Как стать Фениксом

Татьяна Форш, 2017

С муженьком своим я наконец-то разобралась, кто таков, как зовут, не будь я Василисой из рода Премудрых. И даже умудрилась его найти, но надо же было так случиться, что на самом интересном месте, у моего разлюбезного супружника обнаружился враг! Да ни какой-нибудь, а кровный. Который, страсть как, хочет лишить Никиту всего, в том числе и жизни! Но! Пардон! За какие прегрешения, и зачем начинать с меня??? Эх, придется и тут разруливать самой, не будь я Василиса Премудрая!

Глава третья

Феникс

Ужин прошел в натянутой обстановке. Марфа сидела мрачная как туча, неохотно ковыряясь серебряной вилкой в жарком, поданным на фарфоровой тарелке, Захар односложно отвечал на вопросы захмелевшего Еремея, который словно и не заметил царившей за столом атмосферы: пытался шутить со служанками и даже пару раз попытался затянуть песню про мороз.

Нет, с одной стороны Марфе повезло. Ну что было бы если бы она влюбилась в того же Захара? Мечтатель, философ, зануда. Да сбежала бы она от него или померла от скуки. А так, и романтика с большой дороги, и при положении, ну и главное достоинство — не пытается соперничать с Мафаней в плане мудрости. Да и куда ярмарочному воришке до принцессы из рода Примудрых?

Задумавшись, я даже не услышал его вопроса:

— Так что делать думаешь, Феникс?

— Что? — Я взглянул на Еремея.

— О чем задумался, говорю, сокол наш ясный? — ухмыльнулся он. — Не о планах ли на будущее?

— И о них тоже. — Не стал отнекиваться я. Только не уточнил, что планы уже обдуманы на триста раз. Теперь о них не думать, их делать надо!

— А чего надумал? — не отставал он. — По поводу доченьки моей единственной, а?

— Верну я ее. Не переживай, государь. — Я стиснул зубы. Вот надо же было на больную мозоль наступить и несколько часов на ней выплясывать. Видать с Мафаней эту новость не раз успели обсудить!

Стоп!

Время замедлилось.

А когда они узнали? И от кого? Ведь когда Марфа приняла меня за Пепельного, она попросила вернуть ей Василису и забрать себе ребенка! Неужели?! Как она могла сговориться с моим врагом за моей спиной?! Неужели она настолько не верит в меня?

— Верну! — Еще раз повторил я, взглянув Марфе в глаза. В ответ та невинно улыбнулась.

— Вот и славно! А давай, затек, мы с тобой за это и выпьем!

— Вот это дело, мать! — оживился еще больше Еремей, и поднял бутыль с самогонкой. — Чистый продукт! Проверено!

— Нет! — та поспешно вскочила. — За успех надо пить другое! Пойду, принесу вино двадцатилетней выдержки! Мой отец его поставил в год, когда была зачата Василисушка. Эх…

Шурша юбками, Мафаня вышла за дверь.

— Страх Марфы всегда заключался в том, чтобы не потерять единственного ребенка, — заговорил вдруг Веха. — Она боится повторить участь своей матери. Ведь когда погибла ее старшая сестра, королева сошла с ума. Финал вы знаете…

— Она бросилась на камни дворцовой площади. — мрачно кивнул Еремей. — После этого Мафаня и переселилась в ведьмин домик. Много воды утекло, пока она меня и себя простила, и согласилась вернуться во дворец…

— Поэтому, не надо ее винить в том, о чем ты думаешь, Ник. — Захар посмотрел на меня в упор. — Она не считает это своей виной. Зато угадай, кого она считает виноватым?

На этих словах дверь открылась и в залу вернулась королева, бережно держа в руке, затянутый в черный бархат кувшин.

— Ну… кому налить? — Она остановилась и с улыбкой оглядела нас. Еремей почему-то побледнел, икнул и отчаянно затряс головой.

— Не! Только не мне! Градус понижать — похмелье наживать.

Захар долго смотрел на кувшин и наконец решился.

— Я так долго был в забвении, что не хочу тратить ни секунды реальной жизни…. И потому отдаю предпочтение чистой воде, как и до твоего предложения, Марфа. Но это не потому, что не желаю возвращения твоей дочери…

— Да с тебя и взятки гладки, малахольный! Сколько тебя помню, ты всегда отдавал предпочтение воде! — отмахнулась Мафаня, и шагнула ко мне. — Ну, Феникс, за тебя, мою дочь, и твое слово!

