Фея чистоты

Тереза Тур, 2024

Всегда хотела побывать в Лондоне. Но никогда не думала, что окажусь там, свалившись со стремянки, куда забралась, чтобы повесить шторы. Не просто в Лондоне, а в одном из его отражений. И понеслось. Я – горничная, хотя уборку ненавижу всем сердцем. Рядом со мной самая настоящая фея, за которой охотится Джек Потрошитель. И даже этих двоих можно пережить, если бы не хозяин поместья, где я служу. Человеко-джентльмен. Он загадочен и хорош собой. И страшно меня бесит. И как выпутаться из всего этого?

Глава 7

За дверью стихло. Ни шороха снимаемой одежды, ни довольных, счастливых вздохов (которые я бы наверняка издала, погрузившись наконец в горячую воду с ароматной мыльной пеной).

— Простите? — Я подошла к двери и тихонько постучала. — С вами все в порядке?

Молчание. И вдруг…

Шлеп! Раздался странный звук, словно лопнул мыльный пузырь. Очень большой мыльный пузырь.

Мы с Буклей переглянулись.

— Хрю…

Розовый пятачок сморщился и втянул воздух, словно поросенок пытался унюхать то, что осталось от феи.

Мамочки! Что с ней?

Фея, конечно, существо зловредное, но, если разобраться, она — единственная, кого я знаю в этом огромном пыльном замке. Ну, не считая Букли, конечно. Вздохнув, я решительно взялась за ручку двери. Будь что будет — нельзя же оставить ее в беде!

— Энн! — Поросенок схватил меня за юбку и что есть силы рванул кусок ткани на себя.

— Крак! — затрещал мой и без того многострадальный подол, и ткань лопнула.

— Ты… ты чего?

— Я? Это ты куда лезешь?

— Пусти! Ей нужна помощь!

— Кому? Фее? Помощь нужна тем, кто встанет у крылатой на пути, — запомни раз и навсегда, бестолковая Энни!

— То-то призрак ее испугался! — не сдавалась я, уперев руки в бока. — Да если бы не мой саквояж…

Минипиг сел на задние лапки и тяжело вздохнул, тряхнув плотно завитыми буклями парика, что по-прежнему красовался вместо поросячьих ушек.

— Ладно, — нехотя согласился мой розовый друг. — Тут твоя взяла. Призрак — единственное существо среди миров и их отражений, которое действительно способно погубить набитую волшебной пыльцой голову. Ты спасла ее, Энни. Спасла от неминуемой мучительной смерти. И что? Где благодарность? — Букля от возмущения топнул копытцем об пол, подняв облако пыли.

— А… апчхи!

— Вот именно, к феям хвори!

— Что?

— К феям хвори. Так говорят, когда кто-то чихает. Ты что, с луны свалилась?

— Из отраженья провалилась!

— Прости. — Поросенок бросил на меня виноватый взгляд. — Вместо благодарности этот златой пылесборник отнял у нас купальню вожделенную!

Но я уже открывала дверь.

Феи не было. Ванна по-прежнему манила горячим паром и нежным лавандовым запахом, однако лично мне купаться резко расхотелось. Что, если это ловушка?

— Смотри! — прошептал Букля.

Чемоданы феи на наших глазах превращались в мыльные пузыри и лопались, переливаясь радугой.

— Надо бежать, — предложил Букля, вновь схватив меня за то, что осталось от прорванного платья.

— Нет! — Я, рассердившись, выдернула кусок ткани, да так резко, что Букля едва не упал. — Как же ты не понимаешь? Мы должны ее найти. Кроме нас, ей надеяться не на кого.

— Скажите пожалуйста! Маленькая, несчастная, беззащитная… ФЕЯ! Энн, пойми же наконец! Тебя ослепил успех, когда ты справилась с призраком. Думаю, потому и справилась, что понятия не имела, насколько они опасны! До тебя никому в голову не приходило огреть саквояжем потустороннюю сущность… по голове.

— Эффект неожиданности?

— Он самый. Но фея, она…

— Ба-а‑а‑ам!

Замок вздрогнул, а мы с поросенком бросились от страха друг к другу, вмиг позабыв о том, что так отчаянно спорили еще мгновение назад.

Я уже жалела о саквояже, что остался в каморке под лестницей. Сейчас бы он мне ох как пригодился!

