Дети Галактики. Источник

Татьяна и Дмитрий Зимины, 2019

Совсем нескоро, в одной недалекой Галактике… Назревали крупные неприятности. И кто тому виной? Конечно же, капитан Сэм Калашников: контрабандист, неудачник и просто хороший парень. Одним ненастным космическим деньком его занесло на Федеральную трассу – куда, как вы понимаете, с грузом запрещенного товара соваться не стоило. Что тут началось! Крики, погони, перестрелки… В результате – потеря товара, корабля и доброго имени. Команда разбегается, хозяин грозит жестокой расправой, а лучший друг обвиняет в умственной неполноценности… В общем, всё в Галактике идет своим ходом – за исключением того, что решительно идет наперекосяк.

Глава 7

Открыв кейс, Сэм с интересом оглядел содержимое. Артефакт точно помещался в"ящик для инструментов", отпечатанный Кэсси перед налетом на БигБокс. Пришлось, правда, выкинуть все отвертки и плоскогубцы, но невелика потеря. Он оставил их в пустой коробке.

— И это вот — Семечко? — спросил Порфирий, осторожно вынимая радужный, тускло поблескивающий овоид из кейса. — Весь сыр-бор из-за этого яичка?

— Это последний трансмутационный генератор, созданный Ангелами, — сообщил Гораций. В радужной поверхности овоида отразились огоньки его лицевой панели.

— Где Саёнара? — спросил Сэм.

— Я здесь, — отозвалась девушка. Успев переодеться в кимоно, она как раз вышла из лифта.

— Ты как? Задницу не отморозила?

— Моя задница — не твоя забота, — отбрила Саёнара, но как-то без прежнего задора. Кожа её была бледнее обычного, а в уголках глаз залегли тонкие морщинки.

— А ведь получилось, ребята… — будто не веря, произнес Порфирий. — Осталось связаться с Посредником, отдать ему Семечко, и мы свободны. Молодец, братишка! — он обвил плечи Сэма щупальцем и притянул к себе. — Я знал, что ты справишься.

— Присоединяюсь, — неохотно буркнула девушка. — Честно говоря, думала, ты обязательно накосячишь.

Сэм решил принять это за похвалу. В конце концов, пару раз всё действительно висело на честном ёжиковом хвостике…

— Это всё Кэсси! — вклинился Гораций. — Это она разгадала алгоритм движения кубов.

— Мы все молодцы, — подвел итог капитан и повернулся к Саёнаре. — Помнишь, что я тебе говорил? Доверие. В нём всё дело.

— Давайте убираться отсюда, — напомнил Порфирий. — На базе в любой момент могут просечь, что мы — не ремонтники.

— Кэсси, свяжись с Посредником и доложи о выполнении миссии, — скомандовал Сэм, забирая у осьминога овоид.

Попав к нему в руки, Семечко ожило. По его поверхности пошла рябь, радужная поверхность вспыхнула и засветилась, отбрасывая на панели световые зайчики.

— Как ты это сделал? — спросил Порфирий. — Нажал какую-то кнопку?

— Да вроде нет… — Сэм внимательно осмотрел овоид. Поверхность его была тёплой на ощупь.

— Когда ты брал его из коробки в БигБоксе, оно тоже светилось? — спросила Саёнара.

— Всё случилось очень быстро, — задумчиво ответил Сэм. — Я подумал, что это его обычное состояние.

Порфирий перехватил Семечко. Оно сразу погасло. Гладкая поверхность отразила удивленные глаза осьминога.

— Странно… у меня оно не светится. К чему бы это? — обращался он почему-то не к Сэму, а к Саёнаре.

— Технологии Ангелов, — пожала плечами та. — Что с них возьмешь?

Больше всего Сэму хотелось напиться. Разборки с федералами, приключения на Веге-эс, угон корабля, встреча с Посредником, ограбление БигБокса… Впечатления от этих событий слились в мешанину ярких пятен, скачущих перед глазами цветными вспышками.

