Сверхъестественное. Врезано в плоть

Тим Ваггонер, 2013

Двадцать два года назад Сэм и Дин Винчестеры потеряли мать, которую погубила таинственная злая сила. Когда они выросли, отец рассказал им о демонах, которые таятся во тьме и бродят по проселочным дорогам Америки. А еще он рассказал им о том, как с ними бороться… Сообщения о появлении адской собаки и расчлененных трупах приводят братьев Винчестеров в город Бреннан, штат Огайо. Поимка клыкастого монстра оборачивается кошмарными открытиями. Следы ведут от безумных ученых и новейших достижений биотехнологии к алхимикам прошлых веков, преданиям о ходячих трупах и древней зловещей силе. Действие книги разворачивается во время седьмого сезона сериала, между эпизодами «Путешествие во времени» и «Душегубки».

Глава 3

Через пару часов Винчестеры вернулись к пруду. Костюмы они сменили на обычную уличную одежду, чему Дин был искренне рад. Он надел кожаную куртку, Сэм — синюю куртку, а под верхней одеждой у обоих были толстовки и фланелевые рубашки. Даже при холодной погоде братья редко одевались теплее. Плотная одежда замедляет движения, а неповоротливый охотник слишком уж часто становится в итоге мертвым охотником. А вот слои свое дело делали. Если надо, можно что-нибудь снять, а сбросить куртку — неплохой способ быстро сменить наружность, если кто-нибудь (полиция, например) тебя преследует.

Дин всегда чувствовал себя неуютно в костюме, если не считать, наверное, шмоток сороковых. Однако он вынужден был признать, что польза от костюмов имелась. В них легче было разговорить полицейских, они магически действовали на медперсонал. Винчестеры без проблем убедили работника морга показать им трупы Джойс Нагроски и Теда Бойкина. Более того, так как окружной судмедэксперт подозревал, что причиной смерти могло быть заболевание, полного вскрытия еще не проводилось. Эксперт ждал, когда из ЦКЗ придут результаты анализа тканей, а это значило, что Сэму и Дину достались два совершенно нетронутых тела. Иногда признаки сверхъестественной смерти бывали малозаметными, и доктор мог, сам того не зная, уничтожить важное свидетельство. Но в этот раз беспокоиться не приходилось.

Трупы выглядели одинаково. Они напомнили Дину пустые оболочки, которые оставляют цикады, став взрослыми особями.

«Жуткие твари эти козявки!»

Согласно предварительному заключению медэксперта, в телах остались все внутренние органы, но жидкость из них вытянули всю до капли. И не только кровь. Исчезла вообще вся влага — вода, спинномозговая жидкость, желудочные соки даже, — оставив Джойс и Теда скелетами, обтянутыми серой пергаментной бумагой.

«Трупоригами», — подумал Дин.

У трупов была одна бросающаяся в глаза черта: глубокие разрывы на шее. Эксперт установил, что раны были нанесены каким-то животным уже после смерти. Но если догадки Винчестеров были верны, повреждения нанес чудовищный пес, которого Дин в итоге окрестил «Собакула». Осмотр тел Джойс и Теда не дал никаких намеков на происхождение убившей их твари, и последующие поиски в интернете тоже не принесли пользы, так что братья решили прихватить с собой самое разное оружие: пистолеты с серебряными пулями, дробовик «Винчестер 1887», заряженный солью (его нес Дин), железный нож, обмытый святой водой, и убивающий демонов кинжал. Охотники предпочитали быть всегда готовыми, как бойскауты. Или, как говаривал Бобби, «Лучше прихватить охапку лишнего металла, чем закончить шматками непереваренного мяса в куче монстрячьего навоза».

— Это неправильно, Сэм. Я понимаю, что в этом городе не всё слава богу и что я сам согласился взглянуть, в чем тут дело, но не могу справиться с ощущением, будто мы проявляем неуважение к памяти Бобби, забив на Романа. И не говори мне, что мы обязаны помочь хорошим людям Бреннана. Мир полон чудовищ, и как бы мы ни старались, всех нам не убить. Их просто чертовски много, а нас только двое. Сначала нужно позаботиться о семейном деле, а именно разобраться с Диком Романом… не говоря уж о том, что он и его армия ручных пираний — угроза всему долбаному миру!

