Зов генов

Тигрис Рафаэль, 2023

Американка Джулия и француженка Жасмин – женщины среднего возраста, знакомятся во время полёта из Парижа в Лос-Анджелес. Их дружба продолжается на земле и тут выясняется, что отец Джулии является также отцом Жасмин и там где он вырос, спрятаны золотые монеты. Сёстры решают найти это золото и едут в турецкую провинцию Ван. С большим трудом, прибегнув к помощи влюблённого в Жасмин парня по имени Саркис, им удаётся не только найти и добыть богатство, но и вывезти из страны. Рассказ местами ведётся от лица носителей генов – половыми клетками героев.

Жасмин с Монмарта.

Чёрный цвет для блондинки, даже самой невзрачной, является беспроигрышным. Мужской взгляд непременно зацепится на светловолосой головке да ещё подстриженной «каре», да ещё с красными бусами на белоснежной шее ну и, конечно же, на фоне чёрного наряда.

Американка Джулия летела в Лос-Анджелес через Париж, когда её внимание привлекла именно такая блондинка. Джулия сама была одета в чёрное и тоже подстрижена «каре». Единственное что их отличало — это цвет волос. У Джулии они были чёрными.

«И тут мы с ней совпали» — усмехнулась в уме Джулия, когда их места в самолёте оказались рядом.

Самолёт взлетел и взял курс на Лос-Анджелес. Джулия боялась летать. Особенно она трусила во время взлёта и всегда по страусинному закрывала лицо газетой. Каково было её удивление, когда её соседка тоже закрыла на взлёте лицо журналом.

Стюардессы принялись раздавать трансконтинентальный обед, и Джулия заметила, что блондинка, как и она, тоже выбрала курицу.

— Меня зовут Жасмин, — первой заговорила соседка.

— А я Джулия.

— Мы с тобой одинаково одеты.

— И с одинаковыми причёсками.

— А если бы ты подкрасилась как и я в блондинку, то мы выглядели вообще как сёстры-близняшки.

Соседки рассмеялись.

— Летишь домой?

— Да я живу в Лос-Анджелесе, а ты.

— Я парижанка. Решила прогуляться по местам моей молодости.

— Бывала у нас ещё?

— Да. Очень давно гастролировала по Калифорнии.

— Ты певица?

— Да, но сейчас не выступаю.

— Погоди, я тебя вспомнила. Ты знаменитая Жасмин с Монмарта?

— Совершенно верно.

— Мы с отцом ходили на твой концерт. Это было просто изумительно. Отец был в восторге.

— Где сейчас твой отец?

— Он умер недавно, — с грустью ответила Джулия, — я возвращаюсь из Армении после его похорон.

— Ты хоронила отца в Армении? — удивилась Жасмин.

— Такова была его последняя воля.

— Но почему?

— О, это длинная и запутанная история. Мой отец оттуда родом. Детство провёл у озера Ван, потом спасаясь от резни попал в Советскую Армению, воевал против фашистов, потерял руку, учился в развед. школе, внедрился в штаб немецких войск, но внезапно потерял связь со своими и вместе с немцами вынужденно отступал вплоть до Франции, где и попал в плен к американцам.

— А в Америке как оказался?

— Сперва как военнопленный, а потом остался там навсегда. Женился на моей матери и они родили меня.

— А вот я своего отца никогда не видела, — грустно произнесла Жасмин.

Джулия вопросительно посмотрела на соседку.

— Моя мать имела сложную молодость, — начала свой рассказ француженка, — сначала она говорила, что мой отец служит в Иностранном легионе, далеко в Африке, и я его долго ждала. Каждый раз, когда возле нашего дома проходил мужчина в форме военного, я с замиранием сердца подбегала к нему, думая, что это вернулся мой отец. Мать это замечала и поэтому, однажды заявила мне, что отец без вести пропал. Лучше бы она сказала, что он погиб и тогда я бы навсегда потеряла надежду увидеть его. Я продолжала ждать и надеяться. Даже когда стала певицей и собирала на концертах полные залы, всегда искала взглядом именно его. Так было в Париже, Риме, Мадриде. Но больше всего мне, почему, то казалось, что я его увижу во время выступления в Лос-Анджелесе.