Шелест приближался, словно по старинной растрескавшейся плитке купальни ползла огромная змея. Мы осторожно выглянули из-за двери и увидели…

Фею!

Отряхнув крылья (влажный от пара пол тут же покрылся золотой пыльцой), она подошла к ванне и… с гулким хлопком исчезла вновь.

Чего магическому существу было не занимать, так это упрямства. Мечтающее о водных процедурах крылатое создание исчезало и появлялось вновь. Нам же оставалось только смотреть. Застыв, я и свин следили за странным поединком феи с…

Кем?

Мечты о том, чтобы наконец-то привести себя в порядок, таяли на глазах. В шаге от меня остывала вода.

— Бам‑м!

С каждым хлопком начинался новый раунд. Силы были равны. Не хватало лишь попкорна. Интересно, во времена безутешной королевы Виктории, антисанитарии и убийств, таящихся в тумане над зловонной Темзой, жители Лондона знали, что такое попкорн?

Потрепанная, но непобежденная соискательница должности секретаря лорда Харди раз за разом врывалась в ванную. Локон из растрепанной прически упорно падал на глаза, и она дула на него, как… как совершенно обычная рассерженная женщина, уставшая от повседневных забот, ленивого мужа и вечно орущих детей. Вся утонченность куда-то улетучилась.

«Все же женщина есть женщина, — подумала я. — Даже если она — фея».

— Защиту ставь! Ну! Не сдавайся! — Букля явно болел за фею. А ведь совсем недавно говорил, что хуже феи только долгая, мучительная смерть. Предатель!

Фея пыталась колдовать, но у нее ничего не получалось. Отчаянные попытки задержаться в купальне дольше минуты результата так и не дали.

— А зачем она… Зачем она вообще это делает? — я наконец задала Букле вопрос, который все это время вертелся на языке, не давая покоя.

— Фейское упрямство воспето в легендах, — авторитетно заявил свин, уважительно подняв маленькие глазки-бусинки к потолку, которого из-за радужных мыльных пузырей уже было не видно.

— Это понятно. Но…

— Ба-ам!

Опять… Что-то во всем этом было… странное. Фея вела себя так, как будто… как будто… И тут меня осенило:

— Букля!

— Что?

— Она нас не видит!

— Хм-м… А ты не безнадежна, рыжая! Она и впрямь нас не видит. Интересно почему?

— Замок… Мне кажется, он обладает некой силой, — прошептала я, и, перехватив одобрительный взгляд Букли, решилась высказать еще одно предположение: — Почему она так упорно хочет именно сюда? Ей же дали комнату?

— Пошли!

Минипиг подмигнул и вылетел в коридор, я — за ним. Мы застыли, прислушиваясь, и вскоре были вознаграждены: совсем рядом послышался знакомый хлопок.

— Туда! — Охваченная азартом, я рванула на звук.

Не видящая нас (как я и предполагала) фея пронеслась мимо, словно рассерженный шмель.

— Тут их несколько, — задумчиво склонил голову Букля, рассматривая выстроившиеся в ряд по коридору двери.

— Вперед, — скомандовала я, на ходу распахивая их одну за другой.

Комната феи (судя по разбросанным чемоданам, еще хранившим следы мыльной пены) была последней. Мы зашли и… захохотали, сложившись пополам.

От чулана под лестницей апартаменты будущего секретаря мало чем отличались — темная, пыльная комнатушка с растрескавшейся, покосившейся мебелью. В углу, правда, была ржавая раковина. Из крана капала вода.

— Как я и предполагал, хозяин делает все, чтобы выгнать обеих, — нахмурился Букля. — Интересно… зачем ему это надо? Жилище ведь явно нуждается в уборке. Сокровища он прячет в пыли, что ли?

Я ласково коснулась шершавой холодной стены. Странно. Вообще-то я равнодушна к старым зданиям. По крайней мере, раньше мне так казалось. Возможно, как раз потому, что ненавижу убираться, чистить и мыть. Но самой ведь мне хочется помыться? Одежду я всегда содержала в порядке. Посещала салон красоты, следя за тем, чтобы прическа и маникюр выглядели достойно. С одной стороны, это часть моей работы. Фирма сотрудничала с важными клиентами, нередко очень богатыми, состоятельными людьми. Важно было произвести приятное впечатление. То есть себя я содержала в чистоте, а место, в котором живу, — нет.