Пока Дин говорил, они шли, не сбавляя шага, и успели добраться до леса. Там они остановились, и Сэм развернулся лицом к брату:

— Думаешь, Бобби хотел бы, чтобы мы бросили это дело? — поинтересовался он, потом добавил: — Любое дело, если уж на то пошло.

— Нет, — ответил Дин. — Но это не значит…

— Прежде чем развивать свою мысль, меня послушай. После нашей стычки с Хроносом я задумался.

— Задумался? — фыркнул Дин. — А бывает, что ты НЕ думаешь?

Сэм, не обратив внимания на замечание брата, продолжал:

— Магия, которую он использовал, чтобы путешествовать сквозь время, — довольно мощная штука. И неудивительно, ведь он был божеством, правильно?

— Ага. И что с того?

— А то, что хоть тела, которые мы сегодня видели, и не были жертвами Хроноса, имеется поразительное сходство.

Дин нахмурился:

— Думаешь, у нас тут еще один божок?

— Рано утверждать наверняка. Но, как я уже сказал, после встречи с Хроносом я задумался. Если мы хотим получить хоть малейшую надежду прихлопнуть Дика Романа и остановить левиафанов, нам потребуется серьезное оружие. А если в деле фигурирует крутое колдовство…

— Постой-ка. Хочешь сказать, что ты собираешься изловить этого монстра, духа или бога, или что там у нас такое, и использовать его в качестве оружия против левиафанов?

Сэм пожал плечами:

— Кем бы левиафаны ни были, мы знаем, что они — первые творения Бога. А значит, они живые, правильно? Если это так…

— То их можно убить, вытянув жизненную энергию.

Сэм кивнул:

— Возможно. Если мы сумеем выяснить, как погибли Джойс, Тед и те двое, что умерли раньше, то, может быть, найдем способ использовать это против левиафанов.

— Не уверен, что это хорошая идея, Сэмми. Выбивать клин клином у нас не всегда получалось. Два слова: демонская кровь.

Сэм опустил глаза, но ничего не сказал.

Несмотря на свои опасения, Дин чувствовал, как нарастает волнение. Он бы уж точно не отказался от сверхъестественного эквивалента ядерной боеголовки в качестве запасного средства, чтобы запихнуть ее в грязную пасть Дика Романа. Была в этой идее своеобразная симметрия, которая ему нравилась: левиафанов — тварей, живущих лишь ради пищи, — уничтожит сила, выпивающая их жизненную энергию.

— Так ты считаешь, это дело заключается не столько в том, чтобы укокошить какого-то монстра, а в… не знаю… расследовании и разработке?

— Типа того. А если еще и тварь убьем в процессе, вообще отлично.

Дин подумал немного:

— Ладно. Я в деле. Пошли искать Собакулу.

Братья вошли в лес. Среди деревьев чаще всего встречались дуб, вяз и рябина, а землю сплошь покрывали листья. Вот и хорошо. Шагов не будет слышно. Им совершенно не было нужно, чтобы под ногами хрустели ветки и выдавали их местонахождение, когда поблизости рыскает высасывающий жизненную энергию монстр. Дин понял, что лучше бы недавно прошел дождь. Земля была слишком твердая, чтобы сохранить следы. Правда, при взгляде на кустарник казалось, что сквозь него не так давно кто-то пробирался, но в Огайо развелось полным-полно оленей, и нельзя было сказать наверняка, была ли это Собакула или стадо Бэмби. Джойс и Тед погибли два дня назад, и была вероятность, что тварь уже не здесь, но Дин в этом сомневался. Создания, на которых они с Сэмом охотились, чаще всего держались в одном месте: то ли они были территориальными, то ли мистическим образом привязывались к конкретному участку.

Дин тихо поинтересовался:

— И как же ты проглядел упоминания о бегающем по городу черном псе? Навыки теряешь?

— Наверное, никто не уловил связи между черным псом и смертями. Да и с чего бы?

— Ага. Иногда я забываю, что типичные американцы вообще не в курсе существования всей этой дряни.

Это была одна из причин, почему Дин так любил ужастики. Разумеется, они казались смехотворными: мифологию выворачивали наизнанку, не говоря уж о невероятно дурацких действиях героев. Но еще, просматривая фильмы ужасов, Дин мог представить, каково это — быть обычным человеком, который получает удовольствие от страха, будучи уверенным в своей полной безопасности, потому что упыри, привидения и длинноногие твари всего лишь выдумка^[9].

