Ведьмин крест

Татьяна Форш, 2017

Старинный амулет – массивный плетеный крест с изумрудным камешком – единственное, что досталось Соне в наследство от матери. Правда, девушка и думать забыла об украшении, пока оно не выпало из шкатулки после переезда из интерната в студенческое общежитие. Как раз с тех пор Соне начали сниться кошмары, будто переносящие в иную реальность. А ее нового знакомого Виктора стали преследовать большие неприятности. Соня уверена, что причина кроется в загадочном амулете, хоть Вик и считает иначе…

Глава 2

Вечер наступил незаметно. Весь день Соня наводила порядок в комнате. Помыла пыльные окна, расставила немногочисленные книги, разложила вещи. Полила забытый кем-то кактус. Распахнув чистые створки окна, полюбовалась на заполняющийся молодежью двор пятиэтажки.

Из головы не шли слова Маркизы. Попытка не пытка. Может, сходить? Если не понравится, она всегда может отказаться! Правда, Соня не уточнила, во сколько нужно приходить, но клуб-то ночной. Значит, вечером.

Взглянув на наручные часы — память от отца, она едва не присвистнула. Половина седьмого. Рано, конечно, для клубов, но! Пока она найдет это «Море», пока дойдет, сориентируется…

Черт! Пока оденется! Соня оглядела пыльное трико и видавшую виды футболку. А во что переодеваться-то? Она и по клубам никогда не ходила. Бог его знает, какой там дресс-код!

Подойдя к облезлому, крашенному белой краской шкафу, она распахнула скрипнувшие дверцы и принялась разглядывать вещи, которые только что аккуратно сложила. Нда… и выбрать не из чего. Джинсы, три футболки, белая блузка, светлые брюки и строгий костюм для универа. Перемерив все вещи и уже успев как следует в разных выражениях вспомнить Маркизу, подкинувшую ей такую головную боль, Соня, окончательно распсиховавшись, решила плюнуть на дресс-код. Натянула узкие голубые джинсы, выгодно подчеркивающие ее стройную фигурку, надела черную футболку с логотипом популярного напитка и, обув кроссовки, вышла из комнаты. Главный ее дресс-код — красота, доставшаяся от мамы. Длинные темные волнистые волосы окутывали ее как шлейф, а черные ресницы и брови в сочетании с пронзительно-яркой зеленью глаз не требовали никакой косметики.

На улице было еще по-летнему жарко, но лучи заходящего солнца уже не опаляли, ласкали ее смуглую кожу. Легкий ветерок тут же запутался в непослушных волосах, распушил, добавил объема, отчего все взгляды парней, сидевших во дворе, оказались прикованы к Соне, заставив ее смущенно прибавить шаг.

Выйдя на остановку, она растерянно принялась искать на маршрутных указателях подошедшего автобуса Морской проспект. Интересно, где такой находится? Пропустив несколько маршруток и автобусов, Соня не выдержала и подошла к сидевшей на лавочке женщине.

— Извините, не подскажете, какой маршрут идет до Морского проспекта?

Та удивленно смерила ее взглядом.

— Не местная?

— Местная. Только никогда в этой части города не была! — смущенно улыбнулась Соня.

— Ясно, — снисходительно кивнула та. — Перейди дорогу и иди через лесопарк к набережной. Это и есть твой Морской проспект. Студенты так набережную называют.

— А ночной клуб «Море»? — насторожилась Соня.

— Обычный клуб, — усмехнулась тетка. — Только располагается на старой посудине. Иди на звуки музыки — не ошибешься.

— Спасибо! — Соня развернулась и направилась к светофору.

Ну, Маркиза! Ну, зараза! Нет, чтобы сразу все объяснить! Соня, конечно, знала, что универ находится неподалеку от набережной, но не могла же она знать все ночные клубы в этом районе! Хоть бы намекнула, адрес сказала, уточнила, где искать…

Яхту она увидела сразу. Точнее, ржавую посудину советских времен, большую и неповоротливую, вросшую в прибрежный ил. Правда, владельцы этого так называемого клуба попытались добавить ему лоску, выкрасив металлические бока в золотистый цвет, на фоне которого красовалась надпись «Море», и даже изобразив на рубке, выполнявшей роль парадного входа, граффити с акулами, резвившимися у берега моря, где вдали плыла гордая бригантина. А может и не бригантина, а пиратский бриг… Не суть важно. Главное, что Соня наконец-то добралась!