Разве логично?

Если верить психологам, подобное поведение — результат детских комплексов. Подростковый протест, поселившийся в подсознании с тех пор, как мама заставляла убираться? Какая чушь…

Здесь, в этом странном мире, я чувствовала, что грязный, заброшенный замок, он словно… живой. И наверняка ему неприятно оттого, что он такой грязный. Я впервые ощутила вину перед собственной квартирой там, в Москве. А мой стол в офисе? Он вечно был завален бумагами. В ящиках — фантики от конфет, надорванные пакетики с сахаром, даже огрызки яблок.

Кошмар. Мне вдруг стало стыдно. До сих пор меня все это совершенно не волновало. Ну, разве что перед приездом тети.

— Бедный, — прошептала я, обращаясь к замку лорда Харди. — Такой красивый и такой заброшенный. Покажешь, где у тебя тряпки и ведра?

Я подумала о том, найду ли здесь все необходимое. Жидкость для чистки зеркал и окон, что не оставляет разводов, к примеру. У меня ничего нет! Ни «Пемолюкса», ни «Мистера Пропера». Хотя они вчерашний день. Мы в «Фее чистоты» давно уже перешли на более дорогие, эффективные средства.

— Так это ваши шутки?! — раздался у меня за спиной разъяренный голос.

По тону крылатой было понятно: жить нам с Буклей осталось несколько секунд. Что нам оставалось? Только обняться и зажмуриться. Даже я со своим неуемным оптимизмом это понимала.

Ба-а‑ам!

Над головой громыхнуло, зазвенело и рассыпалось, облепив лицо и руки словно…

— Вот это да! — вырвалось у меня, когда, осторожно открыв глаза, я осознала: мир вокруг заиграл золотой, искрящейся пылью.

Пыльца осела на ресницах, из-за чего от навернувшихся от блеска слез разбегались волны янтарных лучиков. Нас с Буклей тонким слоем покрыла позолота, превратив в сверкающие статуи. Я вспомнила, что во многих городах моего мира покрытые золотой краской актеры изображают пантомимы. В детстве мне так хотелось попробовать! Похоже, мечта сбылась. Пыльца-то волшебная.

Я крутилась, жалея о том, что в комнате если и есть зеркало, то под слоем пыли все одно не увидеть подобную красоту. А Букля-то, Букля! Минипиг походил на свинью-копилку миллионера пятьсот восемьдесят пятой пробы. Жаль, телефона под рукой нет. Селфи сделать. Золото нам к лицу, забери меня фея прямиком к Джеку Потрошителю!

— Как ты это сделала? — хором спросили меня крылатая женщина и золотая говорящая свинья.

Что?! Я? Я сделала? Народ, вы серьезно? С другой стороны, какой народ, такие и вопросы, но как вообще подобное пришло им в голову?

Однако обе известные мне персоны вид имели настолько обескураженный, что я поверила. Как Станиславский. Букля, тот аж побледнел под золотой пылью. Оба выглядели так, словно столкнулись с колдовством неимоверно крутого уровня.

Я настолько удивилась, что даже вертеться перестала. Юбка моя совершенно неожиданно стала целой, и шва не осталось. Это радовало, конечно, но… Если это не фея и не мой волшебный хрюкающий друг, то…

Кто же это?

Если честно, была одна мысль. И только я собралась ее хорошенько обдумать, как легкий теплый ветерок мягко сдул с лица остатки пыли.

«Спасибо… замок!» — мысленно поблагодарила я особняк лорда Харди, но решила пока ничего никому не рассказывать. Что, если я ошибаюсь? Меня же на смех поднимут. Букля опять назовет бестолочью, а эта… Ей я вообще не очень-то доверяю.

— Посмотрите-ка на нее! — Фея капризно топнула ножкой. — Делает вид, что не знает!

— Энн. — Черные глазки-бусинки поросенка стали очень серьезными. — Нас должно было развеять. В эту самую пыль.

Он затряс головой, и с белоснежных локонов судейского парика взметнулись к потолку золотые вихри! Я застыла, любуясь и одновременно пытаясь осознать, что только что узнала.

— Я погорячилась, — фея вздохнула. — Но так издеваться, как вы…

— Да не мы это!