Я смотрел, как пузатый бокал наполняет жидкость цвета крови и уже знал, что все не просто так. Просто знал! Все ингредиенты этого вина сложились в таблицу: вишня, немного миндаля, мед, трава чабера и… цветки лунной лилии. Той самой, от которой впадаешь в забытье на очень долгое время. Как-то раз, мы с Василисой имели возможность спасти от этой напасти жителей целой деревни…

Как давно это было…

— Ну что, зятек? За сбычу мечт?

Передо мной, в руке Мафани призывно закачался бокал.

Подготовилась… Кровавик камень не редкий. Да и цветки лунной лилии не смертельны. Главное принять противоядие до того, как ляжешь спать. Это в идеале. Сейчас у меня нет кровавика, а сообщать Марфе о том, что я знаю ее коварные планы, почему-то не хотелось. Явно не зря она все это затеяла.

Взяв бокал, я криво улыбнулся, глядя в глаза Марфы.

— За то, что произойдет, мечтаем мы об этом, или нет. — И одним глотком осушил бокал.

— Вот и славненько! — Она поднесла бокал к губам и развернулась, направляясь к своему креслу. — Ох, и крепкое вино получилось. Боюсь, не осилю!

Марфа вылила бордовую жидкость обратно в кувшин и поставила опустевший бокал на стол.

— Главное, что я осилил… — Не хотелось этого говорить. Само вырвалось. Внутри сплелись в один комок равнодушие, обида и пустота. Вселенная пустоты! И Марфа, Захар, Еремей… все эти люди стали бесконечно чужими, а в голове засел вопрос: что я тут делаю? Время уходит, как песок сквозь пальцы…

Я поднялся.

— Марфа… Ты обещала мне карту…

— Обещала! — тут же подскочила она и засуетилась рядом. — Но может лучше завтра? Пойдем, я провожу тебя к твоим палатям. Выспишься, отдохнешь… А завтра я тебя и провожу.

— И я пойду с ним. — Поднялся Захар. — Постели нам, Мафанюшка, в одних палатях.

На миг в глаза Марфы мелькнуло сомнение, и тут же на губах появилась заботливая улыбка.

— Конечно. Как знаете!

Палати достались нам почти что царские.

— Это Василисы спальня, — пояснила Марфа распахивая перед нами двери. — Я бы вас в гостевые отвела, да там уже сто лет никто не прибирался. Пылюги — тьма!

— Мы согласны переночевать тут! — прервал я ее оправдания. Предчувствие, что все не просто так — усилилось. — До завтра!

— Угу! — обрадовалась она. — Если чего нужно — все к вашим услугам. Слуг колокольчиком можно позвать, или в окно крикнуть. Наша спальня как раз под вашей.

Проводив Марфу взглядом, мы с Захаром шагнули в палати принцессы.

Они состояли из двух комнат. В первой стоял стол и два кресла, а так же имелся балкон, точнее метровый выступ, идущий вдоль всего этажа. У спальни Василисы он ограждался резным заборчиком, на котором вился вьюн, доверчиво поднимая лепестки к небу.

Спальня состояла из одной выкрашенной в белый цвет комнаты, в которой помещалась здоровенная кровать с балдахином да на окне цвели буйным цветом герани. А еще в уголке стоял сундук. Запертый. Жаль.

Я устало опустился на кровать. Огляделся.

Даже не верится, что именно здесь, почти всю свою жизнь жила та, о ком я мечтал. Мечтал, даже когда ее на свете не было. Мечтал и ждал…

— Феникс… — Захар заглянул ко мне, помялся у двери и решительно подошел. — То, вино… Тебе стало плохо именно из-за него…

— Мне неплохо…

–…потому что в нем… Что? Как? — До Захара дошло. — И тебя не клонит в сон? Нет головокружения?

— Нет, — я усмехнулся, глядя как на его лице, отображаются все оттенки искренней обиды, словно его обманули. Пообещали леденец и не дали. — И я знаю, что в вине Марфы была Лунная лилия.

