Связанные судьбой

Тесса Дэр, 2016

Великосветский бал сезона завершился ошеломительным скандалом: кто-то застал влюбленную парочку, уединившуюся в библиотеке. Общество гудит – и вот уже поползли сплетни: тайные любовники – не кто иные, как скромница Шарлотта Хайвуд и безупречный джентльмен Пирс Брэндон, маркиз Гренвилл. Разумеется, маркиз готов спасти репутацию невольно опороченной им девушки женитьбой, – однако сама она совсем не желает выходить за него замуж. А потому Шарлотта выдвигает Пирсу встречное предложение – найти и разоблачить настоящих любовников из библиотеки. Однако на время поисков им волей-неволей придется выдавать себя за счастливых жениха и невесту и изображать чувства, которых они вовсе не испытывают. Или испытывают?…

Глава 2

На следующее утро Пирс сидел за столом у себя в комнате, потягивая из чашки кофе и массируя виски. В голове стучал кузнечный молот.

— Как именно это произошло? — В углу Ридли чистил щеткой синее пальто хозяина. — Объясните еще раз.

— Не уверен, что получится, да и пальто можно не чистить.

Ридли пожал плечами и продолжил работать щеткой.

— Мне все равно. Меня это успокаивает.

— Ну, как хочешь.

С бытовой точки зрения Ридли вроде как его камердинер, но для Пирса скорее коллега по службе английскому правительству, партнер, обладающий полным доверием, и равный во всем профессионал. Ридли в усадьбе Паркхерста, как обычно, внимательно прислушивался к разговорам слуг, а в это время Пирс вращался среди знати. Ему очень не нравилось просить приятеля разыгрывать из себя лакея.

— Когда началась кадриль, я направился в библиотеку, — попытался Пирс восстановить ход событий прошлого вечера и найти в них какой-то смысл. — Планировал начать расследование.

Расследование! То была истинная причина его присутствия на загородном приеме. Сэр Вернон Паркхерст пребывал в полном неведении о том, что его кандидатуру рассматривали для назначения на весьма ответственный пост. Правительству был нужен заслуживающий доверия спецпосланник, чтобы разобраться в кое-каких запутанных коррупционных делах в Австралии. Проверка представляла собой довольно простую процедуру. Если бы не одно «но».

За последние несколько месяцев этот человек был уличен в растрате небольшими суммами, довольно нерегулярно — сотня фунтов здесь, две сотни там. Кроме того, не раз исчезал из Лондона на несколько дней. Вроде бы ничего серьезного, но подобное поведение могло обернуться большими проблемами. Скорее всего, это страсть к картам, а может, любовница. Нельзя было исключать и шантаж.

Если у сэра Вернона имелись секреты, за которые приходится платить, чтобы их не разгласили, то Пирс должен был их узнать. В этом и заключалась его задача.

— Я собирался быстро обыскать его письменный стол, чтобы найти гроссбух с записью расходов или какие-нибудь письма, но она мне помешала. А мы даже не были представлены друг другу. Вошла, не постучав. Эта девушка показалась мне… вызывающей.

— И хорошенькой.

— Думаю, да.

Отпираться не имело смысла. Ридли не был слепцом. Мисс Хайвуд весьма хороша собой. И в самом деле — эти полные живости глаза, эта широкая смелая улыбка. А еще соблазнительная фигурка…

— И очаровательной, гарантирую.

— Может быть.

— Как порыв свежего ветерка, — восхищался Ридли, продолжая работать руками. — Как луч невинности, как поток солнечного света, который согрел ледяное черное сердце закоренелого шпиона.

Пирс пренебрежительно фыркнул и снова принялся за кофе, чтобы положить конец разговору.

Вот черт! Ридли слишком хорошо его знал, и в общем-то оказался прав.

Дворцы и парламенты, в которых лорд Гренвилл провел большую часть своей жизни, воспринимались им как подмостки бесконечного спектакля. Любой, с кем он сталкивался там, от королей до куртизанок, играл свою роль. Особняк Паркхерста был просто очередной сценой для еще одного спектакля. И, надо сказать, довольно скучного.

Неожиданно на сцену ворвалась эта девушка — очаровательное создание в розовом платье, худшая актриса из всех, кого он знал. Она путалась в репликах, пустила под откос сценарий. Что бы она ни делала, как ни старалась, Шарлотта Хайвуд не могла быть никем другим, кроме как самой собой.