Звук переломившейся ветки прозвучал в тишине пистолетным выстрелом. Инстинкты Дина, натренированные тысячей охот, вопили: сейчас что-то произойдёт, и Дин не стал дожидаться доказательств. Он толкнул Сэма вбок, а сам бросился в противоположную сторону за секунду до того, как большая черная туша промелькнула там, где братья только что стояли. Винчестеры, ударившись об землю, перевернулись и вскочили на ноги как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как тварь поворачивает морду, оскалив зазубренные клыки. Даже по стандартам монстров пес оказался уродлив до жути: изломанное тело, искаженные черты, все ноги разной длины. Некоторые участки кожи были голыми, будто чудовище страдало чесоткой, и когда Дин хорошенько рассмотрел зверя, то понял, что он, в общем-то, не черный. Не целиком, по крайней мере. Да, местами собака была черная, но еще коричневая и серая, и разноцветная шерсть на ней росла по-разному: где-то длиннее и гуще, где-то короче и реже. Между этими разнокалиберными участками виднелись тонкие линии красных шрамов, будто монстра составили из разных собак.

— Эта тварь не Собакула, — проговорил Дин. — Это Франкенпес!

Он бросил дробовик (материальному монстру соль большого вреда не нанесет), выхватил верный сорок пятый «Кольт» и пустил пулю псу между глаз. Сэм одновременно выстрелил из «Беретты», целясь туда же.

Франкенпес был размером примерно с сенбернара, и, учитывая его нескладный вид, Дин ожидал, что двигаться он будет со скоростью и грацией железной наковальни. Винчестер был уверен, что пули уложат зверя. Но мозги твари не украсили близстоящее дерево: монструозное животное стало размытым темным силуэтом, а через секунду уже оказалось метром правее от первоначальной позиции. Пули сбили куски коры, но на монстре не появилось ни царапины. Это был бы неплохой результат, если бы Винчестеры вдруг решили стать лесорубами-экстремалами, но для убийства проклятого монстра никуда не годилось.

Франкенпес пригнул голову и посмотрел на них неодинаковыми слезящимися глазами. В его горле зародилось низкое рычание, странный звук, в котором прорывались разные тона, почти как если бы рычали две собаки. Дин сверлил зверя взглядом. Всегда можно сказать, когда соперник сделает следующее движение, следя за его глазами; тот же принцип работает и для большинства сверхъестественных существ. Для тех, у кого есть глаза, по меньшей мере. К сожалению, глаза у Франкенпса были разные по размеру и цвету, и работали они независимо друг от друга, как у ящерицы. Это не только выглядело до жути странно, но и не позволяло разгадать намерения твари.

Франкенпес застал Дина врасплох, перейдя на необычный, но удивительно быстрый пружинистый бег. Дин успел выстрелить еще раз, но пуля ушла в сторону и ударилась в землю около правой лапы твари. Промах только разозлил чудовище, и оно кинулось на Дина, широко раскрыв челюсти и брызгая пеной, с бледным, вывалившимся наружу языком. Дин уронил пистолет и вскинул руки как раз вовремя, чтобы перехватить собаку за шею, когда она свалила его с ног. Кустарник отчасти смягчил падение, но удар все равно выбил из Дина дух. Франкенпес яростно рычал и щелкал челюстями, пытаясь вонзить клыки Дину в горло. У него получилось удержать тварь на расстоянии, но далось ему это нелегко. Проклятый зверь оказался куда сильнее, чем можно было предположить. От его зубов до мягкого горла оставались считаные сантиметры, и расстояние с каждой секундой сокращалось. Когда псина вцепится в него, то начнет вытягивать жизненную энергию, и Дин не знал, сколько ему тогда останется. Может быть, считаные минуты, а может, и секунды. Дин даже успел представить, как будет выглядеть в образе сухофрукта. Нарисовавшаяся в результате картина привлекательностью отнюдь не отличалась.

