Вкус яда

Тессония Одетт, 2022

Астрид – нечистокровная фейри. Свою магию она считает проклятием, ведь девушка, словно зеркало, отражает все самые худшие черты тех, кто впервые встречается с ней взглядом. Когда Астрид обвинили в отравлении, ей оставалось только одно – бежать, тем более что сейчас ее главный враг – правительница Весеннего королевства. Торбен – оборотень. Юноша вынужден служить членам королевской семьи, выполняя роль Охотника, и с помощью своей магии выискивать беглецов. Однажды королева предлагает ему сделку в обмен на свободу. Охотнику необходимо принести сердце Астрид. Теперь девушка должна убедить Торбена стать ее союзником. Сможет ли фейри растопить ледяное сердце оборотня и вместе с ним отыскать настоящего убийцу?

Глава IX

ОХОТНИК

Мужчины и женщины высыпают в переулок и останавливаются при виде открывшейся перед ними сцены. Судя по тому, что наши зрители едва одеты, все они, должно быть, частые посетители Отдела Похоти. Кажется, несмотря на доносящуюся из борделя музыку, последнее падение огра наделало достаточно шума, чтобы привлечь внимание тех, кто был внутри. И все же я проклинаю себя за то, что не сумел почувствовать их присутствие до того, как нас заметили. Запах крови огра, смешанный со слишком сильными цветочными ароматами расположенного за зданием сада, затуманил мое обоняние.

Черт… Похоже, сбежать с кровавой сцены незамеченными, как я надеялся, нам не удастся. Я делаю глубокий вдох, морщась от приторного, жгучего запаха, который наполняет ноздри. Затем скованной наручниками рукой я сжимаю ладонь Астрид, снова маскируя наши узы чересчур фамильярным прикосновением.

Я веду нас к группе людей. Когда мы подходим, от толпы отделяется высокая, стройная фигура. Женщина-фейри с розовой кожей и красными, как рубин, волосами. Возможно, эльф в зримой форме. Когда ее взгляд останавливается на Астрид, глаза незнакомки расширяются.

— Мисс Лавкрафт! — задыхаясь, произносит женщина-фейри. Она мельком смотрит на тело позади нас и отступает. Ее губы кривятся в усмешке. — Это… кровь?

Аромат Астрид наполняется паникой.

— Мадам Дезире…

— Что вы натворили? Зачем привлекли такое… такое, — она указывает на силуэт мертвого огра в конце переулка, — такое отталкивающее зрелище к моему заведению? Только не говорите, что это результат вашей… работы.

Астрид открывает рот, но я опережаю ее. Приходится тщательно подбирать слова, чтобы убедить в их правдивости.

— Я спас эту женщину от нападения огра. Не успей я вовремя, следующей его целью мог бы стать ваш бордель.

Последняя часть звучит не слишком убедительно, но слово «мог бы» позволяет мне сделать подобное заявление. Всегда есть шанс, что что-нибудь случится.

Раздражение мадам Дезире слегка утихает, особенно когда она оглядывает меня снизу вверх.

— Мисс Лавкрафт повезло, потому что ей попался такой красивый спаситель.

Взгляд женщины на мгновение останавливается на наших сцепленных руках, и в ее глазах отражается что-то похожее на зависть.

Чтобы обеспечить дальнейшее сотрудничество, я лезу в карман своего порванного жилета и извлекаю большую золотую монету, на которой выгравирован замысловатый знак с буквами СА.

Я передаю монету мадам Дезире. Она рассматривает ее всего мгновение, прежде чем снова сосредоточить все внимание на мне.

— Вы служите Совету Альфы.

Заявление хозяйки борделя вызывает шквал шепота в толпе. Собравшиеся бросают на меня благоговейные взгляды.

У меня мурашки по коже от того, как легко разглашается эта информация. Для моей работы лучше держаться в тени. И все же публичное раскрытие моей личности может оказаться нашим единственным шансом избежать дальнейших осложнений. Убийство фейри, даже в целях самообороны, обычно сопровождается долгими судебными разбирательствами. Но не для назначенного Советом Альфы Охотника, который только выполняет свои обязанности.

— Да, я здесь по частному делу.

Мадам Дезире возвращает мне монету, и выражение ее лица становится приторно-сладким.