Такое качество редко встречалось и казалось каким-то освежающим. Пирс, как говорится, в полной мере испытал на себе силу ее очарования. Это мимолетное наслаждение может дорого обойтись ему.

— Я позволил мисс Хайвуд кокетничать слишком долго, — признался он. — И нас застукали. Любые объяснения в данной ситуации лишь спровоцировали бы новые вопросы.

Например, такой: как он вообще оказался в личной библиотеке сэра Вернона? Пусть лучше хозяин думает, что его гость отыскал укромный уголок, чтобы соблазнить хорошенькую особу, чем узнает правду.

— Такие ошибки для вас не характерны, милорд, — сказал Ридли.

Уж это точно.

Пирс потер лицо руками. Нет никакого смысла зацикливаться сейчас на этом. Нужно двигаться дальше. Честно признать свои ошибки и исправить их, если возможно. Если нет, хотя бы минимизировать ущерб.

Прошлой ночью у него имелся другой выход из катастрофической ситуации. Можно было, например, не сознаваться, что он имеет какое-то отношение к происшествию, покинуть сцену с «убийством», отказаться от задания и бросить невинную девушку на растерзание чудовищам.

Или можно исполнить свой долг каким-то другим способом?

— Естественно, вы поступите благородно, — заметил Ридли. — Как поступаете всегда.

Пирс с иронией посмотрел на него. Оба понимали, что благородство — вещь, ускользающая при работе подобного рода. О, они изо всех сил старались поймать это пленяющее ощущение героического и патриотического. В конце концов, именно в этом крылась причина, по которой они занимались своей работой. Но пока погони не приносили заметного успеха. А вот стыд и чувство вины следовали по пятам.

Лорд Гренвилл уже по опыту знал, что лучше всего не копаться в себе. В последнее время он вообще не пытался анализировать свои действия. То немногое, что осталось от его благородства, скрывалось за ложью, пряталось во мраке.

К сожалению, случай с мисс Хайвуд станет точно таким же, как и другие. Она заслужила лучшего отношения, чем то, которое Пирс собирался продемонстрировать ей сегодня.

Он постучал пальцем по папке перед собой. В ней содержалась информация обо всех проживающих, гостях и слугах поместья Паркхерст, включая Шарлотту Хайвуд.

— Ты уже просмотрел данные. Изложи коротко.

Ридли пожал плечами.

— Все могло быть намного хуже. Она происходит из семьи джентри. Это несколько поколений деревенских землевладельцев со средним, но верным доходом. Ее отец умер, оставив трех дочерей и ни единого сына. Его поместье перешло к кузену, а девочки получили весьма скромное приданое. Шарлотта — младшая среди них. Старшая — Диана — в юности страдала астмой, поэтому семья переехала к морю, чтобы поправить ей здоровье. Вот здесь начинается кое-что интересное.

Пирс допил кофе до горького осадка на дне чашки.

— И?…

— Они отправились в Спиндл-Коув.

— Спиндл-Коув? Что-то знакомое.

— Перед замужеством леди Кристиан Пирс тоже провела там какое-то время.

— Вайолет? Ты прав. Это интересно. — Насколько он помнил, парочка сейчас обосновалась на юге Франции.

— Спиндл-Коув — это небольшая деревушка. Ее основала дочь сэра Льюиса Финча как тихую гавань для девушек с некоторыми особенностями поведения. Девушки придерживались там строгого режима. По понедельникам прогулки на природе. По вторникам морские купания. По средам работы в саду. По четвергам…

— Вообще-то мне не требуются подробности, — поторопил коллегу Пирс. — Вернемся к Хайвудам. У нее есть какие-нибудь связи?

— Тут две новости: хорошая и плохая.

— Начни с плохой, пожалуйста.

— Старшая сестра замужем за местным кузнецом.

Лорд Гренвилл покачал головой.

— Не могу поверить, что мамаша ей позволила. Должно быть, не было другого выхода.

— И хорошая: средняя сестра сбежала с виконтом.

— Да, Шарлотта упоминала об этом. С каким именно виконтом?

Раздался стук в дверь. Когда Ридли открыл, в коридоре стоял дворецкий.

— Вас хочет видеть виконт Пейн, милорд, — объявил он.

Закрыв дверь, Ридли усмехнулся.

— Вот с этим самым виконтом.

