Черный дар. Плененная тьмой

Татьяна Славина

Вторая книга трилогии «Черный дар» повествует о том, как, не сумев навязать черный дар внучке, старый колдун решает сделать своим наследником ее будущего сына. Для этого он должен заманить женщину в Навь – мир мертвых. Удастся ли матери уберечь дитя от Сил Тьмы?

Глава 9

Настоящая весна нагрянула в одночасье. С вечера подул теплый южный ветер, нагнал тяжелых облаков, похожих на стадо брюхатых коров. Ночью облака разрешились от бремени обильным теплым дождем, который согнал и без того уже почерневший и осевший снег. Утром выглянуло солнышко, полюбовалось на себя в миллионы лужиц-зеркал, потянуло из земли травинки.

Деревенские ребятишки, ошалевшие от пряных запахов теплой земли, дымящегося на припеке навоза, метались от дома к дому, выискивая самого старого из стариков: пора объявлять Весень! Только вот стариков на деревне не осталось, все повымерли в прошлое лихолетье.

На завалинку выполз дядька Ивень — погреться на солнышке. Был он еще слаб после недавней болезни, осунувшееся лицо покрылось сеткой морщин, в бороде там и сям белели седые пряди. Ну, вылитый дед, хоть и лет ему было не так уж много. Ребятня налетела на Ивеня, загомонила, защебетала.

— Эй, чего раскричались, скворчата желторотые? — прищурил глаз Ивень.

— Дядька, дядька, весна на дворе, а Весень объявить некому. Что ж, теперь без праздника будем?

— Девчонки — невесты без женихов останутся?

— А жаворонков, жаворонков — как встречать?

— Дяденька Ивень, объяви Весень!

— Замолчите, горластые! Или забыли, что Весень объявляет самый старый из стариков?

— Да где ж его взять-то, старика этого? Дед Сучок — последний был, да и тот зимой помер.

— Дяденька Ивень, у тебя борода седая — объяви Весень!

— Объяви! Объяви!

Ивень подумал-подумал, почесал для порядка в затылке, запустил пальцы в сивую бороду. По всему выходило, что правы ребятишки.

— Ну, будь что будет! — решил он.

Встал, опираясь на палку. Закинул голову, вглядываясь в пухлые белые облака, что паслись на голубом небесном лугу. Вдохнул полной грудью и решительно провозгласил:

— Завтра — Весень!

— Весень, Весень, завтра — Весень! — ребятишки кинулись врассыпную по деревне, неся радостную весть во все дома.

Яся достала из сундука белую расшитую сорочку, скатерть, голубой сарафан. Погладила яркую ткань рукой, призадумалась. В этом сарафане она впервые встречала девичий праздник прошлой весной. Тогда она не хотела замуж, сердце еще не было тронуто любовью. И вот всего год спустя она не только жена, но и будущая мать.

Яся вспомнила Атея, тревога опалила сердце: как он там, в дальнем далеке? Хотела мысленно увидеть его, сосредоточилась — и не смогла. «Что это со мной»? — удивилась девушка. Раньше она легко могла настроиться на любимых людей: отца, мать, мужа. Теперь же перед ее внутренним взором была чернота, изредка прорезаемая светлыми вспышками. «Должно быть, я просто устала, — решила Яся. — Нужно отвлечься».

Она стала думать о том, что этой весной ей предстоят совсем другие хлопоты, другие обряды — обряды замужней женщины. Яся еще раз взглянула на голубой сарафан.

— Отнесу-ка я его Зариме. Может, наряд Небушка принесет ей удачу.

Яся схватила одежку и выбежала из дома. Навстречу ей катилась пестрая девичья ватага с ведрами, чугунками и прочей подходящей посудой.

— Яся, Яся, пошли с нами за снегом в дальний овраг! — обступили девушки подружку.

— Пошли, пошли, а то солнышко последний снег растопит, нечем будет огород поливать.

Беляна оглядела округлившуюся фигуру подруги и покачала головой:

— Зря мы ее зовем, девчата. Не видите разве, какой у Яси животик? Вдруг оскользнется, да и покатится, как колобок, — не зло пошутила Беляна.

