Роман на солнечном острове

Тереза Бехари, 2019

После неудачного романа Пайпер Эванс не доверяет мужчинам. Прилетев на греческий остров на свадьбу своего брата, она знакомится с неотразимым Калебом Мартином. Между Пайпер и Калебом возникает взаимное влечение, которое перерождается в более глубокое чувство. Но сможет ли Пайпер довериться мужчине, который, подобно ее бывшему бойфренду, привык все контролировать?

Глава 2

Брат Эммы оказался не таким загадочным, каким она его считала до сих пор.

Пайпер наблюдала за Калебом, когда он вел автомобиль. Его суровые черты были напряжены. На нем по-прежнему были темные очки, и она не видела выражения его глаз, но была уверена, что он на нее сердится.

В том, что он взял не ту табличку, ее вины не было. Наверное, ей следовало спросить, почему он на нее сердится, но она не общалась со странными мужчинами. По правде говоря, она остерегалась всех мужчин, поскольку давно пришла к выводу, что она в них совсем не разбирается.

Первый мужчина, которому Пайпер доверяла с раннего детства, постоянно ею манипулировал. Второй бросил ее, и она до сих пор не могла простить своего брата за это. Что касается третьего…

Она сама выбрала Брэда, а он оказался таким же, как ее отец. Она вынесла урок из этой ситуации и теперь вела себя очень осторожно с мужчинами, потому что боялась снова влюбиться в недостойного человека.

Прикусив нижнюю губу, она отвернулась и стала смотреть в окно. Они быстро ехали по узкой извилистой дороге, которая шла под уклон. Калеб вел автомобиль уверенно, но, по ее мнению, дорога была опасной.

Пайпер хотела сказать ему, чтобы он сбавил скорость, не обгонял большие автобусы и был внимательнее, поскольку мимо них часто проносились люди на мопедах. Но промолчала, поскольку не хотела показаться ему уязвимой. Когда в аэропорту он попытался взять ее сумку, она чуть не обвинила его в том, что он пытается ее контролировать. Ее удивило то, что Калеб не стал настаивать. Пайпер ожидала спора, потому что с Брэдом было именно так. За поведением джентльмена он прятал свою одержимость контролем. К сожалению, прежде чем она это поняла, прошли годы. Пайпер была осторожной и не принимала ничего за чистую монету, поскольку не доверяла самой себе.

Автобус неуклюже вписался в поворот, и их автомобиль дернулся в сторону. Пайпер тихонько вскрикнула.

— Все в порядке, — отрезал Калеб.

— Я ничего не говорила.

— Вы издали испуганный возглас.

— Это было непроизвольно.

— В любом случае все в порядке.

— Это вы так говорите, — пробормотала Пайпер, стараясь не смотреть на автобус, который начал обгонять их слева.

— Вам не следовало прилетать на Миконос, если вы боитесь крутых поворотов.

— Я не смогла отказаться от приглашения на свадьбу.

— Вы пытались? — удивился он.

— Я использовала всевозможные отговорки, но Лайам не захотел ничего слушать. — Пайпер посмотрела на него: — И одна из причин этого — вы.

— Я ничего не делал.

— Разве не вы оплатили роскошную свадьбу?

— Я, но…

— Я не могла себе позволить купить билет до Греции, — вздохнула она. — Это была уважительная причина для того, чтобы не лететь на свадьбу. Затем к делу внезапно подключился добрый волшебник в лице брата Эммы, и я лишилась последней отговорки.

Калеб издал сдавленный смешок. В следующий момент еще один автобус с трудом вписался в поворот, и она вздрогнула.

— Все в порядке, — сказал он. — Здесь все так ездят.

— И что с того? Мне это не нравится.

Калеб снова переключил внимание на дорогу.

Когда на очередном повороте он проехал почти вплотную к бетонному ограждению, за которым был обрыв, Пайпер закрыла глаза. Внезапно ей захотелось домой, в Кейптаун, где нормой были широкие безопасные дороги.

— Пайпер.

Пайпер открыла глаза. Она не ожидала, что он обратится к ней по имени. Тем более она не ожидала, что ей понравится то, как он его произнесет.