— Должно быть, вы очень важный человек. Пожалуйста, примите мою благодарность за защиту моего скромного заведения от таких мерзких личностей, как этот… монстр. — На лице фейри вспыхивает отвращение, когда она снова бросает взгляд на мертвого огра. Мадам Дезире понижает голос. — Я поговорю с мадам Онор, позабочусь, чтобы это дело было улажено без лишнего шума.

Мадам Онор, должно быть, глава Отдела Гордыни. Вполне логично, что именно этот отдел охватывает такой аспект, как уборка. И избавление от тела.

— Я принимаю вашу благодарность и помощь, но хочу попросить еще об одной услуге.

— Все что угодно. — Мадам Дезире хлопает ресницами и кокетливо взмахивает рукой, будто собирается провести кончиками пальцев по моей груди. Ладонь Астрид напрягается в моей, и я чувствую, как внезапная взволнованность распространяется вверх по ее руке. Пальцы мадам Дезире замирают в нескольких дюймах от моего торса, когда она замечает кровавые порезы на моей одежде. Хозяйка борделя отдергивает руку и вместо этого кладет ее на свое округлое бедро.

— Я хотел бы снять комнату на ночь. Подойдет любой номер, который у вас есть. Можете записать все расходы на счет Совета Альфы.

Мадам Дезире вздергивает подбородок.

— Я могу предложить вам самую лучшую комнату. И много чего еще. Я пошлю к вам трех самых красивых девушек.

— Я хотел бы провести ночь с… — Я собираюсь сказать «мисс Сноу», когда вспоминаю, что мадам Дезире называла ее «мисс Лавкрафт». — Если вы не возражаете, я хотел бы провести ночь с мисс Лавкрафт. Только с ней.

На лице мадам Дезире отражается удивление.

— Мисс Лавкрафт?

Астрид сжимает мою руку. То, как ее ногти впиваются в мою ладонь, скорее всего, можно считать молчаливой угрозой. Я чувствую, как она прожигает взглядом мое лицо, но все же не спорит.

— Да, — говорю я, а мадам Дезире продолжает озадаченно моргать. Возможно, я пришел к неточному выводу относительно рода занятий Астрид? — Она ведь работает на вас, верно? — спрашиваю я.

Астрид открывает рот, но успевает только пикнуть, прежде чем ее голос заглушает пылкий тон мадам Дезире.

— Конечно, она работает на меня! Причем с большим энтузиазмом. — Она переводит взгляд на Астрид. В глазах хозяйки борделя читается явное предупреждение. — Астрид проведет с вами ночь. Потому что она работает на меня, и лучше бы ей об этом не забывать.

Рука Астрид снова напрягается в моей, но она только отвечает:

— Конечно, мадам Дезире.

* * *

Несколько минут спустя мы с Астрид остаемся одни в спальне на самом верхнем этаже Отдела Похоти. Просторная комната с полом, устланным опалом огненного цвета, стенами, оклеенными розовыми обоями, и плюшевыми коврами, сотканными из рубиновой шерсти. Излучающие розовое сияние лампы ярко освещают кровать — единственный предмет мебели, если не считать двух узких тумбочек.

Все это свидетельствует о том, что эта комната предназначена только для одного.

Астрид, кажется, тоже это понимает, поскольку смеет посмотреть на все вокруг, кроме кровати. Она отходит от меня так далеко, как только позволяют наручники.

— Я так понимаю, спать тебе придется на полу.

Я издаю мрачный смешок и веду ее к кровати.

— Садись.

Она переводит взгляд с меня на кровать. Нотка паники появляется в ее аромате.

— Зачем?

Я киваю в сторону оставленного на тумбочке кувшина с теплой водой. Он стал последней просьбой, с которой я обратился к мадам Дезире.

— Ты ранена. Нужно привести тебя в порядок.

Она многозначительно смотрит на мою грудь взволнованным взглядом. Глазами, которые я все еще не могу разглядеть. Глазами, выражение которых я могу только понять.

— Ты тоже ранен. Почему бы тебе не привести себя в порядок?

— Я позабочусь о себе позже. Кроме того, я же чистокровный фейри. Мои раны уже зажили.

— Откуда ты знаешь, что мои не зажили? Я же не простой человек.

