В сердце Бостона

Таша Мисник, 2023

Уже в детстве Бостон отличался особым складом ума и сдержанностью. Он вырос идеальным мужчиной, добился успеха и привык все держать под контролем. Теперь Бостон безупречен. Его жизнь – продуманный план. У него блестящая карьера, роскошная невеста, много денег и власти. У Бостона нет слабых мест. Ничто не способно вывести его из себя. Кроме одной бестии из прошлого…Бостон: «Она ураган. И вернулась, чтобы снова погрузить мой мир в хаос».Кендалл с детства была неукротимой и амбициозной. Она стремилась брать от жизни все. Будучи подростком, Кендалл влюбилась, но эти чувства были запретны, ведь он – друг семьи, который старше ее на десять лет. Кендалл была вынуждена смириться с безответной любовью и вместо сердца мужчины отправилась покорять мир.Теперь Кендалл восемнадцать. И спустя три года она возвращается в родной город, чтобы заявить права на свою первую любовь.Кендалл: «Однажды он отверг меня, но теперь он не сможет сказать мне «хватит».

Глава 10. Пинок под зад

Настоящее время

Кендалл

Неделя затянувшейся меланхолии.

После того случая в порту не нахожу себе места. Почему-то испытываю отвратительное чувство вины перед Бостоном.

Зря я все это затеяла. Зря.

Зря стащила кольцо из кармана его пальто. Зря. Но я просто растерялась, когда нащупала его. Я испугалась и действовала безрассудно.

Неужели Бостон хочет жениться на ней?

Гребаная Скайлар. Она все испортила. Во всем виновата эта Скайлар. Я не рассчитывала, что у Бостона кто-то появится. Конечно, он красивый и успешный. Он умный, соблазнительный, воспитанный и естественно, что вокруг него постоянно вьются девушки. Но я не предполагала, что он будет в отношениях. Причем серьезных настолько, чтобы купить кольцо. Эта новость сбила меня с ног.

У меня было столько планов. Я летела в Америку не на самолете, нет. На собственных крыльях, предвкушая долгожданную встречу. В животе порхали бабочки. Я представляла, как обниму его. Как он не сдержится и поцелует меня. Преодолеет этот чертов дюйм длиной в три года и уже не сможет оторваться.

Я представляла нашу с ним ночь.

Господи, сколько раз я ее представляла. Не сосчитать. Сколько раз я ласкала себя, думая о Бостоне. Сколько раз кончала с его именем на губах. Сколько раз вспоминала его горячие ладони, напряженные руки, четкие вены. Как его пальцы сжимали меня. Как в фантазиях были везде. Проникали повсюду. Дразнили и заставляли меня стонать.

Я хотела его слишком сильно. Хотела этой ночи. Хотела многих ночей с ним. Хотела почувствовать то, что чувствовала в пятнадцать. Хотела его любви. Хотела наконец узнать, что же там, в глубине его сердца.

А потом, я бы сообщила, что больше не вернусь в Европу.

Но все пошло не по плану. Я запуталась с самого начала, как только увидела ее, Скайлар, стоящую в этом шелковом халате на ступенях его лестницы. Я знаю, куда ведут эти ступени. Я хотела, чтобы туда по ним поднималась я.

Поэтому я попросила Чейза приехать. Я ведь не могла проиграть. Но сейчас мне кажется, что я проиграла самую крупную ставку.

Прячу кольцо обратно под матрас, смахиваю проступившую слезу и возвращаюсь к фотографиям, разбросанным по моей постели.

— Детка, ты в порядке? — в комнату заглядывает папа. — Что-то тебя не слышно.

— Да, пап, все отлично, не переживай.

Папа с прищуром оглядывает меня, сидящую на кровати перед старым альбомом с моими детскими фотографиями, и проходит в мою спальню.

— Это желтое платье ты отказывалась снимать неделями, — садится рядом со мной и тычет в фотографию, где мне около трех. — Каждый раз, когда мама собиралась его постирать, ты закатывала истерику.

