Желтый дом на берегу океана. «Теперь у тебя есть ты»

Таша Калинина

…Есть только ты и океан. Дом, в котором не слышны голоса. Мир, который уже ничем не удивит. Боль, которая не отпускает. И одиночество. Один день похож на другой, пока в соседнем, много лет пустующем доме однажды вечером не зажигается свет.Лета еще не знает, что этот свет – начало ее новой жизни. Какой путь ей придется пройти, чтобы обрести самое главное – себя?«Желтый дом на берегу океана» – история, которая могла случиться где угодно и с кем угодно. Может, это и про вас тоже?

Глава 2. Знакомство с соседями

Она пришла в тот же вечер. Лета не сразу услышала робкий стук в дверь и когда открыла, женщина с рыжими волосами уже начала спускаться с ее крыльца.

— Ой, здравствуйте, — повернулась она на звук открывающейся двери и волосы вновь метнулись солнечной волной по худеньким, укутанным в цветастый палантин плечам. — Извините, я не хотела беспокоить… Вот… — женщина протянула тарелку, на которой дышал головокружительными ароматами нежнейший, с золотистой корочкой персиковый пирог, и чуть виновато улыбнулась, — сама испекла. Только мороженого дома не нашлось. С ним было бы еще вкуснее.

Вблизи соседка выглядела совсем юной — худенькая, высокая, светлокожая, на носу и щеках рассыпаны мелкие веснушки, глаза сложного болотного оттенка, в котором намешаны и зелень, и солнечные искорки, и прохладная серая глубина. «Какая красавица!» — подумала про себя Лета, залюбовавшись, и не сразу заметила, что за длинную мамину юбку держится виновница сегодняшнего «торжества» и незапланированной стирки — платье, искупавшееся в жгуче-соленой океанской воде, уже весело трепыхалось на заднем дворе, где были натянуты веревки для сушки белья.

— А это кто у нас? — Лета присела на корточки, чтобы не разговаривать с малышкой сверху вниз. — Привет, Яра! Как твои дела?

— Привет! — неожиданно четко ответила девочка. — Хорошо. А ты кто?

— Меня зовут Лета, я твоя соседка и, если хочешь, мы запросто подружимся, — внутри поднималась волна светлой радости. Женщине очень хотелось, чтобы маленькая проказница признала ее за своего человека.

— Хочу, — Яра улыбнулась и, отцепившись от материнской юбки, шагнула навстречу. Прямо в раскрытые объятия Леты, чье сердце захлебнулось нежностью — в ту же секунду жизнь развернулась на 180 градусов и теперь она была уже не одна.

— Сколько ей? — женщина подняла глаза на все еще застывшую в дверях соседку.

— В сентябре будет уже пять, — юная мама улыбнулась так солнечно, что Лета невольно ответила тем же. — Меня, кстати, Аня зовут.

— Ой, так что же мы на пороге, — засуетилась хозяйка дома. — Заходите, заходите, девочки. Будем пить чай. Хотите, пиццу еще закажем, а то я что-то не готовила ничего. Заходите скорее, располагайтесь.

Аня осторожно, словно ожидая подвоха, скользнула в гостиную, села на самый краешек дивана и следила глазами за движениями своей новой знакомой — она резала домашний пирог и раскладывала его по тарелкам. Чайник насвистывал на плите беспечную песенку. В незадернутые еще окна плыл знойный, позолоченный предзакатным солнцем вечер и комната наполнялась мягкими полутонами, которые по-хозяйски устраивались по углам и прятались в складках штор.

— Яра, что бы тебе дать поиграть? Может, порисуешь? — у Леты не было детей. Из «игрушек» — только декоративные подушки на диване да коллекция гномов. Хорошо, что в принтере есть бумага да пара маркеров завалялась в шкафу. «Надо будет хоть куклу купить», — машинально отметила она про себя, помогая девочке усесться за столом и раскладывая перед ней листы.

— Что вы, не беспокойтесь, Лета, — рыжеволосая соседка неслышно возникла рядом. — Яра может просто посидеть тихонечко. Правда, дочка?

Девочка вскинула на мать огромные глаза — такие же зеленые, как у Ани — и аккуратно отложила маркер, вытянулась стрункой, не говоря ни слова.

— Аня, да пусть рисует, скучно же ей с нами, — всплеснула руками хозяйка дома. — А мы пока чай будем пить. Хотите — на террасе посидим?

Дверь в гостиную осталась открытой, чтобы слышать маленькую художницу. Женщины расположились в плетеных креслах, на маленький круглый столик аккурат уместились две цветные чашки — оранжевая для Ани и синяя для Леты — и тарелки с пирогом. С чего начать разговор? И стоит ли нарушать уютную тишину, которая как по волшебству разлилась между ними — так хорошо молчать, когда рядом кто-то есть.