— Этот концерт я отлично помню. Мы с моим отцом там присутствовали. Ты пела волшебно, и зрители были в восторге, особенно мой отец. А ведь я с трудом уговорила его пойти. Он всячески отнекивался, но когда пришёл, увидел тебя, услышал французские песни, то буквально замер. Какое — то магическое чувство заворожило его.

— Ваш отец бывал во Франции?

— До того как попасть в плен он служил во французском Кане.

— Моя мать до Парижа тоже жила там, — сказала Жасмин.

— Где сейчас твоя мать, жива?

— Да, жива, но в плохом состоянии.

— Что — то онкологическое?

— Нет с этим всё в порядке. У неё умственные проблемы. Врачи это называют старческой деменцией, хотя ей ещё не исполнилось 75. Мне пришлось её поместить в специальное заведение. Она там в хороших условиях, под присмотром специалистов, и я частенько навещаю. Кроме неё у меня больше никого нету, ни братьев, ни сестёр.

— У тебя нет своей семьи?

— Я никогда не была замужем. Вечные гастроли, переезды. Знаешь, богемная жизнь одновременно и завораживает и сбивает с толку, а когда уходит молодость, то остаёшься без семьи и детей.

— Неужели ты не смогла найти себе избранника сердца?

— Представь себе, что нет. Когда тебя окружают толпы поклонников сделать это почти невозможно. Да к тому же я по натуре, как и моя мать, феминистка.

— Но тебя то она родила?

— Да родила. Меня тоже это всегда удивляло. Как могло такое случиться с женщиной, у которой была идиосинкразия на мужчин. Ты знаешь, у моей мамы была трудная жизнь: война, оккупация, послевоенные гонения за сотрудничество с фашистами, жили мы тогда бедно, еле сводили концы с концами. Это уже потом, когда я пробилась на сцену, смогли вздохнуть свободно. Но всё это не могло не отразиться на её здоровье.

— Ты сейчас в Париже живёшь?

— Да, живу одна в Париже. Одна и путешествую. За свою концертную деятельность я смогла накопить достаточно средств, чтобы сейчас безбедно жить. Теперь расскажи ты о себе.

— Я сейчас вдова. Год назад похоронила мужа, он рано ушёл от нас — онкология. Теперь вот похоронила отца. Но дочка у меня есть — юная красавица Элен. В голове — музыка, артисты Голливуда, короче ветер и туман.

— Так это и хорошо, что она так увлечена искусством. Значит прочая дурь ей безразлична. Это я по себе знаю.

Беспосадочный полёт из Парижа в Лос-Анджелес длится 12 часов, и за это время соседки отлично подружились.

— А в Лос-Анджелесе где думаешь остановиться?

— Да где придётся. Хороших отелей много. Долго не задержусь на одном месте. Намерена прокатиться — в Лас-Вегас, Сан-Франциско, Сан-Диего, — короче всюду где я когда то гастролировала.

— А знаешь что? Поживи с нами в Пасадене. Это рядом с Лос-Анджелесом.

— Я вас не стесню?

— Нисколечко. Жить будешь в доме покойного отца, что напротив нашего. Он сейчас будет пустовать. Я его потом продам или сдам в аренду. А пока живи сколько хочешь. Элен будет от тебя просто без ума.

— Право не знаю. Так всё внезапно и неожиданно.

— А жизнь тем и прекрасна, что любит нам преподносить неожиданные сюрпризы. Она нас сделала соседками в воздухе, мы подружились, а теперь продолжим дружбу на земле.

В аэропорту Лос-Анджелеса их встретила Элен, дочь Джулии.

— Знакомься дочка. Это знаменитая певица Жасмин. Мы с ней сдружились в полёте. Она будет жить с нами, в доме дедушки.