— А что это за праздник? — провожу пальцем по фотографии, на которой запечатлена еще беременная Серена, мама с новорожденной Риверой, Шейн и тринадцатилетний Бостон. Боже мой, он уже тогда был красавцем.

— В тот день приехали в Бостон наши любимые Ноты, — тепло улыбается папа, поддаваясь ностальгии. — И кстати, именно тогда у Серены отошли воды, — смеется он. — Да-да, точно. В тот самый день. В нашем доме. Бостон еще тогда укладывал тебя спать, потому что ты не слезала с его рук.

Папа тычет в другую фотографию с того же дня, где Бостон в своей черной рубашке держит маленькую меня на руках. В этом безумном желтом платье. Мои пальцы путаются в его волосах. Еще бы. Я всегда неровно дышала к его прическе. И была единственной, кому он позволял трогать его челку. Я так гордилась этим.

— У вас все хорошо? — аккуратно спрашивает отец.

— В каком смысле? — убираю руку от лица Бостона на фотографии.

— Ну… Вы всегда были так близки, а теперь, после твоего дня рождения, почти не общаетесь. Ты не простила его за ту драку?

— Нет, пап… — вздыхаю. — Бостон не виноват. Он просто все не так понял.

— И что же он не так понял?

— Он думал, что Чейз может обидеть меня.

— А это ведь не так, верно?

— Верно… — закрываю альбом.

— Тогда в чем дело? — обнимает меня за плечи.

— Сама не могу понять. Кажется, мы просто выросли.

— Нет, детка, такое не перерастают. Вам просто нужно поговорить. Не знаю, чем он тебя обидел, но дай Бостону шанс. Вы всегда так хорошо ладили. Он любит тебя, как родную сестру.

Меня передергивает.

Как родную сестру.

Только не это. Я хочу, чтобы он любил меня, как свою девушку. Как Скайлар. Хочу, чтобы он прятал в своем пальто кольцо для меня.

— Поэтому поговори с ним. Ты же знаешь Бостона — он замкнутый парень. Эмоций из него не выдавить. Порой ему нужен хороший пинок под зад, — давлю улыбку от слов отца. — Ты ведь умеешь пинать под зад, детка?

— Лучше, чем ты можешь себе представить.

Папа прижимает меня к груди.

— А теперь развейся. Если Чейз уехал на съемки в Нью-Йорк, это не значит, что ты должна просиживать дома эти классные джинсы.

— Пап, — смеюсь. — Говоришь, как дед.

— Ну тогда — «иди оттопырься, детка»!

— Еще хуже, — заливаюсь смехом.

— Ты что-то говорила про Лас-Вегас и подружек, кажется.

— Да, но…

— Никаких «но»! Тебе восемнадцать! Разве ты не хочешь официально разорить казино?

— Возможно.

— Возможно? Да я бы в твоем возрасте даже не задумывался, если бы у меня тогда были деньги, конечно. Только много не пей, поняла? И больше не пропадай. Не расстраивай папу, ладно?

— Ни за что, — целую его в щеку. — Знаешь, что ты самый потрясный папа в мире?

— Не доводи меня до слез, детка.

— Хватит обжиматься, — дверь в мою комнату открывает мама. — Идемте обедать. А ты, Юджин, не смей плакать. Снова поплыл, — улыбается она.

— Твоя мама — очень суровая женщина, знаешь? — папа встает с кровати и подходит к маме.

— О да, — подыгрываю я. — Самый настоящий солдат.

— Но я так сильно ее люблю, — отец обнимает маму за талию и прижимает к себе, отчего она закатывает глаза.

Я улыбаюсь. Хочу так, как они. Хочу такой любви, и чтобы на всю жизнь. Как у них. Как у Серены и Эзры. Хочу, чтобы сердце пылало каждый день. Хочу, чтобы взаимно.

***

Значит, Бостону нужен пинок под зад?

Я не решалась на очередной. Моих провокаций было и так слишком много, но он не сдался. Но раз сошлись карты, Уран ушел в Юпитер, и Вселенная со всеми святыми и моим папой толкают меня на шаг, как я могу противостоять?