— Колин? Неужели ты?

— Моя любимая маленькая сестренка!

Шарлотта бросилась к нему через всю гостиную, чтобы крепко обнять своего зятя.

— Как тебе удалось так быстро приехать?

— Твоя матушка прислала письмо с курьером. А у меня врожденный талант осуществлять скоростные броски на север.

— Я так рада, что ты здесь.

Колин все уладит. Или, точнее, в свойственной ему обезоруживающей манере договорится обо всем, сгладит углы, сведет скандал на нет, и тогда они сядут за ленч.

«Ленч» звучало заманчиво. Этим утром Шарлотта не смогла съесть ни кусочка, хотя голод давал о себе знать.

— Пожалуйста, скажи мне, что не собираешься предпринять какую-нибудь глупость типа вызова на дуэль, — попросила она. — Ты же знаешь, что как стрелок я намного лучше тебя. Минерва никогда мне этого не простит.

— Не будем говорить о дуэли. В этом нет необходимости.

Шарлотта вздохнула с облегчением.

— Ну слава богу!

— Сегодня утром Гренвилл собирается сделать тебе предложение, и я согласился позволить ему это.

— Предложение? Но это абсурд! Мы оба… Мы ведь всего лишь разговаривали.

— Наедине, — подчеркнул Колин.

— Но мы спрятались лишь тогда, когда в комнату кто-то зашел.

— Да, на диванчике у окна. — Он многозначительно посмотрел на нее. — Где вы слушали то, что происходило во время страстного свидания.

Шарлотта грустно вздохнула.

— Мы ничего не делали.

Колин с сомнением приподнял брови.

— Мне самому не один раз удавалось выходить сухим из воды в разных переделках. Не могу поверить, что между вами ничего не было.

— Мы ничего такого не делали, говорю же тебе. Ты мне не веришь?

— Верю. Я тебе верю, детка. Но если только те таинственные любовники не объявятся, больше никто не поверит. И, откровенно говоря, чистая правда о том, что вас застали наедине и в непосредственной близости друг от друга, дурно отразится на твоих перспективах. Это было неблагоразумно с твоей стороны, Шарлотта.

— С каких это пор тебя заботит благоразумие? Ты сам заядлый повеса.

В знак протеста Колин вскинул вверх палец.

— Я был заядлым повесой. Сейчас я отец семейства. И позволь довести до твоего сведения следующее: несмотря на то что Минерва будет оспаривать древнюю максиму, которая гласит, что исправившиеся повесы становятся наилучшими мужьями, она первой согласится с тем, что мы превращаемся в самых заботливых отцов. Когда я раньше входил в бальный зал, то видел сад, полный цветов, готовых к тому, чтобы их сорвали. А теперь я вижу свою дочь. Дюжины своих дочерей.

— Похоже на озабоченность.

— Это ты мне говоришь? — Он пожал плечами. — На мой взгляд, я слишком хорошо знаю, какие непристойные мысли возникают в головах у мужчин.

— В голове лорда Гренвилла не возникало ничего непристойного. У него самый пристойный ум, с которым мне приходилось сталкиваться.

Однако Шарлотте самой вдруг стало интересно. Она вспомнила, как сильно колотилось его сердце, когда они стояли на том узеньком диванчике. Как он удерживал ее в объятиях. Вспомнила его лукавую улыбку.

«Я говорю о занятиях любовью, мисс Хайвуд. По крайней мере эту малость вполне возможно вынести».

Шарлотту бросило в жар.

— Я еще не готова выходить замуж, — призналась она. — Да, мне хочется повеселиться во время лондонского сезона, и я не планировала так скоро начинать рассматривать предложения.

— Ну да, кто-то уже говорил про планы, построенные на песке. Уверен, это из Священного Писания.

— Нет, это из баллады Роберта Бёрнса ^[3].

— Правда? — Колин равнодушно пожал плечами. — Я редко читаю. В том смысле, что «редко» означает «никогда». Тем не менее мне кое-что известно о любви и о том, как она может посмеяться над человеком.

— Тут не может быть и речи ни о какой любви! Мы едва знакомы. Ему точно так же не нужен этот брак, как и мне.

— О, я в этом сомневаюсь.

— Почему?

Колин склонил голову набок. Лорд Гренвилл сидел в кресле в другом конце этой длинной узкой комнаты. Шарлотта не видела, как он вошел. Маркиз сидел все это время здесь?

