Полк бессмертный, народ живой

Тимофей Коровкин, 2021

Придуманная история о 4 военных днях наших современников из маленького городка на Донбассе. А на войне, как писал А.Твардовский, "не прожить без прибаутки,шутки самой немудрой". Героиня – молоденькая донецкая журналистка. Она пытается разобраться в сути прошлогоднего провала украинского вторжения в городок. А при чем здесь "Бессмертный полк"? Узнаете.

Жить без пищи можно сутки,

Можно больше, но порой

На войне одной минутки

Не прожить без прибаутки,

Шутки самой немудрой.

Не прожить, как без махорки,

От бомбежки до другой

Без хорошей поговорки

Или присказки какой

А.Твардовский «Василий Теркин»

Эта история произошла в мае 2016 года от рождества Христова, на Донбассе. Впрочем, может и не в 16 году и может не произошла вовсе, но на Донбассе точно и уж совершенно точно в мае. Именно в те времена в Старославянске появилась пешеходная аллея, обрамленная по обочинам многими сотнями укрепленных вертикально бетонных шпал с фотографиями фронтовиков Великой Отечественной («После войны всех в мрамор одену!» — побожился мэр Старославянска). С западного входа на аллею был установлен официально внесенный в ПДД Республики дорожный знак — белый круг с красной окантовкой, в центре круга размещен коричневый «тризуб», зачеркнутый двумя перекрещенными красными полосами. В пояснительной записке к знаку указано, что «действие запрета не прекращается ни при каких обстоятельствах».

Теплый май

Старославянск — типично русский городок с легким степным акцентом. Древние летописцы ничего не говорят о нем в своих хрониках. Ну говорят, что не говорят, а спроси у любого старославянца — он разведет руками и скажет: «Город есть? Есть. Вот и хроники есть, только они сгорели то ли в десятом веке, толи в позапрошлом году». А потом обязательно перескажет увлекательную легенду из тех хроник.

Шли как-то по степи три брата, может соль искали, а может с Куликовской битвы возвращались (подробности разнятся). Шли долго с самого восхода на самый закат, шли и в холод, и в зной, днями и ночами. Нет, ночами они все же спали. И повстречали хазар, целую сотню, и вся она «гремя огнем, сверкая блеском стали» прицепилась к братьям.

— Стой! — строго спросил главный хазарин, — Кто такие?

— Меня Яном зовут. Я — Слав. А меня Старом кличут — отвечали братья.

— Хорошо! — похвалил их главный хазарин, — Тогда мы грабить вас будем.

— Да не вопрос! — пожали плечами братья, ну и хазар тех похоронили.

По-человечески похоронили, уважительно, холм сверху насыпали. Его Хазаровым курганом зовут до сих пор. Похоронили да призадумались братья: а ну как печенеги придут или румыны, или черные копатели какие, пограбят же все! Кто присмотрит за курганом?

— А давайте рядом город построим? — смекнул Стар.

— А давайте! — согласился Слав — Только сначала имя ему надо придумать.

— А помните, как Петр и Павел на Камчатке град свой нарекли? — намекнул Ян — А еще на реке Амур братья Ком, Сом и Ол каков острог поставили?

— Точно! — ударили по рукам братья.

Мужики сказали — мужики сделали. Так и появился Старо-Слав-Янск рядом с Хазаровым курганом. Поди опровергни.

В том 17 году весна была шустрая, скороспелая до такой степени, что к маю на юго-востоке Украины разразилась нестерпимая сухая жара, быстро слизав естественную для каждого радость прихода долгожданного тепла. Особенно жестоко она ощущалась в Старославянске, когда кроме солнца небесного тебя жарят еще пару десятков солнц рикошетом от окон и витрин, даже от асфальта. Ничем не сдерживаемый степной ветер, хоть как-то освежающий лицо за городом, здесь, между вездесущими кирпичными и бетонными «хрущевками», намного более солидными и добротными «сталинскими» администрациями и едва сохранившимися дореволюционными особнячками, лишь поднимал пылевые вихри.

Суббота. Время уж час как перевалило за полдень. Большинство из тридцатитысячного населения Старославянска еще накануне скрылось в садоводствах с соседями и в селах с тещами. Оставшиеся медленно плавились в квартирах со всеми возможными сквозняками и вентиляторами, кто помоложе — вокруг открытого накануне фонтана в городском парке. Редко кто находил силы доползти в одну из десятка кафешек. Молодая слегка одетая пара выпорхнула из-под массивной пыльной парковой зелени чтобы юркнуть в ближнее заведение «Ромашка» и плюхнуться со счастливым смехом за столик подальше от жаркого окна. Эти двое были в состоянии наслаждения друг другом и вряд ли заметили бы и вселенский пожар.