Я двигаю челюстью из стороны в сторону. Она что, обязана не соглашаться с каждым словом, что я говорю?

— Я знаю, что твои раны еще не зажили, потому что с твоего локтя до сих пор капает кровь.

Она опускает взгляд на свободную руку, на которой от запястья до предплечья тянется царапина. На локте рана глубже. С него и стекают алые струйки. Я могу только представлять, насколько хуже обстояло дело, прежде чем ее врожденный дар исцеления дал о себе знать. Или она еще даже не начала исцеляться? Как бы то ни было, раны не должны выглядеть так плохо на теле того, в ком течет кровь фейри.

Астрид наклоняется вперед и подносит руку к губам, словно подавляя рвотный позыв.

— О нет. Рана кровоточит.

— Я так и сказал, — приподнимаю я бровь. — Ты боишься вида крови?

Астрид кивает и, слегка покачиваясь, опускает дрожащую руку в карман юбки, чтобы извлечь маленький флакон. Я, прищурившись, смотрю, как она поворачивает крышку и достает стеклянную пипетку. От аромата пурпурного малуса, наполняющего воздух, у меня кровь стынет в жилах.

Яд.

Тот самый, который убил ее отца.

— Не осуждай меня, — просит она напряженным голосом. Астрид запрокидывает голову и дрожащими руками выжимает две капли себе под язык. После чего, казалось бы, передумав, она добавляет и третью.

Мои плечи напрягаются, а мышцы перекатываются от ярости. Пурпурный малус — мерзкий наркотик, который вредит не только людям, но и фейри. Эта настойка разрушает жизни. Семьи. И вот Астрид нагло глотает его, будто какой-то нектар. Как она могла быть настолько безрассудной, чтобы принять этот наркотик прямо у меня на глазах?

Девушка прячет флакон в карман и, прикрыв глаза, медленно выдыхает.

— Мне это действительно было нужно.

Ее аромат становится более приглушенным, мягким. Лимон, яблоко и утренняя роса сливаются в гармоничную смесь.

Напряженный, я стою рядом с кроватью, не зная, как реагировать. Не зная, как затушить гнев, овладевший моим сердцем… и воспоминания, которые он выталкивает на поверхность.

Мягкий голос, лишенный всяких чувств.

Спокойное, отсутствующее выражение.

Холодные, вялые руки…

Астрид мечтательно вздыхает, возвращая меня к реальности.

— Теперь я чувствую себя намного лучше, — говорит она с легкостью в голосе.

— Ты просто одурманена ядом, — отвечаю я сердито. Я смутно замечаю мягкую улыбку, играющую на ее губах, хотя ее рот, как и лицо, остается спрятанным за дымкой.

Астрид встречается со мной взглядом.

— Я же говорила тебе, что принимаю настойку, чтобы контролировать свое настроение.

— Я думал, ты принимаешь ее, чтобы контролировать впечатление, которое производишь при знакомстве.

— Верно, — говорит она с ноткой высокомерного негодования в голосе. После этого ее запах наполняется чувством вины. — Но я принимаю ее и для себя тоже.

— Почему?

Она переминается с ноги на ногу.

— С тех пор как умер мой отец, мне… нелегко справляться с эмоциями. Мне не нравится, что я чувствую, когда действие пурпурного малуса проходит.

— Вероятно, это связано с отказом от наркотика, вот и все.

— Нет, — поспешно возражает Астрид. — Это… Это… ты не поймешь. Ты думаешь, что я виновата в его смерти, поэтому не сможешь понять, какое горе я испытываю. — На последнем слове ее голос срывается.

Этого достаточно, чтобы лишить меня части самообладания, чтобы прорваться сквозь гнев, который я испытывал всего минуту назад. Правда в том, что мне известно, какое горе она переживает. Так же как и то, что она действительно страдает. Прямо под профилем ее аромата, там, где запах росы сливается с ароматом штормового моря, зависает темная нотка.

Нотка печали. Я слишком хорошо знаком с этой эмоцией, чтобы не распознать ее, независимо от того, каким именно образом она выражается в личном аромате Астрид.

— Садись уже, — говорю я, доставая тряпку из кувшина и макая ее в теплую воду.