При упоминании о покойном деде Элен загрустила. Она провожала их вдвоём, но вернулась мать уже одна. Джулия это заметила, и чтобы её развеять сказала:

— Посмотри на Жасмин Элен. Вот так я буду выглядеть, когда перекрашусь в блондинку.

— Вы действительно очень похожи, будто родные сёстры.

Как только Жасмин увидела Элен, то буквально обомлела. Она была точная копия её юности — практически реинкарнация.

— Я обожаю ваши песни и часто их слушаю, — сказала с восторгом Элен.

— Неужели? Они же теперь устарели.

— Ничуть не устарели. Все диски с песнями Жасмин с Монмарта я бережно храню и слушаю.

Жасмин вопросительно посмотрела на Джулию.

— Да, да. Не только слушает, но и, подражая тебе, подпевает. Ты скоро в этом сама убедишься.

Доехав домой, Джулия проводила Жасмин в дом отца.

— Устраивайся по удобней. Комнат много, можешь выбрать любую спальню, здесь всё к твоим услугам. Отдыхай, встретимся позже.

После долгого перелёта и смены часовых поясов Жасмин действительно нуждалась в отдыхе и, приняв душ, сразу заснула.

Отоспавшись и отдохнув, Жасмин принялась расхаживать по дому, присматриваясь к обстановке и семейным фотокарточкам повсюду. В самом центре висели фотографии родителей Джулии 40 летней давности, когда они только познакомились. Далее были их семейные фото уже с дочкой Джулией.

Но более всего внимание Жасмин привлекла старая, но качественная фотография отца в форме ефрейтора немецкой армии, на фоне крепостных сооружений французского города Кан. Фото было сделано на улице, и отчётливо были различимы лица прохожих. Отец Джулии, а звали его Мирон, смотрел в объектив молодцевато, как и подобает оккупанту и никто в нём бы не узнал забытого у фашистов советского разведчика с армянскими корнями.

Жасмин пристально всматривалась в его глаза, и какая — то невидимая химия стала завлекать её. Взгляд магически притягивал, причём с какой бы стороны она не смотрела глаза и улыбка Мирона сопровождали её.

«Всё — таки немецкая оптика самая качественная в мире», — резюмировала Жасмин.

— Ты уже проснулась и бодрствуешь?

Это Джулия пришла за своей подругой.

— Пошли обедать.

После обеда все сидели на скамейке у дома и пили кофе. Был чудесный калифорнийский вечер. В воздухе стоял аромат садовых цветов, и лишь пение птиц нарушало семейную идиллию.

Перед сном Жасмин страстно захотелось ещё раз заглянуть в глаза Мирону. Она никогда не знала этого человека, но его взгляд всё время притягивал. Это одновременно и завораживало и пугало. В детстве она долго ждала мужчину в военной форме, но, увы, не дождалась. Вдруг Жасмин вспомнила, что в своих мечтах военный был не в форме солдата Иностранного легиона, а именно в немецкой, какая была на отце Джулии.

« Он хотя и умер, но дух ещё тут и смотрит на меня через картину на стене».

Утром, когда Жасмин завтракала, она увидела на стене в доме Джулии более поздний портрет её отца. Это был тот же солдат, но уже в летах. Картинка также была отменного качества и к тому же цветная.

— В доме твоего отца повсюду ваши семейные фото, — заметила Жасмин.

— Мы их уберём после продажи. а пока пусть повисят.

— Фото твоего отца в военной форме очень впечатляющее.

— Да уж в молодые годы он был эффектным мужчиной.

— Я заметила — на всех фотографиях он зачем то правую руку прячет за спину.

— Она у него протез. Руку он потерял во время войны и вечно стеснялся своей ущербности.

В этот день погода располагала для длительных прогулок на открытом воздухе и Жасмин с Джулией решили поехать к тихоокеанскому побережью. Вдоволь насладившись морским воздухом, они пообедали в ресторане расположенном на вершине уходящего вглубь утёса, а уже вечером коротали время в одном из ближайших баров, где напились крепкого французского коньяка.

