Заблудший енот

Татьяна Шипошина, 2022

Перед читателем книга известного писателя, автора многих литературных премий, члена МГО Союза писателей России, члена Союза литераторов Москвы, председателя ТО ДАР (Творческого объединения детских авторов России) Татьяны Шипошиной. О чём эта книга? Да так, об одном нашем современнике. Вот он, Вася. Не очень умный, не очень удачливый, не очень состоятельный. Разбил витрину, скандалил, не заплатил. И даже попытался прицепиться к шасси отлетающего самолёта, как известный киногерой. Увы, безуспешно. Душа вылетает из тела Васи и… оказывается в теле побитого енота. Нет, автор не верит в переселение душ. Просто… Произошло так произошло. Трудно определить точно жанр произведения. Это не фэнтэзи, но и не реализм. Скорее, сказка. В которой даже иронически настроенный читатель найдёт пищу и для ума, и для души. Примерно такие же по настроению и несколько рассказов в конце книги. Кому книга предназначена? Подросткам, которым хочется скорее прочесть что-то «взрослое», и взрослым, в сердце которых до сих под живёт ребёнок, верящий в чудеса. Книга издана при финансовой поддержке Министерства культуры РФ.

© ООО «Издательство «Примула», 2022

© ООО «Издательство «РуДа», 2022

© Шипошина Т., 2022

* * *

Посвящается моему старшему сыну Максиму и его семье

Заблудший енот

^{Ироническая сказка}

«Пока мы считаем себя ограниченными нашим телом, мы связаны по рукам и ногам разочарованием и смертью».

Архимандрит Кирилл (Павлов)

«Три вещи непостижимы для меня, и четырёх я не понимаю — пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к сердцу женщины».

Премудрый Соломон.Библия (Притч. 30.18)

Многим хотелось бы добавить к перечню царя Соломона парочку своих сентенций.

Вот и автору тоже.

Открытый вордовский файл, чистый, ещё ни одной буковки.

Здорово.

Итак, пятая вещь: не могу я понять пути, который проделывает какая-то история, прежде чем стать книгой. Возможно, обронённая кем-то фраза. Новость, услышанная в телевизоре. Что-то вроде подсказки: «А напиши-ка о…»

И ответ: «Да отстань ты со своей чепухой!» (Типа: «Когда б вы знали, из какого сора…»)

Продолжим.

Воспоминание или мечта. Детские комплексы, взрослые разочарования.

Удача! Да, удача!

Вот, семечко брошено.

Ну и поехали. Как там оно пробивается, в какой почве, с какими камнями, с какими удобрениями. Не стану развивать привычный образ. Но вот уже что-то проклёвывается… наклёвывается…

Почему? Зачем?

Вот так, Соломон Давидович. Как хотите. Всё равно не удастся примазаться к вашей вековой мудрости. Хотя заменить можно, например, «путь корабля в море». Успехи современной навигации вполне позволяют это сделать.

Есть замечательная притча о Ходже Насреддине, которая называется «Никто не должен думать о белой обезьяне».

Эту притчу рассказывают разные народы, белая обезьяна превращается в белого медведя, зайца и прочих представителей животного мира. Даже в призыв «Забыть Герострата!»

Автор это говорит к тому, что примерно за месяц до того… За месяц до того как приняться за написание этой повести, автор принялся думать о енотах.

О сколько раз автор приказывал себе: «Не думай! Не вздумай думать о енотах! Дались тебе эти еноты! Вспомни — ты вообще не любишь животных! Тем более енотов! Прекрати! Не смей!»

И т. д. и т. п.

Но, как вы понимаете, чем больше автор гонял от себя мысли об этих совершенно ни в чём не повинных животных, тем больше лезли они не только в глаза, но и в душу.

Кроме того, например, автор наугад открывал какой-то телеканал, а там — передача о енотах. Открывал глянцевый журнал — а на него со страницы глядела умильная мордочка енота.

Автор хотел прочесть детский стишок… Борис Заходер. Прекрасный поэт, между прочим. Про звезду, которая летит с космических высот. Как вы думаете, для чего?

Лечу… к земным болотам

В надежде — лет через пятьсот

(Конечно, если повезёт!)

Стать

Маленьким Енотом!

Стоит ли рассказывать дальше? Автор сдался.

Так что простите, если что не так. И порадуйтесь, если всё так…

1

Молодого человека, почти достигшего тридцати лет, экстрадировали из Мадрида в Екатеринбург. В Мадриде не нашлось места для этого «узника совести», вернее, для этого узника без совести, а ещё проще — бессовестного парня, попытавшегося установить в Мадриде свои законы.

Как будто в Мадриде некому совершать мелкие безобразия. Извините, но в слегка «обдолбанном» виде, усугублённом испанским вином или водкой орухо.

Орухо-орухо, как дам тебе в ухо…

Молодой человек хорошо говорил по-русски, немного — по-испански.

Но что с того! Не хотелось ему переводить на русский Сервантеса. Или Федерико Гарсиа Лорку. Не хотелось ему также переводить Лермонтова или Пушкина на испанский. И на русском читать классиков — тоже не хотелось.

А хотелось срубить «по-лёгкому» деньжат в наивной Европе.

Но…

Молодого человека по имени Василий взяли «за хулиганку». Местным не понравилось, как Вася вёл себя в ресторане.

Подумаешь, европейцы! В Екатеринбурге, в Ростове или в Москве подобное вообще никого не трогало! Там все давно привыкли, что, если человек «гуляет», лучше просто спокойно убраться с его пути.

Расплатится потом, по мере сил.

Суд решил экстрадировать Васю. От греха подальше. А то испанцы народ горячий. Своих Базилиев не знают куда девать.

Экстрадиция — через Москву. Потом — в Екатеринбург, в руки местных властей. Глупые испанцы впихнули Васю в самолёт, направляющийся в Шереметьево.

Сумку с документами и вещами ему в руки не дали.

Сумка попала в руки Василию только в Москве. В серой, пасмурной, холодной Москве таскать Васину сумку никому не хотелось.

Вася тут же запросился в туалет. И тут же, в туалете, нащупал за подкладкой сумки, ближе ко дну, две таблеточки. Чего-то из того, что не успел принять в Испании. Подумал при этом, что русские менты, без сомнения, отличаются от испанских.

Те не стеснялись оставлять открытой дверь в туалетную кабинку. Так-то вот.

Хорошо это или плохо?

Да кому как.

На тот момент Васе казалось, что хорошо. Очень даже хорошо!

А вот что он подумал дальше…

Об этом и написано будет дальше.

2

Вася прошёл таможенный и паспортный контроль в сопровождении двух российских полицейских. Полицейские провели его в зону ожидания. Потом подвели его к дверям автобуса, не особенно обращая внимание на блестящие глаза «клиента» и его резковатые движения.

«Да куда он денется с подводной лодки!» — видимо, таким был ход мыслей полицейских аэропорта Шереметьево.

И правда, не Аль Капоне же экстрадируют! Мелкого хулигана, который в Мадриде с местными подрался и витрину разбил. И не заплатил.

Я вот не знаю, что предписывает в таких случаях должностная инструкция полицейских аэропорта. Может, она и предписывает оставить «клиента» у двери в автобус, везущий пассажиров от терминала к самолёту.

А может, и нет.

Мне бы хотелось, чтоб правильным оказался первый вариант. Потому что жалко полицейских. Затаскают их. Уволят. Может, их ещё и совесть замучает.

Вася же…

Экстрадируемый доехал до места посадки в самолёт вместе со всеми пассажирами. Но тут Васю понесло. Движимый неуправляемым внутренним посылом, Вася выскочил из автобуса, нырнул за автобус и…

И-эх!

Вольная воля! Здравствуй, Брюс Уиллис! А мы — чем хуже?