На этот раз Астрид повинуется. Возможно, мне стоит быть благодарным за смягчающий эффект, который яд оказывает на нее. Я опускаюсь на одно колено и подношу ткань к ее руке. Прежде чем я успеваю прикоснуться к ране, Астрид отодвигается.

— Что ты делаешь?

Я бросаю на нее раздраженный взгляд. Когда она сидит, а я стою на коленях, наши глаза оказываются почти на одном уровне.

— А на что это похоже?

— Не прикасайся к порезу. Мне будет больно. — Она бросает взгляд на свой локоть и быстро отводит глаза. Ее голос повышается почти на октаву. — Кровь все еще бежит.

Чтобы на этот раз она не смогла вырваться, я обхватываю ее запястье скованной наручниками рукой и подношу ткань к ране. Начиная с запястья, я осторожно вытираю засохшую кровь. Астрид сжимает губы, чтобы не взвыть от боли. Она зажмуривается и отклоняет голову так далеко от меня, как только может. Я закатываю глаза.

— Что за отношения у тебя такие с кровью?

— Мне она не нравится.

— Когда я откусывал голову огру, ты не выглядела слишком потрясенной. И ты даже не поморщилась, когда увидела меня, покрытого кровью. Да и во время боя в Отделе Гнева ты была будто бы заворожена. Разве ты не знала, что дуэль может закончиться кровопролитием?

Наконец Астрид открывает глаза и свирепо смотрит на меня.

— Меня пугает вид моей крови.

— Ну, должно быть, это очень неудобно, — говорю я с ухмылкой. — Разве у тебя не бывает ежемесячных кровотечений?

— Это совсем другое. — Ее аромат вспыхивает от смущения. — Ты вообще не должен упоминать о таких вещах. Ты хоть представляешь, насколько это личное?

Я качаю головой.

— Ты наполовину человек, верно?

Раздраженно фыркнув, Астрид снова отворачивается.

Я продолжаю промывать ее рану, медленно продвигаясь вверх по руке. В комнате воцаряется тишина, время от времени нарушаемая шипением от боли. Наконец я дотягиваюсь до ее локтя, места, которое, очевидно, обрабатывать будет еще больнее. Несмотря на то что я предпочел бы заниматься этим в тишине, думаю, лучше отвлечь ее.

— Ты работаешь на мадам Дезире.

— Да. — Ответ сопровождается вздрагиванием.

— Но не так, как другие девушки.

— Нет, — выпаливает Астрид. — Я сваха.

Значит, я все-таки ошибался насчет нее.

— Почему ты не умоляла свою начальницу спасти тебя, когда она нашла нас в переулке? Не то чтобы я жаловался.

— Я же обещала спокойно следовать за тобой в обмен на шанс доказать свою невиновность. Кроме того, как только ты показал монету, я поняла, что у меня нет никакого шанса переубедить ее.

Я снова опускаю тряпку в кувшин и отжимаю воду цвета ржавчины. Снова прижимая ткань к локтю Астрид, я спрашиваю:

— Что значит у тебя не было шанса переубедить ее?

Астрид громко выдыхает.

— Все из-за моей магии.

Я размышляю, что она имеет в виду под этим. Основываясь на том, что она уже рассказала мне, я могу найти только одно объяснение.

— Ты произвела плохое впечатление, когда вы впервые встретились? Из-за… твоего настроения?

— Ну, не совсем. Даже если я произвожу положительное впечатление, часто наступает момент, когда чьи-то лучшие качества, отраженные в зеркале, вызывают у другого человека негативные чувства. Так происходит не всегда, но если в деле замешана зависть, все может закончиться плохо. Мадам Дезире всегда была добра ко мне, но ее мнение начинает меняться. Она подозревает, что я обладаю худшими аспектами ее лучших качеств.

На мгновение я задумываюсь над услышанным. Магия Астрид действительно странная, я с такой раньше не сталкивался. Я до сих пор не могу понять, почему вижу ее именно такой. Почему так сильно хочу защитить эту раздражающую незнакомку.

— И все же зачем ты привел нас сюда? — спрашивает Астрид.

— Мне нужно было место, где мы могли бы переночевать. — Я замолкаю, но есть правда, которую все же стоит признать. — Нападение огра не было случайностью. Кто-то заманил меня в тот сад. Кто-то вломился в мою комнату и украл Колесницу.

Она смотрит на меня, нахмурив брови.