У мостков, ведущих прямо на борт «Моря», толпилось человек десять. Разношерстная компания из ярких девиц в супермини юбках, парней в шортах и майках, джинсах и футболках, с гитарами и без, и нескольких местных денди, одетых с иголочки даже в такую жару. На небольшой парковке яблоку негде было упасть из-за модных «Мазерати», «Феррари», джипов и «Мерседесов», между которыми затесались скромные потертые «Тойоты», «Нивы», байки и «Жигули».

Подойдя ближе к тусовавшейся у яхты группе людей, она заметила стоявшего у мостков громилу в костюме.

«Видно, местный секьюрити», — мелькнула мысль.

— Здрасьте. — Подойдя к нему, улыбнулась Соня самой приветливой улыбкой, на какую только была способна. — Я по поводу работы.

— Поломойку вчера взяли, — буркнул тот, даже не взглянув на нее.

Поломойку? Интересно, Маркиза и тут пошутила, назвав работу творческой?

— Я, кажется, ошиблась, но мне подруга говорила о творческой работе, — уточнила лишний раз Соня.

— Творческой? — Громила наконец-то удостоил ее внимания и даже снял темные очки, сально разглядывая ее маленькими глазками. — А, ну тогда другое дело! Экзотанцы?

— Наверное… — Она пожала плечами, пытаясь догадаться, в чем заключаются экзотанцы. Может, в тамтамы нужно бить или румбу выплясывать? Да какая разница! Главное, чтобы заплатили.

— У тебя все шансы попасть туда, куда хочешь, с такой-то мордашкой… — Секьюрити похотливо ей подмигнул и даже провел здоровенной потной лапой по подбородку девушки. — Жаль, что я не продюсер.

— Можно мне тогда уже войти? — Соня едва не передернулась от отвращения, но стерпела. Только не хватало, чтобы этот громила ее в отместку не впустил!

— Нужно! — Он услужливо открыл дверь в рубку. — Вниз по лестнице в зал и прямо до сцены. Беги, пока все номерки на сегодня не расхватали.

Соне не надо было повторять дважды. Буркнув «спасибо», она бросилась вниз, откуда навстречу ей с несокрушимостью штормовых волн летела танцевальная музыка.

Толкнув дверь, она шагнула в довольно большой зал. Из-за мелькающих огней и полумрака было трудно разглядеть все подробности обстановки, но кое-что она все же заметила. Например, уютные диванчики, столики с прозрачными раковинами, выполнявшими роль светильников, барную стойку у противоположной стены, а по центру невысокую круглую сцену, окруженную с двух сторон спускавшимися в зал ступенями. С краю сцены стояла одинокая диджеевская вертушка, рядом с ней ударная установка, а по краю сцены расположились динамики.

Интересно, где тут раздают «номерки»?

Но особо озадачиться этим вопросом ей не дали.

— Эй! Ты кто такая, звезда моя? — Внезапно ее за плечи обняли чьи-то руки. Поспешно развернувшись, она уставилась на высокого, упитанного коротко стриженного парня. Его курносая мордаха излучала дружелюбие и готовность помочь.

— Вик?

— Не-е-е… Ни разу не Вик!

— А где Вик?

— Ты что, одна из его протеже?

— Что?!

— Еще и глухая? Где он тебя, бедолага, подобрал? — здоровяк улыбнулся, окончательно превратившись в душку-парня, и отвесил комплимент: — Хотя с такой внешностью, как у тебя, можно не париться о том, что ты не слышишь тот бред, который несут некоторые местные уроды!

— Извините, но, по-моему, вы говорите на наречии провинции Цунь, а я, к сожалению, там была лишь проездом, — не выдержала Соня. Трудно быть в наше время интеллигентом. Порой некоторые, особо нецензурные ругательства так и лезут в голову, чтобы вот-вот сорваться с языка, но секьюрити под названием «воспитание» просто не дает этого сделать.

— Мне кажется, или ты только что назвала меня… гм… балаболом? — Парень так восторженно вытаращился на нее, что Соня даже засмущалась.

