Мракоборец. Кровь химеры

Тим Волков, 2018

Ярость никогда не исчезает. Она копится. Просачиваясь сквозь раны, оседает на самое дно, где до времени пребывает в кромешной тьме. Но каждый сосуд души имеет свои объемы и приходит час, когда ярость, хлестнув через край, вырывается наружу. Огонь злости испепеляет всё на своем пути, жажда мести требует новых жертв. Что может остановить и погасить пламя? Только кровь…

Глава 6

Плечи старика опустились, голова повисла.

Сейчас он представлял жалкое зрелище. Совсем недавно предводитель племени степняков, коих многие не иллюзорно боялись и признавали их силу и право быть первыми во всем, теперь стоял на коленях перед ребенком, раненный и жалкий. Корке это понимал, но противно от этого не было. Никаких чувств вообще не было. Только боль и усталость. И ощущение белого снега, безграничного и вечного, его чистоты, в которую хотелось упасть и уснуть. Навсегда. Может, Тарун и в самом деле был прав и старику пора на отдых? Да, видимо так есть. Твой час, Корке, настал.

Морщась от боли, он севшим голосом произнес:

— Да, возможно, так будет лучше. Для всех нас. Для меня.

Девочка нахмурилась. Не скрывая раздражения, спросила:

— Что ты там бормочешь?

Старик задумчиво покивал головой, словно соглашаясь с кем-то. Потом, не в силах терпеть боль от раны, обхватил плечо и, выдавливая слова, сказал:

— Тогда, в той битве, все пошло не так. Мы ее выиграли. Но не той ценой, какую хотели. В самой первой схватке погибло много наших соплеменников, все мои близкие и родные, кого я знал множество лет, с которыми мы жили бок о бок практически всю жизнь. Они все погибли. У меня на глазах. Впервые я тогда почувствовал такую дикую злобу, когда ты теряешь контроль над своим разумом, превращаешься в камень и все тебе нипочем, ибо тобой движет только одно — месть. Мы ворвались в Дэбуриан и начали убивать всех, кто попадался нам на пути, опьяненные дикой яростью. За одну ночь мы уничтожили этот городок, не оставили камня на камне. И когда уже собирались уходить к нам навстречу выбежала эта женщина. Она проклинала нас даже не зная, что эту бойню затеяли не мы, а они, желая расширить границы своих владений. Они начали этот кровавый ужас. Мы лишь защищали себя и мстили за убитых. Но она этого не знала. Она лишь видела смерти своих соплеменников и делала простые выводы. Не страшась смерти, она выбежала нам наперерез и начала проклинать. И вновь во мне вскипело это жуткое неведомое, темное чувство. Я… — старику было сложно говорить. Он едва держался чтобы не упасть. — В тот момент мной управлял словно демон. Я не помню себя, лишь красный туман перед глазами, какую-то пьянящую вселенскую ненависть. Да, я надругался над ней. И теперь час расплаты настал. Да, так будет лучше. Сделать то, за чем пришла.

Старик медленно и с явным усилием распрямил плечи. Кулаки разжались. Корке внимательно взглянул на девочку. И вдруг понял, что перед ним стоит его дочь. Пусть появившаяся на свет таким жутким путем, но все же в ее венах текла его кровь. Внезапное осознание пробудило в душе странные чувства, толи радости, толи волнения.

«Моя дочь», — подумал он, разглядывая лицо девочки. И невольно стал подмечать знакомые черты. Такие же уголки рта, широкий лоб, тонкий короткий нос. А вот огромные сапфировые глаза достались от матери. Корке вздрогнул, вдруг на мгновение увидев в лице подростка образ той обезумевшей от горя женщины. Она до последнего дралась и вырывалась из рук солдат.

У Корке не было детей. Агила не смогла родить ему наследника. И это было его трагедией. В его племени эта тема была запретной, но некоторые, кто хорошо знал Корке, украдкой предлагали ему найти другую жену, способную родить приемника. Предлагали правда только один раз, и быстро замолкали, шамкая разбитыми носами и губами.

«Будь у меня сын, все сложилось бы иначе», — подумал старик, вдруг вспомнив родной аул.