Я что-нибудь придумаю и попробую еще один раз. Последний. Но для начала заряжусь удачей в Вегасе.

***

Мы с подругами заселяемся в Bellagio. Пентхаус люкс с двумя спальнями, к сожалению, занят, поэтому мы занимаем два обычных люкса. Да и нам плевать — наши планы на этот уикенд — тратить, пить, играть и не спать сутки напролет. Поэтому, какая разница, в какую кровать упасть для короткого отдыха.

Я надеваю золотистое яркое платье с открытой спиной. Не пышное и не совсем желтое, как в детстве, но тащусь от него так же сильно, как и в свои три от того желтого. Взбиваю кудрявую копну волос, чтобы она казалась еще пышнее. Подчеркиваю зеленые глаза черными стрелками и золотистыми стразами. Скулы выделяю блестками.

Я готова сиять.

Никакой вины на этот уикенд. Только вино. Никаких Бостонов. И город, и человека я оставила на пару дней. Никаких дурных мыслей. Только пустая голова и, возможно, парочка ничего необязывающих поцелуев с незнакомцами, которых я не вспомню наутро.

— Пойдем потратим пару тысяч баксов! — Шона откупоривает шампанское и половину проливает на стол. Пузырчатая пена разлетается по полу, а Шона хохочет, прикрывая большим пальцем горло бутылки.

— Да, девочки! Зажжем этот вечер! — Юко подставляет бокал и свободной рукой шлепает по заднице Еву. — Кендалл, не отставай! Мне, кстати, Чейз передал сюрприз, чтобы мы не скучали в Вегасе, — подмигивает Юко и трясет маленьким прозрачным пакетиком с таблетками. — Оторвемся по полной.

***

Шампанское льется рекой, как и деньги с наших банковских карт. Я трижды проиграла в блэкджек. Рулетка не поддалась мне за все десять раз. Игровые автоматы — скука.

Шона и Ева сцепили каких-то везунчиков у стола для покера, Юко повисла на русском олигархе под пятьдесят, а я приметила бар.

— Бокал шампанского, пожалуйста, — забираюсь на стул и встряхиваю волосы рукой.

— Неудачный вечер? — слева от меня раздается мужской голос. Я поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с симпатичным блондином.

— Не везет мне в этих играх. Спустила уже кучу бабок, — усмехаюсь, одновременно отмечая заинтересованность в его серых глазах.

— Я тоже. Но я не жалею. Именно за этим сюда и приехал.

— Вот как?

— Ага, — блондин сексуально улыбается. — Могу я угостить тебя?

— Еще остались деньги? — мы оба смеемся.

— Ни в чем себе не отказывай, — он кладет карту на барную стойку, когда бармен приносит мое шампанское. Примечаю, что у парня на безымянном пальце левой руки нет кольца. Значит, холост. Либо снял, как делает тут большинство мужчин. Впрочем, мне-то какое дело.

— Щедро, — прищуриваюсь я.

— Неплохо справился на последних криптовалютных торгах.

— Ого, — вскидываю брови. Сексуальный, молодой, еще и умный. Будет весело. — Я в этой фигне вообще ничего не смыслю.

— Могу тебя научить, если интересно, — блондин подсаживается ближе.

Невольно оглядываю его крепкие руки, плотно обтянутые тканью белой рубашки, широкие плечи, волевой, начисто выбритый подбородок… А он очень даже хорош собой. Даже, можно сказать, красив. Жаль, не в моем вкусе, но… Почему бы и нет?

— И как зовут моего будущего наставника?

— Джейсон. Джейсон Барнетт. Можно просто Джей. А тебя?

Придвигаюсь к его лицу и шепчу на ухо:

— Узнаешь после первого урока.

— Вот эти игры мне нравятся больше, чем блэкджек.

Блондин облизывает губы, и я догадываюсь, что он представляет в своей голове. Наверняка там я уже без платья. Скорее всего на нем сверху. Сначала он посредственно вылижет меня языком, а потом попросит поскакать на его члене.