Океан успокоился. Его дыхание было ровным, тихие волны неспешно набегали на песок, словно извиняясь за свое дневное буйство. Воздух, остывая после жаркого дня, был прозрачен и свеж. Лета с удовольствием откинулась на спинку кресла и вдруг заметила, что новая знакомая застыла в неестественно напряженной позе.

— Что-то не так? Чай холодный? Может, подушку под спину принести? — она тихонько коснулась Аниной руки. — Все в порядке?

— Да, все прекрасно, — молодая женщина вымученно улыбнулась, — день сегодня просто такой… Странный. Я, если честно, очень понервничала из-за этой истории с дочкой. Как представлю, что вы не оказались бы рядом — мурашки. Спасибо, спасибо, — она подняла на Лету глаза, полные слез. — Я не знаю, что бы я делала. Яра — это все, что у меня есть…

— А муж? — вопрос вырвался сам собой.

— И муж, да, конечно. И муж есть, — закивала рыжеволосая красавица.

— Как здорово! Так приятно, когда кто-то рядом счастлив. Иногда я думаю, что для жизни в общем-то и не нужно ничего другого — дом на берегу, семья, кто-то, с кем можно разговаривать, и кто-то, с кем легко молчать. С тобой, — поправляя упавшую на глаза прядь каштановых волос, Лета не заметила, как перешла на ты, — легко. И пирог, кстати, отменный!

— Правда? Мы с Ярой старались. Она такая помощница у меня, — в зеленых глазах гостьи мелькнула неподдельная радость. — А у вас есть дети? Простите, я не должна…

— Все в порядке, — глоток чая показался спасительным. — Я, как видишь, живу одна. Дом кажется слишком большим, мне-то многого не надо. И я так рада, что у меня появились соседи. Мы же можем иногда пить чай вместе?

— Конечно. И можем на ты, — улыбнулась Аня.

— Ну слава богу! А я-то уже подумала, что слишком стара для тебя, — Лета рассмеялась. — Тебе что-то около тридцати?

— О, уже скоро сорок — тридцать четыре. Даже не верится, думала, всегда будет 18, пока не встретила Мишу.

— Это твой муж? Такое имя интересное, явно не здешнее…

— Он любит называть себя на французский манер — Мишель, но мне кажется, это так нелепо… Я стараюсь никак не называть, — она пожала плечами и наконец-то отломила кусочек пирога. — Слушай, и правда вкусно получилось! А у тебя имя такое необычное — Лета. Я даже не слышала никогда такого. Откуда оно? Родители так назвали?

— Ммм, не задумывалась даже, мне казалось, самое обычное имя. Давай-ка лучше заварим свежий чай — этот уже совсем остыл, и проверим, как там наша художница.

Женщины вернулись в дом, болтая уже как старинные приятельницы — ни о чем и обо всем одновременно. Яра увлеченно, высунув от старания язык, рисовала смешные фигурки и даже не подняла на них глаз.

Что-то неуловимо изменилось. Обычные предметы словно обрели новые смыслы — например, маркеры теперь были не только для того, чтобы делать пометки в документах. Оказывается, ими можно и целые миры создавать. Яркие подушки на диване вдруг начали выполнять особую миссию — создавали уютное настроение, которое для Леты до сегодняшнего вечера не играло особой роли. Даже гномы на полке, казалось, выстроились в торжественный ряд, приветствуя перемены в мироощущении своей хозяйки. Смешанные чувства кружили голову, сбивали с толку. С одной стороны, в одиночестве для нее все было понятным, привычным — да, бесцветным и не вызывающим эмоций, но защищающим от боли и разочарований. Но с другой — так тепло в компании Ани, а от прикосновения маленьких детских ладошек до сих пор счастливые мурашки…

–…и мы переехали за тысячу миль, муж так решил, — голос рыжеволосой гостьи выдернул ее из размышлений. — Я очень переживала. В Шарлотте, где я и родилась, был знаком каждый уголок. Уютный, аккуратный город. Я там чувствовала себя очень спокойно, уверенно даже — у меня сестра там живет, мы очень близки. Были… И вдруг — побережье океана, никого не знаешь, дом, который муж решил вдруг купить, хотя я еще и к нашему прошлому дому не привыкла. Это не первый переезд. Честно скажу тебе, мне и сейчас еще страшно — будем ли мы с Ярой здесь счастливы? Хотя, конечно, океан с крыльца видно, воздух удивительный, тишина… И вот ты теперь. Я так рада! И так благодарна тебе. Ты — наш ангел-хранитель, Лета. Я совершенно серьезно.

