Хищник цвета ночи

Татьяна Серганова, 2023

Сыграть с начальником в любовь? Легко!Ведь это взаимовыгодное сотрудничество.Главное не заиграться, утратив связь с реальностью. Ведь Ник Н’Ери настоящий хищник и всегда идёт до конца.

Глава третья

Надо отдать Н’Ери должное, оставшийся вечер он действительно больше не поднимал тему «жених-невеста-тили-тили-тесто» и вёл себя вежливо и обычно.

После мяса, которое я так и не доела, официант принёс вкуснейший десерт с фруктами, кусочками бисквита и взбитыми сливками.

Я думала, что после моего отказа повиснет тягучая тишина, полная неловкости и молчания. Но снова ошиблась.

Мы разговаривали. Больше часа! Скованность ушла, и я сама не заметила, как разоткровенничалась.

Ник спрашивал, а я отвечала. Темы были самыми разнообразными: книги, кино, вкусовые предпочтения. Вроде бы обычный, ничего не значащий светский разговор. Это потом до меня дошло, что, расслабившись, я утратила бдительность и подыграла хищнику.

Ник узнавал меня, причем делал это так ненавязчиво и легко, что я всё пропустила, считая, что это просто дань вежливости. А ведь до этого момента думала, что я умная.

— Мне пора домой, — произнесла я, взглянув на часы. Вечер был по-настоящему удивительным, но всему приходит конец. — Извини, что так получилось.

— Не переживай, — Ник скупо улыбнулся, длинные пальцы касались высокого бокала. Мужчина за вечер выпил уже три, но это было неважно, алкоголь быстро выветривался из организма хищников, и они никогда не пьянели. — Но мне действительно жаль, что ты отказалась.

— Я не умею играть и притворяться.

— Ты к себе несправедлива.

— Если бы, — вздохнула я. — Вот ты сказал, что хищники чувствуют желание, улавливают феромоны. А ты подумал, что скажут твои родственники, когда не увидят этого желания у нас? Запах на коже есть, а желания нет? Разве это не подозрительно? Вот я бы насторожилась.

— И это говорит мне женщина, — хмыкнул Н’Ери. — Виктория, любовь — это составляющая страсти, а не сама страсть. Предполагается, что мы встречаемся уже полгода.

— И что? За полгода мы так друг друга достали, что желание ушло? Тогда нам не жениться, а расходиться надо.

— Оно превратилось в нечто большее. В настоящие чувства.

— Звучит как-то неправдоподобно.

— Измайлова, ты думаешь, я не смогу пробудить в тебе желание? — неожиданно выдал он, и зелёные глаза ярко сверкнули на его лице.

— Не поняла, — я замерла, удивленно разглядывая начальника. — Ты же сказал — никакого секса.

— Сказал. Но что мешает тебе испытывать желание?

— Практика показала, что что-то мешает, — многозначительно протянула я.

Он покачал головой и вдруг подался вперёд, накрывая ладонью мою руку, которая лежала на столе.

— Виктор-р-р-р-рия. Тор-р-ри, — бархатисто прорычал он, и у меня от неожиданности волоски на коже встали дыбом. — Поверь мне, я могу заставить тебя хотеть меня, мучиться от желания, вздрагивать от каждого прикосновения, сгорать от неудовлетворённости. А то, что ты раньше этого не испытывала, — голос понизился чуть ли не до шёпота, и я замерла, прислушиваясь и задерживая дыхание, боясь упустить хоть что-то. — Я просто никогда не использовал своё обаяние на полную катушку. Ты отличный помощник — умная, ответственная, спокойная, а девушек для секса мне хватает.

— Но сейчас ты готов поступить этим правилом, — выдергивая руку, заметила я.

Ник сразу выпрямился, продолжая разглядывать меня. Глаза вновь пожелтели, но не сильно. Смотрелось это, конечно, красиво, но в тоже время опасно.

— Мы просто не будем доходить до главного. Иногда ожидание может свести с ума больше, чем сам секс. Представь, какие искры будут между нами сиять?

— Не будут. Я отказалась, — ответила ему, только сейчас понимая, какой опасности мне удалось избежать.

Три недели рядом с хищником, который будет усиленно играть соблазнительного жениха, — слишком даже для меня. В конце концов, я же не железная, и парня у меня не было уже… Я даже не могла вот так сразу вспомнить, когда в последний раз это было.