Две официантки откровенно страдали в душном пекле, одна из них все же отделилась от барной стойки и поплыла к посетителям: и двигаться лениво, а не двигаться — потеряешь и так редкий доход. По пути она бросила безнадежный взгляд на столик возле окна под огромной монстерой, за которым напряженно выгнув спину сидела светловолосая девушка — первый посетитель кафе, уже почти абориген, она появилась здесь больше 2 часов назад, съела овощной салат и уткнулась в ноутбук. И больше полулитровой бутылочки воды официанткам ничего не удалось ей впарить.

Девушка тоже страдала. Не от жары — легкие белые шорты и легкомысленная, канареечного цвета, футболка позволяли чувствовать себя довольно комфортно. Она страдала от работы, вернее от неудовлетворенности своей работой. За три дня до ее, работы, сдачи начальству это было чревато! Чревато беспощадным гневом того самого начальства, возвратом уже потраченного аванса, да, черт возьми, это чревато потерей профессии, позорной потерей, катастрофической потерей! А ведь она, эта профессия, была мечтой ну почти всей жизни, то есть последних трех лет! Девушке два месяца назад исполнилось двадцать, и она заочно училась на журфаке за деньги ДТВ.

Девушка запустила очередной ролик на своем ноутбуке, интервью с седым добродушным дядькой за столиком похоже в этом же кафе:

— Да ты, дочка, не бери в голову, ничего уж очень особенного не произошло, в 42-м написали бы"…бои местного значения"…

Девушка тряхнула головой и запустила следующий ролик, за столиком сидел крепкий тридцатилетний парень:

— А чего случилось — то, ну насовали по щам шумерам, делов-то. Увидишь кого похожего — передай, чтоб заходили: «насовать» у нас еще есть…

В углу экрана вынырнула испуганная взъерошенная физиономия начальства, нежным колокольчиком вызывающего ее на видеосвязь. Эту аватарку владелица ноутбука выбрала конечно же от «глубокой и всеобъемлющей любви» к нему, то есть к начальству. Девушка заметно вздрогнула, скорчила страдающую гримасу и нехотя включила видеосвязь.

— Здравствуй, Леночка — вкрадчивость речи и мягкость голоса не предвещали ничего хорошего, голосок девушки завибрировал.

— Здравствуйте, Михал Михалыч…

— Скажи-ка, ягодка, забочусь ли я о тебе как о родной?

— Да, конечно… — девушка обреченно кивнула головой.

— Взял ли я тебя на работу, когда никого не брал?

— Взял, Михал Михалыч… — еще один обреченный кивок.

— А может быть я не дал тебе авторский проект месяц назад? Убойный, надо сказать, проект, Лена, «Прошлогодний разгром «бандерлогов» при Старославянске» называется. На таких проектах журналисты себе имя делают на всю оставшуюся жизнь! Ленуся, может я его очкарику Владлену отдал? — постепенно багровел главред компании ДТВ.

— Нет-нет, Михал Михалыч, мне отдали… — блеяла уже на грани обморока девушка, воздух в кафе начал подозрительно потрескивать.

И наконец килотонный начальственный боеприпас взорвался, отбросил ударной волной легкие ажурные занавеси на окнах, поднял на ноги всех двух расплавленных официанток и на целую секунду отвлек друг от друга влюбленных:

— Так какого черта, Красовская, у меня за три дня до эфира нет перед носом твоего фильма, почему нет даже отснятого материала?!А ведь я вставил его в сетку на 9 мая, День Победы! Я дал мощную рекламу под названием «Везде», в каждой кофеварке! Я пообещал его ВГТРК! По спекулятивной цене! Этих денег хватит всей нашей компании икру жрать целый год! Черную икру, Красовская!

— Ну не получается ничего, Михал Михалыч! Материал есть, много материала, больше полсотни только интервью, схемы есть, все по секундам расписано, но не получается, не срастается что-то! Суть не улавливаю… — чуть не плача попыталась оправдаться журналист Красовская.

— Мозги с черепом у тебя не срастаются, хвост с задницей, расходы с доходами! Где материалы?! Немедленно их ко мне, сам все сделаю, пока ты «улавливатель» свой ремонтируешь, Роман Кармен сопливый.

— Не надо, Михал Михалыч, миленький, я справлюсь, три дня ведь еще есть, я все сделаю, честно! — взмолилась девушка, вложив в голос всю гамму чувств, освоенных молодой женщиной с момента осознания себя таковой.