Девочка медлила. Немигающий тяжелый взгляд буравил старика, но глядел будто бы сквозь него, выдавая глубокую задумчивость. Меч замер у горла Корке и даже не дрожал, говоря о невероятной выдержке ребенка.

— Как твое имя? — вдруг услышал свои слова Корке.

Глаза девочки блеснули хищным пламенем.

— Последнее желание — закон, — мягко пояснил Корке. — Скажи мне свое имя и можешь вершить свою месть, я приму от тебя смерть со спокойным сердцем.

— Нет. Мне не нужно чтобы ты умирал легкой смертью, — злобно проговорила девочка.

— Поверь, я сам себя уже сполна наказал, — старик долго думал о том, чтобы рассказать ей о себе, но не стал. Лишь произнес: — Меня зовут Корке. Скажи мне свое имя… и убей, раз пришла за этим.

— Меня зову Зора, — отчеканила девочка и меч, взметнувшись вверх, со свистом рассек воздух.

* * *

Удар пришелся в ледяной сугроб.

Но Корке даже не вздрогнул. Он уже принял неизбежное. Разум был чист как это снежное поле и находился где-то далеко. На губах сияла улыбка.

«А ведь смерть не страшна. Только обидно, что так мало пожил».

Не сразу старик понял, что еще жив. И лишь плачь и всхлипы девочки вывели его из какой-то эйфории и полного ощущения свободы. Он открыл глаза, пытаясь сообразить, что же случилось. Слева от него звенел меч, вошедший в лед почти на половину своей длины. Зора стояла поодаль, повернувшись к старику спиной. Плакала.

Старик попытался подняться, но не смог.

— Что ты? Что ты? — торопливо спросил он ее, не оставляя попыток встать. Ноги совсем не слушались, а боль, поутихшая было, вновь вернулась с утроенной силой. Рука ниже ранения полностью онемела.

«Плохой знак», — промелькнуло в голове.

— Я… я не могу! — со злобой произнесла Зора, и в сердцах пнула ледышку, отколовшуюся при ударе меча. Та звякнула и разлетелась на мелкие кусочки. — Демоны тебя дери! Не могу!

Старик потупил взор. Что он мог предложить ей? Самому убить себя? Корке не сдержался и хихикнул.

— Что ты смеешься?! — взорвалась девочка.

— Просто странно все это выходит. Моя дочь пришла убить меня, но не может этого сделать и поэтому плачет. Расскажи кто мне такое раньше — ни за что бы не поверил.

— Не смей называть меня так! — зашипела Зора, подскочив к старику и схватив того за грудки. — Не смей называть меня своей дочерью, дряхлый дикарь! Не смей!

Боль пронзила руку и Корке застонал.

— Я ждала этой минуты с самого рождения. И вот ты передо мной. Казалось бы, чего проще — и желанней, — перерубить тебе шею? Но я не могу этого сделать. Не могу! Проклятие!

— У меня в рюкзаке, — слова довались Корке с трудом, но он старался не подавать виду. — Есть чем перевязать рану. Я сейчас сниму его, а ты пока насобирай дров.

— Что? — от удивления Зора вытянулась в лице.

— Дров, говорю, насобирай. У меня пара лучин осталось в заначке, костер разведем. Чаю вскипятим. Знатный травяной сбор у меня имеется. В любую стужу согреет.

Не зная, что ответить на такую наглость, Зора лишь моргнула глазами.

«Какие красивые», — отметил про себя старик и сердце разлилось какой-то горячей беспричинной радостью. Поторопил:

— Ну, давай, чего замерла? Вон там сугроб, видишь? Наверняка куст. Капнуть два раза — и дрова будут. Сходи, пожалуйста. Да не переживай ты так, убежать далеко с такой раной я все равно от тебя не смогу. А так чаю попьем, ноги совсем занемели. Да и ты, я погляжу, замерзла, нос совсем синий.

…Костер развели в небольшой низине, укрывшись от ветра. Корке растопил снега, не скупясь бросил добротную горсть заварки в кружку.

— На, пей, — протянул девочке.