Или вы думаете, что нам так охота в тюрьму в Екатеринбурге? Хоть и ненадолго, надо понимать. Даже если штраф… Кому охота платить свои кровные — и ни за что?

Нет, нам бы лучше обратно, в Испанию! Или в Португалию. В Брюссель. В Доминикану. На Гоа. На Тайвань.

Куда ещё?

Наверно, вот этот — как раз в Португалию. Только что объявили: «Закончена посадка на рейс №… Москва — Лиссабон».

К сожалению, мозги Василия оценили ситуацию, мягко говоря, неадекватно. Иначе ему не захотелось бы прицепиться к шасси набирающего разбег самолёта.

Эх, Брюс Уиллис, Брюс Уиллис! Зараза ты. Крепкий ты, блин, орешек…

А вот Вася оказался не очень крепким.

— Кажется, мы на что-то наткнулись, — сказал второй пилот первому.

— Угу, — кивнул первый. — Наверно, собака.

— Все умные собаки за пару километров обходят взлётно-посадочные полосы, — не согласился второй пилот.

— Тогда — заяц, — предположил первый пилот, беря ручку на себя.

— Все нормальные зайцы… — лениво протянул второй пилот.

— Отстань, — усмехнулся первый. — Это был приблудный енот.

— А-а-а… — протянул второй пилот. — Мы поехали, и вот. — В колесо попал енот.

— Не каркай, — остановил коллегу более опытный первый пилот. — Не буди лихо, пока оно тихо.

В окне кабины серый подмосковный пейзаж сначала превратился в привычную картину человеческого муравейника, затем пейзаж заволокло дымами, облаками и тучами…

Далее полёт протекал в штатном режиме.

Только в Тюмени, куда, собственно, самолёт и направлялся, в изгибах шасси нашли кусочки того, что ещё недавно имело простое человеческое имя Вася.

А в Москве, на взлётной полосе №…, перекрыли движение на некоторое время, чтобы найти ещё какие-то обрывки, куски и кусочки.

Автор не станет описывать, что и где нашли. Потому, что автор — нормальный человек. Не любит он ни страшилок, ни фильмов ужасов. Даже когда смотрит обычный детектив, автор зажмуривается, если в кадре появляется убийца и начинается тревожная музыка. Но, как только музыка становится обычной или даже лирической, автор открывает глаза. Извините.

3

В мире начиналось утро. Серый рассвет подмосковной поздней осени. Золотая листва почти вся облетела. То, что оставалось на деревьях и кустах, имело вид жалкий и полупустой.

Грязно-коричневый.

Мелкий дождичек, грозящий перейти в мокрый снег, завершал общее впечатление от художественного полотна «Грачи улетели».

У деревянного забора, когда-то покрашенного в зелёный цвет, кто-то бросил животное. Побитое и окровавленное.

У калитки лежал несчастный зверь, часто-часто дышал и прикрывал лапами мордочку. Шерсть на мордочке вся в сгустках крови, ухо порвано.

Словно для того чтоб окончательно поиздеваться над беднягой, его бросили прямо под вывеску над калиткой. Вывеска рассказывала, что здесь находится приют для животных «Заблудившийся енот».

Две буквы в слове «заблудившийся», «и» и «в», облупились, а последние — «ся» — просто заляпаны грязью.

Поэтому тот, кто увидел бы вывеску впервые, обязательно прочёл бы: «Заблудший енот».

Оставалось надеяться, что люди у нас привыкли ко всему, а еноты, собаки, кошки, мышки и прочая тварь Господня читать не умеют.

Хотя кто из нас не «заблудший», положа руку на сердце? Сколько бы ни было ног или лап…

— Кто ж это тебя, болезный, так отделал?

Над брошенным животным, вернее, над побитым и недобитым енотом склонилась женщина неопределённых старо-молодых российских лет. Скорее молодая, чем старая.

— Ох-ох-ох! — продолжала она. — Ну просто изверги! Сейчас, подожди, я переоденусь и вернусь за тобой!

Женщина произнесла это таким голосом, словно возле побитого енота уже выстроилась очередь, чтобы скорее оказать ему первую медицинскую помощь. А также положить этого особо ценного побитого енота куда-нибудь в отдельную палату и начать наконец-то достойно ухаживать за ним.

Побитый енот приоткрыл один глаз — тот, который хоть немного открывался. Нет, очереди не было.

Рядом стояла простая русская баба… ну, может, просто баба славянского вида. Простота — тоже вещь относительная. Так что баба скорее простая, чем простая просто (извините автора, пожалуйста).

Прямые тёмно-русые волосы выбивались из-под вязаной шапки грязновато-сиреневого цвета. Брови светлые, да и тех почти не видно. Глаза серые, вокруг глаз мелкие морщинки.

Губы «типа накрашены». Помада дешёвая, уже съедена по дороге.

Енот прикрыл глаз. Он всё это увидел.

Енот? Ага. Да. Увидел. Енот. Всё это.

Но кто может точно сказать человеку, что и как видит енот? Может ли енот как-то донести до человеческого разума то, что он видит?

А побитый енот? Что может побитый енот, брошенный кем-то под забором енотового питомника?

Женщина поднялась и, толкнув калитку, вошла на территорию, огороженную забором.

В это время енот услышал далёкий колокольный звон.

«Этого ещё не хватало», — подумал побитый енот.

Ну да.

Подумал. Енот. Побитый.

Он подумал: «По ком звонит колокол…»^[1]

Енот, конечно, совершенно не помнил, кто написал эту книгу. Он даже не помнил, честно говоря, что это фраза из чьей-то книги. И уж конечно не помнил, о чём в этой книге рассказывается.

Но фраза всплыла в его мозгу. Таковы издержки нынешнего образования, увы. Слышали звон, да не знаем, где он. Если что, в Википедии посмотрим.

Но не побитый же енот, в самом деле, в Википедию полезет…

4

Приют «Заблудившийся енот» находился вблизи небольшого русского городка, знаменитого своими церквами. Отсюда и колокольный звон. Церкви словно бы перекликались звонами, и случалось это довольно часто. После каждой церковной службы.

По праздникам — обязательно, и по будням тоже частенько.

Простая женщина работала в енотовом приюте уборщицей. Cleaningwoman, если сказать по-современному.

Но, как вы понимаете, не бывает у нас просто уборщиц в маленьких русских городках. Поэтому Луша (уж извините, но эту женщину ещё и Лукерьей звали!) выполняла в енотовом приюте также обязанности нянечки, гувернантки и младшего ветеринара.

— Сейчас, сейчас, миленький, — приговаривала она, поднимая побитого енота на руки и внося его в помещение. — Сейчас я тебя отмою, и посмотрим, какие у тебя раны. Да не бойся ты, не ерепенься!

Побитый енот был отмыт. Хотя и сопротивлялся. Женщина запустила его в ванную. Видимо, для подобных целей и предназначенную.

Раны побитого енота оказались не такими уж и серьёзными. Так, ушибы. Разве что порванное ухо. Но от этого не умирают.

Луша что-то приговаривала, делая своё дело.

А в душе енота…

Да-да. Автор не ошибся. В душе енота в эти мгновения кипела настоящая недоумённая буря.

Хотя мы, конечно, знаем, что животные не имеют индивидуальной души, как это свойственно человеку. Или животные имеют душу в самом зачаточном состоянии.

Спорят на эту тему богословы и учёные мужи.

Но наш, конкретный енот не думал ни о тех, ни о других. Он готов был кричать, вопить, биться головой об стену. Что ещё можно сделать в такой ситуации?

— Да что ж ты неуёмный такой! — приговаривала Луша. — Всё, хватит! Не боись, здесь тебе будет хорошо. И кормёжка, и спать есть где, и товарищи есть, и подружки.

— У-у-у! — взвыл енот по-человечески, а получилось у него по-енотовому, по-звериному.