— Но зачем же ты его пил?! — Веха сел рядом со мной на кровать. — У меня даже нет кровавика, чтобы тебе помочь…

— Захар… ты… Что ты помнишь из прошлого? — вместо ответа спросил я. — Нашу встречу в мире Мертвых помнишь? Или книгу Страха? Ты тогда сказал, что в ней много чего интересного написано…. Значит, ты ее читал. Ты помнишь что-нибудь из этого?

Веха испуганно нахмурился и когда до него дошел смысл вопроса, вдруг замотал головой.

— Ничего! Ничего не помню! Ворона только. А еще Марфу и родичей! И все! Ничего больше!

— Да ты успокойся! — Я сжал его руку. Холодную. Влажную от волнения. Или страха? — Просто покопайся в памяти. Она же не плоть, не истлевает. Если что-то знаешь, это навсегда. Даже перерождения не всегда блокируют память, а ты не переродился. Ты воскрес! Понимаешь?

— Нет! Я ничего не знаю! Вообще! — дернулся парень. Но я сцапал его и за вторую руку. Почти силой заставил успокоиться и попросил.

— Посмотри мне в глаза. И говори все, что придет на ум. Говорят, это помогает…

Несколько мгновений Захар старательно отводил от меня взгляд. Могу его понять. Смотреть на такое обожженное страшилище — то еще удовольствие.

Наконец он словно решился, и серьезно уставился мне в глаза. Какое-то время он молчал, а после заговорил.

— Когда сойдутся вряд четыре звезды, родятся четыре ребенка. Прелестных, как эти звезды. Они будут наделены силами огня, воды, воздуха и земли, чтобы править миром. И будет их правление вечным, если только в душу одного из них не проникнет одиночество. И призовет он к себе того, кто родился под светом черной звезды. И отдаст он ему всю свою любовь и дружбу. А после этого будет низвержен, лишен силы и памяти данной ему создателями. Так будет до тех пор, пока страх, одиночество и смятение будут прибывать в его сердце. До тех пор, пока очищающий огонь не сожжет его сердце дотла. И тогда будет повержен сын черной звезды, поселивший в нем этот мрак. Ой!

Захар часто-часто заморгал, словно приходя в себя.

— Это… что это я такое сейчас сказал?

— Судя по всему, какое-то пророчество… — хмыкнул я, сам пытаясь переварить услышанное.

— Нет! Это… Это… — глаза парня закатились, руки задрожали, а тело выгнулось дугой. На губах показалась пена. Не придумав ничего умнее, я навалился на него, с силой разжал зубы и сунул в рот уголок цветного покрывала. Надеюсь, Василиса мне простит.

— Захар, это всего лишь твои страхи. Их больше нет! Теперь нет! Ты жив и проживешь долгую и счастливую жизнь! Открой все воспоминания. Это нужно тебе! И только тебе! Чтобы ничего не осталось в темноте разума, вызывая страх!

Я почти кричал.

Надо же, как не вовремя я захотелось проверить слова жителей Лихомани, Ифрита и Ворона. Все они что-то не договаривали, отделываясь полунамеками. Вот и подумалось, если я действительно обладаю возможностями и силой, на которую они намекали, то смогу заставить Веха вспомнить из Страха хоть что-нибудь. Ведь читал! И наверняка знает то, что меня интересует!

Знал.

Захар еще пару раз дернулся и обмяк. Последний вздох сорвался с губ.

«Нет! Только не снова! Только не он! Ворон, ты обещал что поможешь! Прости, что снова обращаюсь к тебе, но я знаю что ты меня слышишь! Я никак не ожидал, что дойдет до смертоубийства! Как мне воскресить его? Он не должен умирать!»

На миг мне послышалось, как в эту безумную молитву, вплелось хриплое карканье, и голос Ворона весело произнес: «Просто пожелай, Златокрылый! Ты — мир! Только пообещай, что и это доброе дело мне зачтется, и не беспокой больше меня по пустякам!»

— Что?! И это все? — Я даже оглядел пустую комнату, словно этот птицеголовый стоял у меня за спиной. Перевел взгляд на безжизненное тело Захара, затем вцепился ему в плечи и со всей силы затряс. — Нет! Я тебя спас! Ты не должен умирать! Ты должен жить! Ты нужен мне, Захар! Живи!!!

Тихий кашель мне показался галлюцинацией, а затем голос Захара простонал.

