Глава 4
Земля цвета крови
Аномальная Зона, за два дня до Судного дня
— Конечно, я не против, если это дело на благо людей, — произнес, запыхавшись, Венедикт Михайлович. Нагруженный неподъемным чемоданом, он едва поспевал за Костей, следовавшим налегке. — И в этом нет никакой выгоды отдельным лицам. Политика — это грязное дело, и это не мое. Я в этом не хочу участвовать.
— Только на благо людей, — поспешил заверить его парень и, схватившись за чемодан, начал помогать биохимику тащить его ношу.
— Ты хороший человек, я это сразу понял, как только тебя увидел, — сказал раскрасневшийся ученый, переводя дыхание. — Ты помог мне, там, в поезде. Поэтому, конечно, я просто обязан помочь и тебе попасть в Зону. Но только при одном условии.
— Каком? — остановился Костя.
— Ты об этом никому не скажешь. Мне может за эту вольность сильно влететь на кафедре, а мне это, сам понимаешь, не нужно.
— Конечно, не скажу.
Костя подал таксисту едва заметный знак, и тот подогнал машину к обочине. Высунувшись в окошко, усатый водитель с сильным акцентом спросил:
— До кюда везет тебя?
— До Зоны, — почти шепотом ответил Костя. И чтобы не слушать нудные заунывные речи, поспешно добавил: — Две цены плачу.
— У Граблей остановлю тогда? — едва сдерживая радость, спросил водитель.
— Договорились, — согласился Костя, впрочем, не сильно желая выходить у названой таксистом точки. Лесополоса в километре от заставы, в простонародье называемая Граблями, стояла в низине, и топать от нее до Зоны приходилось всегда в гору. Но ближе подъезжать никто не осмеливался, суеверно утверждая, что там проклятые земли. Везло тем, кого доставляли на служебном транспорте. Им с Венедиктом Михайловичем не везло, поэтому выкручивались как могли.
— Две цены не слишком много? — шепнул биохимик, садясь в машину.
— Нормально, — успокоил его Костя. — Я оплачу.
Ехали по накатанной дороге, глотая пыль, залетающую в кабину из многочисленных щелей. Было душно и пахло дешевыми духами, потом и бензином. Венедикт Михайлович, плохо переносящий жару и страдающий от похмелья, обмахивал себя платком и ежеминутно выглядывал в окно посмотреть — не приехали?
— Сволощь неклюжий! — прошипел водитель, стукнув кулаком по рулю.
— Что? — не понял Костя и насторожился, ожидая чего угодно — солдат, бандитов, мутантов. В здешних местах ничему удивляться не стоит.
— Машин, говорою, сволощь неклюжий. Дороги плохой, рюль сюда, он туда, рюль сюда, он опят туда. Ремонт надэ, а денек савсэм нет. Подвэска пляхой, все пляхой.
«Понятно, — выдохнул Костя. — Старая тема набивания себе цены. Сейчас всю дорогу будет жаловаться, как все хреново, чтобы потом лишний полтинник срубить. А хрен тебе, и так в двойном тарифе работаешь».
Машину подбрасывало и кидало в стороны, но пассажиры терпеливо молчали, и лишь когда почти у самого окна пролетел ствол дерева, Костя воскликнул:
— Поосторожнее там, не дрова везешь!
— Уже приехаль, не ругайсэ! Выходь.
— Как приехали?! — всполошился Венедикт Михайлович. — Еще ведь даже не Грабли, до них с полкилометра будет.
— Все, далше не магу, — выдохнул водитель, утирая взмокшую жилистую шею. — Вон, видиш, стоит охран? Не просто так стоит. Надо, значит, вот и стоит.
— Логично. И что?
— Значит, нелзя мне. Все, приехаль. Дальше сам.
— Тогда и оплата не двойная.
— Эй, што ти такой мелошный? Нелзя, я тебе как брат это говорю. Если поедем, плохо будет. Повяжут всех.
— А мы тогда как? — растерялся Костя.
— Ну у вас же есть бумашка? Там разрешен есть. Вот и иди. Ногами топ-топ. Тебя не тронут. А я нелегал, меня бистро схватят. Давай денгу, не мелошный же ти.
Костя рассчитался, вышел, не забыв напоследок как следует хлопнуть дверью. Следом вылез Венедикт Михайлович, спросил у своего спутника:
— Пойдем пешком?
— А что остается?
Дотопали к заставе сильно уставшие — сказывались жара и огромный чемодан завкафедрой. Ввалились в вагончик дежурного и молча сунули документы. На КПП их встретили холодно. Долго осматривали бумажки, потом приглядывались к лицам. За то время, пока их проверяли, Костя успел несколько раз покрыться испариной — и отнюдь не из-за жары.
Конец ознакомительного фрагмента.