Может, кто-то уже догадался, а может, и нет.

В шкуре побитого енота каким-то образом оказалась душа человека. Того самого Василия, который сейчас должен был бы сидеть в кресле самолёта Москва — Екатеринбург и спокойно экстрадироваться на родину из Мадрида.

Ну или остатки которого… (продолжать не стоит).

Ох, неисповедимы пути Господни…

Возможно, два действия — прыжок Васи на шасси взлетающего самолёта и битие енота поддавшими подростками в подмосковном лесочке — как-то совпали и соотнеслись в пространстве-времени…

Возможно, душа енота как такового отлетела при ударе по его голове, а тут, глядь — Васина душа летит.

Ну и…

Ох-ох-ох… Сейчас и автор бит будет.

Вероятно, читатель настроился на какую-то реальную, вполне себе поучительную историю. Возможно, читатель не верит во всякие сказки о реинкарнации и переселении душ.

А тут — на тебе! Ерунда какая-то!

Да и животное, между нами, выбрано не самое благородное и не самое привлекательное. Енот, будь он неладен! Мелкий всеядный хищник…

Может, читателя немного успокоит тот факт, что автор тоже не верит в переселение душ. Но пока автору больше нечего сказать в своё оправдание.

Кто-то сейчас отложит книгу из принципиальных соображений.

Но…

Не надо, не откладывайте. А то будут бегать за вами еноты (мысленные, конечно) и корить: «Вот не прочёл про нас… а может, самого главного и не прочёл… Понимаешь, сказка — ложь, да в ней…»

Ну и так далее. Вот она, сказка.

Катится Колобок, катится…

5

Отмытый Вася-енот, с обработанными ранами, был уложен не в палату реанимации, а в небольшой вольер, на подстилку из опилок. На карантин, надо понимать.

Вася снова попытался прокричать этой женщине что-то человеческое. Он кричал, что не желает находиться здесь, в этой звериной клетке. А главное, он не желает находиться в этой вонючей звериной шкуре! Он человек! Человек!

Но из его енотовой глотки снова вырывалось только шипение. Вася изнемогал. Он попытался даже…

Интересно, что это было? Или он попытался схватить женщину за руку, а тут звериное начало взяло верх?

Получилось, что он пытается укусить Лушу!

Луша усмехнулась:

— Ишь ты! Еле дышит, а туда же — кусаться! Лежи, отдыхай! Да скажи спасибо, что здесь этот питомник устроили, а то бы подох ты, болезный, где-нибудь под кустом. Нет, ну что это за звери! Чем им животное помешало?

Последняя фраза относилась, видимо, к тем, кто «просто так» побил заблудившегося енота. Заблудившегося, а не заблудшего…

Вася попытался возразить. Не на то, что люди иногда поступают хуже, чем звери. Это как раз в возражениях не нуждается. А на то, что…

А кто не попытается возразить, когда ему скажут о смерти под кустом? Под забором, рядом с мусорным бачком или в каком-нибудь ещё непотребном месте, в непотребных обстоятельствах?

Шипение, только шипение вырывалось из Васиной глотки.

«Да что же это, Господи? — мучительно думал Вася. — Это почему, отчего? И вообще… Господи, может, мне всё это снится?»

Вася дёрнул головой. Боль сразу же отдалась в голову и порванное ухо.

«Нет, не снится… Господи! В чём дело? В это же просто невозможно поверить!»

Никто не отвечал Васе. В данной ситуации Васе ничего не оставалось, как только попытаться докричаться до Бога. Но Бог хранил молчание.

Только Луша приоткрыла дверцу вольера и поставила рядом с Васей миску с водой. Кинула ещё пару листьев салата, чтоб не перегружать животное после травмы.

«Вдруг там ещё что-то с внутренними органами, — подумала Луша. — Почки отбиты или селезёнка. И в общий вольер пока нельзя, а то собратья закусают беднягу. А может, он сам больной. Перезаражает остальных. Пусть отлежится».

Луша выполнила внутреннюю инструкцию по выдержке новеньких на карантине. Перекрестилась и вздохнула:

— Эх ты, Божья тварь… всё шипишь… Шипи не шипи — дело сделано…

Душа Васи просто разрывалась от недоумения и ужаса. «Божья тварь… Божья тварь… тварь я, тварь… И дело — сделано».

Так, слегка… слегка Вася веровал в Творца Вселенной. На уровне «Бога в душе», и то не каждый день и не при любых обстоятельствах. Порой совсем даже не вспоминал Вася ни о чём таком.

Например, когда ты с тёлкой тусуешься на испанском пляже — при чём тут Бог, даже в душе? Или сидишь ты в ресторане. Или ещё что-нибудь подобное, красивое, вкусное и приятное, где можно и людей посмотреть, и себя показать?

Вася аж взвыл при таких воспоминаниях.

— Да успокойся ты, успокойся, — приговаривала Луша. — Ишь лохматенький!

Знала бы она! Знала бы она, эта простецкая тётка, о чём шипит побитый лохматый енот…

Тут мозги Васи словно бы начали туманиться. Ему вдруг очень захотелось спать. Испанский пляж сворачивался, как нарисованная картинка.

Вася уже не мог думать обо всей нелепости и обо всём ужасе произошедшего.

Сон, могучий, звериный сон отвесил ему хук справа и хук слева. Послал удар прямо в нос. Вася заснул, уткнувшись енотовой мордой в опилки.

О майн Готт!

6

Определив раненого, Луша принялась за уборку большого вольера в комнате по соседству. В вольере — несколько енотов-мальчиков.

Тема деликатная. Девочки — в другом месте.

Луша убирала один из больших зимних вольеров. Затянутое мелкой сеткой с одной стороны помещение с комнату величиной. Только коридорчик-проход оставлен. В сетке — дверца, которую Луша, войдя, сразу же плотно закрыла, чтобы пронырливые «клиенты» не выскочили. Под стенкой сделано для енотов несколько домиков, поставлены разные горки и деревянные бруски. Пара тазов с водой. Полки. Сухое обрубленное дерево — видимость природы. Валяются игрушки, мячики.

Те, кто не спит, запрыгали вокруг Луши.

— Здравствуйте, здравствуйте, зайчики мои! — Луша кого погладила, кого прихлопнула, кого чуть дёрнула за хвост.

Два енота, в углу, сидят чуть особняком. Встречать Лушу не кидаются. Да и вообще они чудные какие-то. Приблудные, кто-то из лесу принёс. Одновременно, что редко встречается.

Маша, или Мария Всеволодовна, хозяйка этого прекрасного заведения, дала им имена: Белый и Чёрный.

Потому что у одного мордочка покрыта преимущественно светлой шерстью, а у другого, надо понимать, чёрной.

Поскольку эти двое частенько сидели вместе и даже спать укладывались рядом, они получили ещё и общее прозвище: Дружба народов. А проще — Дружба. И все производные от «Дружбы», типа: «Эй вы, с голубого ручейка!»

Не подумайте плохого — без всяких намёков на «голубизну» в определённом смысле слова.

Откуда ей взяться? Контингент не тот.

«Заблудившийся енот» — не просто приют для каких-то брошенных животных. Это коммерческое предприятие. Сюда экскурсии водят. Родители детишек ведут, чтоб им зверушек показать. Младшие школьники с учительницами, старшие группы детского сада с воспитательницами…

Бывают и взрослые, кому интересно.

Такой вот контингент.

Экскурсантам можно входить прямо в вольер — тем, кто не боится. Некоторые остаются стоять в проходе.

Правда, зимой экскурсий мало.

Весной, летом — хорошо. Енотики прямо под солнышком, в живой природе. Бегают, резвятся. Летний вольер гораздо просторнее зимнего, там небольшой бассейн, домики — чего только нет!

Но зима есть зима.