— Что?

— Если вы будете так переживать на каждом повороте, вы не сможете полюбоваться видами.

— Я живу в одном из красивейших городов мира. Там полно живописных видов.

— Просто посмотрите.

Пайпер неохотно посмотрела в окно. Перед этим она закатила глаза и вздохнула.

За бетонным ограждением действительно открывался потрясающий вид. Внизу простиралось голубое море со скалами и островами. На самом Миконосе белые дома располагались на разных уровнях, и у них всех были голубые ставни. Между домами зеленели лужайки и цвели кустарники. Пейзажи на острове действительно были потрясающие. Они помогли ей отвлечься от опасных поворотов.

Когда они начали спускаться по извилистой гравийной дороге, у нее перехватило дыхание. Через минуту Калеб остановил машину, и Пайпер облегченно вздохнула.

— Что с вами было бы, если бы спуск занял больше времени? — сухо спросил он.

— Возможно, я упала бы в обморок, и вы повели бы себя как джентльмен, оставив меня в машине, чтобы я сама о себе позаботилась.

Он начал смеяться или ей это показалось? К этому моменту он уже выбрался из машины, и она не смогла проверить. Это было к лучшему. Если бы она услышала его смех или увидела его улыбку, она, возможно, придала бы значение тому, что с момента их встречи все нервы в ее теле звенели словно натянутые струны.

Она два года игнорировала желания своего тела, и это до сих пор работало.

— Мне достать вашу сумку или вы хотите сделать это сама? — спросил Калеб, когда она подошла к задней дверце и открыла ее, чтобы взять сумку.

Его вопрос тронул ее. Очевидно, Калеб понял ее и проявил к ней уважение.

— Я сама.

Схватившись за ручки сумки, стоящей на полу, она потянула за нее, но сумка осталась на месте. Она потянула снова, но у нее снова ничего не вышло. Она поняла, что сумка застряла, и ее охватила паника. Гордость не позволила ей попросить помощи у Калеба, и она продолжила пытаться высвободить сумку.

Она ждала, когда Калеб раздраженно вздохнет, наклонится и достанет сумку. Даст ей понять, что она не способна сделать это сама.

«Именно поэтому тебе следовало поручить это дело мне, — говорил ей Брэд всякий раз, когда случалось что-то подобное. — Ты не можешь сделать это сама».

Более того, она с раннего детства слышала это от своего отца.

Стиснув зубы, она со всей силы потянула за ручки. Ей удалось выдернуть сумку, но она потеряла равновесие и непременно упала бы, если бы Калеб не поддержал ее, прижав ладонь к ее спине. Сразу, как только она восстановила равновесие, он убрал руку. Щеки Пайпер горели, несмотря на то что ей удалось достать сумку.

— Отличная работа, — заметил он.

Она вскинула подбородок:

— Пожалуйста, не смейтесь надо мной.

— Я не смеюсь, — искренне произнес он.

В следующий момент за спиной у них раздался радостный возглас.

— Калеб, ты это сделал! — воскликнула Эмма, заключая его в объятия. — Поставщик продуктов приехал час назад. Похоже, все пройдет гладко.

Когда она наконец отпустила его, он убрал с ее лица прядь волос и улыбнулся:

— Конечно, Эм. Разве у меня был выбор?

— Ха. — Она шутливо ударила его в живот, затем перевела взгляд на Пайпер и тепло улыбнулась ей: — Пайпер! Я так рада тебя видеть. — Эмма наклонилась, чтобы обнять свою будущую невестку.

Калеб думал, что гостья резко отстранится, но вместо этого Пайпер обняла его сестру.

— Мне нужно привести в порядок волосы, — сказала Эмма, приглаживая непослушные пряди.

— А мне нужно привести в порядок себя целиком, — ответила Пайпер, проведя рукой по своей одежде.

Эмма рассмеялась в ответ.

— Эм, до вечеринки остался всего час, — сказал Калеб. — Тебе нужно сделать прическу. Гости скоро начнут прибывать. Вы с Лайамом должны их встретить.

