственницам, но после несколько таких спектаклей она готова была умереть от бешенства.

Ина совсем перестала спать, забывалась к утру полусном, больше похожим на кошмар. На всякий случай она собирала деньги на доплату, срочно распродавая кирпич. Надо было найти покупателя на гараж и отыскать ЗИЛ, который находился неизвестно где. Огромный контейнер, похожий на домик, который она купила и поставила на своём участке в садовом товариществе «Движенец», купили сразу за двойную цену. Поскольку купленные ею для строительства дома железобетонные шпалы Игорь так и не смог забрать, их куда-то вывезли, предложив Ине подождать появления следующей партии после ремонта пути.

За месяц Ина расклеила по всему городу до ста объявлений о продаже кирпича и приняла до сотни звонков от покупателей. Перед ночной сменой она и раньше никогда не спала, теперь перестала спать и после неё, бегая по конторам и собирая справки. Поскольку обмен затягивался, справки приходилось вновь обновлять, пакет документов перетряхивался уже несколько раз. Агент сначала сама зверствовала, требуя заменить неправильно оформленные бумаги, потом уже торопила, когда Зоя и Ина просили заморозить процесс, объясняя всё болезнью хозяйки квартиры.

Удивительно, но бабуля каждый раз выкарабкивалась из всех гипертонических кризов без врачей, страшась смерти от уколов. Уколы ей не угрожали, потому что врачи давно отказались ходить к ней на вызовы, а скорая помощь — приезжать. Причина была веская. Квартира бабушки находилась в девятиэтажном доме на втором этаже. Во входной двери зияла приличная дыра, изнутри кое-как забитая фанерой, в которую упиралась палка, служившая дополнительным запором к хлипкому замку.

Жители, входя в подъезд, затыкали носы от непередаваемого амбре, исходящего от квартиры, которая изобиловала разнообразной фауной. Десять кошек не жили, а мучительно пытались в ней выжить. Они грызли от голода даже двери и линолеум. Входящему в квартиру сразу сыпались на голову тараканы. Они размножались в ванной и на кухне, а потом заселяли остальную жилплощадь. Было не понятно, чем питались они, если вся еда лежала на табуретке рядом с кроватью бабули и строго охранялась. Вся живность ждала объедков и остатков, которые вываливались в три черные миски в коридоре. Клопам оставалось выедать стены. Хлама в квартире было ещё больше, чем живности. Старушка всю жизнь собирала его на помойках и затыкала во все кладовки и на антресоли.

Надо сказать, что выглядела она прелестным одуванчиком, потому что никогда не работала, живя за высокопоставленным мужем как за каменной стеной. Светлая ему память. В своём нынешнем положении бабушка вынуждена была работать — бороться с тараканами, причём очень оригинальным способом. В полночь старушка вставала с кровати и включала пылесос, засасывая в него полчища коричневых тварей с постели и с пола, потом повязывала платками голову дочери и свою, чтобы оставшиеся тараканы не залезли в уши. Соседи стонали от такого соседства, постоянно опасаясь новых затоплений или пожаров. Первых было множество, вторых — два.

При первом осмотре квартиры Ина была потрясена накопленным старушкой хламом. По сравнению с ней Плюшкин мог отдыхать. Свободным был только узкий проход к её кровати. Уходя из квартиры, ей хотелось вытереть ноги.

Зоя попыталась выбросить из третей комнаты хотя бы тысячелетние банки с соленьями, но наткнулась на такой отпор божьего одуванчика, что охота сразу пропала. В те редкие дни, когда она вынужденно оставалась ночевать в этом бедламе, превращались в изощрённую пытку.

Так маялись они с октября по апрель, пока старушка не поклялась, что больше не будет препятствовать обмену. Ещё не веря в окончание мытарств, Зоя и Ина поехали на оформление сделки. На этот раз агент даже документы и справки не просмотрела: она их знала наизусть. Всё произошло за час. Сделка свершилась. Ина торжественно вручила Зое доплату, страшась до последней минуты, что та поднимет цену, а та от свершившегося счастья даже мыслей таких не держала. Ине невероятно повезло с этой открытой и доброй женщиной.