— Два дня у тебя. — взрыв есть процесс мгновенный, ударная волна на этот раз, похоже, пролетела над головой Леночки и растворилась в атмосфере, редактор тяжело вздохнул, устало потер лицо сухонькими ладошками, — я тут позвонил кое-кому, градоначальнику местному, короче. Он сейчас в кафе «Рябинушка» обедает, говорит, что поможет, давай рысью к нему.

Вторичная волна главредовского взрыва пророкотала немощным эхом:

— И, Красовская, «срастатель свой с улавливателем» включай со страшной силой! Иначе в понедельник я тебя расчленять буду на молекулы! Все!

Девушка, испуганная перспективами расчленения, а еще больше — возможностью не успеть перехватить градоначальника, потенциального своего спасителя, за обедом, суетливо захлопнула ноут, сунула его и бутылочку воды в обширную холщовую сумку и, сбивая легкие пластмассовые стулья, рванулась на выход.

За месяц этой командировки Лена неплохо изучила Старославянск, поэтому не задумываясь свернула налево по тротуару, «Рябинушка» находилась в 10 минутах ходьбы. Сейчас она лихорадочно пыталась сформулировать свою проблему, точными короткими фразами обрисовать ее нескладушки, нестыковки. Она скорыми легкими шажками летела по тротуару меж знакомых домов и фонарей, сосредоточив взгляд на асфальте перед ногами. И внезапно уперлась лбом в мягкую, но неумолимую преграду, демпфер, бережно останавливающий ее бег. Подняв глаза, она обнаружила загорелую, в белесых ворсинках, мужскую руку, накрепко вмонтированную в стройную высокую фигуру, увенчанную тоже загоревшим, с добродушной улыбкой веснушчатым лицом. Парень был явно моложе 30, и он был военным, о чем уверенно говорили мятые камуфлированные штаны, песочные «берцы» и застиранная до полупрозрачности футболка болотного цвета.

— Что вы себе позволяете?! — возмущенно вскрикнула Лена, отскакивая назад, гордость ее была грубейшим образом попрана.

— Уберегаю мою малютку, она, понимаешь ли, терпеть не может кумулятивных ударов в бок — позади парня Лена, высунувшись из-за крепкой фигуры, разглядела тоже камуфлированную бронированную машину («БРДМ, кажется» — вспомнила она). «Малюткой» была безусловно она, фраза парня была безусловно издевкой, а от столкновения Лены и БРДМ безусловно пострадала бы Лена.

— Здесь вообще-то тротуар и свою «малютку» вы должны уберегать на проезжей части, или на автостоянке! Или вам закон не писан? — журналистка Лена от возмущения скатилась в почти змеиную язвительность.

— Извини, так получилось — слегка смутился парень. Уж не покраснел ли под загаром?

Лена в других обстоятельствах обязательно бы прочитала ему издевательски менторскую лекцию о правилах поведения водителей на дороге и белобрысых хамов в обществе, она терпеть не могла хамства и жестко пресекала его, иной раз даже в ущерб своей безопасности. Главред — исключение! Однако сейчас она торопилась: неизвестно с какой скоростью градоначальник жует в принципе и сегодняшний обед, в частности, и заказал ли он неспешный расслабленный десерт под неторопливую беседу для переваривания поглощенного. Она еще раз презрительно смерила взглядом незнакомца и полетела быстрей — пара потерянных минут могли лишить ее такой важной встречи.

В «Рябинушке» заскочившая Лена на удивление обнаружила десятка два обедающих посетителей, среди которых бросался в глаза массивный ширококостный мужчина лет 40 с лишним в белой, не по рангу легкомысленной «паре». Он сосредоточенно доедал борщ в компании двух мужчин помоложе. «Он! С помощником и водителем» — безошибочно, журналистским чутьем определила она и сходу подскочила к столику.

— Здравствуйте, Иван Пахомыч, приятного аппетита! — девушка ослепительно улыбалась: она успела, черт возьми, и от нее теперь не отцепиться.

— И вам туда же — буркнул сквозь борщ градоначальник, бросив короткий недовольный взгляд на девушку.

— Я — Лена Красовская, журналистка из ДТВ. — не отреагировав на грубоватую фразу, Лена сразу перешла к делу — Михал Михалыч, наш редактор, сказал, что вы можете…

— Леночка, присядьте пожалуйста. — это моложавый, стильно одетый по погоде мужчина, видимо помощник, мягко защитил градоначальника с борщом, взяв разговор в свои руки. — Какая помощь вам нужна?

— Понимаете, у меня все есть, но цельная картинка событий в Старославянске в прошлом году не получается, все как-то неестественно, нелогично, случайно… — помощник, чуть улыбаясь кивал головой, он видимо уже закончил обед и теперь методично крутил ложечкой в кофейной чашке.

— Швец где-то тут, звонил час назад — пробурчал градоначальник, не отрываясь от угрюмого поедания борща, помощник понимающе кивнул и достал сотовый.