— Я всё-таки надеюсь, что ты передумаешь, ведь предложение очень заманчивое. В любом случае я буду ждать от тебя звонка завтра утром.

— Мой ответ не поменяется, — на всякий случай предупредила его.

— Ты всё равно мне позвони. А если передумаешь, то можешь тревожить меня в любое время суток.

— Никогда не сдаешься? — хмыкнула я.

— Не в моих правилах.

— Хорошо. Мне надо вызвать такси.

— Я отвезу тебя.

— Не думаю, что это будет уместно, — пробормотала в ответ.

— А ты не думай. И не тревожься, Измайлова, какой бы ответ ты ни дала, он никак не повлияет на наши рабочие отношения.

— Поняла.

Хотя и не поверила.

Ник действительно отвез меня домой, напомнил о звонке и тут же уехал, оставив стоять на заснеженном тротуаре. Я еще некоторое время смотрела ему вслед. Мороз крепчал и щипал за щеки, напоминая о том, что на улице не май месяц и надо бы войти в подъезд.

Нет, отказываюсь я понимать этих хищников.

Часы показывали одиннадцать вечера, когда я наконец скинула одежду, сняла сапожки и рухнула на диван, блаженно вытягиваясь. Какое же счастье — сбросить ненавистные каблуки и дать ногам отдохнуть.

Первые выходные за последние пару месяцев. И не просто один день, а целых два. Я до сих пор не могла поверить своему счастью. Завтра отлежусь, отосплюсь и раньше двенадцати из постели не вылезу. Устрою себе настоящий день отдыха. Никакого дресс-кода, лишь любимая пижама. Вместо шпилек тёплые носки. И нормальная домашняя еда. Пусть не французская, но очень вкусная.

Кстати, о домашних. Дашка сказала позвонить, как бы поздно я ни вернулась. Просто так младшая сестра точно не стала бы об этом просить.

Потянувшись, я достала телефон из сумочки, которая валялась рядом с диваном, и набрала знакомый номер, устроив голову на мягком подлокотнике.

Ответила она почти сразу, словно всё это время непрерывно держала телефон в руках и ждала моего звонка.

— Вик?

— Привет. А вот и я, — немного виновато сказала я.

— Ты поздно.

Не упрёк, а просто замечание. Словно Дашка не знала, как начать разговор, и говорила на совершенно отвлечённые темы.

— Прости, рабочие моменты, — ответила ей, развязывая бант на блузке. — Итак, что ты мне хотела рассказать?

— Слушай, родители велели мне ничего тебе не говорить, но я так не могу.

Начало было нехорошим.

— Не можешь что?

— У нас хотят отобрать дом.

— Что?!

От неожиданности я села на диване, забыв про усталость, боль в ногах и во всём теле.

— Дашка, я не поняла, что значит отобрать? Кто? Почему? Как?

— Полгода назад папа взял деньги в долг под залог дома.

Я закрыла глаза и мысленно досчитала до десяти. Сейчас самое главное — сохранять спокойствие и не поддаваться панике и эмоциям.

— Так, Даш, давай сначала и по порядку. Что значит взял? У кого? Когда? И почему я ничего не знаю?

Последний вопрос меня интересовал больше всего.

— Я тоже ничего не знала, до вчерашнего дня. Полгода назад отец взял два миллиона у Морозова, — тихо ответила сестрёнка.

Пришлось прикусить себе щеку, чтобы не выругаться. Альберт Морозов — местный меценат, политик и бизнесмен, а по факту бандит, который не гнушался ничем ради своей цели. И сыночек у него был такой же.

Со мной в одном классе училась Лерка Кузнецова, красивая и яркая девочка, которой не повезло попасться на глаза Морозову-младшему. Дело тогда так и не открыли, считалось, что девчонка сама на него вешалась. А синяки и ссадины, которые украшали её лицо, так с лестницы упала. Кузнецовы почти сразу уехали, говорят, с довольно крупной суммой денег в качестве компенсации за моральный вред. Лерку я так больше и не видела, она оборвала контакты со всеми.

Это я сама была свидетелем данной ситуации, про остальное ходили лишь слухи — о рейдерских захватах, угрозах, шантаже и даже похищениях.

