Во имя прави

Татьяна Трубникова, 2019

Что есть правь? Правда. Одно из главных слов в нашем языке. За правду и умереть не жаль. Правда – это основа нашего бытия и сознания. Глубинного сознания, которое переходит из поколения в поколение. Православие – правь славить, правду, закон Бога. «Правый», «правильный», «право», даже «справный» – слов на основе этого корня много в языке! Эти рассказы – личная правда автора. Но герои показаны в поисках своего пути, своей прави, жизнь открывает им глаза на прошлое и настоящее.

Варенье

Рождественское

В 1947 году дяде Коле, моему соседу, добрейшему человеку, было только семь. Голод. Жили трудом и надеждой. Но им-то, ребятне, что? Одна радость — улица.

И всегда сверлит мысль: где бы перехватить поесть? Хоть что-нибудь.

Выбегали во двор с кусочком черного хлеба, душистого, пропитанного подсолнечным маслом и посыпанного крупной солью. Первым делом кричали: «Сорок один — ем один!» Потому что если не успеешь, «Сорок пять — всем давать!»

Быстро таял кусочек хлеба, оставляя по себе запах масла и сосущий голод под ложечкой.

Улица Рабочая тогда была вся одноэтажная. А на самом углу с Комсомольской стоял длинный барак. В нем дядя Коля и жил. Вокруг — частные дома с садами.

Поповну, их соседку, звали Варвара Васильевна. Ее-то сад с налитыми яблоками, тяжелым подсолнечником и кислой вишней и был предметом постоянных голодных помыслов их компании.

Однажды его друг Лешка, сидя в траве, потихоньку вылущил из подсолнечника все семечки. А Танька на другой день с огромным трудом отвинтила эту же головку. Радовалась, когда тащила ее в подоле! Развернула на воле — а подсолнух-то пустой! Ну и смеялись же все!

А однажды они набрали в поповском саду целый мешок яблок. Маме сказали, что нашли пустующий дом на другом берегу Пахры. И попросили продать яблоки на рынке. Мать встала в Красных рядах. И вдруг подошла поповна-соседка. Покачала головой:

— Хороши яблочки. Даже на мои похожи. Надо же!

И ушла.

Ох и досталось же дяде Коле в тот же вечер! Ох и лупила его мать, и лупила! По всему дому гоняла. Он бегал, плакал, вопил благим матом. Знал: за дело. Мать выбилась из сил. А он спрятался в сарае во дворе. И пока не стемнело, грозил оттуда кулаком ненавистному дому поповны.

Следующий день и вовсе был пыточный. По всей улице шел такой сладкий яблочный дух, что у детей дыханье перехватывало. Поповна варенье варила. На Яблочный Спас.

Пролетели летние денечки. Опустел поповский сад. Принакрылся сугробами. Одно развлечение: санки да снежки. Только холодно. Есть с мороза ох как хочется! Кажется, слона бы съел! Никогда дядя Коля себя сытым не помнил.

Новый год прошел. Никак. В школе выдали два зеленых мандарина. Чудо невиданное! Кислятина. Запах один. Поповские яблочки вкуснее.

Рождество не справляли. Нельзя. Почему? Все церкви закрыты, кроме одной — Троицкого Собора. Раньше видна она была — со всех сторон. А теперь застроили ее домами. Никто не ходит. Хоть и говорят: «Рождество, Рождество…» Дяде Коле все казалось в этом что-то чудесное. Загадочное. Тайна какая-то… Потому что все о нем знают, думают, но никто ничего не рассказывает… Хотел он было мать расспросить, да передумал…

В тот же вечер, когда вся семья была дома, пришла поповна к ним в гости. Они особенно не знались, и мать удивилась. В руках Варвара Васильевна держала большую банку яблочного варенья.

— Кушайте на здоровье. С праздником.

Поклонилась и ушла.

— Спасибо, матушка, — прошептала мать.

Она так посмотрела на сына, что он не смог выдержать ее взгляда. Убежал, ревя:

— Она нарочно! Нарочно!!! Попопна-клоповна…

Он долго не прикасался к подарку. Не мог. Как мать его ни потчевала. Но потом все же не устоял.

Так вот что такое Рождество.

Варенье было вкусное.