Никому тебя не отдам

Тиана Тон, 2007

Четыре героя столкнулись не просто с трудностями, они тонули в трясине предательства и боли. Каждый из них бежал от прошлого, но упрямо хранил в памяти свою историю. Аня – убежденная ненавистница красивых женщин, и Алёна – ранимая девушка, уверенная, что лучшее ждет её впереди. Дмитрий – человек гордый и независимый, живущий одним днем; и Кирилл – замкнутый и загадочный. Их клубки судеб распускаются, выпуская наружу неприглядные подробности. Зависть, ревность, коварство. Всё это придется пережить, не теряя веру в себя, чтобы получить в награду любовь. Только она способна отразить каждую из сторон жизни, стремления, надежды, мечты.

Глава 3

Алёну выписали из больницы через пять дней после операции, только идти ей было некуда, поскольку мать тихо спивалась, а бабушка жила одиноко да бедно. Аттестат об окончании средней общеобразовательной программы был на руках, и она решила подавать документы в институт. Алёна была отличницей и схватывала знания налету. Её тяга к медицине проявилась лет в семь, когда она залечивала ребятам из детдома разбитые носы и колени. Тем самым девочка восполняла недостаток внимания и дарила остальным нерастраченные заботу и нежность.

Мать Алёны лишили родительских прав, когда той было три года. Бабушка уже в то время болела и была слаба, и органы опеки не доверили ей малышку. Так девочка оказалась на государственном обеспечении. Ей ничего не оставалось, как приспосабливаться к новой, чужой жизни и законам. Ей повезло, что детки в группе оказались смирные. Они не только не обижали друг друга, но и защищали всеми своими нехитрыми силами, держались вместе в своём детском несчастье. Так было до поры до времени, пока дети не превратились в досужих подростков.

Алёна незамедлительно добралась до места назначения. Документы у неё приняли сразу, сообщили дату вступительных экзаменов и распрощались.

И снова одиночество. Она как бродячий пёс смотрела растерянными глазами по сторонам. Девушке хотелось сесть на тротуар и завыть, чтобы хоть кто-то заметил её, пожалел и помог.

После перенесенной операции сил у Алёны было мало, одолевала слабость и дрожали ноги.

«Надо куда-то идти, — устало подумала она, озираясь по сторонам. — Необходимо найти ночлег, ведь скоро стемнеет. Ночная жизнь играет по своим правилам, порой очень жестоким, это я знаю не понаслышке».

Девушка заметила по ту сторону тротуара, возле небольшого панельного дома в пять этажей, сквер, и, перейдя дорогу, устремилась к первой попавшейся на глаза лавочке. Она поставила небольшую дорожную сумку на землю, засыпанную шелухой от семечек, и быстро села, поскольку ноги стали подкашиваться, и заплакала. Проходившие мимо люди ни разу не взглянули в её сторону. Наплакавшись от души, шмыгнув носом, Алёна промокнула глаза бумажным платком и выбросила его в кособокую урну, прислонившуюся к ножке скамьи.

Девушка вспомнила, что давно не ела, когда голодный спазм скрутил желудок. Она достала из сумки булочку с изюмом, которая осталась от больничного завтрака. Только есть не хотелось, и Алёна в задумчивости, трясущимися руками стала крошить сдобу голубям. Мгновенно птицы слетелись к её ногам и стали хватать хлебные крошки, а Алёна, глядя на них, опять расплакалась, да так громко, что у проходивших мимо людей по коже бежали мурашки. Но все они равнодушно отводили глаза и спешили дальше.

В какой-то момент девушка подавилась слюной и закашляла. Слёзы текли по её лицу, капали на одежду и асфальт, а Алёна, пытаясь их смахнуть, только размазывала вместе с пылью по худеньким щекам.

— Батюшки! Девонька, ты чего так плачешь?

Фраза прозвучала над ухом Алёны так неожиданно, что она вздрогнула и резко подняла заплаканное лицо.

— Кто тебя обидел?

Рядом стояла маленькая худенькая старушка в жёлтом платочке и синем пальто, которое было ей явно велико. В руках бабушка сжимала сетчатую сумку, из которой выступал пакет молока.

Бабушка сердобольно смотрела на Алёну и пыталась заглянуть сквозь покрасневшие глаза в самую глубину девичьей души. Алёна пару раз хлопнула мокрыми ресницами и всхлипнула.