Хорошо бы сейчас оказаться в каком-нибудь баре. Только не в той вонючей забегаловке на Веге-эс, а в нормальном баре. С солеными орешками, жареными куриными крылышками, и самое главное, с ледяным, пахнущем хмелем и медом, пивом… И гравитацией. Чтобы не пришлось глотать плавающие в воздухе пузыри.

— Кэсси, ты связалась с Посредником? — спросил Сэм, задумчиво перекатывая яйцо в ладонях. Было в нём что-то такое, из-за чего его не хотелось отпускать.

— Он не отвечает, капитан.

— То есть, как?

— Я вызываю его на всех частотах, и — ничего.

Сэм переглянулся с Порфирием и Саёнарой.

— Ясно… Значит, просто прыгнем куда-нибудь подальше от базы и просто повисим, пока он не объявится.

— Принято, капитан. Я рассчитаю прыжок поближе к населенным мирам. Там нас будет труднее выследить.

— Вообще-то… — задумчиво сказала Саёнара, — Неплохо было бы проветриться.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Порфирий.

— Ну, мы ведь не обязаны находиться всё время космосе, так? Можем спуститься на какую-нибудь тихую планетку и подождать Посредника там.

— Вообще-то неплохая мысль, — кивнул Сэм. Саёнара будто прочла его мысли. — Когда мы с тобой спускались по гравитационному колодцу в последний раз, а Мохнач?

— Не называй меня мохначём! — вспылил осьминог. — Хватит того, что эта тощая пигалица всё время дразнится.

— Извини, я же любя… — улыбнулся Сэм. — Ну так как, братишка? Хочешь поплавать?

— Ну, если только поплавать, — смягчился Порфирий. — И чтоб там были акулы!

— Сычуань, — решила Саёнара. — Планета-курорт в системе Красного Дракона. Там бывают только семейные пары с детьми и пенсионеры… Кэсси, знаешь где это?

— Рассчитываю прыжок.

— Солнце, море и маринованные осьминоги, — девушка мечтательно облизнулась. — Обожаю…

Порфирий, постепенно бледнея, угрожающе заворчал, и Сэм придержал его за щупальце.

— Она шутит, — успокаивающе сказал он. — Ведь правда, тётя Сая?

В следующее мгновение он был прижат к переборке, у горла застыла жесткая, как клинок, ладонь девушки.

— Как ты меня назвал? — прошипела она сквозь зубы.

— Да ты что, спятила? — Сэм, совершенно не ожидавший такого поворота, даже не пытался вырваться. — Ты же сама так сказала… Ну, на станции… Когда ответила мне по рации. Забыла?

Саёнара медленно расслабила руку и отошла.

— Сказала? — недоверчиво переспросила она.

— Да!

— Ошиблась, наверное. Забудь.

— А что такого…

— Я сказала, забудь.

***

Ник Лебовски проснулся в отвратительном настроении. Глазные яблоки будто завернули в туалетную бумагу, во рту ночевало нечистоплотное и жутко волосатое животное, печень так вообще решила взять выходной, а вместо себя попросила подежурить огромный булыжник…

Семь дней. Семь дней он купается в лазурном океане, загорает на золотом пляже, дремлет в тени изумрудных пальм и пьет бананановые дайкири… Или банановые? Ладно, не важно. Тем более, что бананов в тех дайкири почти что и нет.

Ад существует, что бы ни говорили эти яйцеголовые. Даже если этот ад окрашен в солнечно-лазурные тона и приправлен бананами.

Есть, правда, еще цыпочки… Они разгуливают по пляжу, одетые в тоненькие веревочки, играют в бадминтон и волейбол, пьют, запрокинув головы, прохладную газировку, смазывают золотистую кожу друг друга кокосовым маслом… Если сидеть тихо, почти не шевелиться и не дышать, они перестают бояться, расслабляются и ведут себя совершенно естественно.