— Да, я знаю. — Эмма закатила глаза. — На мою прическу не уйдет много времени.

— Ее будет делать Джейда? — спросил он, имея в виду их младшую сестру.

— Да.

— Тогда вам понадобится много времени.

— Пожалуй, да, — задумчиво произнесла Эмма. Поцеловав в щеку сначала Пайпер, затем Калеба, она обратилась к своему брату: — Пожалуйста, проводи Пайпер в ее номер, Калеб. Лайам уже готовится приветствовать гостей на пляже.

После ухода Эммы в воздухе повисло напряженное молчание.

— Не могли бы вы проводить меня в мой номер? — наконец произнесла Пайпер, и он, не сказав ни слова, выполнил ее просьбу.

Когда они шли по территории «Плэже виллас», Калеб услышал, как она вздохнула. Это был вздох восхищения. Она словно увидела то, чего никогда раньше не видела. Или, может, она, вопреки ее словам, не пресытилась подобной красотой?

Даже он находил красоту «Плэже виллас» особенной, хотя побывал во многих живописных местах. Высокие белые здания с голубыми ставнями окружали бассейн с ярко-голубой водой. Каждое из этих зданий украшали вьющиеся растения с розовыми цветами. Одни лианы спускались вниз по стенам, другие обвивали столбы и перила. Зелень создавала оазис вокруг бассейна, но Калеб никогда не проводил там время, потому что мог полностью расслабиться только в уединенном месте.

Он подумал, что это, возможно, относится и к Пайпер. Она казалась ему замкнутой и сдержанной, но с его сестрой она почему-то была открытой и дружелюбной. Он всегда гордился своим умением быстро разбираться в людях, но Пайпер оставалась для него загадкой. Ему это не нравилось, хотя он понимал, что это не так уж и важно. Ведь он не собирается вести с ней дела, покупать у нее недвижимость.

Они подошли к одной из вилл.

— Здесь вы будете жить. — Взяв ключ с наличника над дверью, Калеб отпер ее.

— Вы оставили ключ здесь?

— Это безопасно.

— Гм.

Не сказав больше ни слова, Пайпер вошла внутрь. Она еще раз восторженно ахнула, и Калеб испытал чувство удовлетворения. Когда он купил этот курорт, он сделал ремонт внутри вилл, и ему было приятно, когда другие ими восхищались.

Ему пришлось приложить усилия, чтобы убедить Адриана Ананьоса продать ему этот курорт. На Миконосе большая часть предприятий принадлежала местным жителям. Здесь не было сетевых кафе быстрого питания, которые заполонили всю Европу. Большинство курортов и ресторанов были семейными предприятиями. Благодаря этому Миконос справился с экономическим кризисом, чем его жители очень гордились.

Когда Калеб обо всем этом узнал, он решил обзавестись бизнесом на Миконосе. Он работал с Адрианом, когда тот прилетал в ЮАР с целью приобретения недвижимости. Их отношения не выходили за рамки профессиональных, пока дочь Адриана не ограбили в Кейптауне. Адриан тогда находился в Соединенных Штатах, и, поскольку у него не было друзей в ЮАР, он позвонил Калебу. Тот, не раздумывая, согласился помочь.

Вернувшись из Америки, Адриан пригласил Калеба на прогулку на яхте, чтобы его отблагодарить. После этого они довольно часто ужинали вместе, и со временем Калеб стал относиться к Адриану как к своему наставнику. Поначалу Калеб испытывал угрызения совести, потому что ему казалось, что он предает своего покойного отца, от которого унаследовал бизнес тринадцать лет назад. Но это чувство быстро прошло, поскольку мужчины относились друг к другу с искренней симпатией и уважением.

Когда Адриан пригласил Калеба на Миконос на свадьбу своей дочери, он поселил его на своем курорте «Плэже виллас». Калебу так здесь понравилось, что он захотел купить этот курорт. Калебу понадобилось два года, чтобы убедить Адриана продать ему «Плэже виллас».

Калеб расстроился, когда узнал, что Адриан не сможет присутствовать на свадьбе Эммы.