Когда Жасмин под шофе вернулась домой, то почему то первым делом уставилась на изображение Мирона.

— Ну, здравствуй солдатик! — заговорила она хмельным голосом, — честно говоря, я по тебе соскучилась. Может, спустишься вниз, и мы поговорим по душам? Если стесняешься своей руки, то зря. Для меня не это главное.

Но солдатик оставался на своём месте и продолжал ухмыляться.

— Не хочешь спускаться ко мне? А зря. Я тебя сейчас очень хочу. Ты думаешь я пьяна? Ни чуточки, просто хочу тебя и всё. Я француженка и очень ладная, а француженки любят немецких мужчин. Смотри, какая я гладенькая.

Жасмин медленно разделась и встала во весь рост. Она распушила волосы вокруг плеч и ладонями приподняла груди. На мужчин этот приём действовал безотказно. Но, то были живые мужчины, а это замершее изображение.

— Ну, как знаешь, — разочаровано произнесла Жасмин, и ушла под душ.

Протрезвев после душа, она вернулась обратно, и уже смеясь над тем, что вытворяла недавно, одела ночную сорочку и полезла в постель.

«А вдруг его дух и правда тут витает и видел, что я тут нагишом вытворяла на пьяную голову?».

Выпитый коньяк и горячий душ сделали своё дело, и даже смена часовых поясов не смогла помешать Жасмин быстро заснуть.

Но как только кора мозга уснула, подкорка вылезла наружу.

— Зря ты передо мной голышом красовалась, — сказал солдатик с картинки.

— Это почему же? Моё тело всегда мужчинам нравилось.

— А я не мужчина.

— Тогда кто?

— Твой отец!

Жасмин в ужасе вскочила с постели.

Было два часа ночи. В Париже был самый разгар дня, а тут за окном темень непролазная. К тому же загремел гром, и вспышка молнии на миг озарила портрет ухмыляющегося Мирона. Жасмин быстро накрыла его полотенцем. Снаружи начался сильный ливень, и крупные капли дождя гулко застучали по крыше дома и окнам.

Жасмин юркнула в постель и с головой укрылась одеялом. Шум грозы уменьшился, и она успокоилась и вновь закрыла глаза. Ей очень захотелось, чтобы сон продолжился, а вместе с ним продолжилась такая долгожданная встреча с заявленным отцом. Ведь она не успела его расспросить, как это случилось, что у них Джулией одинаковый отец.

Но у людей не бывает заказных снов, и потому как бы ни силилась Жасмин продолжения не получилось. Наоборот — вместе с непогодой нагрянула новая беда — волчица — бессонница, а это похуже ночных кошмаров. Темнота давила, шум грозы имитировал разные звуки, и казалось, что в доме кроме неё ещё кто — то находится.

Жасмин оделась, зажгла повсюду свет и опять уставилась на портрет.

— Так значит ты мой отец? — выговорила она, — наверное этим и объясняется то магическое воздействие, которое исходит от тебя. Вполне возможно, что в Кане вы с матерью сотворили меня, а теперь вот смотришь с довольной ухмылкой. Мира и Мирон — какая сладкая парочка!

Тут Жасмин вспомнила, как её мать всю жизнь осторожничала в общении с мужчинами, чтобы, не дай Бог, лишний раз не залететь.

–Так почему же с тобой у неё осечка вышла? Либо ты ей очень понравился, и она потеряла голову, либо…

Договорить Жасмин не успела. Заскрипел замок входной двери, и на пороге появилась встревоженная Джулия.

— Господи! Как ты меня напугала. Я увидела среди ночи свет и подумала, что в дом пробрались воры.

— Всё нормально. Просто смена часовых поясов не даёт мне уснуть нормально.

— Может мне побыть с тобою до утра?

— Нет, не беспокойся. Гроза уже утихла и я снова усну.

Как только Джулия ушла, Жасмин быстро вернулась к изображению Мирона.

— А вообще — то я рада, что вы так удачно снюхались. Получилось плодотворно. Ведь родилась я.

