Финансист

Теодор Драйзер, 1940

«Финансист» – первая часть знаменитой «Трилогии желания» Теодора Драйзера, в основу которой положена история жизни американского миллионера Чарльза Йеркса, сыгравшего значительную роль в разработке системы общественного транспорта в Чикаго и Лондонского метрополитена. Главный герой – Фрэнк Каупервуд – появляется на свет в семье мелкого банковского служащего, но благодаря незаурядному уму, железной воле и необычайной целеустремленности зарабатывает огромное состояние. Он попадает в мир роскоши и больших денег, оказывается в круговороте крупнейших финансовых операций, вращается в обществе лучших дельцов своего времени. Постепенно амбициозный юноша превращается в беспринципного, властного и жаждущего наживы миллионера. Жизнь как воплощение американской мечты, за которую придется дорого заплатить. И не только деньгами… В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

Глава 8

В то время мир рисовался Каупервуду в розовых тонах. Он был влюблен и имел деньги для начала собственного предприятия. Под акции конной линии, которые неуклонно повышались в цене, он мог получить семьдесят процентов от их рыночной стоимости. При необходимости он мог заложить свои земельные участки и получить деньги. Он установил связи с Джирардским Национальным банком, где понравился президенту Дэвисону, и предполагал в дальнейшем стать заемщиком в этом учреждении. Ему были нужны инвестиции, которые он мог бы быстро и уверенно реализовать на рынке. В перспективе он надеялся на хорошую прибыль от трамвайных линий, которые могли в скором времени стать развитой транспортной системой.

Примерно в то же время он приобрел лошадь и легкую двухместную коляску с откидным верхом — самое красивое животное и самый комфортабельный экипаж, который смог найти. Это сочетание обошлось ему в пятьсот долларов, и он тут же предложил миссис Сэмпл покататься. Сначала она отказывалась, но вскоре согласилась. Он говорил ей о своих успехах и перспективах, о нежданном наследстве в пятнадцать тысяч долларов и о намерении заняться вексельной торговлей. Он знала, что его отец с большой вероятностью займет пост вице-президента Третьего Национального банка. Ей нравилась семья Каупервудов. Теперь она начала понимать, что за отношением Каупервуда-младшего кроется нечто большее, нежели обычная дружба. Бывший мальчик превратился в мужчину, который регулярно навещал ее. Это выглядело почти нелепо, принимая во внимание обстоятельства — разницу в возрасте, ее вдовство, ее безмятежный, уединенный образ жизни, — но спокойная решимость этого молодого человека давала понять, что ее приверженность к условностям не будет для него помехой.

Каупервуд не морочил себе голову какими бы то ни было теориями благородного поведения по отношению к ней. Она была красива, а его умственная и физическая тяга к ней была неудержимой, и это было все, что он хотел знать. Ни одна женщина так прочно не завладевала его мыслями. Ему не приходило в голову, что он не может или не должен в то же время интересоваться другими женщинами. Расхожих слов о святости семейного очага он не понимал. Он не думал о ее деньгах, хотя прекрасно знал о них и полагал, что может выгодно приумножить их. Его влекло к ней физически. Он испытывал острую, почти первобытную мечту о детях, которых они могут иметь. Ему хотелось выяснить, сможет ли он заставить ее неистово любить себя и стереть воспоминания о предыдущей жизни. Это было странное желание, которое можно было бы назвать почти извращенным.

Несмотря на свою неуверенность и опасения, Лилиан Сэмпл поощряла его интерес и знаки внимания, потому что сама невольно тянулась к нему. Однажды вечером, собираясь в постель, она остановилась перед туалетным столиком и посмотрела на свое лицо, обнаженные руки и шею. Они были очень красивыми. Легкий трепет пробежал по ее телу, когда она рассматривала в зеркале свои чудесные шелковистые волосы. Она подумала о молодом Каупервуде, но ей сразу вспомнился покойный мистер Сэмпл, и она устыдилась, представив пересуды на свой счет.

— Почему вы так часто приходите ко мне? — спросила она, когда Фрэнк пришел на следующий вечер.

— О, разве вы не знаете? — двусмысленно откликнулся он.

— Нет.

— Уверены, что не знаете?

— Я знаю, что вам нравился мистер Сэмпл, и всегда думала, что нравлюсь вам, будучи его женой. Но его больше нет.

— А вы здесь, — заметил он.

— Я?

— Да. Вы мне нравитесь. Мне нравится быть с вами. Разве вы этого не чувствуете?

— Право, я не думала об этом. Ведь вы так молоды, я на пять лет старше вас.

— Безусловно, если судить по возрасту, — ответил он. — Но в других отношениях я лет на пятнадцать старше вас. В некотором смысле я больше знаю о жизни, чем вы когда-либо сможете узнать. Разве не так? — мягко, но убедительно добавил он.

— Что ж, это верно. Зато я знаю много вещей, неведомых вам. — Она тихо засмеялась, показав чудесные зубы.

Уже вечерело. Они сидели на веранде и смотрели на реку.

— Да, но это лишь потому, что вы женщина. Мужчина не может надеяться на понимание женской точки зрения, но я говорю о практических делах. В этом смысле вы моложе меня.

— И что с того?

— Ничего. Вы спросили, почему я прихожу к вам. Вот почему… отчасти.

Фрэнк замолчал и уставился на текущую воду.