— Дашка, — свистящим шепотом спросила у неё и медленно встала. — Вы как такое могли допустить?

— Мы не знали. Ты же сама помнишь, как тяжело было тогда. Мама в больнице, операция. Мы же оттуда почти не вылазили.

Я помнила и до сих пор вздрагивала, вспоминая бледную маму с кучей трубок и пищащих приборов. Пять часов под операционной, когда от страха холодели руки и голос уже срывался от молитв, которые мы не переставая шептали.

Три дня, которые выделил мне Ник на то, чтобы побыть с матерью. Я была ему благодарна и за это.

— Ты же помнишь, папа сказал, что деньги ему дал кто-то из друзей.

— Помню. А получается, что это был Морозов. Но почему такая сумма? Откуда такие цифры?

— Всё одно на другое наложилось. Рак, срочная операция, реабилитация, уход. Плюс они тогда затеяли расширение в магазине, выкупили второй этаж и начали ремонт. Там же еще грузовик сломался, а как развозить товары без грузовика? — сестра тяжело вздохнула. — Как снежный ком всё навалилось сразу. Мы же тогда все на нервах были. И папа… Ты же знаешь папу, он в документах ничего не понимает.

— Куда Андрей смотрел? — рявкнула я. — Разве это не его обязанность — следить за тем, чтобы папа не подписал то, чего не надо?

— Он не виноват. Папа не стал ему ничего рассказывать. Знал, что тот будет против. А деньги были нужны срочно.

— Так, хорошо, — я заходила по комнате. — С этим ничего поделать нельзя. Но почему Морозов забирает наш дом? Отец просрочил платёж? Почему мне не сказали?

— Они договорились, что эта сумма будет выплачиваться в течение двух лет.

— И? Прошло же полгода.

— Устно, — припечатала Дашка.

— Господи, папа, — я закрыла лицо рукой, понимая, что это вполне могло быть правдой. Отец никогда не разбирался в бумажках, этим всегда занималась мама, потом стал помогать Андрей. — Ну как так можно?

— Я сама прочитала договор займа. Там нет даты, написано лишь, что по требованию залогодателя. Вот он вчера и потребовал. Явился в магазин и велел вернуть деньги в течение трёх-пяти дней. Иначе он выставит дом на торги, — сестра всхлипнула. — Вик, как же так? Это же наш дом. Наше родовое гнездо.

— Не паникуй раньше времени. Господи, почему он мне не сказал? Ведь если были нужны деньги, мы бы нашли. Взяли кредит. Долг. Придумали бы что-нибудь. Почему он ни с кем не посоветовался?

— На тебе и так ипотека висит. Жизнь в столице не из дешевых. К тому же ты и так каждый месяц маме деньги на реабилитацию присылаешь. Поэтому они и сейчас велели тебе ничего не говорить.

— А то я бы не узнала, что у нас дом отняли. Детский сад! — в сердцах вскрикнула я и потёрла виски. — И что теперь? Какие мысли?

— Мы с Женькой всё, что на машину насобирали, отдадим. Андрей вложится, Потопов тоже обещал, у родителей был небольшой запас. Кредит мы оформить просто не успеем, сроки поджимают. В общем, нам не хватает еще около пятисот тысяч.

— Пятьсот тысяч, — повторила я, замирая и глядя перед собой.

Завтра будет третий день, суббота, я просто физически не смогу оформить кредит. А в понедельник будет уже поздно.

— Отец хочет продать магазин.

— Дай угадаю кому. Морозову? — зло усмехнулась я.

— Ему самому. Он давно на него засматривается. Место же хорошее.

Хорошее, и магазин строительных материалов, пусть и небольшой, но пользуется отличной репутацией у нас в городе. Качественный товар, приличные цены, доставка и платная установка, которыми занимался папа, теперь ему помогает Женя. Дело всей жизни, которое у него решили отнять, воспользовавшись ситуацией.

— Ублюдок.

— Но что делать, мы же не можем отдать им дом, Вик. Его же прадед построил. Наше фамильное гнездо. Ба не переживёт, ты же знаешь, как она слаба стала в последнее время. Как узнала, что у мамы рак нашли, совсем слегла.

— Знаю.

Сама мысль о том, что уютный домик — в два этажа, с личным выходом на широкую речку, — который столько раз за эти годы достраивался и перестраивался, может перейти в чужие руки, вызывала боль и гнев.