Сказав так, Жасмин окончательно успокоилась, легла обратно в постель и уже проспала до утра.

Рано утром первым делом она достала свой фотоаппарат и щёлкнула изображение Мирона.

— Если ты действительно мой отец, то тебя должна узнать моя мать, — заключила Жасмин.

Вдруг её лицо осенила догадка. Жасмин живо оделась и пошла в дом напротив.

— А давайте я тебя сегодня постригу — заявила она после завтрака.

— А ты умеешь стричь? — удивилась Джулия.

— Конечно, умею. Не забывай, что я была много лет певицей и всюду разъезжала с искусной парикмахершей. Вот у неё и научилась.

— Ну что же. Я как раз намеревалась постричься после поездки.

Джулия уселась поудобней, и Жасмин принялась стричь.

— Может тебя и под блондинку покрасить? — спросила Жасмин, когда работа была готова.

— Но так мы будем совсем похожи, да и краски сейчас нет под рукою.

— Ну как знаешь. Под светлыми волосами легче прятать седину. Я же вижу как она у тебя прёт.

— Это после смерти мужа так обильно проявилась.

В это время в комнату зашла Элен и, увидев красоту, которая навела на мать Жасмин, сказала:

— Я тоже хочу, чтобы меня постригли так стильно.

— Элен! Неудобно певицу заставлять работать парикмахером, — возразила Джулия.

— А мне не трудно, мне в удовольствие, — возразила Жасмин.

— Вот видишь мать. А за это я вам песенку спою французскую.

— Отличная идея! — обрадовалась Жасмин, — живо садись.

Жасмин принялась стричь девушку, и чем больше она её стригла, тем сильнее нарастало, так называемое, чувство дежавю. Девушка Элен была копией девушки Жасмин, практически её клоном. Лицо, форма головы, структура волос и даже манера разговаривать — всё было похоже.

«А ведь очень возможно, что я ей прихожусь родной тёткой» — пронеслась в голове у Жасмин смешная мысль.

Это предположение ещё больше начало утверждаться, когда Элен запела. Она пела ту самую песню, текст которой написала когда то Жасмин. Это была выражением её чувства тоски по отцу, возвращение которого она ждала всю жизнь. Послевоенная публика слушала певицу Жасмин с замиранием сердца, и со слезами на глазах, а после неоднократно вызывала на бис.

Время летело, и Джулия с Жасмин беззаботно её провожали. Подружкам нравилась обоюдная кампания. Только однажды Жасмин отлучилась куда то, но вечером они опять были вместе.

Однажды на обед Жасмин явилась с загадочным видом, с бутылкой отборного коньяка.

— У нас сегодня какой то праздник? — удивилась Джулия.

— Можно и так сказать, — ответила серьёзно Жасмин.

— Ты меня пугаешь, подружка. Живо говори, в чём дело.

— Давайте сперва выпьем, а потом поговорим.

Они поели и выпили.

— Ну, теперь можно?

— Теперь можно, — ответила Жасмин и положила на стол какие то бумаги.

— Что это? — спросила Джулия насторожено.

— Это анализ ДНК наших волос. Слыхали про современную методику генетической дактилоскопии? — удивила всех Жасмин.

— Что это всё значит? — стала возмущаться Джулия.

— А ты почитай сама.

— Не буду я ничего читать, — сердито сказала Джулия, — ты специально тут гостила, чтобы брать у нас материал для тестов?

— Мама! Зря ты так наезжаешь, — вмешалась Элен, — тут нет никакого злого умысла. Правда, Жасмин?

Жасмин вместо ответа налила себе ещё одну рюмку и залпом испила.

Элен поняла, что надо разрядить обстановку, взяла документ и принялась изучать.

— Не может этого быть! — воскликнула она, медленно опуская бумагу.

— Чего не может быть? — спросила Джулия уже в более спокойном тоне.

— Жасмин твоя сестра!

Обычно в театральных постановках, после такой ошеломляющей репризы, наступает долгая немая сцена, а иногда и вообще опускается занавес. Сцена с нашими тремя женщинами тоже не отклонилась от классических законов драматургии.

