Королева цветов

Татьяна Тронина, 2004

Стоило ли Гале так рисковать из-за Данилы? – много раз спрашивала себя девчонка. И неизменно отвечала себе: да, стоило! Она стремилась помочь ему потому, что любила…Ей было неважно даже, что парень признался в том, что его мысли заняты незнакомкой по имени Лилия. Пусть он мечтает о прекрасной Лилии, думала Галя, а она будет бескорыстно помогать несчастному изгнаннику – ведь наглые жулики Фикусовы, продюссеры матери Данилы, известной певицы, обвинили его в краже полумиллиона рублей! Об этом говорят по всем телевизионным каналам. Мальчишка вынужден скрываться, его ищет милиция. А он виноват лишь в том, что случайно обнаружил тайную бухгалтерию Фикусовых и понял: они беззастенчиво обкрадывают его мать и других артистов!.. У Гали созрел план спасения Данилы и разоблачения преступников. Она поможет влюбленному не в нее парню, а дальше – будь что будет!..

Глава 3

Тайна старого дома

— Добрый день! — растерянно произнесла Галя — ничего другого ей в голову просто не пришло.

— Ты кто? — встревоженно, сердито спросил парень и, высунувшись в окно, быстро осмотрел окрестности. — Ты одна тут?

— Одна… — решительно кивнула Галя. — Я тебя напугала?

Незнакомец сердито хмыкнул и снова сел за свой ноутбук.

— Я, кажется, гостей к себе не приглашал! — недовольно произнес он, уставившись на экран.

«Не слишком вежливый товарищ… — подумала Галя. — Вава должна дать ему несколько уроков по этикету!»

— А ты кто? — спросила она, садясь на подоконник. Уходить она не собиралась. — Меня Галей зовут, я в соседнем доме живу — ну, в том, что за каменной стеной…

— Да знаю… — мрачно ответил парень.

— Откуда? — удивилась она.

— Видел вас как-то… Ну, тебя и твою бабушку.

— Это не бабушка, это моя гувернантка, — объяснила Галя. — Но это ничего не значит — она мировецкая тетка!

— Кто? Гувернантка? — вытаращил глаза парень, обернувшись. — Вот уж не думал, что такие еще в природе встречаются! Ты что, дочь олигарха?

— Нет, — пожала плечами Галя. — У меня самые обычные родители. То есть на самом деле они не такие уж обычные, но «олигархами» их назвать нельзя. Да ты-то кто?

— Данила… — буркнул он, окидывая Галю недоверчивым взглядом. — Меня Данилой звать. Фамилия — Громов. Слушай, ты, как тебя там…

— Галя, — подсказала она.

— Ну да, Галя… ты вот что… ты никому не говори, что тут меня видела.

— Почему? — усмехнулась она. У этого Данилы были темно-карие, мрачные глаза. Галя вдруг вспомнила, что видела однажды такие — в зоопарке, у загнанного в клетку гепарда. Тот вот так же смотрел из-за решетки на людей — хмуро и с раздражением. И еще с тоской…

— Не говори, и все! — разозлился он. — Я тебя как человека прошу!

— Хорошо, — коротко ответила Галя. «Наверное, из дома сбежал, — решила она. — Такое бывает иногда». — А ты тут один?

— Один… — буркнул парень. Судя по всему, он понял, что просто так Галя от него не отстанет.

— Одному тяжело… Слушай, а что же ты ешь? — вдруг озарило Галю.

— У меня запасы. — Он встал, открыл дверцу старого шкафа. Там на полках лежали банки с консервами, сушеные хлебцы, куча шоколадных батончиков… — От голода не помру. Я тут уже две недели. Ничего так, жить можно. Я, когда запасы кончаются, на станцию отправляюсь — там магазинчик есть.

— Это ж километров десять, не меньше! — удивилась Галя.

— У меня мотоцикл.

— Ты умеешь водить?

— А что такого… Слушай, ты чего ко мне привязалась, а? Тебя там твоя гувернантка случайно не заждалась?

Галя встрепенулась — точно, Вава ее уже ищет!

— Заждалась, — сказала она, спрыгивая на землю с подоконника. — Ладно, до встречи!