Эта мысль помогла Нику подняться с постели. Помогла втиснуться в крошечную кабину ионного душа — больших удобств взятый напрокат"виннебаго"предоставить не мог; помогла почистить зубы, натянуть шорты и пеструю гавайку, и прикрыв лысину панамкой и собравшись с духом, выкатиться на прожаренную солнцем остановку.

В ожидании автобуса он принялся разглядывать кораблики и дешевые яхты, занимавшие расчерченные на клетки ячейки космодрома. Большинство принадлежало таким же туристам, как он. Взятые напрокат посудины, рассчитанные на два варп-прыжка: туда, так сказать, и обратно.

Рядом с некоторыми были натянуты тенты. На раскаленном асфальте тут и там торчали шезлонги и даже дымились жаровни — скромняги, не способные оплатить проживание в фешенебельных отелях, довольствовались удобствами кемпингов.

Вдалеке, подернутые дымкой, высились небоскребы роскошных прогулочных лайнеров. Они были недосягаемы и зыбки — так же, как и мечты попасть на такой лайнер в качестве почетного пассажира…

Кое-что нарушало привычный пейзаж. Лебовски задрал реденькие бровки. В знакомую до мелочей безрадостную обыденность вкралась ошибка. Будто соринка, раздражающая сетчатку глаза, она не давала пройтись равнодушным взглядом по рядам кораблей и отправиться на пляж, получать дневную дозу радиации и вечернюю — алкалоидов.

Закурив — чем нарушил сразу пять законов планеты-курорта — Ник задумчиво подошел к ограждению, не обращая внимания на автобус, который как раз опустился на остановку. Вытянув губы трубочкой и погрузив руки в карманы широких парусиновых шорт, он принялся разглядывать новую соседку.

Эксклюзивность, роскошь, шик… На такие вещи честным путем не заработаешь. Эту мудрость он понял слишком поздно, к сожалению, на собственном опыте… Чтобы владеть такой штучкой, нужно было идти в бандиты. Или в политики.

Эти мысли одна за другой лениво возникали в голове, пока его взгляд плотоядно скользил по совершенным формам красотки.

А потом он с сожалением вздохнул. У красотки всё-таки был один недостаток: такой человек как он, никак не мог быть владельцем такой яхты, как она…

Неожиданно корпус яхты истончился, стал прозрачным и раскрылся, как удивленный рот. Лебовски присвистнул. Проницаемые оболочки использовались в биомеханических полуживых структурах, и стоили баснословно дорого. Собственно, он никогда не слышал, чтобы такие технологии были в чьем-то частном владении…

Из яхты на асфальт спрыгнуло несколько существ, и Ник присвистнул во второй раз. Игнорируя нетерпеливо сигналящий автобус, попросту забыв обо всём на свете, Лебовски прикипел взглядом к странной компании. По контрасту с яхтой, от компании веяло не деньгами, а скорее, проблемами — уж в этом его профессиональное чутьё не могло ошибиться.

Октапоид с Китежа, в данный момент ярко-розовый, как клубничная нуга. Гуманоид-человек. Высокий, широкоплечий обладатель копны густых огненно-рыжих волос, в кожаной куртке и джинсах. Ник, утирая пот с лысины и пытаясь втянуть рыхлое брюшко, презрительно поморщился: у этих ловцов удачи никогда не бывает настоящего вкуса…

Позади странной парочки выступала девушка. Её он разглядывал особенно долго и, что греха таить, с большим удовольствием. Одета она была в черный, глухой комбинезон — совсем не подходящий для жаркого климата. Вот если б она его скинула… Лебовски сладко причмокнул, но тут же насторожился: от его профессионального взгляда не укрылись ни чуть заметные точки тактических имплантов в надбровных дугах, на висках, в основании запястий, ни ловкие, тренированные движения девушки. Наемница. Судя по оттенку кожи и разрезу глаз — откуда-то из сектора Неоновой Хризантемы. Воин-Хатори? Да нет, — одернул он сам себя. — Что может быть общего у дорогостоящего профессионала с парочкой проходимцев?