Первой очухалась Джулия. Она взяла бумаги и тоже прочла содержимое.

— Жасмин! Неужели это правда? Как могло такое произойти?

— Очень просто мама, — весело вставила Элен, — после интимного общения мужчины с женщиной получается потомство.

— Между моим отцом и матерью Жасмин был интим?

— Ну, разумеется, был, — продолжила Элен, — и результат этого интима стоит перед тобой в виде Жасмин. Хронологически всё сходится. Немецкая оккупация, французский город Кан.

— Отец мне об этом ничего не рассказывал, — медленно выговорила Джулия.

— Ну, ещё бы! Стал бы он тебе рассказывать о всех своих случайных связях, — озорным тоном ответила Элен.

Жасмин налила рюмки, на сей раз не только себе.

— Я думаю, нам сейчас стоит за это выпить.

Все дружно подчинились её призыву.

— Не знаю, как ты Джулия, но я это почувствовала, когда впервые увидела тебя в самолёте. Наше сходство с самого начала резануло глаза. Причём, не потому что на нас были одинаковые чёрные платья, нет, хотя и это подчёркивает наличие схожих вкусовых предпочтений.

— У нас похожие черты лица, — вставила Джулия.

— И не только.

— А что ещё?

— Дочь, которую мне не суждено было родить и, которая была бы так похожа на меня, родила ты, — сказала торжественно Жасмин, с восторгом показывая на Элен, — я это заметила сразу, ещё при встрече в аэропорту. Ну, а потом когда она запела, я поняла, что тесты на ДНК уже ни к чему.

Сказав это, Жасмин крепко обняла племянницу, и к ним присоединилась ещё и Джулия.

— Я уезжаю в Париж, — вдруг заявила Жасмин.

— Как? Почему? — воскликнула Джулия, — что — то случилось с мамой?

— С ней, слава Богу, всё в порядке. Но пока она совсем не угасла, я должна её кое о чём спросить.

— Зачем? Ты не веришь тестам?

— Мне нужно живое признание. Только она может поставить окончательную точку в этом вопросе, и это надо сделать быстро, пока её мозги не совсем потухли.

— А зачем нам это? — вмешалась Элен, — а вдруг она откажется признавать деда. Взрослая женщина с умственными проблемами может всякое учудить. Нам же от этого хуже будет. Например, я уже никогда не откажусь от того, что певица Жасмин — моя родная тётка.

— Я тоже не собираюсь отказываться от французской сестры, — добавила Джулия.

Наступило молчание. Все трое с улыбкой смотрели друг на друга.

— Ну раз мы теперь родственники, тогда давайте полетим в Париж все вместе, — предложила Жасмин, — оставим в стороне идею с опознанием моего отца. Мне она тоже не нравится. В глубине души я уже признала себя его дочкой, и думаю этого вполне достаточно. Моя интуиция не может ошибаться. Я ей больше верю, чем тестам современной медицины. А вот старая больная женщина может и напутать. Организуем экскурсию во Францию, просто, для души. Вы же не были у нас никогда? Ну вот. С жильём проблем не будет — это я вам обещаю.

— А как же Лас-Вегас и прочие города Америки, которые ты планировала посетить?

— Поеду в следующий раз. Тем более у меня уже есть более веские причины лететь через океан.

— Отлично идея, мама. Я никогда не была в Париже, — обрадовалась Элен, — да и ты только однажды и то проездом.

— Ладно, чертовки — однокровки. Уговорили вы меня.

Увидеть Париж и остаться.

— Интересная штука эта жизнь, — философствовала Жасмин, сидя в самолёте направляющимся в Париж, — летели мы с тобой в Америку обычными пассажирами — соседями, а возвращаемся сёстрами. Могла бы ты тогда вообразить что нибудь подобное?

— Могла, — ответила Джулия, — как только нам подали одинаковые трансконтинентальные блюда, я поняла, что это не случайное совпадение.