Данила ей ничего не ответил. Новому знакомству он был совсем не рад.

Напевая, Галя побежала обратно к дому.

Настроение у нее было отличное. Хоть этот самый Данила особой общительностью не отличался, с ним, наверное, все-таки можно было подружиться. Что-то в нем вызывало доверие, но что именно — Гале пока было непонятно…

«Зайду к нему завтра утром, — решила она. — Сегодня вечером вроде как неудобно — скажет, что надоела уже, а вот завтра — в самый раз».

У ее нового знакомого была какая-то тайна. А Галя неразгаданных тайн не любила!

…Вава бегала по участку и громко звала свою подопечную. В ее голосе Галя уловила беспокойство. Она быстро перелезла через каменную стену и выскочила навстречу гувернантке:

— А вот и я!

— Где ты была, Галочка? — запыхавшись, воскликнула Вава. — Фу ты, слава богу, нашлась… Я тебя по всему участку ищу!

— А я пробежку сделала, а потом решила в прятки поиграть. — Галя подскочила к ней и обняла. — Ты напугалась?

— Конечно! Кстати, Галя, со взрослыми не стоит начинать игру, заранее не предупредив их.

— Больше не буду, честное слово!

На следующее утро зарядил дождь.

Небо заволокло серыми низкими облаками до самого горизонта, и, казалось, этому дождю конца-края не будет.

«Ну вот! — с огорчением подумала Галя. — Мой визит к таинственному Даниле Громову откладывается на неопределенное время!»

Она надела наушники и включила диск с записями Элизе.

Как уже говорилось, это была любимая Галина певица. И каждый раз, слушая ее, Гале казалось, будто Элизе разговаривает с ней.

Вот и сейчас она пела балладу про осень, дождь и несбывшееся свидание. Что-то невероятно печальное и нежное — словно Элизе знала, о чем сейчас думает Галя. «Хотя, конечно, свидание тут ни при чем, — все-таки сделала небольшую поправку Галя. — Свидание бывает с тем, кто нравится. А мне этот Данила не то чтобы не нравится — нет, как раз наоборот, он кажется мне хорошим парнем… Но у нас же с ним не роман, нет!»

Голос у Элизе был особенный — бархатный и тонкий, не похожий ни на какие другие голоса. Пела она по-русски и вроде не особенно сложные тексты, но иногда Гале казалось, что она слышит в наушниках нечто неземное, словно певица спустилась с другой планеты.

Когда Вава впервые услышала Элизе, то сказала, что у той что-то не в порядке с дикцией. Ну, вроде бы надо четко проговаривать слова, чтобы все понятно было.

— Она что, иностранка, что ли? — строго спросила тогда Вава. — Я половины слов разобрать не могу! Она и картавит, и шепелявит, и придыхание делает там, где его быть не должно…

— Ничего она не шепелявит! — возмутилась тогда Галя. — Просто у нее стиль такой!

Гале эта небольшая неразборчивость, наоборот, очень нравилась.

Она, не снимая наушников, потянулась за ярко оформленным постером, лежавшем на столе, и принялась разглядывать фотографию своей любимой певицы.

Галя мечтала стать похожей на нее. У Элизе были абсолютно белые волосы, коротко стриженные и взлохмаченные во все стороны, светло-зеленые огромные глаза с длиннейшими ресницами, маленький задорный носик и губы сердечком. И тонкая длинная шея — такие еще называет «лебедиными».

«Интересно, а сколько ей лет? — задумалась Галя, пристально разглядывая лицо и шею Элизе. — На вид она довольно молодая — лет двадцать, не больше. Хотя поет она давно — вон, у меня где-то лежит старый диск, и на картинке на нем — она не выглядит маленькой девочкой. Наверное, ей все-таки больше двадцати. Лет тридцать, наверное… А вдруг все сорок? Такое тоже может быть, особенно при современном уровне медицины и косметологии!»

Случайно взглянув в окно, Галя вдруг увидела, как во двор въезжает большой черный автомобиль, и сердце ее подпрыгнуло от радости. Родители приехали!

Она сорвала наушники и выбежала на веранду.

— Папа! Мама!

