Милый дом

Тилли Коул, 2013

Молли с детства привыкла терять близких. Все, кто любил ее, уходили навсегда. В учебе она нашла свое спасение, а философия стала главным увлечением. В университете Алабамы девушка начинает новую жизнь. Там ее ждут жаркое лето, ночные студенческие тусовки, новые друзья… И встреча с Ромео. Парнем, который не был ласковым, осторожным или внимательным. Он брал от жизни все, что хотел, не задумываясь. Но душа Молли, ее сердце и разум тянутся к нему. И кажется, она впервые готова впустить кого-то в свою жизнь. Веря в то, что именно он станет для нее счастьем, судьбой и… домом. Но когда счастье кажется таким близким, рискнет ли она пойти до конца? И справится ли с болью и новыми испытаниями, которые порой любовь приносит с собой?

Глава 6

— Ну же, давай, Роум! Сосредоточься на игре! — Элли вскочила на ноги и принялась размахивать руками вместе с Касс и остальными зрителями на стотысячном стадионе… ну, со всеми, кроме меня. Я в прямом смысле не представляла, что, черт возьми, происходит.

Я все-таки решила пойти на игру. У Элли нашелся лишний билет. Она с самого начала сезона пыталась затащить меня на стадион, но я всегда отказывалась. В этот раз, однако, я сдалась, потому что не могла выбросить из головы обиженное лицо Ромео, стоило сказать ему, что не приду. Так я и очутилась на своей первой игре «Тайд».

Всему виной была та записка.

Я превратилась в безнадежного романтика, хотя и подумать не могла, что такой стану, но милые слова в записке Роума оказались этому причиной.

— Роум! Какого черта? — снова закричала Элли.

Мы сидели на нижнем уровне для студентов стадиона «Брайант-Денни» и наблюдали за сражением «Тайд» против «Оберн Юнивёрсити» — местной командой и главными соперниками. По-видимому, игра у Роума складывалась не особенно удачно. Начало сезона, а он не был в своей обычно идеальной форме. Я посмотрела на огромный экран и увидела крупным планом, как он расстегивает застежку на шлеме и ругается последними словами, ударив кулаком в землю и отталкивая игроков с дороги, явно недовольный тем, что только что произошло.

Его поведение плохого парня на поле невероятно заводило, а в сочетании с тем, как форма облегала его впечатляющие мускулы… Уф, это необходимо запретить законом.

Элли в отчаянии закрыла лицо руками, подглядывая сквозь пальцы. Касс, которая только что принялась за третий корн-дог, разочарованно покачала головой.

Чирлидерши начали выполнять свои трюки, и я увидела, как Лекси радостно закидывает ноги. Она с честью попала в команду, разгромив соперниц своим сальто назад и великолепным тройным колесом. И вот теперь она самый счастливый гот на свете.

Я воспользовалась моментом, чтобы осмотреться. Домашний стадион «Кримсон Тайд» был огромен, и атмосфера внутри наэлектризовалась до предела. Я быстро смекнула, почему Роум считался звездой кампуса и, честно говоря, всей Алабамы.

Когда он выбежал из туннеля, на гигантском экране показали его лицо и статистику. Как только он вместе с командой оказался на поле, стотысячная толпа во всю мощь своих легких скандировала: «Давай, Тайд!» под аккомпанемент ревущих гудков и барабанной дроби. Это превзошло все, что я когда-либо видела раньше.

Каждый раз, когда Роум подавал мяч, болельщики задерживали дыхание чуть ли не в молитве, но, к сожалению, ни один пас не завершился успехом. Касс недвусмысленно намекнула, что дело дрянь.

Разгневанный Роум потащился обратно к скамейкам, где тренер принялся орать ему в лицо, ударяя рукой по планшету, дабы подчеркнуть свои слова. Внезапно мне захотелось вскочить с места и оттолкнуть от него этого мужчину.

Я повернулась к Элли.

— Почему его отчитывают? Что такого? Он пропустил несколько бросков. Неужели все настолько плохо?

— Да, все именно настолько плохо. Роум не может позволить себе проигрывать, Мол. Он выпускник и считается лучшим квотербеком в стране — верный отбор на драфте. Все за него болеют. К тому же, чтобы «Тайд» снова стал чемпионом страны, Роум должен выкладываться на сто десять процентов. Сейчас он тянет только на двадцать. Я никогда не видела его таким отстраненным. Я просто не понимаю. — Она выглядела озадаченной.

Толпа принялась снова скандировать. Бросив взгляд на поле, я увидела, как Роум бежал обратно к команде, поправляя шлем.

Как обычно, в Таскалусе светило солнце, отчего на переполненном стадионе, пусть даже и с открытой крышей, становилось слишком жарко. На мне было короткое белое льняное платье без рукавов и коричневые ковбойские сапоги Элли до середины икры, которые она любезно подарила мне в честь праздника «Аллилуйя-ты-идешь-на-игру», заявив, что я должна соответствовать и перенимать дерзкий южный стиль. Это событие я также отметила легким макияжем и обнаружила, что мне действительно нравится кантри-стиль.

— Пойду возьму диетическую колу. Вам что-нибудь надо? — спросила я, перекрикивая рев и радостные возгласы. Я обмахивалась руками в попытке отогнать москитов, явно нуждаясь в передышке от невыносимой жары на стадионе.

Элли покачала головой, будучи слишком поглощенная игрой, а Касс полезла в карман и вытащила двадцатку.

— Большой пакет чипсов и рутбир, дорогая.