— Да что же это такое?! Что же ты так убиваешься, милая? — Всполошилась старушка. Она положила сетку на лавочку, присела рядом и погладила девушку по голове.

Не выдержав столь неожиданной ласки, Алёна кинулась на грудь чужой женщины и крепко прижала её к себе. Старушка притихла, ошарашенная столь бурной реакцией странной девушки, но не оттолкнула её. Обнявшись, они сидели несколько минут, а потом Алёна отстранилась и, потупив взор, отодвинулась от сердобольной бабушки.

— Простите меня, — произнесла девушка. Её растерянный, но при этом пронзительный взгляд был направлен мимо бабушки. Так Алёна стала смотреть на мир совсем недавно: мимо людей, не доверяя им; и в то же время, старалась уловить истину в происходящем, чтобы ни в коем случае не ошибиться.

— За что? — Удивилась бабушка, всматриваясь в привлекательное молодое лицо.

— За мою выходку, — ответила Алёна. Рассматривая проворных голубей.

— Глупости говоришь. Мы все ещё пока люди, и обязаны слышать и понимать других. И помогать! — воскликнула старушка, качнув от нахлынувших на неё эмоций ногой, что распугала воркующих птиц. Они вспорхнули, взметнув с земли очистки от семечек и пыль.

— Спасибо, что посидели со мной, — тихо произнесла Алёна, смахнув с колена шелуху и поднимаясь на ноги. — Мне пора. Я пойду.

— Постой, — попросила старушка, ухватив девушку за рукав и увлекая на лавочку. — Что у тебя случилось? Расскажи, и станет легче. Может, я помогу чем-то.

От безысходности и страха, сбиваясь и всхлипывая, Алёна рассказала случайной собеседнице свою историю.

— Дела! — молвила старушка, качая головой. — Это же надо! Такие молодые, но уже подлые.

— Простите. Я пойду, — проговорила Алёна, схватившись за ручку сумки как за спасительную соломинку.

— Да погоди ты, милая. Идти тебе всё равно некуда, а никуда — ты ещё успеешь сходить.

— Ну, а сколько нам сидеть здесь?

— Мы не будем сидеть, а пойдем ко мне домой. Не бойся, у нас с дедом и двумя кошками большая квартира.

— Нет! Нет, — протестовала Алёна, вскочив на ноги. — Я не пойду туда. Я чужая. Как Вы не боитесь в дом приводить кого-то с улицы?

— Чего мне бояться? — Удивилась бабушка, вставая с лавочки. Она взяла свою котомку в руку и прямо посмотрела на незнакомую девушку. — Накоплений у нас с дедом нет. Мебель старая. Да и ты вроде на бандитку не похожа. Не могу я мимо твоей боли пройти. А уж коли обманешь, на себе грех носить будешь.

— Я не обману, обещаю, — промямлила Алёна, отводя взгляд от пристальных глаз собеседницы. Она подхватила с земли сумку, смахнула с неё мусор и встала рядом. — По дому помогу. Подработку найду.

— Э, милая, нет, так дело не пойдет, — спокойно возразила старушка, пальцем смахнув бежавшую по щеке Алёны слезинку. — Никакой работы. Тебе учиться надо, чтобы в важные люди выбиться. Тогда, глядишь, никто не посмеет об тебя ноги вытирать.

— А у Вас дети есть? — Встрепенулась Алёна, разомлевшая от заботы постороннего человека.

— Дочка с мужем и детьми в Астрахани обосновались. Уже два года там живут. А скоро и мы к ним переедем. Пойдем домой, а то уже темнеть начинает. Тебя как зовут?

— Алёна! Карпова.

— Милая, а я — Зинаида Ивановна. Пойдем, пойдем, а то дед мой там теперь заждался да все глаза проглядел.

Женщины медленно пошли к выходу из сквера, наслаждаясь сладким летним воздухом. Вскоре за кованой решёткой скверика показался трёхэтажный дом. Алёна следовала за Зинаидой Ивановной, которая иной раз подбадривала её кивком головы.

Во дворе небольшого кирпичного дома у каждого подъезда были установлены узкие деревянные лавочки, исцарапанные различными надписями. На некоторых сидели старушки — пенсионерки и громко обсуждали неожиданный финал полюбившегося сериала. На детской площадке прогуливались мамы с колясками, и настороженно посматривали на песочницы, где копошились их дети постарше.

