Азарт

Терентий Гравин, 2014

Что может быть хуже, чем стать калекой, лишенным возможности двигаться и даже говорить? Прошедшему испытания боями Максиму Ланферу трудно смириться с тем, что его дни бесславно закончатся на больничной койке, и, когда появляется шанс, он готов сражаться за свою жизнь. Экспериментальная программа переносит героя в виртуальный мир, полный неведомых опасностей, тайн и новых возможностей. Максиму и его соратникам предстоит трудный путь через земли Багряной Смерти, квесты и магические поединки. Созданные гениальными учеными миры так не похожи на тот, что остался за окном его палаты, но Максим готов на все, чтобы вернуться…

Глава 9

Хитрые пейзане

В армейских берцах и несуразной пижаме, опоясанный линем, я лёгкой трусцой двигался на восток. Не скажу, что бежал бодро, всё-таки пижама — не спортивный костюм «Адидас». Да и к концу третьего километра пожалел, что от жадности прихватил сразу две полные фляги. Это за грибами с ними ходить удобно, а вот при беге они норовили отбить печень и селезёнку, а болтающийся во все стороны бинокль пришлось привязать к телу благоразумно прихваченным третьим ремнём. В общем, поклажа создавала страшный дискомфорт. Зато со стороны я наверняка смотрелся импозантно и очень жалел, что не прихватил с собой цифровой фотоаппарат:

«Ничего, в следующем списке поставлю камеру на вторую позицию после автомата, — ухмылялся я мысленно. — Вряд ли можно будет перетащить такие фотки домой, зато хоть сам на себя полюбуюсь».

Настроение всё равно оставалось отличным, ближайшие перспективы казались радужными, и в голову даже пришли мысли, что временно побыть сумасшедшим, попутешествовав при этом в астрале, — не так уж и плохо. В нашем мире тоже прекрасного хватает, но то, что я здесь увидел, ни в какое сравнение не идёт с унылой действительностью!

Правда, червь сомнения пытался испортить праздник своим ехидным ёрничаньем:

«Не забывай, дядя, что всё это тебе только мерещится. А на самом деле ты валяешься на больничной коечке, мочишься под себя, дёргаешься, как тарантулом укушенный, и с блаженной улыбкой пускаешь слюни».

Каков гад! Хорошо, что я подобных червей, особенно когда к цели бегу, перемалываю на фарш:

«Прочь сомненья! Да здравствуют приключения и последователи Миклухо-Маклая! Что с того, что эти приключения мною самим и придуманы?»

В итоге к границе я прибежал полный энтузиазма. Хмыкнул, выбрал кучу песка повыше и принялся обозревать открытые просторы. Причём начал непосредственно с самой границы, потому что выглядела она диковинно.

Передо мной была петляющая, медленно текущая река раскалённой лавы!

Вот именно она и придавала багровый окрас противоположному берегу. Широкая река, метров десять-двенадцать, пролегающая под тупым углом вправо и влево до самого предела видимости. Здесь находилась плавная излучина русла с магмой, общей протяжённостью километра в три-четыре. В багровом освещении мой определитель расстояний начинал сбоить.

В приближении теперь можно было идеально рассмотреть замеченные мною ранее постройки на противоположном берегу. Но меня заинтриговало другое, что раньше было незаметно за остовами смутно мерцающих «Тетрисов». Левее от меня, где-то в пяти сотнях метров, виднелся хрупкий мостик над магмой, а с другой стороны просматривались транспортные средства, в простонародье именуемые телегой. А кто делает телеги? Конечно же, люди!

И я, благоразумно выдерживая безопасную дистанцию между собой и раскаленным берегом, устремился к заинтересовавшему меня объекту. Тут и гадать не стоило, что данным переходом границы пользовались безвозмездно, совершенно не заморачиваясь таможенной пошлиной.

«Почему же я раньше ничьих следов не заметил? — на вопрос немедленно отыскался логичный ответ: — Я ведь не проверял весь мир «Тетриса». Жители могли и по другой «улице» пройти. Даже вообразить трудно, как я поступлю, если кого-то встречу… Неужто эта странная вселенная и в самом деле существует?»

Приближаясь к мостику, я тем не менее внимательно осматривался и почти сразу же обнаружил следы. Много следов лошадей и пеших путешественников. Среди них попадались следы женской обуви, как минимум шести размеров и разных фасонов, и детские. Исключительно все они вели в одну сторону — к пропасти-перегибу Сияющего мира.

То есть получается, что некто прибыл ко мне в гости без спроса, собрался в колонну и двинулся к заранее намеченной цели. Теперь бы ещё понять те причины, которые подвигли неизвестных мне странников на подобное действие. И я приступил к осмотру моста.

Передо мной были два внушительных ствола, положенные рядышком и грубо стёсанные поверху… Общая ширина составила около семидесяти сантиметров, но людям этого хватило, чтобы перевести лошадей над раскалённой магмой и перейти самим. На той стороне я рассмотрел брошенную упряжь и хомуты, а в бинокль просматривались даже внутренности повозок. Вот тогда и разглядел на второй оконечности мостков, а точнее, возле них сложенное кострище и лежащее поверх него мужское тело.

Представить себе, как строителям мостика удалось перекинуть его на другую сторону, было сложно. Вариантов много. Возможно, у них были помощники, но даже в таком случае, я хорошо представлял все сложности постройки. У меня в голове возникла догадка, но уместна ли она в данном случае? Ведь чтобы управиться с двумя такими стволами, с той стороны понадобится двенадцать, если не четырнадцать крепких мужиков. Только что гадать — может, их и больше тут было.

А вот один из них так до переправы и не дожил. То ли он раньше умер от ран, то ли придавило его немалой лесиной. Почему от ран? Кого еще, кроме воина, будут накрывать шикарным плащом и укладывать тело сверху на большой прямоугольный щит?

Средневековье — не моя тематика, но фразу «Со щитом или на щите» хорошо помню. Тогда принято было хоронить воина с его оружием. Хотя как раз из оружия ничего, кроме щита, не просматривалось, но, может, оно плащом прикрыто?

Конец ознакомительного фрагмента.