— Давай-ка, подружка, посуду какую, мы тебе снега принесем.

— Конечно, принесем!

Яся вернулась за чугунком, отдала его Беляне. На душе у нее стало как-то грустно: не водить ей больше девичьих хороводов, не заплетать березку, не ломать вербочку. Будет она вместо этого печь пироги, да бегать голая по огороду, отгоняя от дома нечисть.

— Не грусти, подружка! — Беляна понимающе заглянула Ясе в глаза. — Не ты одна косу на две расплела. От нашего прошлогоднего хоровода всего-то человек десять осталось: остальные все замужем.

— А что же ты? — Яся запнулась, боясь обидеть подругу напоминанием о том, что та засиделась в девках.

— А я — ничего, — Беляна задорно усмехнулась. — Прошлой весной почти все парни за тобой побежали, вот и остались без невест. А теперь Сил — мой будет. Мы уж с ним и сговорились.

— А кто же у вас в хороводе Небушком нарядится? — оглядела Яся подросших девчонок.

— Мы об этом еще разговора не вели.

— Возьмите Зариму Небушком! Вот я ей и саоафан свой синий несу.

— Что ты, что ты, Яся! — замахали девушки руками. — Зарима-то чужая, как можно ее в хоровод брать?

— Доколе же ей чужой быть? — нахмурила Яся брови. — Бабушка Поветиха ее вместо дочки родной приняла, а вы — отталкиваете. Что ж ей, вековухой оставаться?

— Она — красивая, она у нас всех женихов сманит.

— Того, кто любит по-настоящему, не сманит никакая другая красота, — уверенно ответила Яся. — А коли сманит — стоит ли жалеть? Значит, не любовь это. А без любви, с постылым жить — хуже мученья не придумаешь.

— А ведь и верно, девчата! Устроим своим нареченным проверочку. Пойдем за Заримой!

Девушки повернули назад и вместе с Ясей направились к избушке бабки Поветихи.

— Стойте, стойте! — Беляна громыхнула чугунком. — Про снег забыли? Растопит его солнышко, что делать станем?

Яся тут же нашла решение проблемы.

— Я к Зариме одна схожу. Сарафан ей отнесу и пошлю вслед за вами. Она быстро вас догонит.

На том и порешили.

Зарима была не одна. За столом перед миской каши сидел уже однажды виденный Ясей Прохожий Дядька. Он улыбнулся девушке, как старой знакомой:

— Здорово живешь, красавица!

— Здравствуй, дяденька.

— Как малыш твой? — дядька уперся взглядом в живот Яси. — Жив пока?

— Что ты такое говоришь? — Яся прикрыла живот ладошками. — Почему это он не должен быть жив?

— Ну, раз жив, значит, ты меня послушалась, да врачевать бросила.

— Что ты, что ты, дяденька! — встряла Зарима. — Как же может она это дело бросить, коли у нас другой знахарки — во всей округе нет? К ней уже и из других деревень приходить стали.

— Э, худо, худо! — покачал дядька головой. — Уморишь ты младенца, непутевая мамаша.

— Да что ж я могу поделать, дяденька? — Яся села на лавку и опустила плечи. — Нет сил отказать тем, кому помощь моя нужна.

— Да-а, — дядька огладил бороду и изобразил на лице задумчивость. — Видно, одно тебе осталось: спрятаться от людей хотя бы до рождения ребенка.

— Куда же я спрячусь? — Яся уныло повесила голову. — В деревне меня найдут, куда ни спрячься.

— А пойдем со мной, девонька, — дядька ободряюще улыбнулся. — Я как раз возвращаюсь к себе домой. Погостишь у меня до осени, а как ребенок родится, да окрепнет маленько — я тебя назад доставлю.

— А далеко ли ты живешь, дяденька?

— Да это — смотря, какой дорогой идти: есть и длинная, и короткая. Ну, да со мной не заблудишься.