— Это… это просто фантастика, — произнесла Пайпер, нарушив ход его мыслей.

— Да, я подумал то же самое, когда впервые здесь оказался.

Пайпер провела ладонью по дивану, затем окинула взглядом декор комнаты, выполненный в морском стиле. Она осмотрела кухню с открытой планировкой, вышла во дворик позади виллы, затем осмотрела спальню с ванной.

— На этом курорте все виллы такие? — спросила она Калеба, вернувшись в гостиную.

— Да.

— Ничего себе, — пробормотала она, оперевшись руками о столик. — Неужели вы можете себе позволить арендовать такой дорогой курорт?

Его губы дернулись.

— Я его не арендовал.

— Лайам мне сказал, что о месте проведения свадьбы позаботились вы.

— Позаботился — это громко сказано. Я просто не сдавал виллы отдыхающим на эту неделю.

— Вы не… — Ее глаза расширились от потрясения. — Это место принадлежит вам?

— Да, — улыбнулся он.

— Ого. — Она часто заморгала. — Думаю, теперь я поняла, почему Эмма решила устроить такую роскошную свадьбу.

— Лайам тоже хотел пышную свадьбу, — напомнил ей Калеб, как будто ему нужно было защищать свою сестру.

— Да, но Лайам хотел ее, потому что ее хотела Эмма.

— Почему я слышу в вашем голосе осуждение?

— Я никого не осуждаю, — ответила она, выпрямив спину. — Я просто хочу сказать, что, если бы у меня был доступ к этому раю, — она взмахнула рукой, — я тоже захотела бы грандиозную свадьбу.

— Вы определенно осуждаете Эмму.

Пайпер встретилась с ним взглядом:

— Если вы мне скажете, что никогда не осуждали Лайама за принятые им решения, я скажу честно, осуждаю я ее или нет.

Калеб подумал обо всех решениях Лайама, с которыми он не был согласен. С тех пор как они с Эммой начали встречаться, Лайам провалил два бизнес-проекта. Когда возникал хотя бы малейший намек на конфликт, он демонстрировал полное отсутствие выдержки.

Но Калеб не был против предстоящей свадьбы, потому что он видел, что Лайам искренне любит его сестру. Что он делает ее счастливой. В противном случае Калеб давно вмешался бы и защитил свою сестру.

Снова посмотрев на Пайпер, Калеб обнаружил, что она улыбается.

— Мне нужно подготовиться к вечеринке. Пожалуйста, закройте за собой дверь, когда будете уходить.

Пайпер провела рукой по простому оливковому платью на тонких бретельках, которое выбрала для сегодняшнего вечера. Оно открывало верхнюю часть груди, что было для нее непривычно. Зато оно доходило ей до середины икры, и его цвет отлично сочетался с оттенком ее кожи и волос. Несмотря на то что оно было слишком открытым, она не смогла себя заставить переодеться.

У нее не было времени на то, чтобы помыть и высушить волосы, поэтому она выпрямила их с помощью «утюжка» и собрала в высокий хвост.

Бросив последний взгляд в зеркало, Пайпер взяла клатч, открыла дверь… и едва не столкнулась с Калебом Мартином.

Они одновременно сделали шаг назад и молча окинули друг друга взглядом.

На нем были синие брюки и белая рубашка, подчеркивающая ширину его плеч и контрастирующая с его короткими угольно-черными волосами.

Он побрился, и черты его лица стали еще выразительнее. Или, может, дело в том, что он снял солнцезащитные очки, и она впервые с момента их знакомства увидела его глаза? Они были светлыми и ясными, их взгляд был добрее и мягче, чем она предполагала.

Калеб слегка прищурился, как будто пытался прочитать ее мысли, и Пайпер почувствовала себя неловко. Хорошо, что она умела сохранять внешнее спокойствие.

— Что вы здесь делаете? — спросила она.

— Эмма попросила меня вас сопровождать.

— Зачем? До пляжа так сложно добраться?

Его глаза весело заблестели.

— Нет.

— Она пытается нас свести?

Он комично вытаращил на нее глаза, затем покачал головой:

— Конечно нет.