— Главное, чтобы Яра пообещала нам больше так не хулиганить, — улыбнулась хозяйка дома. — Очень уж я перепугалась. Сейчас ты напомнила — и жутко стало: вдруг бы не успела? Яра, — она подошла к девочке, которая все еще рисовала, — ты ведь не будешь убегать без нас с мамой к океану? Давай вместе будем гулять?

— Давай, — девочка закивала головой и ее золотистые кудряшки — вся в мать — весело запрыгали по тоненьким плечам. — Сейчас гулять?

— Доченька, сегодня уже поздно, но мы обязательно сходим все вместе, ракушки поищем, — пообещала Аня и спохватилась вдруг. — Если тете, конечно, удобно и найдется для нас время.

— Будет-будет, — Лета в порыве нежности обняла девочку. — Ну рисуй пока. Чай будешь?

— Не-а, — Яра снова погрузилась в мир черных фигурок. — А есть зеленый карандаш?

— Милая, обещаю: когда ты придешь в гости в следующий раз, будет и зеленый, и красный, и синий, и краски, и альбом, — девочка расплылась в счастливой улыбке.

Время за разговорами летело незаметно. За окном сгущались сумерки, а женщины, встретившиеся пару часов назад, чувствовали себя так, словно знакомы целую вечность и умеют читать мысли друг друга. Лета давно не была такой счастливой, да и Аня будто расцвела — исчезла скованность, на щеках румянец, глаза светятся изумрудными искорками.

— Ты представляешь, — хохотала она, — у меня только что коленки не тряслись, пока мы к тебе собирались. Я минут 40 не могла выйти из дома, все думала — что я скажу, как я представлюсь. Даже перед зеркалом репетировала. Мне казалось, ты такая суровая, холодная, закрытая, такая взрослая — о чем вообще тебе со мной разговаривать? А ты такая…

— Ну, какая? — подзадоривала соседку Лета. — Давай уж, рассказывай.

— Настоящая, — показалось, будто зеленые глаза на секунду заволокло слезами. — Спасибо тебе. Я правда рада…

Раздался настойчивый стук в дверь. Настолько неуместный и неожиданный, что очарование вечера рассыпалось золотыми пылинками заката, обступившего дом со всех сторон.

— Это за вами? — спросила Лета, направляясь к двери. Она отвернулась и не успела заметить, что румянец на лице ее новой приятельницы выцвел, а Яра настороженно замерла. Наверное, боится громких звуков.

— Добрый вечер, — на крыльце стоял высокий брюнет в светлой одежде. — Я ваш новый сосед и подозреваю, что моя жена и дочь у вас в гостях, — он оценивающим взглядом просканировал пространство за спиной женщины.

— Да, Миша, девочки здесь, — она отступила, давая ему пройти в гостиную, — присоединяйтесь к нам.

— А мы разве знакомы? — мужчина несколько странно отреагировал на свое имя.

— Заочно. Аня рассказывала о вас немного.

— Ааа, понял, — он широко улыбнулся, — обычно она так не делает. Стесняется, наверное, меня.

Мишеля можно было назвать красивым: темные густые волосы, зачесанные на левый бок, высокий лоб, правильные черты лица, голубые глаза, гладко выбрит. Безупречен. И явно силен — под офисного стиля рубашкой угадывался крепко скроенный торс. Такой подхватит тростинку Аню, закружит в танце — Лета на секунду представила, как наполняются радостью ее глаза. Чудесная пара!

— Может быть, чаю? — она уже потянулась было за чашкой, когда напоролась на взгляд Мишеля — бесцветный, как у смертельно уставшего человека.

— Спасибо, в другой раз. Девочки, нам пора, время уже позднее.

На часах была половина девятого. Лета отмахнулась от смутного предчувствия: ну мало ли какие традиции в семье? Ранние пташки — ничего необычного.

Сборы заняли считанные минуты. Яра аккуратно сложила на край стола рисунки, сверху — маркеры. Аня хотела вымыть чашки, но Лета ее остановила — глупости какие, сама вымою. Поводов задерживаться в гостеприимном доме больше не было. Миша ждал у дверей. Без слов он протянул руку и подошедшая дочь машинально за нее взялась.

— Увидимся завтра? — обычный вроде бы вопрос, но он почему-то встревожил Лету. Видимо, слишком много впечатлений для одного дня.

— Конечно! Буду очень рада. Приходите с Ярой на завтрак — я блинчиков напеку. А потом погуляем, как планировали. Договорились?