— Что такое Колесница?

— Устройство, которое позволяет мгновенно перемещаться. Вору было известно, что оно у меня. Иначе как еще он мог его найти? Это не какое-то гигантское хитроумное приспособление. Колесница маленькая. Совсем не бросается в глаза обычному наблюдателю. Любой, кто не знает, что искать, подумал бы, что это пудреница или табакерка. Вор должен был знать, что это устройство у меня, и знать принципы его работы, потому что догадался, где именно искать.

— Этот предмет ты так хотел вернуть после того, как мы покинули твою комнату?

— Да, и я больше не хотел ночевать в своем номере. Тот факт, что огр атаковал и тебя, подсказывает мне, что в твоей комнате тоже небезопасно.

— Хочешь сказать, что кто-то специально послал огра?

Я киваю.

— После боя в Отделе Гнева Мертис не мог добраться до моей комнаты так скоро. Максимум до сада. Судя по аромату, оставленному вором, он был в моей комнате во время дуэли и ушел незадолго до ее окончания. Он намеренно замаскировал свой аромат запахом цветов и повел меня в сад, где мое обоняние было слишком перегружено, чтобы учуять огра.

Астрид беспокойно ерзает на кровати. На этот раз не из-за того, что я промываю ее рану.

— Если вор все еще на свободе, почему ты думаешь, что здесь мы в безопасности?

Я заканчиваю протирать ее локоть и провожу тряпкой по остальной части руки. Рана, похоже, перестала кровоточить, поэтому я осторожно поворачиваю запястье Астрид в поисках других повреждений.

— Я так не думаю. Тот факт, что нападение было совершено ночью, после того как улицы опустели, наводит на мысль, что наш скрытый противник хотел, чтобы все прошло тихо и незаметно. Эта комната, по крайней мере, обеспечивает некоторое подобие защиты. Полагаю, мадам Дезире не пускает в свой бордель кого попало.

— Нет. Особенно так поздно. Думаю, она позволила тебе заселиться ночью только потому, что ты дал разрешение записать все расходы на счет Совета Альфы. Ночевки здесь стоят очень дорого.

Я бурчу что-то неразборчивое в ответ и заканчиваю осматривать ее руку. Убедившись, что других ран нет, я снова отжимаю ткань. После этого я поднимаюсь на ноги и протягиваю тряпку Астрид. Прежде чем принять ее, она вопросительно смотрит мне в глаза.

— Я… я не вижу, есть ли раны на твоем лице, так что помой его сама.

Она выхватывает тряпку из моих рук.

— Большое тебе спасибо, но и о локте я могла позаботиться сама.

Я усмехаюсь.

— Не очень верится, учитывая, как ты хныкала при виде крови.

Астрид не находит, что ответить, и неохотно подносит тряпку к щеке. Я ловлю себя на том, что смотрю на нее, желая разглядеть что-то большее, чем просто смутное изображение. Даже наблюдая, как она яростно трет свою кожу, я не замечаю ничего осязаемого. Я знаю, что Астрид хмурится, но ее губы остаются бесцветными. Я знаю, что она жмурится, но ее глаза не имеют четкой формы. Ее волосы — темное пятно. Неужели все видят эту девушку такой? Неужели я озадачен тем, что вижу, только потому, что знаю, как наблюдать? Полагаю, любой ничего не подозревающий зритель просто потерял бы интерес к туманному видению и перевел бы взгляд.

Астрид заканчивает вытирать лицо и подносит тряпку к другой руке.

— Итак… — медленно протягивает она. — Кто-то выманил тебя из комнаты в сад, где на нас напал огр. И этот кто-то знал, где тебя искать, понял твои слабости. Вдобавок он украл странное устройство, о наличии которого, как я предполагаю, не многим было известно.

— Да, и я собираюсь выяснить, кто это сделал.

Астрид заканчивает вытирать руку и возвращает тряпку в кувшин. Она опускает плечи, а ее аромат темнеет, омраченный чем-то похожим на горе.

— Я знаю, кто это сделал. Тот же человек, что убил моего отца.

Меня переполняют шок, любопытство и подозрение того, что она пытается обвести меня вокруг пальца. Первые два инстинкта пересиливают третий.

— Кто же это?

Астрид встречается со мной взглядом.

— Королева Трис.