Зинаида Ивановна приветливо кивала соседям. Алёна мгновенно определила, что познакомилась с замечательной женщиной, полной сострадательности.

— Вот, Алёна, наш подъезд, — пояснила старушка, оборачиваясь. — Код — пятьдесят восемь, а квартира — семнадцать. А вон и дедушка наш на балконе.

Алёна вздрогнула и резко подняла голову, что хрустнул шейный позвонок.

На них смотрел сморщенный старичок с пышной шапкой седых волос и такими же пышными седыми усами. Мужчина, как и его жена, был небольшого роста, и худощавый. Его старческие глаза слезились, и он то и дело прикладывал к ним платок. Заприметив супругу, дедушка махнул рукой. Пока женщины поднимались в квартиру, он дожидался в пороге.

— Вот, Алёша, привела квартирантку. Девочке некуда идти. И с ней такая история нехорошая произошла. Вот сейчас познакомитесь, и я всё расскажу, — пообещала Зинаида Ивановна, передавая супругу авоську. — Алёна, это мой муж — Алексей Семёнович. Ещё с нами живут кошка Машка и кот Василий.

— Приятно познакомиться! — улыбнулась Алёна, и пожала дедушке руку. — Я Алёна — воспитанница детского дома. Если Вы возражаете, что Зинаида Ивановна приютила меня, я тут же уйду.

— Ну что ты, девочка, ершишься?! Проходи. Раз Зинуля привела тебя к нам, значит так надо, а я ей доверяю. Пойдемте скорее чай пить с вареньем из одуванчиков. Я только что достал баночку, и заварка, минут пять, как настоялась.

— Алёша, ты кошкам молочка налей сразу, пока в холодильник не убрал, — попросила супруга Зинаида, заглядывая в кухню.

— Будет сделано, — кивнул дедушка, подмигнул супруге и развел руками. — Дома только Машка, а Василий опять гуляет.

— Опять придет побитый, — ворчливо произнесла Зинаида, покидая кухню.

— Алёна, ты не стесняйся, проходи скорее, — позвал гостью Алексей Семёнович. — Сейчас Зинуля тебе комнату покажет. А я пока чайник поставлю.

— Спасибо вам за доброту и тепло! — поблагодарила Алёна радушных хозяев, после того как разулась в прихожей. — Не знаю, где бы я сейчас была.

— Не думай об этом. Теперь всё хорошо, — сказала Зинаида Ивановна, коснувшись тёплой ладошкой прохладной руки гостьи, увлекая её за собой. — Вот твоя комната, располагайся. Выспишься, отдохнешь, и мир заиграет совсем другими красками.

— Спасибо, — кивнула Алёна, опуская сумку на пол у двери. Она взглянула на свою спасительницу с благодарностью, но заметив её сострадательный взгляд, тут же отвела глаза.

— Девочки, идите же скорее, чай остывает, — позвал Алексей Семёнович из кухни, на что Алёна вздрогнула и отступила от старушки.

— Всё будет хорошо, милая! — тихо произнесла Зинаида Ивановна, отпуская руку Алёны.

— Я верю! — призналась девушка, отведя взгляд.

— Вот так-то лучше. Мы идём, Алёша.

Алене понравилось её временное пристанище. Она с особым рвением наводила порядок во всех трёх комнатах, хотя в квартире и без того было чисто и уютно. Полы, покрытые узкими дорожками, заботливая хозяйка сама каждый день аккуратно заметала веником.

Алёна могла бы помочь хозяевам переклеить выцветшие обои с рисунком в мелкий цветочек с завитками, но боялась обидеть их этим предложением. Но от того, чтобы перестирать однотонные занавески и выгладить их, она не отступилась. Она до блеска отполировала в каждой комнате потертые деревянные подлокотники диванов, шкафы и тумбы. В комнате у хозяев передвинула широкий комод ближе к окну, а в своей комнатке приставила к дивану этажерку с книгами, чтобы вечером включить свет, подобрать под себя ноги и погрузиться в манящий мир науки.