Вообще-то, в природе еноты отправляются зимой в зимнюю спячку. Как медведи, как ежи.

Некоторые «приблудные» и в питомнике стараются зимой как-то устроиться и заснуть надолго. Но здесь есть и такие особи, что выступали раньше в цирке или с детства жили в человеческих домах. Короче, одомашненные животные. Эти в спячку зимой не укладываются. Так, спят чуть подольше, чем летом.

Человек привык много брать на себя. В том числе и ломку природных стереотипов. И еноты не избежали тяжёлой судьбы — общения с человеком. С «царём» природы. Что же делает «царь»?

Заводит енота. От скуки или по причине тщеславия. С собственной женой ужиться не может, собственных детей не знает как воспитывать, а туда же!

Енота ему подавай!

Всё есть, только енота не хватает!

Заводит такой «царь» енота, а потом с енотом «разводится».

Как богатый бизнесмен с надоевшей женой. Выгоняет на улицу бедняжку, в чём пришла (правда, сейчас и «бедняжки» ушлые встречаются, но речь не о них).

Или как измученная жена выгоняет на улицу мужа-пьяницу, так «царь» или «царица» выгоняют на улицу ни в чём не повинного енота. В чём стоял.

В чём пришёл в дом енот, в том и ушёл.

В шерсти.

Хотя енот действительно ни в чём не виноват, кроме того, что он енот. Положено еноту кусаться, царапаться. Положено обдирать мебель, даже если она дорогая.

Да, польстились хозяева на умильную мордочку и пушистую шерсть. Польстились на чёрные смышлёные глазки-бусинки и полосатый хвост. А ещё польстились на то, что у соседа справа — собака, у соседа слева, например, кошка, а вот енота нет ни у соседа справа, ни у соседа слева, ни сверху, ни снизу. И во всём доме ни у кого такого прекрасного енота — нет!

А потом, извините, «развод» с енотом. Характерами не сошлись. Да ещё и воняет енот.

Ну и всё такое.

Не скажет же енот хозяину, что ему, еноту, тоже не очень хорошо у хозяина жилось. И есть приходилось не пойми что, и гулять негде, и поохотиться не на кого. А что касается вони, то, извините, от хозяина такое амбре иногда распространялось по дому, особенно после праздников, что хотелось бедному еноту забиться носом в какой-нибудь угол, самый дальний…

Всё-таки енот — житель лесной, охотник. Запахи различает не так, как хозяин. Лучше. Гораздо лучше.

А развод… что с енотом, что с человеком… Может, лучше как-то сначала подумать, прежде чем брать в дом енота? Или собаку. Или даже кошку. Хомяка, крысу, попугайчика… ну и так далее, до крокодила включительно.

Не говоря уже о жене или о муже.

Разве что попугайчик, как и енот, в суд не подаст на раздел имущества.

Крыса и кошка, енот и пр. всегда останутся стороной страдающей, кто бы ни был виноват. Во всём остальном — разница небольшая.

— Думать надо, — вздохнула Луша о чём-то своём, выгребая из вольера очередную порцию дерьма.

Чистого, материального дерьма, в отличие от дерьма духовного, которое не выскрести, не выгрести…

Да, не всякое духовное дерьмо разглядишь сразу, не всякое унюхаешь. На духовное дерьмо носы у нас заложены, глаза зажмурены, уши заткнуты и все прочие органы восприятия словно бы слегка парализованы.

Не откажется ли кто-то от нас, как мы — от енотов?

По причине нашего несоответствия. Остаётся надеяться только на то, что «Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив: не до конца гневается, и не вовек негодует. Не по беззакониям нашим сотворил нам, и не по грехам нашим воздал нам».^[2]

7

— Луша, привет! Как у нас дела? Все здоровы?

В коридорчике появилась Маша, или Мария Всеволодовна, владелица всего этого енотового великолепия. Маша — ладная такая блондинка, сколько-то за тридцать. Не будем уточнять.

— Здравствуй, Маша.

Луша постоянно оставалась Лушей, а вот Маша оставалась Машей только среди своих. На людях же требовала называть себя только по имени-отчеству. Хотя, если честно, они, Мария и Лукерья, учились когда-то в одном классе. Но Маша не любила, когда ей об этом напоминали. Никто и не напоминал. Тем более что Луша ушла после девятого, а Маша заканчивала одиннадцать.

Маша подошла к сетке и повторила вопрос:

— Как у нас дела?

— Да вот, приблудного подобрала. Побитого. Кто-то под нашу калитку бросил.

— Сильно побитый?

— Вроде бы нет. Ухо порвано. Шипит, царапается — значит, живой. В карантин я его положила. Спит.

— Хорошо, посмотрю.

— А ты чего такая, Маша?

— Какая?

— Да такая — никакая, — ответила Луша.

Луша только с виду казалась такой простой, что проще некуда. Бывало, только глянет на человека, да как скажет что-нибудь… не в бровь, а в глаз. Она и в школе была такой. Могла правду-матку залепить в глаза кому угодно, даже учительнице. За что некоторые её недолюбливали. И втайне даже побаивались.

Училась Луша неплохо. После девятого класса ушла из школы не из-за плохой успеваемости, а по семейным обстоятельствам. Мама у неё умерла от инсульта. Осталось два брата, двенадцати и четырнадцати лет. На папашу надежды почти не было: выпивал. Поэтому, скорее всего, и мать так рано умерла.

Такой вот бич нашего общества.

Пьянка да инсульт.

Пришлось Луше воспитывать братьев. Сначала вместе с бабушкой, потом самостоятельно. Так образования и не получила. Хотя старшего брата сумела выучить в институте, а младшего в техникуме.

Вышла Луша замуж за хорошего парня, родила сына. Прожили недолго. Другой бич нашего времени не миновал Лушиного семейства: муж умер от острого лейкоза.

В принципе, лечиться попытались, но…

И все говорили Луше, словно в утешение: «Вот смотри, даже Михаил Сергеевич Горбачёв свою жену не смог вылечить! И не где-нибудь, а в Германии! Ты только прикинь, сколько у него было денег, а не смог!»

Жалко, конечно, М.С. Горбачёва и его не менее известную Раису Максимовну. Русскому человеку всех жалко, а себя — в последнюю очередь.

Осталась Луша «вековухой» в тридцать один год. Так до сих пор замуж второй раз не вышла.

Почему?

Да кто его знает! Может, пока достойного кандидата не нашла. Но, может, даже и потому, что сказано Апостолом Павлом в Евангелии: «Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться как я…»^[3]

А был он, как известно, и вовсе не вступавшим в брак.

Луша ни в брак, ни в объяснения не вступала. Даже с Марией не откровенничала на эту тему. Луша стала женщиной молчаливой. Иногда — клещами слова не вытащишь. Ни доброго, ни злого.

Наверно, жизнь заставила больше молчать, чем разговаривать.

8

«Никакая» Маша поправила волосы, спадающие ниже плеч.

Слово «никакая» на данный момент подходило хозяйке енотового приюта как нельзя лучше. Можно было бы употребить ещё какое-нибудь крылатое выражение, вроде «выжатого лимона», или «черти жевали-жевали, да выплюнули», «из-под угла мешком пришибли» и много других, в том числе непечатных.

Велик и могуч русский язык!

— Сил моих больше нет, — ответила Маша и присела на табуреточку у стены. — Он, собака, вымучил меня. То да, то нет. То ушёл, то пришёл. То всё, разводится с ней, то опять не может. Детей жалко, её жалко. Только меня не жалко. Год уже мучает…

— Уйди сама.

— Не могу. Как представлю его… себя с ним… И вдруг — опять одна. Нет, не могу.

— А так — ты не одна? — Луша оторвалась от уборки. — Я вот тоже одна.

— Тебе легче. Ты не разводилась, твой муж просто умер. И сын у тебя есть.

