Пейзаж с чудовищем

Татьяна Степанова, 2016

В 1863 году в Риме, на вилле Геката, произошло жуткое преступление: на глазах обезумевшей от ужаса матери покрытый шерстью лесной монстр растерзал ее сына… Спустя тридцать лет художник Юлиус фон Клевер написал под впечатлением от той трагедии цикл картин «Пейзаж с чудовищем». Эти полотна оказывали на людей почти гипнотическое воздействие, пробуждая в их душах темное, сокровенное зло… В наши дни криминальному обозревателю Прессцентра ГУВД Московской области Екатерине Петровской предстоит распутать клубок не менее страшных и загадочных преступлений, произошедших в семье звезды шоу-бизнеса Феликса Санина. Катя пытается понять, есть ли связь между картинами Юлиуса фон Клевера и современными убийствами, всколыхнувшими фешенебельную деревню Топь в Подмосковье, где проживает российская богема…

Глава 10

Ревнитель

27 мая

— Ваше участие в праймериз нецелесообразно. Контрпродуктивно. Вы, конечно, вольны поступать как вам хочется, но на партийную поддержку с нашей стороны не рассчитывайте.

Человек с усталым строгим лицом занимал огромный кабинет в Таврическом дворце, когда приезжал из Москвы в Санкт-Петербург. Мимо этого кабинета все ходили тихонько. Вот так же тихонько, скромненько вошел сюда Артемий Клинопопов после заседания Парламентской ассамблеи, в которой он, впрочем, никакого участия не принимал.

— Этот город полон греха. И я чувствую в себе силы… потенциал для борьбы и…

— Слушайте, только давайте не будем это, а? Не заводите свою шарманку. — Строгое усталое лицо сморщилось, словно от зубной боли. — Мы с вами не на митинге, и я не ваш электорат.

Артемий Клинопопов сразу вспотел и поник. Его отчитывали на ковре кабинета Таврического дворца. И он, как всегда в такие горькие минуты, отрешился от настоящего. Хотел было помолиться в душе. Но вместо этого внезапно накатили на него воспоминания детства, тягостные воспоминания, причинявшие душевную боль.

Ему восемь лет, и он во втором классе. Урок пения только что закончился. Они звонко пели хором: «В траве сидел кузнечик… зелененький он был». Его мать — учительница пения — одновременно подыгрывала на стареньком классном пианино и дирижировала хором. А они пели: «Но вот пришла лягушка, прожорливое брюшко». Артемий… Артюша, как звала его мать, пел громче всех, у него совсем не было музыкального слуха. Середина семидесятых годов — вот когда это было. Тогда они, школьники, еще носили серую форму скучного такого, немаркого мышиного цвета.

Спели, похватали ранцы, когда прозвенел звонок, и веселой стайкой устремились к дверям. Артемий Клинопопов шмыгнул мимо матери в коридор, в туалет. У матери по расписанию еще один урок пения, в четвертом классе. А это значит, надо терпеливо ждать.

Он уже мыл маленькие исцарапанные руки под краном (мать приучила его к чистоте), когда в туалет вошли трое семиклассников. Узрели Артюшу, и толстый по прозвищу Чуча сказал:

— А, Клинопопый! Что, обкакался?

Артюша попытался «вышмыгнуть» из туалета вон. Но семиклассники преградили ему путь.

— Что хочешь — попу клином или клин в попу? — спросил Чуча, как спрашивал, бывало, частенько.

— Отстаньте от меня.

— Чего?

— Отвяжитесь.

— А пить из толчка не пробовал, Клинопопый?

Чуча схватил его за шею железной хваткой, остальные за руки. Они, гогоча, потащили его в кабинку.

— Ваши идеи и предложения слишком радикальны. Порой они параноидальны, — чеканило усталое строгое лицо за столом кабинета Таврического дворца. — Вы как-нибудь сами перечитайте список законодательных инициатив, кляуз и петиций, поданных вами за последние годы. Вы в этом году в одну лишь прокуратуру с жалобами обращались четыреста тридцать раз! В году дней всего триста шестьдесят пять! Им что, в прокуратуре, больше заниматься ничем не надо, кроме как отвечать на ваши письменные измышления?

— Этот город полон греха. Я борюсь. Я витязь Света и Добра. Ревнители моральных устоев и нравственности всегда под огнем критики грешников и распутников, — сказал Артемий Клинопопов.

— Это что же, я, по-вашему, распутник?! — опешило, а затем и рассердилось усталое строгое лицо.

Тогда, в семидесятых, после унижения в туалете на маленьких худеньких руках Артюши Клинопопова остались синяки от цепкой хватки его обидчиков. Они оставили его в туалете, и он потом долго и усердно мыл лицо, фыркал, отплевывался, полоскал горло, страшась, что вода из унитаза, когда они макнули его туда, попала в желудок.