Сэм, шагнув вперед, поднял «Беретту», прицелился и выпустил одну за другой три пули в бок Франкенпсу. Дин почувствовал, как тварь дернулась от ударов, и из ран потекла кровь. Но не красная. Эта штука была черная, густая и тягучая, больше похожая на сироп. Черная жижа напомнила Дину кровь левиафанов, но она оказалась темнее и воняла гнилым мясом. Несмотря на раны, боли Франкенпес, кажется, не ощущал. Даже больше разъярился, если уж на то пошло. Он вырвался из хватки Дина и, рыча и щелкая челюстями, бросился на Сэма. Тот не растерялся и выстрелил еще дважды. Пули сбили куски плоти, потекло больше черной крови, но двигаться медленнее тварь не стала. Она вонзила клыки в правую ногу Сэма, чуть выше щиколотки. Сэм, вскрикнув от боли, в упор выстрелил Франкенпсу в голову. Часть черепа вместе с ухом отлетела. Зверь выпустил Сэма, отскочил и принялся быстро трясти головой, будто был мокрый и пытался обсушиться. Кровь и ошметки мозга летели во все стороны, а потом чудовище развернулось и бросилось в лес, вихляя, словно пьяное.

Сэм сел на землю и с шипением втянул в себя воздух. Положив «Беретту» рядом, он принялся осторожно осматривать рану. Дин встал, поднял пистолет и, убедившись, что Франкенпес не собирается вернуться и повторить атаку, подошел к брату.

— Ну как?

— Жить буду, — носок промок от крови, и, оттянув ткань, Сэм обнажил рваную рану. — Не слишком глубокая. Наверное, это случилось, когда я выстрелил псине в голову. Из-за удара она отшатнулась, и клыки порвали кожу.

— Хорошо. Давай тебя перебинтуем и доберемся до машины.

Дин опустился на колени рядом с братом и достал из кармана куртки рулон клейкой ленты. Аптечка осталась в драндулете, но до возвращения в машину скотч прекрасно выполнит роль повязки.

— Со мной все в порядке, — заартачился Сэм. — Надо искать собаку.

Он попытался подняться, но, когда перенес вес на раненую ногу, лодыжка подвернулась, и Сэм снова сел, скривившись от боли.

— Франкенпес подождет, пока мы тебя не заштопаем, — возразил Дин. — А теперь заткнись и посиди спокойно.

Он отмотал полоску скотча и принялся за дело.

* * *

Сооруженная Дином временная повязка оказалась достаточно надёжной, чтобы позволить Сэму добраться до мотеля. Там он ушел в ванную, осторожно срезал клейкую ленту хирургическими ножницами и выкинул перемазанную кровью массу в мусорное ведро. Затем он промыл рану — сперва святой водой, потом обычной, с мылом, и наконец спиртом. После этого он наложил на рану антибактериальный крем и забинтовал ее. Довольный результатом, он всухую проглотил пару таблеток ибупрофена и, хромая, вышел из ванной. Ранение явно скажется на скорости его реакции, но все не так плохо, как он опасался.

Бросив куртку на кровать и оставшись в худи, Дин сидел перед ноутбуком, откинувшись на стуле и забросив ноги на стол. Сэм улыбнулся:

— Надеюсь, ты не на одном из своих любимых сайтов, где надо подтверждать, что тебе уже есть восемнадцать?

Он сразу же пожалел о сказанном. Учитывая одержимость Дина Диком Романом в последние несколько недель, лучше бы брат навестил пару-тройку низкопробных сайтов, чем пытался раскопать еще информации об их «любимом» левиафане.

— Я тут рыскал по сети в поисках пулек от страхолюдных лоскутных собак. — Когда Сэм ничего не ответил, Дин добавил: — Что? Не один ты мышкой пользоваться умеешь.

— Пулек? — переспросил Сэм.

— Ага… Наверное, я подцепил парочку новых слов в сорок четвертом. — Дин убрал со стола ноги и сел прямо. — Кстати, насчет «подцепить». Нам, наверное, надо сводить тебя к врачу, пока ты не слег с каким-нибудь франкенбешенством.

— Шутишь? Сверхъестественные твари не переносят обычные болезни.

— Ну, лучше перестраховаться, чем потом воды бояться. Всего-то надо сделать кучу ужасно болезненных уколов в живот, — ухмыльнулся Дин.

— Профилактику бешенства совсем не так проводят. Колют вакцину в плечо, а потом гамма-глобулин в рану и в бедро или в пятую точку. Эти уколы не больнее обычных. Но это неважно, потому что мне они не нужны.

Дин вздохнул:

— Какой смысл быть старшим братом, если не можешь подколоть младшего разок-другой? И потом, с чего ты взял, что Франкенпес — сверхъестественная тварь? Ты же видел шрамы, да? Псина выглядела так, будто какой-то безумный ученый склепал ее из запчастей.