— Ну да, — отозвалась Луша. — Мне легче. Значительно. Просто умер. Да.

Последние слова были произнесены тихо. Для себя.

Луша стояла рядом с обрубком дерева, опираясь на швабру. Парочка енотов сновала рядом, так и норовя пополоскаться в Лушином ведре.

— Маня, тебе, наверно, нравится мучиться, — сказала Луша. — Заполняешь пустоту.

— Нет, не нравится, — вздохнула Маша. Потом подумала и согласилась: — Да. Заполняю.

— Так лучше заполняй чем-нибудь хорошим, — откликнулась из вольера Луша.

— Чем?

Нет ответов на некоторые вопросы…

Русые волосы Марии Всеволодовны рассыпались по плечам. Мария Всеволодовна была хороша собой. Всё — при всём.

Лицо только грустное.

Маша — одинокая «разведёнка». Увы! Уже лет пять. Была замужем за довольно зажиточным человеком. При разводе получила некоторую сумму, что позволило ей переехать в Подмосковье, купить себе здесь хорошую квартиру и…

И наконец-то осуществить свою давнюю, можно сказать, детско-отроческую мечту — устроить приют для енотов. Но не страшный, облезлый сарай, какими бывают некоторые приюты, а настоящий дом для тех, кто пострадал от людей.

Для тех, кого уже не выпустить в дикую природу, но кто стал не нужным никому в природе «не дикой». Эта «не дикая» — страшнее всех остальных…

Всю свою жизнь Маша любила енотов. Читала о них, смотрела фильмы. Она, конечно, пыталась проанализировать, почему это происходит. И не находила причины. Разве что на один из утренников в детском саду мама сделала ей, малышке, костюм енотика. Меховую шапочку, масочку, полосатый хвостик. Дела давно минувших дней.

Все мы были когда-то зайчиками, лисичками, медвежатами. Снежинками, наконец. Нет, не надо вспоминать об этом, а то некоторым захочется плакать.

Мечта о приюте для енотов послужила одной из причин развода Маши. Как говорил муж, она ему этим приютом «плешь проела». И от этого он постоянно менял любовниц (по крайней мере, такую причину озвучивал, когда пытался выразить высшую степень презрения к бывшей жене).

Маша довольно долго терпела сменяющих друг друга пассий мужа, но в конце концов не выдержала. И не проедала она никому никакой «плеши». Так, заикнулась пару раз. Подкидывала мужу енотовую тему. Естественно, безуспешно. У мужа мозги были «заточены» совсем на другое.

Сама виновата.

Ещё и дети у парочки почему-то никак не получались. Хотя проверялись оба и оба оказались здоровы. Прожили вместе шесть лет. Да и до этого, в институте, года три встречались и учились в параллельных группах.

Учились на что-то техническое. В результате он торгует машинами, а она наконец-то владеет приютом для енотов. Смешно.

Десять лет жизни.

Десять лет жизни коту под хвост. Вернее, под хвост еноту.

9

Сейчас у Маши у самой есть любовник, причём женатый. Человек в маленьком подмосковном городе заметный. По должности, по деньгам. Но что с того?

Чем дальше заходят, вернее, чем больше «вязнут» Машины с ним отношения, тем понятнее, что ничего из этого не выйдет.

Надо заканчивать, но нет сил.

После каждой «ноченьки», проведённой с ним, Маша вот такая. Никакая.

— Пойду гляну на новенького, — поднялась с табуреточки Маша. — Ишь как смотрят! Как будто понимают!

Эти слова Маши относились к Чёрному и Белому. Оба подошли к самой сетке, схватились за неё лапками и довольно беззастенчиво смотрели на хозяйку приюта, как будто хотели поучаствовать в человеческом разговоре.

— Да, чудны́е эти дружбаны, — согласилась Луша и шутливо шуганула парочку шваброй: — А ну шух! Шух!

«Дружбаны» ответили Луше шипением. Не очень, впрочем, злобным. Но от сетки отошли.

— Ты помолилась бы за меня, что ли, — сказала Маша.

— Да я молюсь, — ответила Лукерья.

— Что-то результат нулевой, — вздохнула Маша.

— Я же не батюшка Серафим, — возразила Луша. — Ты бы сама… дошла бы до церкви, покаялась, что с женатым живёшь.

— Ну да! А с кем жить-то? Сама знаешь, какие неженатые в нашем возрасте. Или пьянь, или сумасшедшие. Ну или голубые. Правда, у нас в городе они пока не очень… «шифруются», наверно.

— Да… — неопределённо протянула Луша.

— Наркоманы к нашим годам уже все на кладбище.

— Да…

Что правда, то правда, а против правды не попрёшь.

— Заканчивай да приходи ко мне. Чаю попьём. У нас в двенадцать экскурсия. Пять человек записались, билеты купили.

— Сама проводить будешь, или Сашка придёт?

— Сашка должен прийти, но я не уверена. Если что — сама расскажу.

Сашка — студент-второкурсник местного филиала столичного пединститута. С факультета географии-биологии. Подрабатывает в «Заблудившемся еноте», проводя экскурсии. Особенно летом у него это хорошо получается.

Сашка бегает с енотами по вольеру, играет с енотами, как-то дрессирует их. Еноты у него ходят по мостику, стирают бельё, кувыркаются. Даже мячик бросают друг другу.

В этих «играх на лужайке» всегда особенно усердствует енот Буся, бывший цирковой артист. Правда, не всё он может выполнить, по причине преклонных енотовых лет, но подаёт хороший пример молодняку. Своей готовностью повторять то, о чём его просят.

Сашка — хороший помощник, но как человек… ветер.

Ветер в голове и во всех других местах. Может и не прийти.

У Маши, конечно, так не получалось, как у студента. Определённо, у того имелся такой вот редкий «еното-дрессировочный» или «еното-понимающий» талант. Ведь Сашка совершенно не применял к енотам насилия.

Он просто играл с ними и сам получал от этой игры неподдельное удовольствие.

Такое вот счастливое свойство характера.

Маша даже иногда испытывала что-то вроде ревности к Сашке и его играм с енотами. Она, можно сказать, жизнь положила на этих хвостатых, деньги немалые вложила, с мужем, можно сказать, развелась (ну не только из-за этого!), а вот не получается у неё, как у Сашки!

«Зато у меня отработана историческая и биологическая часть экскурсии, а эмоции народ всё равно получит, когда им разрешат войти в вольер, — думала Маша. — Если бы мне было девятнадцать лет, я бы тоже скакала, как коза».

Вот такая беда.

А скажите вы мне, какую часть населения Земли тревожит, что кто-то лихо скачет в вольере с енотами?

Мизерную, статистике недоступную.

Но если посмотреть на проблему шире, можно додуматься до того, что нет на свете такой самой мизерной и неожиданной вещи, которая не могла бы вызвать зависти.

Ну и что? Разве от этого легче или тяжелее тому, кто именно об этом думает?

Нет. Как есть, так есть.

10

Словно сквозь сон увидел Вася светло-русые, пусть и крашеные волосы, ниспадающие на плечи. Увидел ладную, крепкую женскую фигуру. Рост — чуть выше среднего, брюки, заправленные в сапоги. Короткая куртка типа косухи. В руках — трость. Да-да! Трость, а не палка какая-то.

Сильные руки. Длинные пальцы. Маникюр неяркий.

Лицо чуть усталое, глаза серые, нос прямой. Ровные, от природы розовые пухловатые губы, без тени «сделанности» или косметики.

Всадница. Перед ним — всадница! Как с картины, где-то виденной. Возможно, даже в детстве. С той самой картины, глядя на которую понимаешь, что такая женщина никогда не будет твоей. Никогда не бросит (небрежно) свои лайковые перчатки на полку в его доме, потому что никогда не будет у него, Васи, такого дома и такой полки, куда такая женщина может бросить лайковые перчатки.