Та сморщила носик.

— Отравить решил, старый?

Корке улыбнулся.

— Что ж я, по-твоему, отраву с собой всегда ношу? Вот смотри, если не веришь, — старик, с удовольствием покряхтывая и с присвистом швыркая, отпил из кружки несколько глотков горячего крепкого чаю.

— Ух! — крякнул в кулак. — Знатно заварился. Ну, будешь?

Зора с подозрением приняла кружку. Грея руки об глиняные бока, опасливо отпила. Не смогла сдержаться, произнесла:

— Да, и в самом деле хорош. Согревает.

— Ну, а я что говорил? — старик улыбнулся.

Они сидели молча, не зная какие подходящие слова найти друг для друга. Корке как мог держался, но боль в плече прошивала так, что он не вытерпел и сквозь зубы закряхтел, пытаясь подавить крик. Зора глянула на него, нехотя произнесла:

— Давай, помогу.

Корке замотал головой, но Зора не стала даже и слушать его, подсела ближе, на удивление крепкой рукой усадила на место попытавшегося слинять старика.

— Надо вынуть, иначе ничего хорошего не жди. В кость не вошла, только в мягкие ткани.

Корке притих, ссутулился, покорно дал себя осмотреть, морщась от боли.

— Сейчас будет больно, — предупредила девочка, осторожно освобождая пораженное место от одежды.

— Ничего, стерплю…. Ох!

— Тихо! — шикнула Зора. — Пустяк! Как я и говорила — кость не задета. Стрелок я так себе. Сейчас выну наконечник. Выдохни и приготовься — насчет три. Три!

В плече что-то противно чавкнуло и сразу же разлилось обжигающей болью по всей руке. Старик едва сдержался чтобы не разразиться самой крепкой бранью.

— Ну вот и все, — произнесла Зора, демонстрируя ему окровавленный наконечник стрелы. — Сейчас перевяжу. Заживет как на собаке.

— Да, это точно! — сказал старик. На белом как снег лице появилась слабая улыбка. — Уже лучше. Правда лучше.

Зора вернулась на свое место. Отхлебнула из кружки и протянула старику.

— На, попей.

Дрожащей рукой Корке принял стакан.

— И что дальше? — спросила Зора, ковыряя носком ботинка снег. — Что будем делать дальше?

— Не знаю, — честно признался старик. — Пить чай будем.

— Я не смогла этого сделать, — вдруг без всяких эмоций сказала она. — Я не смогла тебя убить. Я — слабый человек, ничтожество.

Вытирая взмокший пот со лба, старик ответил:

— Слабость проявляется ни в том, смогла ты убить человека или нет.

— А в чем тогда? — вновь вспыхнула злостью Зора.

«Характер у нее как у меня в молодости, горячий!», — отметил про себя Корке.

— Слабость — это неспособность идти дальше, сдаться. Вот что такое слабость.

— Мне некуда идти дальше. Этот день был конечной точкой моего пути. Я всю свою сознательную жизнь жила этим моментом, множество раз представляла, как это будет, какие слова скажу тебе, ты даже не представляешь сколько раз! Я проигрывала этот момент каждый день. А теперь… вот, не могу сделать последний шаг. Тряпка!

— Если тебя это успокоит хоть немного, то мне на самом деле не много осталось. Возраст уже, сама понимаешь, не молодой. Да еще раненный я. К тому же теперь я изгнанник — старик, у которого нет ни еды, ни сил чтобы добыть ее.

— Изгнанник?

Корке аккуратно здоровой рукой подкинул веточек в костер. Покусывая нижнюю губу, ответил:

— Да, меня отправили на покой. Молодая кровь, амбиции. Старый вожак уже слишком слаб, чтобы повести за собой людей. Вот они и выбрали более молодого.

Девочка улыбнулась.

— Это ты про того ошалелого говоришь, который людей жрет? Это он тебя сверг? Ха!

— Что? — старик выпучил глаза, не понимая, о чем она говорит.