Еще был робот. Консервная банка, слепленная, это сразу видно, в каком-то гараже из подручных материалов. Колесо, на котором передвигался робот, было взято от детского велосипеда…

Как только компания подошла к остановке, подлетел робо-рикша. Весело болтая, они погрузились и такси устремилось в сторону пляжей. Ник запаниковал. Не хотелось, чтобы такое интересное утро перетекло в своеобычный депрессивный день, полный пьяных сожалений вечер и завтрашнее вполне заслуженное горькое похмелье…

К счастью, еще одно такси спикировало на остановку и Лебовски с облегчением ввалился в кондиционированные, пахнущие новыми полимерами глубины. Обычно он вел себя более скромно — пользовался общественным транспортом и никогда не обедал в дорогих ресторанах. Но сейчас был особый случай.

Ник, как охотничий пес, учуявший добычу, сделал стойку.

***

— Так что такого ценного в этом Семечке? — спросил Сэм, оглядывая пляж. — Зачем оно понадобилось Ангелам?

Крыша небольшого ресторанчика была сделана из пальмовых листьев, а столы и стулья, стоящие прямо на песке, из гибкой местной лозы, напоминающей ротанг.

Легкий ветерок трепал его отросшие волосы, лоб и щеки согревали лучи небольшого, но приятного светила, тело покоилось в удобном плетеном кресле, а в руке уютно устроился кокосовый орех со срезанной верхушкой и воткнутым в серединку маленьким зонтиком. В ухе покачивалась каплевидная серьга. Она служила удаленным интерфейсом Кэсси — чтобы та могла путешествовать вместе с командой и общаться с Сэмом в любое время.

— Тебе исчерпывающую версию, или краткое изложение? — голос корабля звучал прямо в его голове, и был похож на смех далекого призрака.

— Э… Давай покороче, — попросил Сэм. К голосу призрака еще следовало привыкнуть.

Пока Сэм переговаривался с Кэсси, Саёнара болтала с официантом. Они перебрасывались витиеватыми фразами на птичьем языке с множеством гласных, и увлеченно жестикулировали. Девушка то и дело тыкала в меню, указывая на разные блюда, официант уважительно шевелил усами и кивал.

Наконец Саёнара откинулась в кресле, мечтательно вглядываясь в морскую даль. Сэм невольно залюбовался: в бикини и небесно-голубом парео, с распущенными волосами и заткнутым за ухо цветком розовой камелии, девушка вовсе не походила на грозного киллера, Мясника Ари, как назвал её Посредник… Это если забыть о клановых татуировках, покрывающих её тело от шеи до самых щиколоток.

Из лазурных волн, переливаясь всеми оттенками перламутра, выбрался Порфирий. Подхватив мячик, брошенный детворой, и небрежно жонглируя им на кончике щупальца, осьминог помахал Сэму и устремился к волейбольной сетке.

— Ты готов слушать? — спросила Кэсси.

— Чего? — Сэм почти задремал, убаюканный теплом и негромким шепотом волн.

— Семечко. Ты просил собрать информацию.

— А… — Сэм зевнул. — Да, конечно. Валяй.

Официант как раз подкатил к их столику тележку, нагруженную кастрюльками и жаровнями, в которых что-то шкворчало и побулькивало. Саёнара оживилась и тут же цапнула громадного лангуста в багровом панцире. Выставила указательный палец — из-под ногтя выскочило остро отточенное лезвие — и вспорола им брюшко ракообразного. Полила вспухшую белую мякоть ярко-синим соусом из глиняного кувшинчика и, насадив на лезвие ногтя громадный кусок, отправила в рот.