Как вы поняли, речь идёт о приблудном еноте.

Вася! Это он, в тумане сна и сотрясения уж и не знаю, какого, енотового или человеческого мозга, увидел Марию Всеволодовну, входящую в комнату «карантина».

Вася застонал. Ведь во сне он видел себя человеком. А проснувшись от звука открываемой двери, не сразу увидел свои смешные волосатые лапы.

— А-а-а! — завопил Вася.

Но даже крика не вырвалось из енотовой глотки. Только шипение.

— А, проснулся! — поздоровалась с новеньким Мария Всеволодовна. — Ну-ка, покажись, какой ты красавчик!

— А-а-а! (Ш-ш-ш…)

Когда Маша купила этот дом, в нём было четыре комнаты. Две побольше, две поменьше. В тех, что побольше, Маша устроила зимние вольеры, а в одной из тех, что поменьше, что-то вроде кабинета или места для сбора сотрудников. Во второй небольшой комнате располагалась карантинная.

Она примыкала к ванной и туалету. Большие и малые комнаты разделял коридорчик, который вёл в кухню. Поскольку прихожая оказалась тесной, Маша сделала пристройку к дому — холл, где могли раздеться гости. Там же Маша устроила что-то вроде небольшой учебной аудитории. Здесь гости слушали вводную лекцию.

Сбоку отделили каптёрку для сторожа.

В карантинную из ванной провели воду. Кроме небольшого вольера, здесь поставили стол, настольную электроплитку и пару моющихся стульев с железными ножками. Из соображений гигиены.

Стены карантинной до половины выложили плиткой, а выше покрасили в светло-зелёный цвет.

Такое вот полумедицинское помещение. Если кому-то из питомцев нужен был ветеринар, питомца переносили сюда. Здесь осматривали больных. И новеньких сюда помещали. Кого на неделю, кого на две. Если животное поступало от хозяев, привитое — иногда дело ограничивалось парой деньков.

Видимо, сюда же относили умирать тех… тех, кому подошёл срок. Но сейчас Вася о них не думал.

Он вообще ни о чём не думал. Он представлял собой сплошной крик, сплошной протест, недоумение, сплошную боль.

— Да не шипи ты! Я твой друг, понял? Тебя здесь никто не будет бить. Будут кормить, холить и лелеять.

Бедный Вася! Ну каково, каково это слышать? «Холить и лелеять!»

Да он бы горы свернул, чтоб такая женщина холила его и лелеяла, но…

— Как же назвать тебя, битый? А назову-ка я тебя — Бит! Будешь у нас борьбой и единством противоположностей. Единицей информации. Понял, пушистая морда? Так ты бит или не бит? Побили тебя, или сам куда-то залез?

Мария Всеволодовна усмехнулась сама себе. Но она даже не предполагала, что была очень близка к истине. Спишем это на женскую интуицию.

— Бит… Битя… Битка… Нет, плохо. Не выговаривается.

В это время Вася попытался… (только не смейтесь!) попытался поцеловать руку, которой так не хватало лайковой перчатки. Он подполз к решётке и…

У него получилось слегка лизнуть руку всадницы.

— На балуйся, — отдёрнула руку она. — Ишь какой баловася! Точно, Баловася! И мордочка такая, будто у нашкодившего малыша. Баловася-Вася, Вася-Баловася!

Мария Всеволодовна знала, что православная традиция не рекомендует называть животных человеческими именами, и старалась традицию не нарушать.

Полное имя енота, конечно, Баловася.

Но… сами понимаете.

Зато Вася получил хорошее имя. Почти человеческое. Почти.

Сама того не понимая, Мария Всеволодовна дважды проявила чудеса ясновидения. Разве нет?

Наверно, потому, что была расстроена нескладывающейся личной жизнью. Женщина, если у неё не складывается личная жизнь, становится такой чувствительной…

Уходя, прекрасная всадница открыла дверцу и слегка погладила Васю по спине. По шёрстке.

Вася взвыл. Внутренне…

11

Мария Всеволодовна удалилась. Если бы Вася мог вспомнить то, чего не знал, он бы обязательно вспомнил что-то типа «Дыша духами и туманами…»

Но поскольку этого Вася не вспомнил, он просто прикрыл глаза:

«Господи, неужели это всё правда? Неужели так бывает? Почему такая беда свалилась именно на меня? Почему я о таком не слышал никогда?»

Вася попытался задать себе вопрос. Но вопрос, как частенько случалось у Васи, оказался глупым. Несмотря на то, что Вася теперь стал енотом, глупые вопросы остались при нём.

Если человек вдруг превратился в енота, то как енот может вообще что-то кому-то из людей рассказать?

Да, возможно, Вася не первый превратившийся. Но как он может об этом узнать?

Люди не понимают языка енотов. Так же как не понимают языка зайцев, волков, слонов и волнистых попугайчиков. Люди не понимают даже языка собак и кошек, хотя те живут с ними бок о бок столько веков. Так, некоторые только догадываются кое о чём.

Язык животных, по преданиям, понимали только святые. Да и то не все, а те, которых Бог допустил до этого. Открыл им такой дар.

Но попробуй отыщи сейчас подобного святого на просторах нашей Родины. Чтоб перевёл всё сказанное с енотового на человеческий. Не отыщешь. Не отыщешь без всё той же Божьей помощи.

И думал Вася, забившись в угол и зажмурившись: «Вот выйдет такой святой из кельи и придёт прямо в приют „Заблудившийся енот“. И спросит: „Где тут бедный страдалец Василий, запертый в енотовой шкуре? А почему он туда попал? Почему в этой шкуре очутился? А потому, что грешник он великий. И то на нём, и сё. И два раза то и сё. И три раза… Ну и пусть в этой шкуре сидит, раз Господь его туда заключил…»

„Нет, спасите! Я больше не буду! Никогда!“ — кричит Василий.

„Ладно, Вася! Так и быть! Выходи обратно, только аккуратно…“»

Так, или примерно так, рассуждал Вася, когда прекрасная всадница покинула «карантинную» комнату.

О мечты…

Детские мечты. «Вот я заболею и умру, и тогда мама будет жалеть, что не купила мне железную дорогу (куклу, мячик, мороженое, и т. д. и т. п.)».

«Ох, Вася… Как же тебе хреново, Вася…»

Конечно, ничего хорошего в Васином положении не имелось. Если уж размышлять о том, что Вася пострадал за грехи, то тут любого из нас подстерегает осечка. Множество людей совершают грехи более тяжкие и более страшные, чем Вася.

И ничего себе, живут.

Хотя известно нам, что есть грехи явные, бьющие в глаза, всеми видимые и всем слышные, всеми (в массе своей) осуждаемые. А есть грехи неявные, невидные. Есть скрываемые, а есть и такие, которых ни сам человек, ни окружающие не ощущают.

Или окружающие видят их, да сказать не могут — боятся, стесняются либо лебезят и подстраиваются. Масса вариантов.

Но разве кто-то знает о том, что за какой-то грех человеческая душа может вдруг оказаться в енотовой шкуре?

И что делать?

Покончить с собой? То есть с енотом? С енотом в себе или с собой в еноте?

Мечется, мечется Вася по карантинной клетке.

«Перестану есть! Загнусь от голода!»

И только подумал об этом Вася, как ему так есть захотелось, что он вола бы проглотил! Осталось только схрумкать подвядшие салатные листья. Выпить воды из миски.

Да… Конечно, эта трапеза Васю не удовлетворила. К мукам недоумения, протеста и совести добавились муки голода.

Врагу не пожелаешь…

12

Долго сказка сказывается, да недолго дело делается. Или наоборот.

Неделю промучился Вася в карантинном вольере, пока наконец консилиум в лице Марии Всеволодовны и Лукерьи (не знаю, как по батюшке) вынес решение о переводе енота Баловаси в общий вольер.