— Простите, я не то хотел сказать, я…

— Думайте, что болтаете. Думайте, с кем вы и где вы. — Лицо поднялось из-за стола, принимая неприступный официальный вид. — В общем, наша дискуссия окончена. В праймериз партии вы принимать участия не будете. Насчет муниципальных выборов — решайте сами.

Маленький Артюша Клинопопов глотал слезы обиды и страха тогда, в семидесятых, подставляя лицо и волосы ветру на школьном дворе.

— С вашей фамилией и вашей личностью некоторые начали ассоциировать Санкт-Петербург. Даже выражение такое гуляет по Интернету — «клинопоповщина», — сухо сказало строгое усталое лицо. — После того громкого розыгрыша пранкером это вообще у всех на устах. «Питерская клинопоповщина». Простите, я ничего не имею против вас и вашей фамилии, однако если вы пойдете на праймериз, это в создавшейся ситуации может повредить имиджу партии.

При слове «пранкер» Артемий Клинопопов мигом вернулся из детских воспоминаний в реальность. Щеки его вспыхнули.

Сука-пранкер ГарГарик Тролль — да, он звонил ему. Представился сначала пресс-секретарем известной на всю страну рок-группы, песню которой Артемий Клинопопов призывал запретить за разврат и ненормативную лексику. Пресс-секретарь лисьим тоном сообщил, что с Клинопоповым хочет поговорить сам лидер рок-группы, известный певец. И они начали по телефону тот знаменитый свой разговор. Клинопопов обличал, метал громы и молнии, призывал к смирению и раскаянию, а знаменитость громко посылала его на три буквы. И тогда Клинопопов тоже не стерпел и начал ругаться матом.

На следующий день пранкер ГарГарик Тролль опубликовал эту запись — ссору без купюр.

Артемий Клинопопов слышал свой голос в Интернете и ужасался, что он вот так может сорваться и выплевывать из себя грязные греховные матерные слова.

Он тогда снова ощутил себя в школьном туалете, в руках своего мучителя Чучи, когда они поймали его снова и опять макали головой в унитаз.

Кто пережил такое в детстве, тот ранен до самых печенок. И неважно, что сейчас он мужчина возрастом далеко за сорок.

— Вы можете идти, наш разговор окончен, — распорядилось строгое усталое лицо.

И Клинопопов поплелся прочь. Шел длинным коридором, застланным красной ковровой дорожкой, под взглядами секретарей.

На праймериз и последующие выборы Клинопопов возлагал огромные надежды. А сейчас чувствовал себя так, словно его опять макнули головой в тот пожелтевший от мочи школьный толчок.

Зеленый змий проснулся, поднял голову, зашуршал чешуей, сплетая и расплетая свои кольца. Этот грех Артемий Клинопопов представлял себе именно так — словно на старых пропагандистских плакатах против пьянства. Зеленый змий…

Он боролся и с ним. Пить он начал в ранней юности, тайком от матери, от всех. Напивался обычно в питерских парках, купив бутылку водки. Затем, придя в лоно старообрядческой церкви, он этот свой порок начал в себе давить. А придя в лоно церкви истинной, вообще долгие годы считал, что лучше наденет на себя вериги и власяницу и запрется в монастыре, чем снова приложится к бутылке.

Впервые он развязал именно после того, как запись разговора с пранкером ГарГариком Троллем попала в Интернет. Все скалили зубы, издевались над ним — и эти трахнутые соцсети, и журналюги.

И сейчас, после разговора с куратором из Москвы, зеленый змий снова ласково и сильно сжал сердце и желудок Артемия Клинопова в своих змеиных объятиях.

Змий-искуситель, нет, не о райском яблоке он шептал…

В Питере пить, как пелось в одной известной песне, Артемий Клинопопов страшился. Тут все за ним следили — так он считал. Мигом сфотографируют и выложат, и снова будут ржать и потешаться.

Он вышел из Таврического дворца и махнул своему водителю — уезжай, я прогуляюсь. Шел долго, брел по набережным каналов, из которых несло не пойми чем — то ли мокрым камнем и железом, то ли утонувшей крысой.

Хотел было зайти в знакомую церковную лавку, но потом подумал, что вериги в общем-то дешевле смастерить самому. И тут же мысли его перескочили на другое: если сил не осталось сопротивляться, то лучше поддаться на какое-то время греху, а потом замолить на коленях.

Клинопопов нашел в телефоне номер клуба «ТЗ» — «Только Звезды». Он слыхал о нем. Переговорил с менеджером. Спросил, сколько стоит.

Жадность вроде бы сначала пересилила, но потом он махнул рукой — нет, не устоять, лучше поддаться сейчас, согрешить по полной, а потом уж испросить себе прощение.

Обычно билеты на самолет или поезд для него заказывал и привозил шофер. Но на этот раз он сам поехал на такси в билетную кассу и приобрел для себя билет на «Сапсан» в Москву, комбинируя в уме, что бы такое придумать, чтобы выкроить несколько свободных дней.