— «Франкенштейн» — всего лишь роман Мэри Шелли, — проговорил Сэм. — Ты его вообще читал?

— Я смотрел все фильмы, — заявил Дин.

Сэм, не удостоив вниманием его заявление, продолжал:

— Шелли написала роман в начале девятнадцатого века, задолго до современных научных достижений. Описанная ею процедура — чистой воды выдумка. На самом деле подобное сработать никак не может. Нельзя создать единое тело из кучки частей. Одни попытки собрать центральную нервную систему чего стоят, не говоря уж об отторжении тканей… — Сэм осекся, заметив, что брат таращится на него. — Что?

— Я думал, ты право изучал, а не медицину.

— Я считаю, чем бы Франкенпес ни был, наука тут ни при чем.

— Хорошо, поверю на слово, доктор Тупица.

Пока они разговаривали, Сэм стоял, и щиколотка начала ныть. А еще он внезапно почувствовал усталость, будто потерял больше крови, чем казалось. Сэм подковылял к кровати и сел. Дин, пристально наблюдая за ним, ничего не сказал, хоть и нахмурился, и Сэм был ему за это благодарен.

— Нашел что-нибудь в сети?

— Ничего, кроме мультика «Франкенвини»^[10], — Дин закрыл ноутбук и откинулся на спинку стула. — Чувак, я не могу поверить, насколько эта тварь шустрая. Судя по виду, и ходить-то для нее должно быть проблематично, а она носилась быстрее, чем гепард на метамфетаминах.

— Но не в конце, — отметил Сэм. — Когда я выстрелил ей в голову, она свалила, но двигалась уже не намного быстрее обычной собаки. Да еще зигзагами, будто на лапах с трудом держалась.

— Это потому что ты ее ранил. Тебе бы полбашки снесли, ты бы тоже скоростью не блистал.

— Псина вообще двигаться не должна была, а ранение ее только притормозило, и, кажется, я знаю почему.

— Дай-ка угадаю. После убийства Джойс и Теда она нахлебалась жизненной энергии, потому-то и двигалась так чертовски быстро. А когда ты в нее выстрелил, бензина у нее осталось, только чтобы унести ноги.

— Я так и подумал.

На Сэма накатила волна усталости, и он подавил зевок. Да что такое? Еще и пяти нет, а уже спать охота.

— За неимением лучшего объяснения сойдет. Чем бы эта тварь ни была, мы все еще имеем заурядное сверхъестественное шоу уродов, только с акцентом на слове «уроды». Но как все эти собачьи части склепались вместе, а? Может, стоит поискать в городе кладбище домашних животных? Или это какое-то групповое привидение, целая стая духов псин, и надо было все-таки пальнуть в нее солью?

Сэм снова подавил зевок:

— Может, это все-таки Франкенпсина, но только созданная с помощью магии, а не науки. Посмотрю, что смогу нарыть про заклинания… для соединения частей… тел. — На этот раз он не смог перебороть зевоту и повалился на кровать, не забравшись даже под одеяло. — После того, как вздремну.

— Эй, Сэм, ты в…

Это последнее, что услышал Сэм перед тем, как теплая восхитительная темнота подхватила его и куда-то понесла.

* * *

На парковке, за окном номера Винчестеров, кто-то стоял. Вокруг не было ни души, а даже если бы кто и был, его бы всё равно не увидели. Пока он сам того не захотел. Дул легкий ветерок, но хотя воздух и обвевал кожу, он этого не ощущал. Даже отсюда он чувствовал рану, нанесенную Сэму Винчестеру, — как физическую ее составляющую, так и духовную. Причем последняя была намного серьезнее. «Нехорошо, — думал он. — Очень нехорошо». Но он только и мог, что стоять здесь и наблюдать.

По крайней мере, пока.

* * *

Кэтрин Ласс бросила «Листовку» на кухонный стол. Номер был вчерашний, но Кэтрин была так занята на работе, что не успела просмотреть его раньше. Заголовок, напечатанный большими черными буквами, прямо-таки вопил с первой полосы: «ЕЩЕ ДВА ЧЕЛОВЕКА НАЙДЕНЫ МЕРТВЫМИ ПРИ ЗАГАДОЧНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ». Она осилила только часть статьи, прежде чем поняла, что дальше читать не в состоянии. Она не была знакома ни с Тедом Бойкином, ни с Джойс Нагроски: они вышли на пенсию до того, как Бэка перешла в старшую школу, и среди ее пациентов их тоже не было. Кэтрин не была знакома и с двумя предыдущими жертвами — автозаправщиком Рэнди Неффом и девушкой-подростком по имени Анжела Бейлс. Возможно, Бэка встречала Анжелу или, по крайней мере, подозревала о ее существовании, поскольку они были примерно одного возраста, но наверняка Кэтрин не знала, а спросить никак не могла. Больше не могла.