Отец, держа зонт, открыл дверцу, и из машины вышла мама. Только мама умела так красиво выходить из машины!

«Женщина должна уметь садиться в машину и выходить из нее, — как-то объяснила она. — На самом деле все просто. Чтобы элегантно сесть в автомобиль, надо сначала опуститься на сиденье, оставив ноги снаружи, а затем повернуться, подтягивая их внутрь. А выходя из машины, сначала надо спустить ноги, держа колени вместе…»

Самой красивой женщиной на свете Галя считала свою маму, а второе место занимала Элизе.

— Галка, иди в дом! — сердито и одновременно весело закричала Анна Андреевна. — Простудишься!

Отец шутливо погрозил Гале кулаком.

— О мон дьё (о мой бог)! — сказала мама, заходя в дом. — Какая ужасная погода!

— Кошмар! — радостно согласилась Галя.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я чувствую себя прекрасно, только тут очень скучно! — бодро отрапортовала Галя.

И они все, вместе с Вавой, сели за стол — пить чай.

Вава рассказывала родителям, как они тут живут и что делают, а Галя тем временем соображала — стоит ли упомянуть о Даниле Громове, обитающем в соседнем доме. Потом решила, что не стоит. Во-первых, тогда придется признаться, что она покидала территорию участка, во-вторых, родители не одобряли случайных знакомств. Ну, а Вава — уж тем более!

Галин отец, Павел Платонович, был заместителем министра культуры. Должность очень ответственная и важная. Ему приходилось много работать — даже дома. Но, несмотря на столь высокий пост, его дочь не имела никаких привилегий. Она училась в обычной школе, дружила с обычными детьми… Единственное, что он неукоснительно требовал, — это то, что Галя не должна делать ничего такого, что могло бы повредить его авторитету.

И Галя старалась изо всех сил. Она понимала — если у заместителя министра культуры будет дочь двоечница и хулиганка, то долго он на своем месте не задержится. Люди скажут — какая такая культура, если у вас, Павел Платонович, родная дочка плохо воспитана! У отца, как и у любого известного человека, имелось множество недоброжелателей, которые только и ждали от него какого-нибудь прокола. Пусть он хоть трижды хороший работник и трудится с утра до поздней ночи, но если он не способен быть хорошим отцом, то руководить культурой он тоже не может!

А Галина мама, Анна Андреевна, являлась переводчицей с французского языка.

Но не простой — она присутствовала на всяких государственных приемах, где собирались главы правительств. Приезжает, например, президент Франции или какое другое важное лицо — ее тут же зовут переводить. Или она летит с какой-нибудь делегацией в Париж или Давос, чтобы там работать…

Маме приходилось встречаться с известными и важными людьми — за ней наблюдало сто глаз, и, если бы в ее репутации было что-то не так, ее бы тоже немедленно отстранили от этой работы.

Она выглядела всегда безупречно и элегантно, и потому Галя, ее дочь, обязана соответствовать образу дочери известной переводчицы.

Вечером родители зашли к ней в комнату, чтобы сказать спокойной ночи. Мама поцеловала ее в лоб, а потом вздохнула и сказала так грустно-грустно, что у Гали чуть сердце не разорвалось:

— Ах, Галка, Галка, как ты могла решиться на этот поступок…

Галя сразу поняла, о чем это она.

— Мама, если бы не я, тот мальчишка утонул бы! — горячо воскликнула она. — И потом, я плаваю, как дельфин, сама знаешь! Если бы я не умела плавать, я бы в воду и не сунулась! Стала бы по телефону службу спасения вызывать.

— Да знаю, что ты профи в плавании… — улыбнулась Анна Андреевна. — Только мне от этого не легче. Вода была холодной, и ты простудилась. А мальчишка даже не заболел!

— Конечно, не заболел — я ж его на руках держала, когда спасателей ждала, а сама по колено в воде…

— Ты настоящий герой! — вдруг сказал Павел Платонович и тоже поцеловал ее. — Я тобой горжусь. Но…

— Папа, все в порядке! Я не собираюсь делать безумства! Если бы там, в реке тонула собака, я бы не бросилась в ледяную воду — я соображаю, ради чего можно рисковать своей единственной жизнью, а ради чего нет. Мы бы тогда с Сонькой тоже просто вызвали Службу спасения и стали бы ждать помощи опытных людей… Хотя собак мне тоже очень жалко! Но и вас с мамой тоже… Словом, это очень мучительный выбор, непростой.