— А кто? — фея рассерженно кивнула на свои «покои».

Я уже открыла было рот, чтобы рассказать о том, что нас вообще сослали в чулан под лестницей, но Букля боднул в щиколотку. Я замолчала, стараясь не шипеть от боли. Вот ведь… свинья какая! Но фамильяр прав: она нас чуть не убила, а я тут откровенничаю.

— В общем, ваше магичество, мы это… пойдем.

Поросенок поклонился и начал решительно отступать к двери, а я — за ним. Сопротивляться не было смысла, меня словно кто-то тащил к двери! Наверное, это магия Букли. Он, кажется, говорил, что ею питается?

— Идите! — Фея величественно взмахнула рукой, ни дать ни взять английская королева, прерывающая аудиенцию с нерадивыми подданными.

Еще несколько шагов — и мы в коридоре.

— Фух. — Букля сел на пол. — Живы.

Я посмотрела туда, где в ванной манила остывшая, но чистая вода, и решительно повернула обратно.

— Стой, — подпрыгнул минипиг, бросившись следом. — Куда?

Но я уже стучала в комнату феи. Никого нельзя бросать в беде. Особенно тех, кто в отчаянии. Даже если тебе известно, что это — зловредная фея. Один раз я ее спасла. Не для того же, чтобы она с горя повесилась в этой мрачной каморке, не выдержав бытовых условий.

И вообще. Мы в ответе за тех, кого приручили. Минипигу не понять, он не читал Экзюпери.

— Да?

Голос феи был глухим и недовольным, но я услышала в нем крик о помощи.

— Могу предложить помочь с уборкой, — неуверенно начала я.

Если мне сейчас начнут песню о том, что я — горничная и обязана… Уйду. Но с чистой совестью.

— Спасибо. — Дверь с жалобным скрипом отворилась, при этом фея не двинулась с места — она так и сидела на краешке кровати, опустив плечи. — Но я никогда не…

— У меня с этим тоже проблемы, — кивнула, поняв подругу по несчастью без слов. — Но попробовать стоит. Нам бы ведра и тряпки.

Инвентарь нашелся в кладовке под лестницей, рядом с той, где меня поселили. Мы обе, пыхтя, терли на совесть в четыре руки, решив, что для общего дела временное перемирие — во благо. Букля молчал, никак не комментируя происходящее. Уже через полчаса наши платья пришли в совершеннейшую негодность. Наряды можно было выбрасывать, а поросенка — отмывать в ста водах, потому как даже при более чем пассивном участии в уборке пыль к нему так и липла.

Тем не менее труды наши были вознаграждены! Комната феи блестела и пахла свежестью. На стене мы обнаружили огромное старинное зеркало. Сейчас оно отражало двух барышень и минипига, в полном изнеможении сидевших на полу не в силах пошевелиться.

— И что у вас за дурацкая система магии? — возмутилась я. — Нет бы, взмахнул волшебной палочкой — и… все! Чисто!

— Магия не для этого, — важно проговорил поросенок.

— А для чего?

Вот были бы здесь магические пароочистители, пылесосы… Разве не для этого существует волшебство? Мне вспомнился старый диснеевский мультфильм про Мерлина. Там тарелки и чашки сами плескались в мыльной воде, а швабра танцевала, прочь прогоняя пыль! Что до Белоснежки, так той повезло еще больше: за нее отдувались белки с птичками.

— Магию не тратят попусту, — поддакнула фея. — Ее используют…

— Людей в крыс превращать, — перебила я, вспомнив о журналисте.

— Хотя бы, — ничуть не обиделась крылатая. — Между прочим, очень сложное заклинание.

Букля уже с пару минут как изображал пантомиму, намекающую, что надо бы закрыть рот и сваливать, пока оба целы. Я спорить не стала, и мы откланялись.

С трудом переставляя ноги, добрела до «купальни вожделенной», как выражался мой розовый друг. Перво‑наперво дочиста оттерла малышу спинку щеткой и только потом принялась за себя.

Со вздохом блаженства опустилась в горячую (удивительно, но вода ни капельки не остыла — магия, не иначе!), пахнущую лавандой воду. Глаза сами собой закрылись, из груди вырвался стон:

— О‑о‑о‑о‑о‑о‑о…

— Что вы здесь делаете?! — прогремело надо мной.