— Я действительно немного не поняла… Знакомая сказала, что я смогу тут заработать, а я даже не знаю, как. Она посоветовала спросить Вика.

— А как знакомую зовут? — вдруг насторожился тот.

— Маркиза. Точнее Анжелика.

— Все ясно. Эта наша местная звезда… Точнее, она так считает! Ну, пойдем? Попробуем найти тебе место. А ты пока думай, чем народ удивлять будешь. — Здоровяк развернулся и засеменил к сцене. Соня еле поспевала за ним. Они поднялись по ступеням. Оказавшись на сцене, парень юркнул за плотные черные шторы. Соня шагнула следом и оказалась в самой настоящей ложе с двумя кожаными диванами, столиками, светильниками-картинами. Еще тут были компьютеры, две ЖК-панели, на которых просматривались разные части зала и лестница. Но самое главное, стена, отгораживающая эту комнату от суеты клуба, была из темного стекла. Отсюда открывался прекрасный вид как на сцену, так и на стоявшие внизу столики для гостей. — Заходи, будь как дома.

Заметив ее настороженный взгляд на собиравшихся внизу завсегдатаях клуба, он снисходительно улыбнулся.

— Они нас не видят. С той стороны для всех просто черная стена. Удобно…

Он раскрыл лежавший на столе толстенный журнал и, взяв лежавшую между страниц ручку, торопливо принялся его листать. Наконец, обернулся к Соне.

— Сегодня на три часа. Пойдет?

— На три чего? — нахмурилась та.

— На три ночи!

— Что — на три ночи? — Нехорошее предчувствие зашевелилось где-то в районе желудка. Не надо было сюда приходить!

— Ну, откуда я знаю, что ты там умеешь? — Похоже, здоровяк удивился. — Петь, танцевать, фокусы показывать, в конце концов! Или, может, ты дрессировкой занимаешься? Например, тараканов!

— Почему тараканов? — На Соню будто вылили ушат ледяной воды. Она готовилась ко всему, начиная со стриптиза. А тут… танцы? Фокусы?

— Потому что, судя по тебе, звезда, их у тебя в избытке, — фыркнул шутник. — Ты вообще откуда упала?

— Из универа!

— Да тут почти все из универа! Кто во что горазд! Но в основном одноразовые. Бабло срубят и пропали.

— А тут, простите, что? Лавка талантов?

— Ну… знаешь «Камеди клаб»? На американский манер. Здесь можно все! Комические монологи, песни, танцы, интересные номера… Грубо говоря, у нас тут свободный микрофон. Кто-то почти каждый день приходит. Деньги-то нужны. Или, может, ждут, что их заметят продюсеры.

— А за что деньги платят? И кто?

— В основном гости нашего клуба. Если выступление зацепило, поднимают руку, и к ним подходят наши работники, берут гонорар. Пятьдесят процентов выступающему, пятьдесят забирает клуб. За вечер, если много номеров, можно прилично поднять.

— Значит, я должна подготовить номер или песню, записаться по времени и выступить? — Картина наконец-то начала проясняться. Еще некоторые нюансы оставались в тени, но… всему свое время!

— Точно. Можно несколько песен или номеров. Удивительно, почему тебя Маркизка не просветила?

— Потому что яблоки мои хомячила, — не сдержала улыбки Соня. — Видимо, когда у нее работают челюсти, мозг переходит в режим ожидания!

Парень несколько секунд пялился на нее, переваривая заявление, и вдруг залился таким искренним смехом, что Соня не выдержала и рассмеялась тоже. Боже! Как все просто и здорово оказалось! А она боялась сюда идти! Ну и пусть, что нет ни номера, ни песни. Зато она все узнала. Теперь надо подготовиться и вернуться! И можно приходить хоть каждый день!

— Неужели такое возможно? — отсмеявшись, поинтересовался он. — Чтобы и красота, и ум в одном флаконе?! Ты однозначно Вику понравишься. Только… — Здоровяк помолчал. — Будь с ним осторожна. Сама понимаешь — богатство портит людей. А он у нас тут типа за главного. Сын хозяина клуба, местного олигарха Кондратьева. Знаешь такого?

Соня искренно помотала головой.

— И правильно! Меньше знаешь — проще жить! Так что? Ставить тебя на три?

— Я лучше завтра приду. Подготовлюсь.