— Что делать, Зарима? — Яся повернулась к подруге. — Надо с мамой посоветоваться, у отца спросить.

— Времени для разговоров у нас нет! — дядька решительно отодвинул миску с недоеденной кашей и встал из-за стола. — Идти, так идем сейчас. Или у тебя в других краях родственники имеются?

— Родственники? — Яся вспомнила о сестре Атея, Персиле. Она бы помогла, конечно, но где ее искать, жену пирата?

— Вижу, больше не к кому тебе пойти, — настаивал дядька. — Пойдем со мной — и сама цела будешь, и ребенок.

— Иди, Ясенька, иди, — подхватила Зарима. — Твоим я скажу, куда ты ушла, чтоб не беспокоились.

— Да здесь рядом, до полудня доберемся, — загадочно усмехнулся Прохожий Дядька.

— За лесом? — вспомнила Яся деревню, в которой побывала с матерью прошлой весной.

— Лес там тоже есть, — согласился дядька.

Изнутри Ясю толкнул Зорень. В последнее время с ним такое не часто случалось. Яся даже беспокоилась, все ли в порядке с малышом?

— И ты тоже хочешь, чтобы я пошла с дядькой? — шепотом спросила Яся сына. — Ну что ж, пойдем.

Проводив Ясю и Прохожего Дядьку до плетня, Зарима вернулась в избу. На лавке синел оставленный подругой сарафан.

— Яся, Яся! — девушка выбежала за порог, размахивая находкой. — Ты сарафан свой забыла!

Яся остановилась, поджидая Зариму, и ласково улыбнулась ей.

— Ничего я не забыла. Этот сарафан — для тебя. Девушки тебя в хоровод зовут, Небушком будешь, как я прошлой весной. Завтра — Весень, парни невест себе выбирать будут в хороводе. Вот и ты себе жениха сыщешь. Плохо, поди, одной-то жить?

— Еще как плохо! Ночью не сплю — боязно. Днем скучаю — слово сказать некому. Раньше хоть соседи по привычке заходили, а сейчас и того нет.

— Ну, тогда тебе обязательно нужно на Веселой горке завтра быть. Мужа найдешь, детишки появятся, заживешь, как все.

— Спасибо тебе, Ясенька, спасибо, родная! — Зарима обняла подругу и расцеловала в обе щеки.

— Девушки сейчас в дальний овраг пошли за снегом. Беги, догоняй их. Только не забудь моим сказать, куда я ушла.

— Не забуду, конечно, не забуду!

Зарима еще раз на прощанье обняла Ясю и побежала догонять девушек. О том, что нужно предупредить Поляну и Славеня, она вспомнила только поздним вечером.

«Ой, кажется, нехорошо получилось! — подумала девушка, выглядывая за дверь. — Нужно было сначала к Поляне зайти, а потом девушек догонять. А сейчас уже темно совсем, страшно на другой конец деревни идти. Наверное, Яся не обидится, если я забегу к ее родным завтра? До соседней деревни недалеко, родители всегда успеют навестить свою дочку».

Успокоив себя таким образом, девушка полюбовалась на веточку вербы и нарядный голубой сарафан, приготовленные к завтрашнему празднику, и легла спать.

Утро выдалось на редкость погожим. Зарима вышла на крыльцо и зажмурилась от яркого солнышка. Небо — глубокое, голубое, без единого облачка. Ребятишки кличут весну, зазывают жаворонков звонкими запевками. Хорошо!

Девушка вспомнила, сколько еще дел ей предстоит сегодня. Новые подружки рассказали и о том, как березку завивают, и о том, как шалаш на Веселой горке строят, и, конечно, о хороводе, в котором парни выбирают себе невест. Черноокая красавица наскоро подоила корову, вернулась в избу, полюбовалась голубым сарафаном, тщательно расчесала и заплела в косу блестящие длинные волосы. Выпив кружку молока, девушка побежала к дому родителей Яси.

В горнице у Поляны стол улыбался чудесной расшитой скатертью с выставленными на ней румяными пирогами и прочей праздничной снедью. Хозяйка улыбнулась Зариме.