— Потому что, глядя, как он смотрит на тебя, хочется взять в руки дубину и расколотить что-нибудь.

— Колин, ты не из тех, кто хватается за дубину.

— Знаю! Поверь мне, я точно так же обеспокоен столь разительными переменами в себе, как и ты.

— И тем, что все это не ко времени.

Зять положил руки ей на плечи.

— Выслушай его, детка. Взвесь все хорошенько. Уж это ты можешь себе позволить. Я поддержу любое твое решение. Но принимать его придется тебе самой.

Шарлотта кивнула в ответ.

После женитьбы на Минерве Колин стал единственным мужчиной в их семье. Тем не менее у него никогда не было особого авторитета. И хотя Шарлотта ценила свою независимость, она в то же время тяготилась ею.

Она никогда не знала своего отца. В детстве ей не хватало присутствия рядом сильного мужского плеча. Старшего брата, например, или дяди. Какой-нибудь кузен тоже сгодился бы. Просто чтобы в комнату вошел мужчина: мудрый, опытный, понимавший ее стремления и интересы — и сказал бы: «Отправляйся наверх, Шарлотта, отдохни. Я все возьму на себя».

— Отправляйтесь наверх, Шарлотта, отдохните. — Лорд Гренвилл встал из кресла и пересек комнату. — Я все возьму на себя.

Нет-нет-нет!

Это совсем не тот человек!

И почему он называет ее по имени? Такой воспитанный джентльмен должен соблюдать правила приличий. Фамильярность допустима только среди членов семьи.

Или у парочек, которые уже помолвлены.

Шарлотта уставилась на ковер под ногами.

— Мы пока друг другу никто, милорд.

— Полагаю, да. Но это ненадолго.

Колин поцеловал ее в щеку.

— Оставляю вас наедине.

— Нет! — зашипела она и потянулась, чтобы схватить его за рукав. — Колин, нет! Ты не можешь бросить меня.

Но тщетно. Зять увернулся и вышел из комнаты.

У нее не осталось другого выхода, кроме как обратиться к маркизу. Шарлотта отметила усталость в его взгляде. Судя по всему, Гренвиллу было не до сна этой ночью. Так же как и ей. Однако он нашел время принять ванну и побриться. Сейчас на нем был темно-синий утренний сюртук в дополнение к безукоризненным на вид светло-коричневым бриджам и до блеска начищенным сапогам.

Шарлотта никогда не доверяла людям, которые настолько хорошо выглядели по утрам.

Она заправила непокорную прядь волос за ухо.

— Вы ведь не можете всерьез сделать мне предложение руки и сердца.

— Могу и делаю. Я дал слово вашей матери, сэру Вернону и вашему зятю вдобавок.

Шарлотта недоверчиво замотала головой.

— Это просто немыслимо!

Маркиз промолчал в ответ.

— Извините, — сказала она. — Я не хотела, чтобы это прозвучало бесчувственно. И словно вы последний мужчина на земле, которого я выбрала бы себе в мужья. Я не настолько глупа, чтобы утверждать нечто подобное. Мне всегда казалось странным, когда женщины говорят такие вещи. Последний мужчина — это как? Я о том, что в мире полно преступников и тупиц. Но даже если не считать их, то вряд ли найдутся миллионы тех, кто принимает ванну.

— Значит, вы хотите сказать, что я занимаю положение выше среднего.

— В верхней четверти шкалы, и очень уверенно. Именно поэтому вы заслуживаете лучшего, чем женитьба на первой попавшейся нахальной девчонке, которая буквально кинулась вам на шею.

На его губах промелькнула едва заметная улыбка.

— Почему вы решили, что были первой?

О боже! Он вновь стал милым и очаровательным. В такое время суток рановато для утонченного юмора. Шарлотта еще не привела в готовность механизмы своей защиты.

— Вы ведь маркиз и дипломат.

— Я пока не страдаю амнезией. И хорошо помню, кто я такой.

— Тогда вы должны вспомнить следующее: вам нужна жена элегантная и воспитанная. Превосходная хозяйка дома.

Лорд Гренвилл посмотрел на нее, и от его взгляда Шарлотте стало неуютно.

— Все, что мне нужно от брака, мисс Хайвуд, это наследник.

Она громко сглотнула.