— Ну, как знаешь! Можешь и завтра. Хоть каждый день. Многие так и ходят. Как придешь, поднимайся сюда. Спросишь Вика или меня. Я — Стас. И диджей, и звукооператор, и администратор.

— Очень приятно. Соня. — Она уже без стеснения пожала протянутую им мягкую ладонь. — Ну, я тогда пойду?

— Иди. А лучше вон, за кулисы прогуляйся. Посмотри, как наши звездочки трясутся — готовятся. Через полчаса вечер начнется, народ оживится, узнаешь, как тут все устроено. Так сказать, морально подготовишься.

— А можно? — Соня взглянула на постепенно заполняющийся гостями зал.

— Нужно. И вот. Держи. — Он протянул пластиковую карту, на которой было написано: «Море» бонус пять тысяч. — Развлекайся. Сегодня ты наша гостья.

— Что это?

— Бонусная карта. Сегодня ты по ней можешь купить еды и напитков на пять тысяч. Мы время от времени такие разыгрываем. Подарки от клуба.

— Ой, не надо! — тут же покачала головой Соня. — Я лучше потом. Когда заработаю.

— Это просто презент от меня. Без намеков. — Стас снова всучил ей в руки карту и стал серьезным. — Я же вижу, что ты на мели. Деньги клуба. Мне не жалко. Ну, а если такая принципиальная — заработаешь, отдашь!

— Ладно. Так можно. — Соня взяла карту и, повертев ее, сунула в карман джинсов. — Спасибо, Стас.

— Всегда пожалуйста! — Подмигнул тот и тут же потерял к ней всяческий интерес.

Соня бочком выбралась из святая святых на сцену и замерла, разглядывая забитый битком клуб.

Ох ты, божечки, да как же тут выступать? Страх-то какой!

Первым делом ей нестерпимо захотелось вернуться к Стасу и отдать ему карточку. С одной стороны, деньги нужны! Пусть не наличка, зато несколько дней она спокойно сможет перекусывать здесь. Но, с другой стороны, чем отдавать? Ведь пообещала же! Только пообещала она до того, как поняла, насколько страшно стоять на сцене перед таким количеством народа!

Ее раздумья прервала стайка молоденьких девчонок в прозрачных газовых шароварах и цветастых лифах, скорее выставляющих все напоказ, чем скрывающих. Раскованно, словно были одеты в самую обычную одежду, они прошли мимо нее за кулисы, звонко переговариваясь и смеясь.

— А ты что, новенькая? — задержалась возле Сони одна из девушек. — Заблудилась?

Соня неловко пожала плечами.

— Можно и так сказать.

— Первый раз? — Вдруг подмигнула девчонка и, сцапав ее за руку, потащила за собой, за тяжелые портьеры, куда яркими птицами уже упорхнули ее товарки.

— Я, вообще-то, собиралась уходить… — заартачилась Соня, но девица не обратила на это никакого внимания.

— Уйти никогда не поздно! Не трусь! Не так все страшно, как кажется! Забей!

И Соня вдруг последовала ее совету, отбросив свои страхи и терзания. Действительно, не разбив яиц, не сделать яичницу.

Закулисье оказалось совершенно другим миром. Узкий, раскрашенный граффити коридор с несколькими дверьми был и гримеркой, и репетиционной точкой, и курилкой, где общались, переодевались, готовились парни и девушки. Соня насчитала двенадцать человек. С ней тринадцать. Ох, не к добру все это…

— Светка, ты кого привела? — Тут же не оставили без внимания ее появление две белокурые, похожие как две капли воды, девушки.

— Новенькая? Как зовут?

— Соня… — улыбнулась та и пожала плечами. — Не знаю. Может, и не новенькая. Так, просто зашла посмотреть.

— Из универа? — Понятливо улыбнулась одна из сестер. — Тогда надолго. Здесь можно неплохо заработать. Сама понимаешь, на стипендию не прожить.

— Ага! Все тут будем, — усмехнулась другая и представилась: — Юка. А это моя сестренка — Злюка. Мы с математического.

— Ага. Полгода поголодали, подсчитали, что к чему, и уже три года тут зависаем. С девчонками создали несколько танцевальных номеров и выступаем строго в среду и в пятницу. Пару раз даже на телевидении засветились. Если повезет, Вик пристроит в шоу-балет, и тогда будем в шоколаде!