Сэм, как завороженный, наблюдал за её действиями.

— И много у тебя таких штучек? — наконец спросил он, кивая на смертоносный ноготь.

— Устанешь считать, — девушка изящно слизнула с губ синий соус.

Сэм притворно поёжился.

— Не хотелось бы разозлить тебя в постели…

Саёнара демонстративно оглядела его с ног до головы.

— Я не сплю с детьми.

— А где ты видишь детей? — Сэм приосанился и подмигнул — как ему помнилось, такой прищур действовал на всех девушек, без исключения. — Между прочим, много теряешь.

— Ничего. Как-нибудь переживу, — Саёнара потянулась за следующим лангустом. Прищур на неё почему-то не действовал. Как и другие ухищрения из арсенала сердцееда, которые Сэм время от времени пытался применить.

Чтобы скрыть смущение, он положил себе в тарелку что-то, похожее на вареного морского ежа. Впрочем, пах ёж довольно аппетитно…

— Так мне рассказывать о Семечке? — зазвучал в голове обиженный голос. Сэм вздрогнул. Он успел забыть о том, что пока серьга болтается в ухе, он не один.

— Конечно… Конечно Кэсси, я слушаю.

— Семечко — это прибор…

— Прибор? Мне показалось, он живой.

— Это трансмутационный синтезатор. Устройство для преобразования планет.

— Да ну? — Сэм никак не мог управиться с палочками. То одна, то другая норовили выскочить из пальцев или защемить мизинец. — И это рабочая модель?

— В латентном состоянии, — откликнулся Гораций. Он сидел, раскрыв грудные панели и развернув к солнцу все батареи. Разумеется, он тоже поддерживал связь с Кэсси и всё слышал.

— Техники для терраформирования в Галактике и так полно, — заметил Сэм. — Кислородных планет вечно не хватает… Почему этот хранился у федералов в Биг-Боксе, под семью замками?

— Семечко уникально. Любому из ныне существующих агрегатов нужны столетия, чтобы из безжизненного куска камня сотворить уютный водно-кислородный рай. Семечко же выстраивает жизнеспособную экосистему за пятнадцать — двадцать лет.

— Экосистему? — переспросил Сэм.

— От атмосферы к бактериям, затем — простейшие, многоклеточные, и наконец — эукариоты, вплоть до разумной жизни.

Сэм присвистнул.

— Это… очень круто.

— Оно использует энергию ядра планеты, прорастая сквозь кору в мантию и преобразуя вещества, расположенные глубоко под поверхностью.

— Один электрон там, парочка здесь… Ты это имеешь в виду? Из свинца, так сказать, золото?

— Если это необходимо.

— Но ты упоминала об экосистеме…

— Для создания живых существ нужен так называемый"ключ". База геномов, желаемых в данной среде.

— То есть, одно это яичко способно породить кислородную атмосферу, океаны, растительность, а также всех существ, населяющих целый мир?

— При благоприятных обстоятельствах — да.

— Это… очень круто. Почему никогда не слышали о семечках?

— Много тысячелетий назад, выйдя в космос, мои Создатели убедились, что совершенно одиноки. Они избороздили Галактику и… не нашли никого. Ни одного мира, населенного живыми существами. Тогда у них появился план: засеять космос семенами жизни. Перемещаясь от одной системы к другой, они выбирали планеты с наиболее благоприятными условиями и сажали Семечки.

Сэм посмотрел на далекий горизонт. У самого окоёма море становилось почти прозрачным, незаметно переходя в голубое небо. Из воды поднимались небольшие гейзеры — там, на глубине, резвились дельфины; В ветвях пальм чирикали крошечные — каждая могла уместиться в стакане — синие обезьянки. То и дело они молниеносно спускались к столикам на гибких лианах, подхватывали что-нибудь из съестного и с победным кличем возносились на недосягаемую высоту, в безопасность. С ними соперничали радужные колибри, яркие, как цветки дерева Махуа, бабочки и глянцево-зеленые стрекозы.