— Давненько к нам не захаживала, девонька. Как живешь?

— Ой, тетенька Поляна, хорошо живу. Теперь — хорошо. Девушки меня в свой хоровод позвали. Нынче, может быть, и муж мне сыщется на Веселой горке.

— Обязательно сыщется, милая. Чтоб такая красавица, да без мужа осталась! А девчата не боятся, что ты у них всех женихов сманишь?

— Не боятся, — рассмеялась Зарима. — Говорят, проверку им устроят на верность.

— И то правильно, — согласилась Поляна. — Так что же ты не с девушками теперь? Беляна, я видела, уже побежала к роще.

— Я, тетенька, к вам на минуточку — сказать, что Яся ушла из деревни. Велела вам передать, чтоб вы о ней не беспокоились.

— Как это — ушла? Куда? — Поляна и Славень тревожно переглянулись.

— Тут один дядька прохожий у меня обедал вчера. Увидел Ясю и говорит: «Ты, девонька, своего младенца загубишь, коли других лечить не бросишь. Все болячки-то на малыша перейдут». А как Яся в помощи людям откажет? Вот она и решила уйти на время из деревни, спрятаться, пока малыш не родится.

— Куда уйти, куда? — Поляна в сильнейшем волнении схватила Зариму за руки.

— Да в гости к дядьке тому, прохожему. Он ее позвал — она и пошла. У вас же нет родни в других местах, где ж ей было спрятаться?

— Не нравится мне это! — Славень поднялся с лавки. — Где этот дядька живет, говори?

— А я не знаю, — Зарима захлопала длинными ресницами. — Я его и видела всего-то два раза. Он сказал, что не далеко живет, за лесом.

— Должно быть, в той деревне, у озера, — догадалась Поляна. — Собирайся, Славень, пошли!

— Куда вы? — Зарима тоже заволновалась.

— Негоже дочке у незнакомых людей жить. Вернем ее. Ты, Зарима, за коровой-то нашей присмотри, подои ее, коли до завтра не вернемся.

— Ой, про это не думайте — все сделаю. А как же младенец? Не захочет Яся ему вредить.

— Разберемся, не сомневайся. Уж малыша-то мы защитить сумеем!

Поляна наскоро собрала в мешок пироги, повязала голову платком и взглянула на мужа:

— Идем!

До околицы шли, молча, не замечая удивленных взглядов славящей весну детворы. Взрослые односельчане не встретились ни разу: девушки в роще завивали березку, парни готовились опахивать деревню, чтобы защитить ее от злых сил, остальные хлопотали по хозяйству. Поляна вспомнила, как ровно год назад она с дочерью тайком уходила из дома на поиски мужа, единственного человека на свете, способного защитить Ясю от ненавистного жениха. И вот теперь она снова покидает родную деревню с обретенным мужем. Покидает, чтобы разыскать и вернуть дочь.

В голове Славеня ворочались тяжелые мысли, не находящие исхода в словах. Что-то подсказывало кузнецу, что неспроста ушла дочь, что стоят за этим Темные Силы. Вспомнился последний разговор во сне с покойным отцом. Что-то он говорил о своем новом наследнике? И тут сердце бывшего колдуна пронзила догадка: неужели этот наследник — его внук?

Славень даже сбился с шага. Он пытался отогнать от себя мелькнувшую мысль, но она занозой засела в голове.

— Нет, не таков мой отец, чтоб запросто отказаться от своего. Нужен ему наследник — он его постарается заполучить, во что бы то ни стало. А для этого… Конечно же, ему нужно увести из дома Ясю!

— Что это ты бормочешь себе под нос, Славень?

Кузнец остановился, взглянул на жену — и не решился поделиться с ней своими мыслями. Не стоит ее волновать раньше времени.

— Ничего, родная, ничего. Ну, где же дорога к той деревне, о которой ты говорила?

— Да вот же она. К вечеру доберемся.

«Сдается мне, что дорога наша не такой короткой окажется», — подумал кузнец, но вслух ничего не сказал.