— Так что вступай в наши ряды, — подытожила Светка. — У тебя номер есть?

— Нет пока. — Соня еще раз с любопытством оглядела закулисье.

— Можешь к нам пойти. У нас как раз Жанка ногу сломала, вакансия свободна, — хлопнула ее по плечу Злюка.

— Не… я по танцам не мастер, — Соня вежливо отстранилась. — Я больше петь люблю. На пианино играю немного.

— Понятно. — Тут же потеряли к ней интерес сестры и, прежде чем отойти, посоветовали: — Тогда к парням в группу попросись. Или гитару осваивай, если, конечно, синтезатором не разжилась. У нас тут а капелла не приветствуется.

Соня в ответ только пожала плечами. Играть на гитаре она умела. В интернате девчонки научили. Жаль, что никто из выпускниц-подруг не пошел по ее стопам. Быть учителем нынче не престижно…

— Так! Вы почему еще тут? — За кулисы заглянул Стас. — Кто первый по списку? Пять первых номеров — остаетесь, остальные за столики участников! Нечего под ногами путаться!

Группа танцовщиц, две незамеченные Соней девушки, а вместе с ними и парни с гитарами послушно потянулись на сцену. Остались только те, кто открывал сегодняшний вечер.

— И ты иди с ними. — Стас махнул растерянно топтавшейся Соне. — Недалеко от входа, рядом со сценой есть специально отведенное место для участников. Посиди там. Посмотри.

Где искать это место, Соня даже не представляла, поэтому просто последовала совету и выбежала из-за кулис, чтобы успеть заметить, куда направилась группа уже знакомых девчонок.

Сбоку от сцены, почти у входной двери, как и сказал Стас, действительно стояло четыре небольших диванчика, где и разместились все ожидающие своего выступления участники. Примостившись на крайний, Соня наконец-то смогла выдохнуть за весь суматошный вечер.

— Эй, мадама, хай! — Рядом с ней плюхнулся стриженый, весь в татуировках парень. — Новенькая?

Соня едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Как ей уже успел осточертеть этот вопрос!

— Старенькая!

— Да ладно! Не видел я тебя раньше! — Тот явно не понял смысл ее ответа. — Я тут уже два года! Почти всех знаю!

— И что, за два года не нашел спонсоров? — Соня снисходительно посмотрела на него, но парень и на этот раз не понял ее насмешки.

— Да не, но я и не тороплюсь! Мне еще три года учиться!

— А что делаешь? Песни поешь? — Интересно, а если она серьезно будет у него спрашивать, он от нее отстанет?

— Иногда комические монологи читаю. Иногда сценки ставлю, — оживился парень от такого интереса. — Думаю, когда универ закончу, пойду на актера учиться.

— Ну да, — хмыкнула Соня. — С таким-то опытом!

— А я про че?! — Парень расцвел от догадливости новой знакомой и хотел добавить что-то еще, но требовательный голос со сцены заставил его замереть.

— Дамы и господа! Приветствую всех вас в клубе «Море»! Наслаждайтесь стихией позитива и радуйтесь жизни на всю катушку-у-у! — провыл Стас и под бурные аплодисменты скрылся за занавесью потайной комнаты, в которой сегодня Соне уже довелось побывать. На его место вынырнул юркий длинный парнишка и выпалил:

— Экзотанцы! Группа «Колибри».

На сцену выпорхнули оставшиеся в закулисье девчонки в белых длинных, почти монашеских платьях и под ритмичную музыку начали вытворять такое…

Так вот что значит — экзотанцы! Соня не знала, куда девать взгляд, когда эти двое принялись учинять на сцене нечто совсем неприличное. Почти полностью оголились. Полоски, оставшиеся у них на бедрах в завершение танца, трудно было назвать одеждой!

Рассматривая пол, она даже не заметила, как танцовщицы сбежали за сцену, а в зал к отдыхающим выпорхнули четыре девицы в строгих черных платьицах, которые украшали белые фартучки. В руках у них были шляпы. Они принялись останавливаться у столов, дожидаясь заслуженного гонорара для первых участниц.

— Эти всегда много зарабатывают, — шепнул сидевший рядом музыкант. — Видала, чего вытворяют? Их любой стриптиз-клуб с руками оторвет, а они тут вертятся. Кажись, дошкольницы. Я там их видел.