Аня кивнула, направляясь за мужем, который вежливо попрощался. Не обернувшись, впрочем. «Все-таки странный человек, слишком закрытый и слишком правильный, — мелькнула назойливая мысль, которую Лета тут же переключила на себя. — А сама-то, сама — просто мисс коммуникабельность. Впервые за год с людьми поговорила, привыкла от всех прятаться». Когда она закрывала дверь, с лужайки желтого дома долетел обрывок фразы: «…уже с кем-то договариваешься?» — голос Мишеля звучал напряженно. Хотя, может быть, ей просто показалось.

…Музыка океана успокаивает. Когда ты сидишь на террасе летним вечером, а на столике — стакан воды, жизнь совершенна. В сливовом небе зажигаются первые звезды, теплый ночной бриз перебирает нежными пальцами листву деревьев, гладит по волосам — можно закрыть глаза и ни о чем не думать. У Леты так не получалось. Внутренний диалог не останавливался ни на секунду. Видимо, она все-таки скучала по разговорам — без Грега тишина ощущалась острее всего, хотя порой и спасала. Почему ее так зацепила эта рыжая девочка-соседка? Что в ней такого? Почти на десять лет младше, счастлива в браке — красавец-муж и очаровательная девочка, сама хороша собой и могла бы реализовать кучу идей и талантов, которые наверняка есть. Может быть, она вообще стихи пишет или поет прекрасно? Надо будет спросить при случае, понаблюдать. Теперь-то у нее будет такая возможность, они договорились встретиться. И значит, вернется радостное чувство внутри — будто ты встретила родственную душу или потерянную много лет назад сестру. Что-то очень родное есть в грустных глазах соседки. Что-то очень похожее?

Сама не зная зачем, Лета побрела к океану. Босиком. Прогретый солнцем дощатый пол террасы сменился влажной прохладой травы. Несколько шагов и ступня погрузилась в песочный ковер — до океана каких-то 30—40 метров и он манит, словно в шуме волн звучат только ей слышные песни сладкоголосых сирен, зазывающих отчаянных моряков на верную погибель. «Ну я не моряк, — хихикнула внутри невесть откуда взявшаяся озорная девочка, — мне не грозит. Гуляем». Идти по песку было в удовольствие. Лета знала, что каждый ее шаг оставляет четкий отпечаток босых ног, и почему-то ей было приятно думать об этом: «Значит, я есть. Вот она я, живая. Как сказала Аня? Настоящая… Удивительная девочка, умеет же слово подобрать — будто крылья подарила».

Океан приближался. Его голос становился настойчивее, мощнее, он уже совсем близко, а на горизонте еще дрожала тонкая розовая полоска — отблески ушедшего солнца. Пальцы ног щекотно лизнула волна, возвращая Лету в реальную жизнь.

— Ох, — спохватилась она, — время-то почти ночь… Спать пора ложиться, блинчики с утра Яре обещала.

Женщина нехотя повернулась к океану спиной и побрела в сторону дома, боковым зрением заметив слабый свет на втором этаже у соседей. «Тоже полуночники?» — удивилась она про себя, вспомнив, что в половине девятого для Миши было поздно.

Она уснула моментально, обняв подушку на стороне Грега и провалившись в бархатную тьму ночи.

…Желтый дом отбрасывал уродливую тень на лужайку. В этом было что-то неправильное. Необъяснимое. Она поднялась на крыльцо, чувствуя, как поскрипывают и гуляют под ногами ступени, грозя вот-вот обвалиться. Входная дверь была приоткрыта, но внутри — мертвая тишина. Страх электрическим разрядом пробежал вдоль позвоночника. Почему так тихо? Где все? Она толкнула дверь от себя и…

Плотная чернота в зияющем дверном проеме напоминала ловушку — войдешь внутрь и пиши пропало. Лета замерла на пороге, вглядываясь в тьму, которая, казалось, вглядывалась в нее. Стало холодно.

— Аня? — голос прозвучал как чужой, отражаясь от утонувших в темноте стен тревожным эхом. Никто не ответил. Такую тишину она не любила. Казалось, будто из глубины дома к ней тянутся невидимые руки-щупальца — по щеке скользнуло что-то склизкое… Что происходит?

Желтый дом явно ждал, когда она войдет внутрь, чтобы захлопнуть дверь за ее спиной. Навсегда. Нет, нет! Этого не может быть снова. Не сейчас. Она ни в чем не виновата…

Сердце колотилось где-то в горле. Лета задыхалась от ужаса — откуда это ощущение, почему снова такой сон? Прислушавшись к звукам собственного дома, она с трудом, но успокоилась. Занимался рассвет. День обещал быть солнечным.