— Ты имеешь ввиду что мы оба предпочли курицу? Такое бывает с пассажирами сплошь и рядом.

— А то, что мы были оба одинаково одеты? Нет, сестричка, судьбе было угодно, чтобы мы непременно встретились.

— А представляешь, если бы я не согласилась пожить у тебя?

— Это исключено. Провидение само тебя за ручку привело бы ко мне домой.

— Будем считать, что так оно и случилось.

Джулия перевела взгляд на мирно спящую под гул двигателей авиалайнера Элен.

— Скоро ей исполнится 18 лет.

— Когда? — спохватилась Жасмин.

— Буквально завтра.

— Да ты что? Отметим это событие уже в Париже.

— То, что она летит в Париж — это уже подарок.

— Нет, сестрица. Тут нужен подарок существенный, на всю жизнь.

Авиалайнер совершил мягкую посадку, и они поехали домой к Жасмин.

— Располагайтесь, мои дорогие. В доме две спальни, одна ваша.

— Ты тут одна живёшь?

— Я жила тут с мамой. Но, сама знаешь, с некоторых пор она в пансионе для престарелых.

Жасмин подошла к французскому балкону и отдёрнула штору. Открылся великолепный вид на Эйфелеву башню.

— Добро пожаловать в Париж, мои дорогие! — торжественно провозгласила хозяйка дома.

В каждом городе мира есть свой символ, вид на который делает жильё в разы дороже. В Москве — это Кремль, в Ереване — гора Арарат, ну а в Париже конечно башня Эйфеля.

Джулия и Элен буквально ахнули.

— Какая шикарная панорама.

— До башни рукой подать. Даже и ходить никуда не надо.

Жасмин упивалась восторгами сестры и племянницы.

— Вы любуйтесь, а я сейчас приду.

Сказав так, она исчезла в своей спальне, но скоро вернулась.

— Вот надень это.

Жасмин протянула Элен бриллиантовый кулон на золотой цепочке.

— Что это? — изумилась девушка.

— Это подарок тебе на 18 летие.

— Так оно ещё не наступило. Моё день рождения завтра.

— Не беда, завтра и оденешь, но уже вместе с этими серёжками.

Жасмин показала недостающие предметы к комплекту украшений.

Восторг панорамой башни сменился изумлением от неожиданного и дорогого подарка. Первой заговорила Джулия.

— Жасмин, дорогая — это чересчур шикарный подарок.

— Я её родная тётка имею полное право.

— Она слишком юна, чтобы носить подобные вещи. У неё даже уши не проколоты.

Жасмин усмехнулась и собственноручно повесила подарок на шею племянницы.

Великолепный кулон ярко засверкал на белоснежной девичьей груди. Чистейший бриллиант начал старательно преломлять белый свет на все цвета радуги, выставляя свою новую хозяйку в радужном ореоле.

— Кто–нибудь ещё сомневается в правильности моего подарка? А уши проколоть — вовсе не проблема. Справа от нашего дома, за углом находится ювелирный салон. Завтра с утречка пойдёшь туда и сделаешь дырочки.

Вечером все трое отдыхали в знаменитым ресторане «Мулен Руж».

— Было время, когда я тут пела песенки, — сказала Жасмин.

— Ты тут пела? — удивилась Джулия.

— Представь себе, что да. В промежутках между голыми ляжками и задницами. Ведь зритель устаёт от постоянного мелькания ажурных чулок и лифчиков и потому эту «клубничку» надо иногда разбавлять лирикой, в виде моего пения.

Элен этих слов не слышала. Её внимание было полностью поглощено представлением на сцене.

Жасмин не могла налюбоваться племянницей, воплощением её молодости. Ей на память пришёлся тот момент, когда эти украшения были одеты богатым поклонником на её молодое тело. От таких воспоминаний стало на душе тепло.

Утром следующего дня за завтраком Элен объявила:

— Сегодня вечером я оставляю вас одних.

— С чего бы это?

— Я сегодня приглашена в ресторан «Максим», что на улице Рояль.