Бедный Вася! Шипел, визжал, верещал, но всё бесполезно. Опытные руки Луши держали его крепко, обращались с ним ловко и быстро.

И вот Вася уже в общем вольере. Зашипел, забился в угол, готовый отразить нападение любого врага. Но никто особо не собирался на Васю нападать. Достаточно дружелюбные мордочки крутились около него. Одна, вторая, третья, четвёртая…

Вася же, извините, но матерился вслух. Других слов не находилось, чтоб описать эмоциональную составляющую ситуации. Сначала матерился он напористо, потом всё тише, тише. И перестал. Сам себе удивился. Ну не смог больше, и всё.

Его коллеги-еноты мурлыкают что-то. Вроде как «Пошли поедим!» Кажется, он понимает язык енотов!

Да, его зовут поесть. Поесть, попить, попрыгать…

Простые помыслы, простые слова. Не слова, а так, какие-то обозначения слов. Еноты. Еноты вокруг. И всё! Всё!

Вася застонал.

И вдруг в голове его каким-то образом прозвучало сквозь енотовое мурлыканье:

— А знатно материшься! Сразу видно — новенький.

Вася посмотрел в ту сторону, откуда, как ему показалось, донеслась фраза.

— Только паникуй не паникуй, всё равно получишь… то, что получил, — произнёс явно другой голос. — И материться здесь не получается. Почти.

Любопытные еноты, которые сразу обступили Васю, уже отошли, быстро потеряв к нему интерес. Зато к новичку подошли Чёрный и Белый.

Белый перебирал лапками, Чёрный шмыгал носиком. Это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Для Васи, разумеется.

Лапы у Васи подкосились, и он плавно осел на хвост, опираясь на стену.

— И что? — задал Вася очередной глупый вопрос.

— Да ничего, — ответил Чёрный. — Поздравляю тебя. Ты, как я понимаю, жив.

— Ну, бледнолицый брат мой, — как бы усмехнулся Белый, — мы с тобой одной крови. Ты и я. И вот он.

Белый указал лапой на Чёрного.

— Это мне снится? — спросил Вася. — Что-то слишком долго для сна.

— Увы, — повозил лапками Белый. — С некоторых пор мы перестали задавать себе этот вопрос.

— А как это вы… ну… вдвоём?

Вероятно, это был не самый главный и не самый нужный вопрос, который мог бы задать Вася в такой ситуации.

Но Вася не думал. Он задал первый вопрос, пришедший ему в голову.

— Как у вас так… получилось?

— Всё очень просто, — ответил Белый. — Автокатастрофа. Он меня подрезал…

— Ничего я не подрезал! — отмахнулся Чёрный. — Это ты пёр, как будто никого рядом нет.

— Он меня подрезал, — продолжал Белый, — и я врезался в дерево. А он — в столб. Видимо, мы погибли. Там, среди людей. Очнулись — тут, среди енотов.

— И давно? — еле выдавил из себя Вася.

— Скоро год.

— Год?!

— Год.

— А сколько… сколько живут еноты?

— В условиях дикой природы лет пять-шесть — как повезёт. А в неволе лет пятнадцать могут прожить, — ответил Белый.

— Мы тут регулярно слушаем экскурсии, — пояснил Чёрный. — Скоро и ты будешь. Ещё надоест слушать.

— И вы… вы не пытались… наладить контакт?

Чёрному и Белому не потребовалось объяснений, о каком контакте спрашивает Вася.

— Пытались, — ответил Белый.

— Безрезультатно, — покрутил носом Чёрный.

— А как же… инопланетяне?

Вася опять задал глупый вопрос.

— Иллюзия. Химера, — развёл лапками Белый. — Какие там инопланетяне! Еноты.

— Никак, — подтвердил Чёрный.

Всем троим хотелось добавить ещё по паре слов к сказанному. Но почему-то все трое промолчали. Матерные слова застревали в енотовой глотке.

Увы. Такова реальность.

— Пошли поедим, — предложил Васе Чёрный. — Там каша с мясом. А то эти проглоты всё сметут.

— И учти — серебряных приборов не будет. Из миски хлебай, — подтолкнул Васю Белый. — Такова реальность.

13

— Ты посмотри, — сказала Луша, обращаясь к Марии, — наши «дружбаны» превращаются в «трёх мушкетёров»!

И правда, новенький быстро нашёл общий язык не с кем-нибудь, а именно с «дружбанами». Забьются все трое в угол, в один и тот же домик, и сидят мурлыкают. Ну, звуки енотовые издают. Если какие-то другие еноты к ним суются — отгоняют их, смешно становясь на задние лапки и взъерошиваясь. И шипя.

Еноты — звери понятливые. Другие скоро перестали к ним соваться.

В общих играх троица почти не участвовала. Даже с Сашкой. Так, проползут лениво, и всё на этом…

— Может, спать хотят? Они же прямо из леса, а там у диких енотов сейчас спячка, — терялась в догадках Луша.

Она волей-неволей наблюдала за «приблудными», теперь уже за троицей, и отмечала про себя некоторые вещи. Например, несмотря на то, что те пришли из леса, все трое казались чистюлями и даже, если можно так выразиться, несколько брезгливыми. Особенно Белый.

«Дружбаны», например, всегда отдавали предпочтение приготовленной еде. Не ели живых лягушек и насекомых, которых летом и, по возможности, зимой специально подсаживали в вольер. Никогда не ходили по нужде, извините, мимо лотка. Чем грешили многие другие. В общем, вели себя чрезвычайно аккуратно, словно не в лесу выросли.

Третий, Вася-Баловася, туда же.

«Смышлёный. Но какой-то заторможенный» — таково было заключение Луши как зоопсихолога. Жаль только, что зоопсихолога без диплома.

— Проходите, проходите. Не бойтесь. Сначала я вам одну легенду расскажу, а то я раньше, в зале, забыл вам её рассказать. А легенда хорошая!

Экскурсия!

Экскурсию проводит Сашка. Вот кто смышлёный! И совершенно не заторможенный!

Сначала Сашка проводит предварительную беседу с экскурсантами. В холле. Там стоят стулья, есть компьютер и экран.

Сейчас к енотам пришли несколько школьников, лет восьми-десяти, и воспитатель продлёнки. Для детей, в общем-то, скидки на билеты есть, но небольшие, поэтому приводят только тех ребятишек, чьи родители могут сдать «на енотов» по 500 руб.

А не все могут. На енотов-то… Не первой необходимости дело. Билет для взрослого — 700 руб. Как-то там они набирают ещё и на взрослый билет для воспитателя.

Летом, когда еноты резвятся на воле, цена билета — 1000 руб. Надо же как-то выживать и енотам, и обслуживающему персоналу.

Способов зарабатывать денежки кроме экскурсий несколько.

Во-первых, продажа молодняка для домашнего содержания. Чем моложе енотик, тем легче его приручить, научить, выдрессировать. «Старые» никому не нужны. Хотя встречаются разные варианты. Никогда не знаешь, что отчебучит какой-нибудь современный доморощенный хозяин «фазенды».

Вот вынь да положь такому именно то, что ему хочется! Так пришлось продать одного из бывших цирковых артистов. Сейчас Буся — самый главный по трюкам. Хоть и старый. Молодого продали.

Буся — настоящий артист! Выступал в цирке и был определён в приют по причине пожилого возраста. А второй, которого продали, выучился здесь, в вольере. Способным оказался и почти ни в чём не уступал Бусе.

Енот может стоить от 10 до 25 тысяч рублей. Продаётся молодняк неплохо и довольно часто. Еноты у нас теперь входят в моду, как в Америке.

Молодого «циркача» продали за 30 тысяч!

Только ведь многие не понимают, что пытаются взять в дом дикого зверя. Хоть и забавного, но дикого.