Но соглашусь в одном: эта игра мне тоже нравится больше, чем блэкджек. Игра, в которой я хожу по краю, а потом посылаю его на хрен. Блондина и его скрюченный член, хоть он и очень мил.

— Где здесь можно потанцевать? — прикидываюсь дурочкой, будто не знаю каждый угол этого города. Мы часто заглядывали сюда после съемок в Лос-Анджелесе.

— Идем, — Джейсон спрыгивает с барного стула и берет меня за руку.

— Ты здесь один? — спрашиваю на ходу.

— Нет, с друзьями-коллегами.

— Все брокеры?

— Мы не брокеры, мы трейдеры. И один из нас — наш босс. Владелец собственной монеты.

— Ого. Это вроде как круто. У моего… Эм… Друга… Тоже есть собственная монета. Я ничего не понимаю. Но немного купила. Пишут, что это выгодно.

— А что за монета?

— Ой, — смеюсь. — Я не помню название. Говорю же: ничего в этом не смыслю.

— Не переживай, я тебя понатаскаю.

— Какой самоуверенный, — следую за блондином в сторону клуба.

Он проводит меня мимо ближайшего — видимо, хочет увести подальше от своих друзей. Меня это смешит.

— Я не мог тебя уже где-то видеть? — громко интересуется он, когда мы врываемся на танцпол.

— Мог, — хихикаю я.

— А где? — пытается перекричать биты и прижимается ко мне торсом.

— Угадай.

— Ты точно модель, — чувствую, как его губы касаются моей шеи.

— Почему?

— Ты очень красивая, — его руки скользят вдоль моей талии, поддевая платье. Мы двигаемся в такт музыке и сближаемся. — Я точно видел тебя на обложках журналов. Возможно, даже на голограммах.

— Вот как, — извиваюсь возле него. Руки Джейсона повторяют изгибы моих форм.

Меня уносит волна экстаза. Я отдаюсь музыке. Чувствую каждый бит. Таблетки Чейза начали действовать в полную силу. Я на пике эйфории. Музыка будто сочится сквозь меня. Пронизывает мое тело, движет им. Мне так хорошо. Руки Джейсона такие теплые, приятные. Скользят по моей обнаженной спине. Мы с ним на одной волне.

Я закрываю глаза. Отдаюсь только прикосновениям. Вижу лицо Бостона. Его руки ласкают меня, и я льну ближе. Выгибаю шею под его поцелуи. Подставляю губы под его губы. Сплетаюсь с его языком и телом в этом безумном танце.

— Бостон… — стону сквозь поцелуй.

— Откуда ты знаешь, что я из Бостона? — шепчет блондин и лапает мои бедра.

— Да какая разница?

— Ты права. Пойдем ко мне в номер? У меня пентхаус люкс.

— А нас не побеспокоят твои друзья?

— Не волнуйся.

Джейсон снова целует меня, а я думаю, в какой момент послать этого самоуверенного красавчика на хрен. Когда он почти будет кончать от зажиманий со мной в лифте? Или в номере, когда он спустит свои штаны?

Какие они все противные. Самонадеянные. Тошнит.

Считают, что раз у них есть бабки, то они решают все. Имеют все. Могут брать все, что им вздумается.

Прости, красавчик, сегодня имею тебя я. Я имею больше. Даже бабок. Поэтому решать, чем закончится наш вечер, буду сегодня тоже я.

Но все меняется, когда мы выходим на улицу, и Джейсон отвечает на звонок:

— Бостон, я иду в номер. Не беспокой нас, — делает акцент на последнем слове.

Бостон.

Сердце пропускает удар.

— Бостон? Ты общался с городом? Алло, прием, вызываю Бостон, — шучу тупую шутку, а сама дрожу.

— Ты забавная, — улыбается Джейсон. — Нет, Бостон — мой босс. Имя, как город, представляешь. Смешно, правда?

Было бы, если бы я прямо сейчас не видела его перед собой у входа в соседнее казино.