Они вышли на улицу, и Пайпер закрыла дверь.

— Я не была бы так в этом уверена, — сказала она. — Вы встретили меня в аэропорту, показали мне мою виллу, а теперь сопровождаете на вечеринку. Это похоже на ухаживание.

— Это не ухаживание, — возразил он. — Я просто пытаюсь быть учтивым.

— Вы наименее учтивый из всех, кого я знаю, Калеб.

— Вам кто-нибудь говорил, что вы очень упрямы?

«Почему ты не можешь делать то, что тебе говорят, Пайпер?»

За свои двадцать шесть лет она слишком часто слышала этот вопрос.

— Мне все время это говорят, — весело ответила она. — Вы, наверное, считаете это оскорблением. На самом деле это не так. Я стараюсь быть упрямой, поэтому всякий, кто на это указывает, делает мне комплимент.

Пайпер направилась в сторону пляжа, даже не посмотрев, последовал ли за ней Калеб. Она слышала в его голосе раздражение, и это сильно ее волновало, вопреки ее желанию.

По правде говоря, она сказала ему некоторые вещи из чистого упрямства, но все остальное было правдой.

Большую часть своей жизни она подчинялась другим. Их с Лайамом мать умерла, когда они были детьми. Их растил отец, который не хотел быть отцом. Китон Эванс никогда этого не говорил, но его поведение было красноречивее любых слов. Родители, которые любят своих детей, не контролируют каждый их шаг. Не запрещают им становиться теми, кем они хотят стать. Они лишь направляют своих детей, дают им советы.

Китон навязывал своим детям строгие правила поведения и наказывал за малейшее нарушение. Он не разрешал им гулять, заводить друзей, требовал, чтобы каждый ел в своей комнате. Делал все для того, чтобы Лайам и Пайпер меньше общались друг с другом. Несмотря на все это, брат и сестра сблизились. Не разговаривать друг с другом было для них пыткой. Их отец это знал и оборачивал их слабость против них. Одним словом, Китон Эванс был настоящим домашним тираном.

Когда они стали старше, Лайам начал оказывать отцу сопротивление. Он окончил с отличием школу, получил стипендию для поступления в университет и уехал учиться. Китон запретил ему возвращаться домой и видеться с сестрой. Оставшись без поддержки брата, Пайпер полностью утратила дух сопротивления и смирилась со своей участью.

Только после смерти Китона она обрела желанную свободу, но совершила ошибку и впустила в свою жизнь еще одного манипулятора.

— Трудно оскорбить кого-то, кто недостаточно благопристоен, чтобы чувствовать себя оскорбленным из-за вещей, которые оскорбляют нормальных людей, — раздался у нее за спиной голос Калеба.

— В этом-то и состоит весь смысл, — ответила она. — Я не обижаюсь, и человек, который пытается меня обидеть, теряет надо мной власть.

— Звучит так, будто у вас большой опыт в этом деле.

— Да, — просто ответила Пайпер, остановилась перед крутым спуском и вздохнула. — Я знала, что зря надела высокие каблуки.

— Я так не считаю, — возразил Калеб, поравнявшись с ней.

От бархатного голоса Калеба по ее спине пробежала дрожь, а затем она вспомнила, что забыла вставить плотные чашечки в корсаж платья. Она их купила, когда поняла, что под это платье нельзя надеть бюстгальтер.

Пайпер слегка отвернулась, чтобы Калеб не заметил, что от его слов ее соски затвердели и проступили под тканью платья. Если бы он это заметил, получил бы над ней власть, а она не могла этого допустить из принципа.

— А я считаю, — произнесла она с убеждением. — Как мне спуститься по этой дорожке, не сломав себе ногу?

— Снимите туфли.

Она наморщила нос:

— Тогда я испачкаю ноги.

— Вы сможете их вытереть, перед тем как снова наденете туфли.

— Это не поможет.

Калеб пристально посмотрел на нее:

— Вы странная.

— Скажите мне что-нибудь, чего я не знаю.

— Ну, есть еще один вариант, только я не уверен, что он вам понравится.

— Что за вариант?

— Я мог бы вас понести.