Она налила себе кофе со смесью молока и сливок и заменителем сахара, потом села за стол, чтобы устроить — как она надеялась — расслабляющий и жизненно необходимый перерыв. Часы на микроволновке показывали пять двенадцать, и, пока она не выглянула в окно, не могла понять, утра или вечера. Кэтрин стало интересно, сколько времени прошло с её прихода в лабораторию, и она с удивлением поняла, что не знает. Сутки? Двое? Да и так ли это важно?

Что было действительно важно, так это газетный заголовок, а точнее, четыре потерянные жизни. В истории оказалось мало фактов и много раздутых истерией предположений, что смерти были вызваны чем угодно — от неизвестной суперинфекции до токсичных отходов и радиации (хотя в Бреннане не было предприятий, способных выработать нечто подобное). Странно, что журналист не свалил вину на НЛО. Но Кэтрин превосходно знала, кто виновен в смертях четырех ни в чем не повинных людей.

Она.

Температура в кухне будто упала на несколько градусов. Несмотря на то что Кэтрин под белым лабораторным халатом носила серый пуловер с толстым воротником, ее начала бить дрожь. Внутри ощущался такой же холод, как и снаружи.

— Это не твоя вина.

Голос был тихий, чуть громче шепота, и с легким акцентом. Кэтрин полагала, что с немецким, но не бралась утверждать наверняка. По воздуху поплыл слабый запах — запах затхлости, будто из кедрового сундука, который долго-долго не открывали. Кэтрин отхлебнула кофе и чуть повернулась на табурете, чтобы оказаться лицом к Конраду.

Несмотря на то что они работали вместе уже несколько месяцев, Кэтрин по-прежнему приходилось сдерживать отвращение всякий раз, когда она на него смотрела. И это при том, что Конрад не был уродом. Он выглядел довольно приятно, если не придираться: худой мужчина шестидесяти с небольшим лет, метр шестьдесят ростом, с крупным носом, контрастировавшим с маленькими, почти женскими губами и узким подбородком. На лбу у него красовались обширные залысины, но оставшиеся каштановые волосы были густыми, без следа седины. И все же самой потрясающей чертой его облика казались большие пронзительные глаза. Их цвет под черными густыми бровями не получалось определить, создавалось впечатление, будто он меняется в зависимости от освещения: иногда глаза были синими, иногда темно-серыми, а временами почти черными. Конрад, как всегда, носил костюм — коричневый с рубашкой цвета слоновой кости и золотистым галстуком, — который выглядел одновременно стильным и старомодным. Кэтрин находила противной вовсе не его внешность и даже не привычку стоять неподвижно, словно статуя, пока ему не вздумается сдвинуться с места. Ее беспокоило что-то неопределенное, само его… присутствие, если можно так выразиться. Он излучал ауру, которую Кэтрин находила отталкивающей, и это неприязнь обладала той же силой, какая притягивает друг к другу разнополярные магниты. Каждый раз, когда Конрад приближался, Кэтрин ощущала желание отойти, сохранить между ними как можно большее расстояние. Он не делал ничего такого, что могло бы ее напугать, но Кэтрин приходилось брать себя в руки каждый раз, как они оказывались в одном помещении — а в последние месяцы такое случалось часто.

Кэтрин пригладила ладонью короткие светлые волосы и тут только поняла, какие они сальные. Срочно нужно в душ. Ей даже думать не хотелось о том, какой от нее исходит запах, а уж дыханию после всего выпитого кофе мог бы позавидовать даже огнедышащий дракон. Работая в лаборатории бок о бок с Конрадом, Кэтрин даже не задумывалась о таких вещах. Если от нее и воняло, он ни разу не дал понять, что заметил запах и что этот запах его беспокоит. Но здесь, наверху, в, так сказать, Реальном Мире она болезненно четко осознала свои упущения в области гигиены.

— Скажи это семьям погибших, — отозвалась Кэтрин. — Я давала клятву, Конрад.