Иногда енотов, увы, возвращают в приют. Некоторые даже пытались при этом получить свои денежки обратно. За несбывшиеся надежды и мечты.

В связи с этим Марии Всеволодовне пришлось составить что-то вроде договора купли-продажи. И указать, что «деньги назад не возвращаются», что, наоборот, следует оплатить возврат животного в питомник.

Хотя для некоторых гораздо проще бросить животное на произвол судьбы. Впрочем, бывает всякое.

Как ещё можно заработать на енотах?

Енота можно пригласить на детский праздник. Детишек позабавить.

С енотом можно сфотографироваться.

Для первого, второго, да и для третьего варианта «дружбаны-мушкетёры» подходили плохо. Для продажи — слишком старые, трюкам обучаются плохо. Для детского праздника — слишком вялые. Ленивые.

Разве что для фото.

Ну и ещё ожидалось, что «троица» должна дать потомство.

Не «троицей» ожидалось, а хозяйкой приюта и её помощниками.

14

— Значит, так. Представьте себе Северную Америку, когда там ещё не было белого человека. Всякие кактусы, пампасы и прочее. Жили там индейские племена. Но даже в индейских племенах встречались разные люди. И среди индейцев встречались воришки и мошенники.

— Да где их нет! — вздохнула воспитательница.

— Ну да. И вот в одном племени жил такой человек. Воровал, всех обманывал, подставлял, оправдывался. Короче, делал пакости разные. И всех уже в своём племени достал своими пакостями.

— А дальше?

Детские глаза блестят. Тема мелких пакостей близка многим. Многих ругают именно за это. Не за крупные проступки, а именно за мелкие пакости. За глупые попытки обмана, за шитые белыми нитками попытки мошенничества.

То же самое можно сказать о большинстве взрослых. Все суды ломятся от дел мелких воришек и мелких мошенников. На некоторых воришек без слёз не взглянешь. Не поднимаются, бедные, выше уровня енота.

Тюрьмы переполнены. Кем? Да ими же.

А вот вспомните, пожалуйста, хоть один, хоть какой-нибудь громкий процесс над крупным преступником! Над тем, кто ворочает миллиардами.

Пожалуй, не вспомните. Потому что, если преступление огромно, то и суд иной. И не видим мы их, этих судов.

Некоторые, наверно, поступают сразу под Божий суд, ибо очень масштабны их злодеяния по человеческим меркам. Не говоря уже о мерках «енотовых».

Вероятно, так.

А мелкие мошенники? Да вот они…

— А что дальше с ним стало? В тюрьму посадили? — интересует детишек судьба мелкого, но упорного воришки.

— Нет. У древних индейцев не было тюрем. Дальше… — Сашка делает страшные глаза и растопыривает руки. — Дальше — разгневался на него сам Верховный Дух. Как вы думаете, что он сделал с воришкой?

— Послал гром и молнию!

— Убил!

— Нет, не убил. Правда, насчёт грома и молнии точно сказать не могу. Без грома и молнии скучно. Ну, значит, загремел гром, засверкала молния, и Верховный Дух превратил этого воришку в енота.

— Ха-ха!

— Не смешно. Представьте себе, что вы человек, но сидите в енотовой шкуре. В енотовом теле.

— Фу!

— Скорее не «фу», а «ужас». Кроме того, у енотов раньше лапы были не такие, как сейчас. А такие, как у кошки или у собаки. Могут кошка или собака держать предметы в лапах?

— Нет!

— А енот?

— Да!

— Как приятно разговаривать с понимающей аудиторией! — усмехнулся Сашка. — Как вы думаете, что этот бедный человек чувствовал?

О, «понимающая аудитория» предложила массу вариантов…

Вася слушал Сашку не шевелясь. Белый и Чёрный, конечно, тоже слушали, но они-то слышали эту легенду многократно и успели её обдумать. Но Вася…

Боже, Боже…

Вот в чём дело. Дело в том, что случались такие штуки ещё с незапамятных времён. У мудрых индейцев след их даже в фольклоре остался.

Да как же можно пережить такое, Боже?!

Белый склонился к Васе и продекламировал:

— «И то, что поддельною болью считал, то боль оказалась живая. О Боже! Я, раненный насмерть, играл, гладиатора смерть представляя…»^[4] Не переживай ты так. Ты такой не первый и не последний.

Неизвестно, понял Вася слова Белого или нет. Белый — он, вероятно, бывший гуманитарий, раз декламирует такие стихи. А Вася просто человек, хоть и с высшим образованием, но что это было за образование, и что это был за институт!

Кроме того, слова о «не первом и не последнем» ещё никого и никогда не успокоили. Вася молчал.

Сашка продолжал рассказывать:

— Ну воззвал этот енот к Верховному Духу, взмолился: «Верни меня обратно! Сделай меня опять человеком! Нет моих сил жить в этой шкуре!» Просил, просил…

— Выпросил?

— Нет. К сожалению, нет. Но получил послабление.

— Это как? Какое?

— Вдруг лапы его стали такими, как вы видите. Почти такими, как руки у человека. Видите? Енотик может и взять что-то, и помыть, и кинуть. И стянуть, увы. И этим он очень похож на человека. Думаю, это Верховный Дух так решил его проверить — будет он воровать или нет. Ну и проверил.

— И что?

— Что? А то, что обратно в человека наш енот так и не превратился. И до сих пор нет более шустрых и более вороватых зверьков, чем наши любимые енотики, — усмехнулся Сашка. — Воруют! Воруют и воруют! Но уж очень они у нас симпатичные, и очень мы их любим. Такими, какие они есть. Любим?

— Да! — ответили дети хором.

Молодец Сашка!

Главное — правильно задать вопрос. Тогда можно надеяться на правильный ответ. И даже точно предсказать, что ответ будет правильным.

— Вот и молодцы! — закончил Сашка вводную часть. — Поэтому, перед тем как войдёте в вольер, уберите подальше все кошельки, мобильники, ключи и всякие мелкие вещи, которые могут вам ещё понадобиться. А не то воришка-енотик их умыкнёт! Можете положить в карман печенье, потому, что енотик обязательно залезет к вам в карман. Поняли?

— Да!

Ребятишки зашумели, еноты за сеткой запрыгали.

Но не все еноты запрыгали, надо понимать…

15

Вася закончил у себя в Екатеринбурге высшее учебное заведение. Что-то такое по сельхозмашинам и оборудованию. Отслужил в армии. Ни дня не работал по специальности и уже давно забыл, что такое аграрные машины и с чем их едят.

Вася занимался мелкооптовой торговлей. Компания появилась в конце девяностых, но не прогорела, как многие, а разрослась. До того, что чуть больше года назад Вася приехал в Москву с одним из товарищей «по бизнесу», и тут они продолжили деятельность. Заводили новые связи и налаживали новые рынки сбыта. Не забывая о своей выгоде: поехать, купить, отвезти, продать.

Где-то в маленьком уральском городке ещё жива была Васина мать. Она с малых лет водила Васю в церковь. Пыталась приучить к вере, рассказывала о распятии, о грехах и прочем. Но, поскольку мать была женщиной не очень образованной, она рассказывала просто. Чем старше становился Вася, тем больше эта простота его не устраивала. Да и вообще… Мир манил Васю своим разнообразием, предлагал себя так призывно. Какая уж там церковь…

Рядом с матерью жила сестра. Та рано вышла замуж и жила той самой провинциальной жизнью, что и мать.

Нет, Василия манили иные горизонты!

В Екатеринбурге Вася ещё как-то общался с матерью и сестрой, в последнее время вообще в полгода раз. Как переехал в столицу, общаться перестал. Пожалуй, больше года не звонил матери. Жива ли она?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Эрнест Хэмингуэй.

2

Пс. 102.

3

Коринфянам, 1,7-8.

4

Из Генриха Гейне.