— Мне нет нужды жениться ради денег или связей, — продолжил он. — А вы получите свою выгоду. Что касается меня, то мне нужна молодая здоровая невеста — предпочтительно интеллигентная и добрая, — которая родит мне детей, чтобы уверенно продолжался мой род. Ситуация, в которой мы оказались, пусть и неожиданно, пойдет нам обоим на пользу.

— Значит, вы предлагаете брак, основанный на общей выгоде, — заключила Шарлотта. — Простая сделка. Ваше богатство в обмен на мое чрево.

— Это весьма грубое описание.

— Но разве не честное?

Возможно, ему действительно не была нужна практичная и элегантная спутница жизни. Может быть, дружеское общение он сумеет найти где-то на стороне, и все, что ему потребуется, — это способная родить молодая жена, которая не будет приставать со своими чувствами.

Вот и еще одна причина отказать маркизу.

Он подвел ее к двум креслам и пододвинул одно из них, чтобы Шарлотта села. Она как раз ощущала слабость во всем теле.

— Наверняка брак вам представлялся совсем по-другому, — заметил маркиз. — Мне кажется, вы найдете мое предложение весьма подходящим. Когда станете леди Гренвилл, у вас будет прекрасный дом. Вообще-то их несколько.

— Да, — тихо произнесла Шарлотта. — Я помню, вы говорили про пять домов.

— У вас также будут деньги на карманные расходы, право на наследство, доступ в высшие круги общества. Когда появятся дети, не нужно становиться нянькой при них. В общем вы получите все, что только пожелаете.

— За одним важным исключением.

— Скажите, что это, и оно у вас тоже будет.

Разве это не очевидно?

— Я хотела бы влюбиться.

Лорд Гренвилл задумался.

— Полагаю, и это может стать предметом переговоров. После того как вы подарите мне наследника и только если пообещаете вести себя осмотрительно.

Шарлотте его слова показались невероятными.

— Вы ошиблись, милорд. Мне нужно влюбиться в мужчину, за которого я выйду замуж. Более того, хотелось бы, чтобы и он любил меня. Разве вам не хочется того же в браке?

— Если честно, то нет, не хочется.

— Только не говорите мне, что вы принадлежите к тем тупоголовым мужчинам, которые не верят в любовь.

— О, я верю, что любовь существует. Но мне никогда не хотелось влюбиться.

— Почему?

Лорд Гренвилл посмотрел в сторону, словно тщательно подбирал слова для ответа.

— Любовь — это способ поменять приоритеты у мужчины.

— Хотелось бы надеяться, что так и есть. — Шарлотта слегка улыбнулась. — И что это влечет изменения в лучшую сторону.

— Вот именно поэтому любовь — единственная роскошь, которую я не могу себе позволить. Я связан долгом и ответственностью. Огромное число людей зависит от моего здравомыслия. Поэты очень справедливо говорят «потерял голову от любви», но никогда «приобрел голову». Это бесконтрольный процесс: никто не знает, куда упадет потерянная голова.

Ей показалось, что маркиз в чем-то прав. Но Шарлотта не могла представить, как можно согласиться выйти замуж без любви.

«Любовью сыт не будешь», — словно донесся до нее голос матери. И все равно: о чем можно беседовать с грудой денег? Она не сможет найти нежности и страсти в огромном пустом доме. Или даже в пяти домах.

Шарлотта слишком хорошо знала себя. На одной учтивости брак долго не продержится. Она попытается сделать все, чтобы муж полюбил ее, и когда потерпит неудачу, почувствует обиду. Все закончится обоюдным презрением.

Именно по этой причине — и не важно, какие планы на ее счет строила мать! — Шарлотта пообещала себе, что будет следовать только велению сердца.

— Я не могу согласиться с очень удачным предложением, милорд. Ваша преданность своему долгу заслуживает самого высокого уважения, но «ляг на спину и думай об Англии» совсем не для меня.

Его голос зазвучал низко и таинственно.

— Я не в силах обещать выполнить все, что вы пожелаете, но одно все-таки пообещаю: когда уложу вас в свою постель, вы и не вспомните про Англию.

— О!

Когда он заговорил о постели прошлой ночью, Шарлотта лишилась дара речи, а в этот раз утратила способность дышать.