— Что значит — дошкольницы? — удивленно покосилась на него Соня.

— Факультет дошкольного воспитания, — пояснил тот и восторженно принялся тыкать пальцем, указывая на сцену. — Ща будет что-то с чем-то!

Соня подняла взгляд и выгнула бровь, узнав в следующем выступающем нахального блондина из маршрутки. Как же его звали?

— Витек! Ща сбацает! — тут же напомнил имя парня восторженный сосед и засвистел.

Соня с любопытством уставилась на выступавшего. Все та же майка, порванные на коленях джинсы. Улыбнувшись голливудской улыбкой, он перекинул через шею ремень гитары и, зажав первый аккорд, провел, лаская, пальцами по зашелестевшим струнам.

— Вы все меня знаете. Или не все. Или не знаете. Не суть! Кто-то меня видел. Кто-то обо мне слышал. Не важно. Главное, что вы почувствуете, услышав мой голос, уловив мои эмоции, осознав слова…

А дальше Соня исчезла. Она просто растворилась в водовороте песни, которая захлестнула ее как девятый вал…

Я расскажу тебе, как ночь бездарна, Как тьма жестока и тревожно жить. Но среди рвов и шрамов легендарных Умей прощать, прощаться и любить. Умей не помнить ад чужой измены, Умей не верить в хмарь ненастной лжи. Забудь о боли, что течет по венам, Отсчитывая дни как этажи. Не важно, было это или будет. Не важно, надо это или нет. Я знаю: вы меня простите, люди, Спустя годины разноцветных бед. Я знаю, ночь рассветом обернется, И в бездну адову низвергнется навек, Но что мне делать, если сталь не гнется, И если снова плачет человек? Я жизнь отдам, чтобы летели мысли, Чтобы взрывались патокой слова. Но почему, с тоской и укоризной, Опять глядят свинцовые глаза…

Как точно, четко, выверено и… больно!

Соня поняла, что не в силах сдержать навернувшиеся на глаза слезы. Все это, то, что живет в его песне, она уже пережила. Вопросы так и остались. Ответов нет и скорее всего никогда не будет.

Даже не подумала бы, что у красавчика из маршрутки настолько глубокие мысли и чувства. Вот только… их как будто бы никто в этом зале не понял. Песня закончилась, гитара прошелестела на прощание серебряным вздохом, но только никто не побежал по рядам собирать гонорар. Словно изначально все договорились, что эта песня ничего не стоит!

Нет! Так не должно быть! Это несправедливо!

Соня решительно окликнула девушку, несущую в ложу администрации собранный гонорар танцовщиц.

— Извините! Можно вас?

Девушка удивленно обернулась, смерила Соню раздраженным взглядом, но все же подошла.

— Что-то хотели?

— Да! Передайте эту карту исполнителю, который только что выступал. — Она без сожаления положила в шляпу пластик с подаренными пятью тысячами. — Я очень хотела бы оценить его исполнение, а никто не подходит.

— Но… не надо!

— Я хочу! Передайте ему эту карту! Только не говорите от кого! Пожалуйста!

— Мы принимаем только наличные! — Девица сделала последнюю попытку отвертеться, но Соня даже слушать не стала. Поднялась.

— Я понимаю почему. Карта не делится, но думаю, что этот парень сможет отдать половину клубу, как только заработает наличные. И случится это, как мне кажется, очень скоро!

На этот раз девица не стала возражать, только кивнула и направилась к сцене, с которой спускался Виктор. Соня дошла до двери и обернулась. Она увидела, как девица подошла к нему и, указав на нее, что-то произнесла. Парень взял в руки ее презент. Последнее, что Соня увидела, был его удивленный и… растерянный взгляд.

Видимо, за такие песни его тут не очень-то жалуют. Сейчас обыватели не любят думать и чувствовать… Жаль…

Соня вышла из клуба и, спустившись на набережную, направилась в общежитие. Охрана пускала лишь до одиннадцати, а если верить часам на стене клуба, сейчас было около десяти. Успеет до закрытия. В этом она и не сомневалась. У нее впереди ночь, чтобы написать песню и отрепетировать ее до завтра.

Она вернется сюда.

По-любому!