Не скрывая ехидства, Зора пояснила:

— Я выслеживала тебя последние два месяца. Ваш аул часто кочевал, тяжело было обнаружить след. Но я нашла. И, прежде чем понять, что тебя уже нет в этом племени, я день и ночь следила за ним. Дикари. Вожак у них совсем обезумел. Страшный голод там. Все истощены сильно. Вчера, прежде чем окончательно понять, что тебя там нет, и уйти в новую погоню, я наблюдала один странный обряд, который они проводили. Они молились каким-то богам, танцевали как пьяные, а потом по указанию этого вожака охватили обухом одного старика по голове. Тут же развели костер и…

— Хватит! — крикнул Корке. — Этого не может быть! Просто не может быть! Ты врешь!

— Зачем? — резонно спросила Зора. — До твоего племени мне нет ровным счетом никакого дела. Я просто выслеживала тебя. И рассказываю всё, что видела.

— Не могли же они за один день так пасть… — начал старик, но запнулся.

«Еще раньше, до того, как меня изгнать, они уже решили так делать. Тарун говорил, что они будут пережидать зиму на месте, значит изначально планировали жрать друг друга!»

Пульсирующая боль пронзила висок. Корке обхватил голову, пытаясь справиться с эмоциями, но не смог и по-медвежьи закричал. Ярость наполнила тело, внутри все вскипело. Старик встал, не обращая внимания на боль в ногах, от которой сильно кидало в стороны, начал выбираться из низины.

— Куда ты? — спросила Зора, все так же оставаясь на месте и спокойно отхлебывая из кружки.

— Я… его… убью… — прохрипел старик.

— Да, мне это знакомо, — улыбнулась девочка.

Но старик не понял ее сарказма.

— Я разорву его в клочья! Этими самыми руками!

— Стой, старик! — вдруг жестко сказала Зора. В ее голосе зазвучала сталь и Корке невольно остановился. Обернулся.

— Чего тебе?

— Не время сейчас.

— Почему? — теряя терпение спросил Корке. Налитые кровью глаза метали молнии.

Зора глядела куда-то сквозь старика, пристально, не мигая. Уже теряя терпение, он собирался повторить вопрос, как девочка ответила:

— Метель идет с той стороны. Не успеешь, на перевале поймаешь самую вьюгу. Переждать надо.

— Переждать? — переспросил старик, словно, не понимая сказанного слова. Первый приступ ярости начал проходить, заставляя мозг работать. И в самом деле в воздухе уже явно ощущалось приближение бури — Корке, который без труда мог определять погоду, этот сыроватый простуженный запах поветрия был до боли знаком. И как раньше не заметил?

— Да, — кивнула девочка. — Переждем метель и пойдем.

— Ты тоже пойдешь? — удивился старик.

— А ты думал я тебя просто так отпущу? — Зора рассмеялась звонким смехом. — Вроде и голова вся в сединах, а такой наивный. Нет. Не мечтай, что ты так просто избежал смерти напоив меня чаем и пожалев. Не считай меня ребенком, я хоть и выгляжу молодо и годков мне мало, но повидала я уже многое. Меня такими глупыми трюками не проведешь. Считай это просто отсрочкой твоей смерти. Сегодня ее ты избежал, но это только на сегодня. Значит еще не наступило время. — Девочка положила руку на рукоять меча, спрятанного в ножнах. — Но оно обязательно наступит. Я дала клятву своей матери что обязательно отомщу за нее. Умирая от чахотки у меня на руках, она все рассказала про тебя и про то, как я появилась. Даже перед смертью не могла говорить о другом. Знай, старик, я всегда выполняю свои обещания. Поэтому я пойду с тобой. Не чтобы помогать тебе, но, чтобы дать тебе отомстить за своих соплеменников перед тем, как умрешь ты сам. Месть — это все что есть сейчас у нас с тобой.

Корке и Зора долго смотрели друг другу прямо в глаза, и никто не отводил взгляда первым.

— Спасибо, — наконец сказал старик, и опустил глаза. — Спасибо что дала мне такую возможность.

Зора холодно улыбнулась.

— Теперь мы на одном с тобой корабле, под названием «жажда мести». И, демоны меня дери, если этот корабль не идет ко дну! Не долго осталось ждать.