Эксперимент

Тесс Герритсен, 2008

Странная клиническая картина обнаруживается у двоих пациентов отделения неотложной помощи. Еще более странными кажутся обстоятельства бесследного исчезновения одного и смерти другого. Все это происходит во время дежурств доктора Тоби Харпер, и она выясняет, что еще совсем недавно оба были здоровы и ни на что не жаловались. Что же случилось с этими людьми? По какой причине лечащий врач умершего больного отказался проводить вскрытие? Попытка найти ответы на эти вопросы приводит Тоби в поселок Брэнт-Хилл, где живут богатые пожилые люди, считающие, что за деньги можно купить все, даже вечную молодость. Постепенно перед доктором Харпер вырисовывается схема преступления, в котором замешаны те, кто давал клятву Гиппократа… Ранее роман издавался под названием «Бешенство».

6

Сегодня никаких резиновых кур, подумал Роби Брэйс, когда официантка поставила перед ним тарелку. Он посмотрел на седло барашка, молодую картошку и тушеные, совсем еще крошечные овощи. Все выглядело таким нежным и юным! Разрезая ножом мясо, он думал: избранные предпочитают питаться юностью. Сам-то он не чувствовал никакой особой избранности, хоть и сидел за столом, украшенным зажженными свечами, а рядом с его тарелкой примостился изящный бокал с шампанским. Он посмотрел на жену Грету, сидевшую рядом. Ее светлый лоб прорезала хмурая складочка. Он подозревал, что недовольство вызвано не качеством пищи — ее просьба о вегетарианской закуске была беспрекословно удовлетворена, а сама еда художественно сервирована. Глядя на два десятка других столов в банкетном зале, она наверняка обратила внимание на то, что заметил ее супруг: они сидели за самым дальним от трибуны столом. Задвинуты в угол, где их почти не видно.

Половина стульев за их столом пустовала, еще три были заняты администраторами дома престарелых и совершенно глухим инвестором Брэнт-Хилла. Их сослали за этот столик, словно в Сибирь. Оглядывая зал, он увидел, что другим врачам достались более почетные места. Доктор Крис Ольшанк, который был принят на работу в ту же неделю, что и Роби, получил место гораздо ближе к трибуне. «Возможно, это ничего не значит. Возможно, это просто случайная оплошность при размещении гостей». Но Брэйс не мог не отметить очевидную разницу между Крисом Ольшанком и собой.

Ольшанк был белым.

«Эй, приятель, ты забиваешь себе голову ерундой!»

Он в возмущении глотнул шампанского, осушив бокал одним глотком. Его не отпускала мысль, что он был единственным чернокожим мужчиной среди гостей. Были еще две черные женщины за другим столом, но он был единственным. Это уже превратилось в навязчивую идею, привычку, прочно засевшую в его сознании, которая срабатывала каждый раз, стоило ему оказаться в многолюдном помещении. Сколько среди присутствующих белых, сколько азиатов, сколько черных? Если тех или иных было слишком много, он чувствовал себя неуютно, словно была превышена некая приемлемая для него расовая квота. Даже теперь, будучи врачом, он не мог отделаться от болезненного осознания своего цвета кожи. Буквы после его имени, свидетельствующие о высшем медицинском образовании, ничего не изменили.

Грета протянула к нему руку — такую маленькую и бледную на фоне его черноты.

— Ты не ешь.

— Ничего подобного. — Он посмотрел на ее вегетарианское ассорти. — Как тебе кроличья еда?

— Кстати, очень вкусно. Попробуй! — Она подхватила вилкой кусочек приправленного чесноком картофеля и сунула ему в рот. — Правда, вкусно? И между прочим, полезнее для твоих сосудов, чем этот бедный ягненок.

Конец ознакомительного фрагмента.