— О как? Кем, позволь полюбопытствовать? — забеспокоилась мама Джулия.

— Его зовут Поль. Он работает в том ювелирном салоне, что за углом нашего дома. Я с ним познакомилась, когда прокалывала уши.

Джулия от неожиданности не знала, что и сказать.

— Я знаю этого парня, — разрядила обстановку Жасмин, — чистенький, обходительный юноша и совсем не хиппи.

— И очень симпатичный, — добавила Элен.

Джулия вопросительно уставилась на сестру.

— Не многовато ли для первого дня?

Та прищурила один глаз и одобрительно махнула рукой, давая понять, мол — всё нормально, в порядке вещей.

— Видать богатенький этот Поль, раз пригласил в такой дорогой ресторан? — предположила на американский манер Джулия.

— Вовсе нет, — ответила вместо племянницы Жасмин, — просто увидел улыбающуюся юную красавицу с богатыми украшениями, вот и решил пригласить в дорогое заведение. Наверное, наскрёб деньжат отовсюду, чтобы не ударить лицом в грязь. Значит хороший парень, не подпорчен. Можем не волноваться.

Ближе к вечеру сёстры всячески наряжали Элен на свидание. Жасмин достала своё самое шикарное платье. В ней, наряду с украшениями девушка выглядела просто божественно.

— Ну, вот и упорхнул птенчик из гнезда, — грустно резюмировала Джулия.

— Ну, что ты беспокоишься как наседка. Рано или поздно это должно было произойти.

— Не слишком ли рано?

— Для Парижа это нормально, — успокоила ушлая тётка.

Ближе к полуночи Джулия опять забила тревогу.

— Элен не возвращается.

— Нечего беспокоится. Она вместе с хорошим парнем, в достойном месте.

— Откуда ты знаешь, что он хороший.

— Успела днём навести справки в ювелирном салоне, — хитро улыбаясь, ответила Жасмин, — заодно и фейс — контроль устроила этому Полю.

— Ну и каков был результат? Прошёл он твой фейс — контроль?

— Вполне.

— И всё таки давай прокатимся туда. Посмотрим одним глазком.

— Ну что мне с тобой делать? — устало вздохнула Жасмин, — одевайся и пошли.

Доехали они быстро, благо ресторан «Максим» на улице Рояль был недалеко.

Не заходя в помещение, Джулия принялась разглядывать сквозь огромное витринное окно.

— Её здесь нет! — воскликнула она.

— Да вон она. Я её вижу.

— Где?

— Поёт на сцене.

Элен действительно стояла на сцене ресторана и пела.

— Вся в свою тётку, — с довольным видом резюмировала Жасмин, — моя кровь. Пошли, послушаем, а заодно и Поля тебе покажу.

Сёстры зашли внутрь и уселись в сторонке, оставаясь незаметными.

Элен кончила петь и спустилась со сцены под бурные аплодисменты. Больше всех восторженно хлопал Поль.

— Ну что сестричка, успокоилась? — спросила Жасмин.

— Вот теперь успокоилась.

— Тогда пошли домой. Не хочу, чтобы они нас видели. Чай не детский сад.

Всю обратную дорогу Жасмин ехала с улыбкой на губах.

— Надо её показать учителям по вокалу. Я уверена из неё выйдет толк. Быть ей такой же певицей, как её тётка.

Джулия с восторгом посмотрела на сестру.

— Ты так думаешь?

— Я это чувствую, — ответила Жасмин и, положа руку на сердце, добавила, — она же моя кровь.

С этого дня их кампания разделилась: сёстры гуляли по Парижу вдвоём, а Элен и Поль были предоставлены самим себе.

Но однажды Элен пришла домой поздно, впопыхах приняла душ и легла в постель.

Сёстры даже не успели с ней перекинуться пару слов.

— Это случилось, — коротко, но ясно резюмировала Жасмин.

Джулия хотела что то произнести, но сестра закрыла ей рот рукой.

Конец ознакомительного фрагмента.