Пляж заполняли шезлонги, надувные матрасы и просто полотенца, на которых предавались неге коричневые, черные, розовые, зеленые и голубые тела лучевой, звездообразной и двусторонней симметрии. А по самой кромке прибоя, счастливо вереща, носилась детвора, подбрасывая мячик ногами, щупальцами, хоботами, псевдоподиями и присосками…

— Получается всё, все обитаемые миры Галактики созданы Ангелами? — спросил Сэм.

— Они не хотели оставаться единственными живыми существами.

У Сэма навернулись слёзы. Широко открыв глаза и стараясь не моргать, он застыл, затаив дыхание.

— Что с тобой? — спросила Саёнара, отвлекшись от препарируемого лангуста. — Вспомнил что-то грустное?

— Да, — еле-еле, преодолевая спазмы, прошептал Сэм. — Вот этот огненный соус. Как ты его лопаешь в таких количествах?

— Не нравится — закажи хрюкбургер, — пожала плечами девушка. — А хорошую еду не порть… — она ревниво подвинула к себе кувшинчик с соусом. — Между прочим, это вытяжка из секрета одной местной рыбки — выпуская его в воду, она привлекает самцов… — Сэм, только что набравший полный рот воды, фыркнул. Саёнара брезгливо взялась за салфетку — смахнуть капли воды с лица и голых плеч. — Осторожно! Стоит, между прочим, двадцать пять стелларов унция…

Отдышавшись, Сэм положил себе каких-то белых полупрозрачных батончиков, на вид безобидных. Осторожно подхватил один палочками, но тот неожиданно изогнулся, вывернулся, и шлепнувшись на скатерть, резво пополз к краю.

— Нужно его оглушить, — посоветовала Саёнара. — Это личинки песчаных червей. Видишь, они плавают в специальном парализующем бульоне? Попадая на тарелку они приходят в себя и пытаются сбежать.

— В следующий раз выбирать ресторан буду я, — буркнул Сэм и поднялся. Аппетит совершенно пропал. — Пойду, поищу Порфирия…

Саёнара вяло махнула рукой, сгребая личинок с тарелки Сэма, а Гораций даже не пошевелился. Светодиоды на его лицевой панели мягко светились, а в корпусе что-то негромко потрескивало.

— Так ты говоришь, до появления Ангелов наша Галактика была куском безжизненного камня? — спросил он на ходу у Кэсси. Ноги приятно вязли в теплом песке, разгоряченную кожу обдувал прохладный ветерок.

— Были еще Шадор.

При звуках незнакомого имени Сэма будто продрало электрическим холодом.

— Шадор? Никогда о таких не слышал.

— Была война. Очень давно…

— Если им было так уж одиноко, зачем воевать?

— Шадор… Они другие. Не такие, как вы. Или даже я.

— Ангелы их уничтожили?

— Нет. Создатели, как никто другой, понимают ценность жизни. Даже такой чуждой, как Шадор.

***

Очнувшись, Фрагс Денетор не сразу сообразил, где находится. Тьма, затхлый, пахнущий пылью воздух, негромкое потрескивание платформы… А потом он вспомнил. Отчаяние обрушилось с новой силой, сердце натужно затарахтело, в глазах заплясали искры. Усилием воли Денетор замедлил сердцебиение и заставил себя дышать ровно — пока монитор жизнедеятельности вновь не погрузил его в искусственную кому…

"Это конец", — подумал он отстраненно. — "Лучшее, что я могу сделать — броситься вниз с подъемника".

Адмирал подполз к краю и свесил голову вниз. Как только он зашевелился, реагирующая на движение гирлянда лампочек осветила громадный стеллаж — он тянулся в стороны, вверх, вширь… пола видно не было. Только зыбкая череда светлых кругов, пропадающих в пустоте.