Хорошо, что Ина загодя продала всё, что могла, вплоть до демисезонного импортного пуховика, на который давно засматривалась соседка, кожаного пальто, подарка дочери, кожаной куртки и набрала требуемую сумму. Труднее всего было продать кирпич и грузовик. Кирпич покупали по сто, двести, редко по тысяче штук. Каждый раз надо было согласовать время встречи, подъехать и отсчитать требуемое количество.

К моменту продажи главный врач психбольницы, на чьей территории он хранился, выбрала из сложенного в один штабель кирпича половину своего, естественно, целенького, оставив Ине сколотый и битый, который и стоил уже не свою цену. Ина плакала от бессилия, но поделать с этим несправедливым дележом ничего не могла. Хозяин — барин.

С ЗИЛом — отдельная песня. Сначала надо было найти Игоря, перелётную птицу, чтобы узнать адрес деревни, в которой он его хранил, потом нанять буксир и перетащить эту груду железа в город. Где выставить на продажу? Пришлось обратиться к Александру, чьей женой она так и не стала. Тот, молодец, загорелся и сам его купить, мол, привози к его дому и забудь о проблемах.

ЗИЛ волокли трактором на тросе через заснеженные поля и сельские дороги почти весь день и только к вечеру добралась до дома-офиса Александра. Ина вместе с трактористом прокляли тот день и час, когда взялись «из болота тащить бегемота». Александр осмотрел грузовик, тяжко вздохнул и на прощанье сказал:

— Не исчезай…

— «Не исчезай. Дай мне свою ладонь. На ней написан я…», — продолжила Ина стихами Евтушенко. Глаза предательски повлажнели.

— Всё, что сделала ты, вопреки написанной на руке судьбе. Жаль.

— Прости. И спасибо тебе за всё! — поблагодарила Ина его и обняла в последний раз.

— Ты, девушка, стала похожа на зомби, — с сочувствием сказал он в ответ на объятие и поцеловал её в лоб.

Даже такой комплимент не обесточил, а зарядил Ину новой энергией. От каждой встречи с ним она оживала и не могла сдержать явно глупой улыбки. Александр прав, она превратилась в зомби, потому что упрямо двигалась к заветной цели наперекор судьбе. И только движение не давало упасть.

Осталось пережить две нервные недели в ожидании прописки в московскую квартиру, которая не была приватизирована. Этот процесс занял бы ещё полгода. Две недели страха: объегорить могли и на последнем этапе. Прописка, наконец, завершена. Ура! Теперь она с дочкой и будущие внуки — москвичи. Внуки… Когда они уже появятся?

Впереди переезд, ремонт квартиры. В карманах Ины ноль рублей и двадцать копеек, у Алёны — только зарплата с вычетом платы за снимаемую комнату. Без займа им, пожалуй, не обойтись. В этот момент Российский Центр Приватизации проводит полное сокращение штата, дочь остаётся без работы. Караул… Но Алёна успокоила:

— Мама, не волнуйся, мне выдали неожиданно большое выходное пособие, поэтому не пропадём.

— Спасительница ты моя, я так тобой горжусь! — обрадовалась Ина и засияла, как новенький медный пятак, благодаря всех святых за главное своё сокровище.

Они посчитали смету ремонта и приободрились: на первое время денег должно хватить. Кто знал, что существуют непредвиденные расходы? Ещё одна радость: после увольнения с работы Ина встала на учёт в московском центре занятости и с удивлением обнаружила, что первые месяцы она будет получать среднемесячную зарплату, на которую можно жить, пока дочка будет искать новую работу. Главное, чтобы этот поиск не продлился вечность при нынешнем положении дел в стране.

Буквально через неделю агентство, прекрасно знающее послужной список и способности Алёны, сразу же предложило ей позицию ассистента налогового отдела в крупнейшей консалтинговой и аудиторской фирме. Это была удача, надо было только хорошо зарекомендовать себя за три месяца испытательного срока.

— Мама, снова обходись без меня, дома я буду только ночевать. Придётся паковать все вещи для переезда самой.

— Мама не подведёт. Я сама всё упакую…

— Очень сомневаюсь, на одни выходные мне всё-таки придётся приехать и помочь, потому что ты на ветру шатаешься. Чтобы ты не упала, порадую: я уже несколько месяцев встречаюсь с симпатичным и серьёзным москвичом, который обещал организовать переезд в Москву.

— Ура, — сказала Ина без какой-либо интонации, ибо радоваться или волноваться было уже нечем. Тем, чем это делают, иссякло.