Лилиан посмотрела на него. Его красивая фигура, постепенно наливавшаяся силой, теперь обрела зрелые очертания. Большие, ясные глаза ничем не выдавали его и придавали лицу почти детское выражение. Его щеки были румяными, руки некрупными, но мускулистыми и сильными. Ее хрупкое, нежное тело даже на таком расстоянии впитывало его энергию.

— Полагаю, вам не стоит так часто приходить ко мне. Люди могут плохо подумать об этом. — Она попыталась принять спокойный, сдержанный вид, который первоначально сохраняла в общении с ним.

— Люди… — проворчал он. — Не беспокойтесь о них. Люди думают то, чего вы от них хотите. И не надо так отчужденно держаться со мной.

— Почему?

— Потому что вы мне нравитесь.

— Но так не должно быть. Это неправильно. Я не могу выйти замуж за вас, вы слишком молоды.

— Не говорите так! — властно произнес он. — Это сущие пустяки. Я хочу жениться на вас, и вы знаете об этом. Вопрос в том, когда это будет.

— Что за глупость! — воскликнула она. — В жизни не слыхала ничего подобного! Этого не может быть, Фрэнк, просто не может!

— Почему нет? — спросил он.

— Потому что… ну, потому что я старше. Люди этого не поймут. И потом, я еще недостаточно свободна.

— Достаточно или нет, какая разница? — раздраженно откликнулся он. — Это единственная ваша черта, которая мне не нравится: вы слишком беспокоитесь, что подумают другие люди. Они не часть вашей жизни и не имеют отношения к моей жизни. Думайте в первую очередь о себе. Вы должны жить своей жизнью. Неужели вы позволите чьим-то мнениям преградить путь к тому, что вы хотите сделать?

— Но я не хочу, — улыбнулась она.

Фрэнк встал, подошел к ней и заглянул в глаза.

— Что? — Ее вопрос прозвучал нервно и озадаченно.

Он продолжал глядеть на нее.

— Что? — повторила она, смутившись еще больше.

Он наклонился, собираясь взять ее за руки, но она встала.

— Вы не должны так приближаться ко мне, — твердо заявила она. — Сейчас я уйду в дом и больше не позволю вам приходить ко мне. Это ужасно! Вы ведете себя очень глупо, вы не должны интересоваться мною.

Она выказала немалую решительность, и он отступил, но лишь на какое-то время. Он приходил снова и снова. Однажды вечером, когда они были в комнатах из-за комаров, она повторила, что он должен прекратить свои визиты, что его ухаживания видны окружающим и что она будет опозорена, он заключил ее в объятия, несмотря на ее бурный протест.

— Послушайте, я же говорила! — возмутилась она. — Что за глупость! Вы не должны целовать меня! Как вы смеете! О-о-о!

Она вырвалась и бегом поднялась в свою комнату. Каупервуд стремительно последовал за ней. Когда она потянула дверь на себя, он силой распахнул ее и снова оказался рядом. Потом он приподнял ее и подхватил на руки.

— О, как вы могли! — воскликнула она. — Я больше никогда не буду разговаривать с вами. Я запрещу вам приходить сюда, если вы сию же минуту не отпустите меня. Ну же, отпустите!

— Я отпущу вас, милая, — сказал он, — сейчас отпущу, — и он поцеловал ее.

Он был чрезвычайно взволнован и возбужден. Она протестовала и рвалась, он, крепко держа ее в своих руках, спустился по лестнице в гостиную и сел в большое кресло, по-прежнему сжимая ее в своих объятиях.

— Ох! — вздохнула она и бессильно припала к его плечу, когда он отказался отпустить ее. Потом она улыбнулась, увидев, как серьезно его лицо.

— Если я выйду за вас, как я это объясню? — слабым голосом спросила она. — Вашему отцу, вашей матери?

— Вам не понадобится ничего объяснять; я сам это сделаю. И не волнуйтесь за моих родителей, они не будут возражать.

— Но мои родственники… — Она вздрогнула.

— Не беспокойтесь о них. Я женюсь на вас, а не на ваших родственниках. У нас есть собственные средства.

Лилиан продолжала протестовать, но он только целовал ее. В его ласках был неумолимый напор. Мистер Сэмпл никогда не проявлял такой пылкости. Каупервуд пробудил в ней новые, доселе неведомые чувства. Она боялась и стыдилась их.

— Вы выйдете за меня через месяц? — радостно спросил он, когда она умолкла.

— Вы же знаете, что я не могу! — взволнованно воскликнула она. — Что за мысль!

— Мы все равно поженимся. — Он подумал, какой привлекательной она станет в другой обстановке. Ни она, ни его семья не умели жить с блеском.

— Нет-нет, не через месяц. Нужно немного подождать. Я выйду за вас, когда вы убедитесь, что я действительно нужна вам.

Каупервуд крепко прижал ее к себе.

— Я покажу тебе, — прошептал он.

— Пожалуйста, перестаньте! Вы делаете мне больно.

— Через два месяца?

— Конечно нет.

— Через три?

— Ну, может быть.

— Никаких «может быть». Мы поженимся, и точка.

— Но ты же еще мальчик.

— Не волнуйся за меня. Ты узнаешь, что я большой мальчик!

Он как будто распахнул перед ней новый мир, она поняла, что до сих пор никогда не жила по-настоящему. Этот человек воплощал в себе нечто такое, о чем ее муж не мог и мечтать. Он был по-юношески сильным и необоримым.

— Хорошо, тогда через три месяца, — прошептала она, пока он нежно обнимал ее.