— Ник, прошу! Оставь меня в покое! Если я упал в обморок, это не значит, что меня нужно еще и до кучи придушить!

Я отстранился во все глаза, глядя на живого товарища. Нет! Только не обморок. Он не дышал. Посинел как цыпленок и сердце не билось. Уж после стольких лет путешествий наемником научился различать кто живой, а кто нет!

— Ты что-нибудь вспомнил? — Я не отводил от него взгляд.

— А что ты хочешь знать? — Веха наконец-то отдышался и теперь с кривой улыбкой смотрел на меня. — Как я учился? Или может, как прохлопал книгу Страха? Хотя нет! Тебе наверное интересно как меня сожрал Ворон и я бесплотным призраком ждал того дня когда придешь ты? Хотя если честно, ничего я не ждал. Тогда я знал, что моя жизнь закончена. По крайней мере, та, прошлая жизнь.

Ух ты, а эксперимент-то удался! Вот интересно, сказать ему, что прошлых жизней у него уже целых две, или не надо? Вместо этого я уточнил.

— Книгу Страха! Ты вспомнил что-нибудь оттуда? Ты ведь ее читал, я знаю!

— Читал? — Захар вдруг искренне расхохотался. — Истинный Хранитель Страха знает каждую строчку книги наизусть!

Я прищурился, вглядываясь в его счастливую физиономию.

— Ты — истинный хранитель Страха?

— Кстати… — Он поднялся, выглянул в окно, полюбовался на закатное небо и, обернувшись ко мне, тихо спросил. — А где книга-то? Если ты спрашиваешь о том, что в ней, точно не у тебя…

— Она у Пекельного. — Выдохнул я, отвел взгляд и едва слышно добавил. — Вместе с Василисой. Поэтому… мне очень нужна твоя помощь!

— Узнать, что боится Пекельный? Или ты? — Захар старательно закрыл ставни, и, поманив меня за собой, вышел из спальни.

— Вообще, все, что касается нас двоих, — попросил я, садясь в кресло.

Захар закрыл дверь в спальню и тихо проговорил.

— Не хочется, чтобы этот разговор услышал кто-то еще. Хотя ничего из того что ты не знаешь я тебе не поведаю. То пророчество, или легенду, что я рассказал тебе чуть раньше, можно найти в твоей Лихомани, я уверен. Хотя, уверен что Пекельный уничтожил все труды вашей семьи. Ведь цель его ясна. Он хочет стать тобой и вдогонку получить этот мир, семью ну и, конечно же, Василису.

— Почему? — Огненные язвы, с которыми я почти научился справляться, вновь прорвали кожу на руках, освещая наши посиделки не хуже свечей. — Зачем ему она? Я думал, что он взял ее с собой, чтобы быть уверенным в том, что приду я.

— И это тоже! Но ее он забрал еще и потому, что взяв часть твоей сущности, он взял и часть твоих чувств. Понимаешь? Грубо говоря, она ему теперь не безразлична. А если предположить, что он прочел как справиться со своим страхом, так и вовсе — желанна!

— Что ты несешь?! Он — нелюдь! Он ее убьет! — Взревел я. Вскочил, даже не понимая, что в сумрачной комнате стало светло как днем, и попытался справиться с охватившей меня дрожью. — Жарко! Открой ставни!

— Ставни тебе не помогут, Феникс. Это твоя сущность просыпается. Вместе с твоими чувствами и твоей памятью. Как ты меня совсем недавно учил? Память — навсегда?

— Откуда этот свет?!

— Огонь солнца, что живет в тебе, рвется наружу. Твои язвы, это не язвы Пепельного. Его, огонь этого мира, сжигал, тебя — возрождает! Но… Прошу… Успокойся, Ник. — Захар подошел ко мне, осторожно взял за руку, и повел назад, к креслу. — Ты только устроишь здесь пожар, но вызвать свою изначальную сущность у тебя не получится…

Сияние начало таять, и все же полумрак не вернулся в комнату до конца. Он тянул к нам свои щупальца, но скрыть собой не мог. Мягкое свечение, от моего, как сказал Захар, возрождающего огня, точно куполом накрыло нас двоих.

Ладно. Действительно надо успокоиться и наконец-то узнать все!

Конец ознакомительного фрагмента.