Второй мужчина, то ли водитель то ли тоже помощник, седой, какой-то очень домашний дядька в голубой майке под расстегнутой по жаре рубахой, с интересом наблюдавший за Леной, отодвинул пустую тарелку и совсем по-отечески заполнил вынужденную паузу:

— Ты не обижайся, дочка, дел не в проворот в районе, суток не хватает. Укры в том годе поначудили так, что до сих пор завалы разгребаем: водопровод, газовое хозяйство, электроснабжение, перебито все было. Ресурсов, сама понимаешь, не густо, вот и латаем то здесь, то там. Людям жить надо каженный день, и в городе, и в районе. Да и заработки нужны, места, значит, рабочие. Так-то.

— Леночка, вам повезло, — стильный помощник возвратил сотовый в карман и обворожительно улыбнулся, — Швец — разведчик, здесь крутился тогда, изнутри все сам наблюдал. И он ждет вас в двух шагах отсюда, в «Ромашке». Распоряжайтесь им хоть неделю, он в отпуске с сегодняшнего дня.

— Смотри только осторожно, — Иван Пахомович придвинул к себе щедрую порцию картошки с мясом и пробурчал под нос, но явно в адрес Лены, — Швец до девок падкий, руки распускать начнет — скажи: «Проценко тебе початок-то твой кукурузный повыщелкает! Электрической дробилкой!»

По естественному закону подлости, кто бы сомневался, Швецом оказался тот самый белобрысый парень, с которым Лена сшиблась двадцать минут назад. Поэтому обворожительную улыбку, которая так хорошо сработала в «Рябинушке», Лена сменила на строгий, слегка высокомерный стиль общения, мол, тебе приказано старшими помогать — вот и работай, иначе будет тебе «початок кукурузный».

Парень, собственно, работать и не отказывался, задачу понял правильно, видно его с градоначальником связывали не только служебные дела. И, хотя он по-прежнему улыбался и строевую стойку никак не принимал, потихоньку с шутками-прибаутками своих разведчиков, сидевших тут же, разрулил: кого к теще-стоматологу, кого на техобслуживание их «малютки», а кого и в местный монастырь грехи отмаливать.

— Пойдем в парк к фонтану, посмотрим, чем тебе помочь — поставил точку «белобрысый хам», доев немудреный свой обед.

— Давайте договоримся сразу: я — не в восторге от вашей кандидатуры, и у нас предстоит серьезная работа, поэтому без глупостей пожалуйста и на «Вы». — Лена расчертила вокруг Швеца красные линии.

— Ну прям как Владимир Великий говаривал «Иду на Вы!», когда в драку лез. И ты туда же? — усмехнулся парень — Без обид, Лена, это у меня привычка армейская «тыкать», дурная, наверное, но стойкая, сбиваться буду все равно. Меня, кстати, Андреем зовут, позывной «Швец», можно и так, и так.

Андрей оказался старшим лейтенантом и командиром разведроты. Когда можно, он был безалаберным пройдохой, а когда нужно — серьезным грамотным офицером. Соединившись в одном человеке на войне, это привело к смелым и удачливым действиям его подразделения и лихой карьере от старшины запаса до комроты всего за пару лет.

Они расположились на тенистой лавочке чуть в стороне от людного фонтана, с плещущейся малышней и недовольным кудахтаньем мамашек, вперемешку с веселым обсуждением городских сплетен. Лена, тщательно подбирая деловые холодные слова, начала объяснять свою работу над фильмом. Андрей, чуть отрешенно улыбаясь, кивал и просматривал небольшие куски интервью на ленином ноуте.

— Я почти всех их знаю, все правильно говорят, — спустя десяток минут произнес он, закрывая ноутбук, и спокойно взглянул на осекшуюся на полуслове девушку — что не сходится — то?

«И этот туда же!» — Лена начинала паниковать. Как ему объяснить?

— Понимаете, — забыв о холодности и «стиле общения с недавним хамом», тихо начала Лена — у меня получается просто какая-то хроника событий: сначала это, потом это, этот пошел туда, тот стрельнул здесь, перечисление простое: 1,2,3 и т.д. А почему так произошло, а не иначе, в чем нерв событий, даже мистика, если хотите. А она, мистика, здесь есть, я чувствую!

— Понятно, — неопределенно протянул Андрей — говоришь два дня у нас есть? Тогда начнем чуть раньше, успеем.

Андрей начал рассказ с запинками, вспоминая какие — то детали, но дальше — все увереннее, будто вернувшись в те дни и не видя уже ни снующую поблизости пацанву, ни хохотушек у фонтана. Лена включила диктофон.