Взяв деньги, я пошла вдоль поля к торговым автоматам. Не успела я сделать и десяти шагов, как тысячи голов начали медленно поворачиваться в мою сторону. Прежде чем я успела хотя бы догадаться почему, мяч влетел в толпу, двое мужчин начали драться за то, кому же достанется драгоценный трофей. В схватке борцы завалились, и мне «прилетело» локтем по носу. От удара я больно шлепнулась на задницу. Воздав должное произошедшему, толпа издала коллективное «о-о-оу», а охрана подбежала растаскивать драчунов.

Мои руки инстинктивно потянулись к носу. Он немного ныл, но, насколько я могла судить, был целым и кровь не текла. Однако с очками дело обстояло иначе — они развалились в моих руках. Я сжимала оправу, пока вокруг меня собирались люди, спрашивая, все ли со мной в порядке. Какой-то мужчина выкрикнул, что он медик, и наклонился ко мне, обхватив руками мое лицо.

— Полагаю, удар только сломал очки, — сообщила я, принимая предложенную помощь от приземистого врача с лысиной — он помог мне подняться. Как только я оказалась на своих двоих, толпа принялась аплодировать. Я поднесла к лицу половинки треснувших очков и оглядела стадион, заметив, к своему огорчению, что мой маленький конфуз транслировался на экране стадиона.

— Принс! ПРИНС! Куда, мать твою, ты собрался? — раздался сердитый мужской голос, и небольшая толпа вокруг меня начала расступаться.

Я посмотрела в сторону прохода и увидела, что ко мне навстречу бежит Роум. На его лице застыло выражение крайнего ужаса, пока я стояла, прижимая к глазам свои сломанные очки.

— Черт, Шекспир! Мне так жаль. Ты в порядке? — спросил он с паникой в голосе. Затем бросил шлем на землю, обхватил мое лицо обеими ладонями и приподнял за подбородок, выискивая взглядом своих больших карих глаз повреждения.

— Роум, я в порядке. Пострадали только очки. Они пожертвовали жизнью во имя спасения моего носа. Тебе не нужно извиняться. Виноваты два пьяных идиота, которые задели меня. Вот они самые настоящие придурки! — Я подняла половинки оправы и поднесла к глазам.

Когда я снова смогла видеть, то заметила, как Роум слегка улыбнулся и покачал головой.

— Это должно было случиться. Из всех зрителей на этом долбаном стадионе такое произошло именно с тобой. Я уже ничему не удивляюсь, если ты рядом. Мне кажется, кто-то пытается мне о чем-то сказать.

Я пожала плечами.

— Я шла за колой.

Он нежно рассмеялся.

— Во время моей игры?

— Ну, честно говоря, я не понимала, что, черт возьми, происходит, и мне захотелось пить.

Девушки, переваливаясь через перила, кричали Роуму:

— Мы любим тебя, Пуля!

— Увези меня к себе, сладкий!

— Отымей меня, седьмой!

Стоило мне отвлечься, его улыбка погасла. Он схватил меня за подбородок, чтобы я сосредоточилась только на нем.

— Ты пришла.

— Я пришла, — подтвердила с улыбкой.

— Почему передумала?

— Ты достучался до меня, — поддразнила я, напомнив о его словах из нашего жаркого спора в коридоре.

Роум засмеялся.

— Мисс! Боюсь, нам придется отвести вас в медпункт, чтобы убедиться, что все в порядке… К сожалению, таковы правила. Если вы не против, прошу пройти со мной. — Врач взял меня за руку и попытался увести.

Роум поднял палец и секунду удерживал мой подбородок, после чего слегка наклонился и встретился со мной взглядом.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Я в порядке. Ну разве тебе не пора идти побеждать? Наверняка все эти люди пришли сюда не для того, чтобы смотреть, как мы болтаем.

— Да, я как раз был на полпути, прежде чем ты решила ввязаться в пьяную драку.

Я пошла было за медиком, как вдруг Роум наклонился и прильнул к моим губам долгим поцелуем. Поцелуй оказался нежным и мягким, так не похожим на наши уже ставшие привычными неистовые и импульсивные ласки.

Мы еще секунду смотрели друг другу в глаза, после чего Роум с решимостью на лице побежал обратно на поле. Толпа откровенно таращилась, недоумевая, почему звездный квотербек так заинтересовался пострадавшей девицей.

В тишине медицинского кабинета я начала приходить в себя, когда резкий, восторженный рев, казалось, потряс сам фундамент стадиона, заставив меня вскочить со своего места.

— Что случилось? — в панике завопила я.

Врач взглянул на маленький экран телевизора в углу.

— Черт возьми!

— Что?

— Пуля только что пробил тачдаун на сорок ярдов.

— Тачдаун — это ведь хорошо, верно?

Мужчина вновь переключил свое внимание на меня, без сомнения задаваясь вопросом, а не получила ли я все же травму головы.

— Да, это очень хорошо, особенно учитывая, что осталось всего четверть матча. Ничья. Всего пятнадцать минут на «П».

— П?

— Победу, — раздраженно выдохнул он.

— Точно. Ясно-понятно, — пробормотала я, решив, что лучше заткнуться.

Врач выключил телевизор, чтобы не отвлекаться, закончил осмотр и починил с помощью белого лейкопластыря мои очки, грубо перемотав посередине. Не самое лучшее из модных решений, но деваться некуда. Как сказала бы моя бабушка: «Что есть, то есть».

Как только я вернулась на свое место, раздался финальный свисток, и толпа разразилась радостными воплями. Касс и Элли подпрыгивали и, увидев меня, бросились в мою сторону, практически повалив. Но я удержалась. Второго падения я бы не пережила.

Конец ознакомительного фрагмента.