Каждую субботу Алёна помогала Зинаиде Ивановне начищать стеклянные дверцы старинного серванта и хрустальную посуду, выставленную на его полочках. Этот предмет мебели из натурального дерева был гордостью семьи Севрюковых. От него до сих пор доносилось благоухание сосны, несмотря на то, что он состарился вместе с хозяевами квартиры. На нижних полках Зинаида Ивановна хранила некоторые предметы декора, а за глухими створками даже продукты.

В кухне у пожилой четы занимал половину пространства большой старинный буфет с нишей по центру. В своё время он был изготовлен из ясеня, и с годами немного потемнел, но всё равно вписывался в интерьер помещения и смотрелся величаво. Его наполняли сервизы, бокалы, тарелки, графины и остальная посуда, а в нише были расставлены вазочки с печеньем и конфетами, и ваза с крупными садовыми ромашками. Круглый стол, застеленный шелестящей клеёнкой в крупную клетку, стоял у окна, что было особенно приятно летом, когда в окно сквозил лёгкий ветерок, наполняющий помещение ароматом цветущих лип и тополей, и доносился шум улицы. За столом обитатели квартиры не только кушали и пили чай, но вечерами играли в лото, общались и делились воспоминаниями.

Алёна постепенно полюбила запах бальзама «Звёздочка», которым Зинаида растирала мужу поясницу. Позднее этот запах казался ей родным, своего рода символом этой уютной квартиры и радушных хозяев.

Спустя дни, месяцы, и даже годы, проведенные Алёной в квартире Севрюковых, этих добрых стариков, навсегда останутся в её памяти, и будут вызывать до слёз тёплые воспоминания.

А пока жизнь шла своим чередом, Алёна поступила в институт. Днём она много времени проводила на учёбе, а вечером лепила с Зинаидой Ивановной пельмени и вареники. Она, глядя в глаза, поведала старушке все свои девичьи секреты, а та с любовью смотрела на неё и поддерживала добрыми словами. На вкусной домашней пище Алёна немного округлилась и похорошела, ничем теперь не напоминая рыжего общипанного воробушка. И хотя девушка одевалась скромно и даже строго, и не признавала косметику, парни стали оказывать ей настойчивые знаки внимания, только ей это было безразлично. Алёна смотрела сквозь ухажеров, и упорно шла к своей цели — получить красный диплом.

При народе Алёна была весела, хотя по-прежнему смотрела мимо чужих людей. Преподаватели уважали это общительное рыжее солнышко. Её доклады и курсовые работы поражали охватом и точностью. Студентка не отказывала в помощи нерадивым сокурсникам — ленивой элитной молодёжи, и помогала бескорыстно, чем заслужила всеобщее уважение. Алёна никому не перечила, не переходила дорогу, а шла только своим путём. Подруг у неё не было, что она решила для себя совершенно осознанно, и общалась исключительно на профессиональные темы.

На последнем курсе Алёне пришлось переехать в общежитие, потому что её любимые старички уехали, когда их дочь быстро и выгодно продала квартиру. Расставание было долгим и трогательным, но Алёне было труднее всех, ведь уехал человек, которому она искренне смотрела в глаза. Пряча слёзы, она обустроилась на новом месте и поладила с соседками. Снова помог её уживчивый характер. К тому же, через несколько дней после заселения, Алёне пришлось уехать в родной город, чтобы похоронить бабушку. Там наследница узнала, что бабушкину квартиру забирают за долги, и она снова остается ни с чем.

Приняв на себя и этот удар судьбы, Алёна вернулась к учёбе. До защиты дипломной работы время проскочило незаметно, и Алёна защитилась без помех.

Зная положение этой девочки, одна из сокурсниц, пользовавшаяся больше всех помощью Алёны, переговорила с влиятельными родителями, и те походатайствовали за выпускницу. И хотя таких услуг в институтах не предоставляли, девушке нашли место работы, куда незамедлительно направили. Как сообщили Алёне, ей, как отличнице, предоставили жильё и скромные «подъемные», которые перечислил отец той самой нерадивой сокурсницы.

Алёна поверила в придуманную для неё легенду и радовалась как ребёнок, открывшимся перспективам. Она покидала скромные пожитки в сумку и села в такси, чтобы умчаться в новую жизнь с симпатичным названием «Веснушки». Деревня находилась довольно далеко от города, что порадовало оптимистично настроенную девушку.