— Соня о тебе спрашивала, когда ты вернешься, — вспомнила мама. — Она по тебе очень скучает. И этот ваш, Федякин…

— Сидякин, — поправила Галя. — Надо будет им позвонить. Хотя, конечно, тут связь очень плохая, мы с Вавой иногда даже до вас с трудом можем дозвониться, и только по городскому телефону…

— Это потому, что вы сейчас в таком заброшенном месте обитаете, — сказал отец. — А ты все Эльзу свою слушаешь?

Он кивнул на столик, на котором лежал диск с фотографией любимой певицы.

— Не Эльзу, а Элизе, — поправила его Галя. — Вечно ты путаешь! Слушайте, пап, мам, — вы бы стали возражать, если бы я покрасила волосы?

— То есть? — удивилась мама.

— Ну, под блондинку… А что, у нас в классе уже несколько девчонок красились и это… «дреды» даже себе делали. Сейчас, говорят, безвредные краски для волос выпускают — не облысеешь…

Отец с матерью переглянулись.

— Это… это ты говоришь потому, что хочешь быть похожей на свою любимую певицу? — спросил Павел Платонович.

— Ну, вроде того… — смутилась Галя.

— Лучше не надо, — покачала головой мама. — Будь собой… Будь собой, потому что ты и так хороша.

— Лучше всех! — энергично подтвердил отец.

«Как же, лучше всех! — скептически подумала Галя на следующий день, когда родители уехали в город. — Совершенно невыразительная внешность…»

Она стояла перед зеркалом и пристально разглядывала свое отражение. «Впрочем, кикиморой меня тоже не назовешь», — тем не менее признала она.

— Галочка, собирайся, поехали на станцию, — заглянула к ней в комнату Вава. — Этот ужасный дождь наконец перестал…

— Зачем? — обернулась к ней Галя.

— У нас кончился чай, да и хлеба надо купить…

Галя подумала немного и вдруг заявила:

— Езжай ты, Вава, одна. Я лучше дома посижу. Знаешь, совсем не хочется дышать выхлопными газами…

Варвара Аркадьевна перепугалась:

— Что ты, я не могу оставить тебя одну!

— Да тут на сто километров вокруг никого нет, ни одной живой души! Ты что, думаешь, меня разбойники из леса похитят? И стены тут как у средневекового замка… И телефон…

— Мобильный не ловит сигнал, а обычный телефон — тоже барахлит иногда, — напомнила Вава, но мысль о том, что ее любимая воспитанница будет дышать выхлопными газами, вредными для ее неокрепших легких, тоже ей не понравилась. — Ладно, я быстро. Час-полтора, не больше…

Вава выкатила из гаража старенький автомобиль.

— А ты запрись и дверь не открывай! — опустив стекло, высунулась она из окна.

— Ладно… — обещала Галя.

На самом деле у нее был план.

План, который Вава ни за что бы не одобрила.

Впрочем, она и не узнала бы никогда об этом…

Первым делом Галя бросилась в дом и переоделась. К черту эти джинсы и этот свитер с растянутым воротом… Вот брюки темно-синего цвета и голубая водолазка — в самый раз. Куртка… ну, куртка у нее одна, так что ничего нового не придумаешь. Зато вместо кроссовок можно надеть туфли. Впрочем, туфли не годятся — Гале же придется карабкаться по стене!

«И чего я так стараюсь ради какого-то там Данилы? — удивилась она. — Можно подумать, он мне нравится! Ерунда… На самом деле мне надо узнать его тайну. Расскажу потом Соньке и Сидякину!»

Галя выскользнула из дома и побежала на дальний конец участка. Выходить из ворот она не решилась — тогда бы их пришлось оставлять на время своего путешествия незапертыми.

«Ой, чуть не забыла…» — вспомнила она на полпути. Вернулась и захватила с собой небольшой пакет, в котором лежало несколько свертков.