— Primum non nocere. Прежде всего не навреди, — сказал Конрад. — Я знаком с клятвой Гиппократа.

Он слегка, будто забавляясь, улыбнулся, но продолжал стоять совершенно неподвижно, держа руки по швам. От шеи вниз он вполне мог соперничать с манекеном.

— Это я виновата, что он сбежал.

— Мы, — поправил Конрад. — Мы оба полагали, что клетка, которую ты мне велела приобрести, обладает достаточной прочностью, чтобы сдержать зверя. Я только благодарен, что тебя не было здесь, когда он ринулся на свободу. В противном случае он бы попытался подкормиться от тебя.

И какой же беспорядок оставила после себя чертова тварь! Сама лаборатория не особенно пострадала, потому что зверь, освободившись из клетки, сразу бросился к лестнице. Но по пути он вышиб дверь подвала и, разыскивая выход, носился по дому, в ярости терзая мебель когтями и зубами, пока наконец не выскочил из задней двери. К счастью, произошло это ранним вечером, и было уже достаточно темно, так что соседи не заметили побега. Более того, жила Кэтрин на собственном участке за пределами города. Живи она в пригороде, кто-нибудь непременно заметил бы выскочившую из ее дома чудовищную собаку и позвонил бы в полицию. В таком случае она бы уже оказалась лишенной медицинской лицензии и сидела в тюрьме. А если бы на дворе стояли более ранние времена, ее б сожгли на костре. Да и сейчас, наверное, могли бы. Население Бреннана нельзя было назвать самым образованным и современным в штате.

Даже находя присутствие Конрада неприятным, Кэтрин была благодарна ему за помощь. Он обо всем позаботился: купил и установил две новые двери, вынес и выкинул наиболее пострадавшую мебель. Он даже предложил купить новую, но Кэтрин отказалась. Она все равно проводила большую часть времени в лаборатории, а в доме с ней никто не жил. Больше никто.

Кэтрин держала кружку обеими руками, уставившись в напиток, потом тихо заметила:

— Лучше бы я была здесь.

Конрад шагнул вперед. Кэтрин испугалась, что он собирается коснуться ее — ободряюще сжать руку или положить, утешая, ладонь на плечо. Она напряглась, надеясь, что сумеет не заорать. Будто ощутив ее неудобство, Конрад отступил и снова уронил руки.

— Тебе не следует так говорить, — мягко упрекнул он. — Побег зверя и потерянные вследствие этого жизни достойны сожаления, да, но я должен напомнить тебе, что есть заботы важнее. Если ты достигнешь цели, то не только обретешь личную награду, но и навсегда изменишь мир. Миллиарды жизней будут спасены, сама продолжительность человеческой жизни возрастет. Нельзя точно сказать, как долго станут жить люди в новом мире, созданном благодаря твоему труду, но нельзя отрицать и бессмертие в буквальном смысле. Разве достижение подобной цели…

— Не стоит четырех людских жизней? — перебила она, сжав от злости зубы и глядя прямо на него.

Конрад прищурился, но голос его остался ровным:

–…не то, за что эти люди принесли бы себя в жертву добровольно?

— Учитывая, что спросить у них мы уже не сможем, то наверняка не узнаем, так?

Они замолчали. Кэтрин прихлебывала кофе, пытаясь не реагировать на Конрада, стоявшего рядом неподвижно, словно статуя. Потом он сказал:

— Ты не бросишь работу.

Прозвучало это наполовину вопросом, наполовину командой.

Она допила кофе и вздохнула:

— Нет, не брошу.

Конрад медленно улыбнулся, и Кэтрин подумала, что так могла бы улыбаться ящерица.

— Хорошо. Могу ли я оказать тебе какую-нибудь услугу?

Иногда его формальная манера вести разговор казалась Кэтрин очаровательной. Иногда — как сейчас, например, — холодной и отстраненной.

— Неплохо бы найти… — она посмотрела вниз, не в силах встретиться с ним взглядом, — свежие материалы.

Он снова улыбнулся, словно рептилия:

— С радостью.

Примечания

9

Цитата из молитвы, распространенной в Шотландии: «От упырей, привидений и длинноногих тварей, рыщущих в ночи, Святый Боже, избави нас».

10

Мультфильм Тима Бертона о мальчике по имени Виктор Франкенштейн и воскрешенном им псе Спарки.