Пять историй

Татьяна Чекасина, 2022

Произведения Татьяны Чекасиной вошли в сборники лучшей отечественной прозы и заслуженно заняли своё место рядом с произведениями выдающихся писателей нашей эпохи. Книги Татьяны Чекасиной – это всегда захватывающее чтение, как беседа с искренним, эмоциональным, не равнодушным к людям психологом. Каждое произведение – отлитый, огранённый кристалл, через который можно увидеть не только душу человека, но и все аспекты бытия. Её произведения – это хорошая, крепкая, настоящая русская литература. Представленная здесь книга называется «Пять историй». Жанр «история» – личный жанр автора, это небольшая повесть. Персонажи живые, философия позитивная, много юмора, но и таких идей, которые помогают человеку в жизни.

История с историей

Авторское предисловие к книге «Пять историй»

Это моё личное определение жанра художественного произведения в отличие от других жанров: «рассказ», «новелла», «повесть», «роман», названия к которым придуманы не мной. А вот произведения этого жанра, по объёму нечто среднее между рассказом и повестью, именно мною названы так: «история».

Такой новый жанр в литературе возник не случайно. Он имеет даже и не только литературную подоплёку, но и прямо-таки политическую.

Вспомним «перестройку», те разрушения, которые она принесла нам, нашей стране, нашему обществу и нашей культуре.

Культура идеологична, она находится в полном подчинении идеологии, которая на данный момент бытует в обществе, которая взята на вооружение пропагандистской машиной государства на данный момент. Должна уточнить для тех, кто, может не владеть данным вопросом.

Идеология и пропаганда существуют всегда. Но одной из особенностей перестройки была путаница в головах. Этим головам внушали, что идеология и пропаганда — это такие злые демоны «коммунизма», а вот при капитализме, который мы собираемся ныне строить, никакой идеологии и никакой пропаганды нет. Это была фундаментальная ложь, плоды которой мы пожинаем теперь, и наиболее яркая жатва то, что происходит на Украине, где гибнут мирные люди, а наши солдаты попадают в жестокий плен.

В перестройку как раз и проходило перестраивание с идеологии социализма на идеологию капитализма. Первая идеология была нацелена на добро, напоминает Евангелия, а вот вторая нацелена на стяжательство, культивирует жадность и жажду убийств ради денег. Можно сказать, что это обычная фашистская идеология. Ради своей выгоды, ради завоевания (не важно, соседнего ларька или огромной территории), но основа эта.

Наиболее идеологичной в культуре является художественная литература. От этой основы происходит уже и театр, и кино. Какая литература, такие и зрелища.

Перестройка в литературе с гуманной идеологии, основанной на великих человеческих ценностях, на идеологию фашизма произошла следующим образом. Для начала практически удалили из книгоиздания всё, что связано с социальной гуманитарной идеологией, а это весь фонд великой русской советской литературы. Всех, кто следовал в своих произведениях идеологии добра, любви, равенства и братства, были отлучены от издательств. В ход пошла пошлость, легкомысленные детективы как её главная составляющая, некие любовные похабные романчики, но самым серьезным оружием в борьбе был модернизм-постмодернизм, имеющий в своей основе именно профашистскую идеологию. Человек в этой массовой литературной пачкотне просто сам по себе стирается в порошок, становясь лишь неким употреблением для вампиров капиталистической идеологии.

Над произведениями русских советских авторов подсмеивались: это и «сплошной зёв», это и «просто какие-то истории», это же «не искусство». Эти эпитеты уничтожили тех авторов, которые являлись традиционными по отношению к русскому искусству литературы. Им больше не было места на земле и на книжных полках. Их места заняли переводные низкокачественные поделки всяких «толкиных» и «роулингов», какой-то «кинг» стал королём писателей, а среди отечественных появилась масса подражателей их бурным, грязным, тёмным фантазиям, отупляющим и унижающим человека на каждой странице. Так фашизм победил в литературе. А это уже восемьдесят процентов его победы на пространстве идеологии.

Но вернусь к историям. Неофашисты в литературе объявили «искусством» свои жалкие запутанные тексты модернизма-постмодернизма, а вот то, что было написано нормальным языком художественной литературы, объявили чем-то «примитивным», близким к журналистике. Но то, что они стали называть историями, это было и есть искусство литературы. Именно человеческие реальные истории легли в основу абсолютно всех гениальных художественных произведений. А никак не бред «бери» «роллингов», «кингов» и прочих «новаторов». Например, «Анна Каренина» — история женщины, которая закончила жизнь самоубийством. «Свет в августе» Фолкнера — история парня, цвет кожи которого не устраивал нацистов, и он погиб от их рук. Это вершины в литературе. Искусство вечно, и оно вечно зиждется только на высоких человеческих ценностях, оно человеко-центрично, и при наличии трагедии в произведениях оно не убивает человека, а поднимает и укрепляет его в жизни, делая его жизнь радостней.

Мои истории о людях — тоже кажутся простыми, невыдуманными. Но за подачей этих историй, как и вообще в реализме, который является вершиной искусства литературы, стоит большая творческая работа. Чтобы основа истории, её материал, превратился в художественное произведение, надо много поработать, надо иметь соответствующее для этого образование, но главное, всё-таки, талант, можно это громкое слово заменить на способности, но не нужно, ибо талант и есть талант, это дар, который даётся настоящему писателю от бога. Когда человек одарён, он уже не выбирает, он не может выбрать никакого другого жизненного пути, никакой жизненной работы, кроме этой единственной: создания литературных произведений в формате искусства литературы.

В книге представлено всего пять историй. Но написано куда больше. Приоткрываю вам профессиональную тайну. Написано, не значит, закончено. Предстоит ещё работа над тем, что написано. Немало историй находится и на стадии замыслов, которые у меня имеют вид кратких записей, но по мере существования, по мере жизни этих именно замыслов, они обрастают новыми деталями и в деле создания образов, и в сюжетных перипетиях, дорабатываются и в аспекте философии и психологии. Когда это зерно превратится в росток, я получаю изнутри толчок и начинается довольно спонтанная выдача текста, не на компьютере, конечно, а от рук. Я пишу то правой рукой, то левой. Иногда текст бывает таким большим, утомительным для физической выдачи, что устаёт одна рука и принимается за дело другая. Двоерукость — это тоже дар божий в данном случае. Меня, от природы левшу, в советской школе очень правильно переучивали на правшу. Тот, кто понимает в психологии человека и в психологии творчества, знает, какое это колоссальное преимущество перед теми, кто пишут только одной рукой. Для писателя, конечно.

Черновых текстов немало, некоторые уже на стадии компьютерного набора, который я выполняю со скоростью профессионального наборщика текстов, но, в целом, работа над каждым произведением и далее идёт довольно медленно, и каждое произведение имеет не один вариант, а много, а правки литературного текста могут продолжаться уже и в вёрстке. Тут я не одинока. Лев Толстой имел конфликты с книгоиздателями именно на тему правок там, где их, по идее, уже не должно быть. Роман «Война и мир» имел десять вариантов. Не подражаю великому, но процесс одинаков, одна профессия — писатель. И я счастлива, что бог мне позволяет работать в этой именно профессии.

Татьяна Чекасина, писатель