Шарлотта не была самой красивой среди сестер Хайвуд: эта честь досталась Диане, — тем не менее понимала, что очень мила по английским стандартам. Шарлотта знала, что нравится противоположному полу. Даже с кем-то целовалась раз или два. Но все те обожатели были мальчишками, вдруг поняла она.

А вот лорд Гренвилл настоящий мужчина!

И под этим отлично скроенным утренним смокингом наверняка скрывается литой, мускулистый торс, мощные тугие бедра. У него сильное крепкое тело в тех местах, где ее собственное — нежное и мягкое. И наверняка черные волосы курчавятся в укромных уголках.

— Шарлотта!

Она вздрогнула, приходя в себя.

— Да?

О господи, он опять представился ей в обнаженном виде!

В комнате вдруг стало непереносимо душно.

— Это просто нечестно, — сказала она и пожалела о том, как, должно быть, по-детски это прозвучало. — Мы ни в чем не виноваты. Почему вы не рассказали сэру Вернону правду? О том, что вы пришли в библиотеку, чтобы… — Пораженная, Шарлотта встрепенулась. — А действительно, что вы делали в библиотеке?

— Это не важно.

— Полагаю, да. Важнее то, что какая-то другая пара провела свое скандальное любовное свидание на письменном столе, а наказать за это хотят нас.

Маркиз перехватил ее взгляд.

— Если мы не поженимся, только один из нас подвергнется наказанию. И это буду не я.

— Знаю.

Мир приветствовал любовные похождения мужчин и был жесток по отношению к женщинам, которые решались вести себя подобным образом. Лорд Гренвилл вышел бы из такой ситуации без всякого вреда для своей репутации. А Шарлотта была бы уничтожена. Лишилась бы подруг. Лишилась бы надежд встретить любовь. Лишилась бы мечты о грандиозном путешествии!

Жалкая и несчастная!

Лорд Гренвилл — порядочный человек, если решился на такой шаг ради нее. Образец джентльмена!

Он наклонился к ней и взял Шарлотту за руку.

— В этом суть моего предложения.

«Пожалуйста, не надо делать предложение! Не сейчас, когда моя решимость так слаба».

— Понимание… — сказал маркиз.

Она внимательно посмотрела на него.

— Какое понимание? Вернее, что вы понимаете? Разве непонятно — я погибла.

— Нужно заверить миссис Хайвуд и сэра Вернона, что мы достигли взаимопонимания между собой. Взаимопонимания о том, что все держится в тайне до конца моего пребывания на этом приеме. Объявить о помолвке после одной проведенной здесь ночи — значит, вызвать массу новых слухов. А две недели спустя… никому и в голову не придет задаваться вопросами.

Шарлотта расхохоталась.

— Вопросы все равно будут. Вы забыли о моей репутации? Они никогда не поверят, что вы сделали мне предложение по доброй воле. И будут считать, что вам еще посчастливилось сохранить руки-ноги.

Несмотря на возражения, она понимала, что это наилучший из возможных итог их разговора. «Взаимопонимание», которое он предложил… Это, конечно, не решение проблемы, но по крайней мере теперь у нее есть хоть какое-то количество времени. Впереди еще две недели, чтобы найти выход из сложившейся ситуации.

И Шарлотта найдет этот выход. Выход, который устроит их обоих.

Она снова вспомнила слова Колина: «Я тебе верю, детка». Но пока эти таинственные любовники не появятся на сцене, никто больше ей не поверит.

А загадочная парочка не торопилась объявляться. Но это не значит, что найти их будет невозможно. Здесь все-таки загородное поместье, а не Лондон. Возможных вариантов не так много. Если Шарлотта узнает, кто эти люди, и заставит признаться…

Тогда они с лордом Гренвиллом будут чисты от подозрений.

Две недели! Времени хватит. Должно хватить.

— Хорошо. Взаимопонимание так взаимопонимание. — Она поднялась и быстро пожала ему руку, но когда повернулась, чтобы уйти, маркиз удержал ее.

Шарлотта посмотрела на его ладонь, потом на него самого.

— Милорд?

— Они ждут нас — миссис Хайвуд, ваш зять и сэр Вернон. Я не могу позволить вам выйти отсюда в таком виде.

Смутившись, Шарлотта поднесла руку к волосам.

— В каком таком виде?

Обняв, лорд Гренвилл привлек ее к себе.

— Непоцелованной.

Примечания

3

Бёрнс Роберт (1759–1796) — шотландский поэт.