"Через несколько месяцев робот-уборщик найдет мои расплющенные, высохшие останки, равнодушно втянет их вакуумным пылесосом и поползет дальше…" — Денетор старался, чтобы мысли текли плавно и неторопливо. Он — хозяин своему телу и не позволит какой-то там встроенной железяке вырубать его, как расшалившегося ребенка…"Если кто и покончит с моим существованием — это буду я сам. И никак иначе".

Что я скажу своим людям? — подумал адмирал и медленно сел. Вообще-то он не привык мыслить категориями нужд отдельных личностей. Команда корабля — единый организм, призванный совершать определенные задачи. Но сейчас… Члены экипажа — все, кто еще был жив — проходили перед его мысленным взором. Они не молоды. Да что говорить, вся команда — глубокие старики… А значит, осталось им недолго. И как только они исчезнут, в Галактике не останется никого, кто бы помнил о звезде Арес и планете Фобос…

Мысль об ответственности перед командой придала сил и Фрагс Денетор поднялся на ноги. А затем, сделав над собой усилие, еще раз осмотрел пустую коробку. Достал из-за пазухи органайзер и, включив, хорошенько осветил крышку. В пыльной поверхности белели его отпечатки. Но рядом были еще следы. Он брался за крышку руками в перчатках, а другие следы были от пальцев… Такие же свежие, не присыпанные ни одной пылинкой.

— Вот значит как, — вслух сказал адмирал и упрямо сжал челюсти.

Навел камеру на отпечатки и сфотографировал их в самом большом разрешении. Нажал кнопку подъемника, а затем, вспомнив, снял с полки вазу. Её можно будет неплохо продать на черном рынке, а им понадобятся деньги. Много денег.

Когда адмирал подошел к своему челноку, Йэд Ннамор уже ждал. Задрав голову, он разглядывал оплавленный бок кораблика.

— Интересная у вас лайба, — заметил он, увидев адмирала. — Очень похожа на истребитель со снятыми оружейными башнями.

— Броня гораздо толще, чем у прогулочных яхт. А я часто перевожу ценные грузы, — пропыхтел адмирал, подтаскивая тяжелую вазу к автопогрузчику.

Вернув смотрителю Нить Ариадны, он проследил глазами, как ваза скрывается в люке, и направился вслед за ней. И, только почти скрывшись в шлюзе, обернулся.

— Да, чуть не забыл. Видел любопытную штуку рядом с местом, где хранилась моя ваза… Пустая коробка с откинутой крышкой. И довольно свежие следы. Подумал, вы захотите узнать об этом.

— Свежие, вы говорите? — встрепенулся смотритель.

— Там ведь везде пыль — на верхних-то полках. Ну, я и обратил внимание: будто кто-то совсем недавно снял крышку и вынул что-то из коробки. Хотите посмотреть? Я снял всё на камеру, — адмирал изо всех сил старался изобразить небрежную любезность. — Там и отпечатки имеются…

Смотритель вытер пот.

— Если вы будете так любезны… Понимаете, станция огромна. Мы больше полагаемся на внешнюю защиту и на Нити.

— Во всём должен быть порядок, — кивнул адмирал. — Прогнав отпечатки через федеральную базу, вы быстро узнаете, кто это был, — он искоса глянул на смотрителя, сожалея, что раньше был с ним не слишком любезен.

— Если вы согласитесь пройти в мой кабинет, — смотритель робко моргнул верхней парой глаз. — Это совсем недалеко.

Без всякого вмешательства кардиостимулятора сердце адмирала забилось в четком ритме. Сосуды расширились, мускулы приобрели былую упругость. В голове прояснилось.

"Не бывает проблем, которые невозможно решить. Бывает мало решительности" — так всегда говорил его отец, генералиссимус Фрагс Денетор.

Решительности адмиралу было не занимать. Хищно улыбнувшись, он шагнул к Йэд Ннамору.