— Я понимаю, что тебе сейчас нелегко, но, может, удастся найти хоть немного. Попросить в долг у знакомых. Сейчас дорога каждая копейка.

Долг или заработать? Когда деньги сами плывут в руки.

— Ты сказала, что нужно пятьсот тысяч?

— Да.

«Я прошу тебя не потому, что ты продажная, а потому что мне нужна помощь. Считай это обычным заданием, за которое ты получишь зарплату».

— Деньги будут, — тихо, но твёрдо произнесла я, мысленно признавая поражение собственных принципов. — Скажи отцу, чтобы ничего не предпринимал и не смел ничего подписывать. Деньги будут.

— Вик, это хорошо. Но откуда?

— Неважно.

— Вик…

— Не паникуй, сестрёнка, ничего противозаконного, — хмыкнула я, снова вспоминая слова Ника. — Я переведу деньги завтра утром на родительский счет. Морозов еще пожалеет, что связался с Измайловыми.

Распрощавшись с сестрой, я некоторое время стояла посреди комнаты, сжимая телефон и глядя перед собой.

«Господи, что же делать?»

Я нутром чувствовала, что не стоит ввязываться в эту затею с игрой в любовь. Чувствовала, но понимала, что выбора у меня сейчас нет.

Проклиная Морозова и всю его банду, я набрала номер Н’Ери и застыла, считая длинные гудки.

— Измайлова, ты по мне соскучилась? — удивлённо поинтересовался Ник на шестом гудке.

Шум дороги, сигналы машин. Видимо, Н’Ери еще был в дороге.

Зажмурилась и выпалила на одном дыхании, пока не передумала:

— Я согласна.

— Прости?

— Я согласна играть роль твоей невесты. Только у меня есть одно условие.

— И какое?

По голосу не понять, как он отреагировал на мои слова — удивлён? раздражен?

— Я хочу получить пятьсот тысяч вперёд. Завтра, — сказала и быстро затараторила: — Согласна подписать любые документы или расписки.

Тишина и звук ночного города.

— Хорошо. Собирайся. Я скоро буду.

— С-собираться? — растерянно переспросила я.

— Измайлова, — терпеливо произнёс мужчина. — Я же тебе говорил, что нам придётся спать вместе. Ты прости, но твоя квартира для меня маловата. Поэтому ты переезжаешь ко мне. Так что пакуй чемоданы.

— Я поняла. Хорошо… Ник?

— Что?

— Ты не хочешь спросить, почему я передумала?

Сама не знаю, почему спросила. Может, потому что ожидала от него этого вопроса. Ведь Н’Ери знал, что я против, что отказалась. И вдруг передумала, потребовав аванс?

— А это важно?

— Не знаю, — тихо призналась ему, в который раз осознавая, что совершенно не знаю своего начальника.

То он плейбой с шутками и обаятельной улыбкой, настоящий дамский угодник и разбиватель сердец. То хладнокровный бизнесмен, который руководствуется только точными расчётами. То весельчак и балагур, то опасный хищник.

— Измайлова, давай я приеду, и мы всё обсудим.

— Хорошо.

А дальше всё было гораздо сложнее.

Как запихнуть вещи в небольшой чемодан? И главное, что взять с собой? Жизнь научила, что одежды к жениху, даже липовому, надо перевозить минимум — быстрее можно будет собраться и убежать.

Первым делом я достала из шкафа и аккуратно разложила три строгих комплекта, в которых ходила на работу. Три блузки, две узких юбки, брюки и два приталенных пиджака. Рядом упали пять упаковок чулок. Дороговизна и известная фирма не спасали от зацепок и стрелок.

«Так, на работу ходить есть в чём. Теперь надо что-то понаряднее. Я же вроде как невеста… прости Господи».

Из дальнего угла была вытащена упакованная в защитный пакет вешалка с двумя вечерними платьями.

— Мда, не густо, — пробормотала я, положив всё рядышком. — Кто же знал, что так получится. Придётся купить ещё парочку платьев, чтобы не выпасть из образа. Ну ничего, приз компенсирует все затраты.

Потом вдруг вспомнила, что отдыхать мы будем в заснеженном домике, вокруг горы и температура за минус. Там в чулках долго не проходишь.

Нужны свитера, водолазки, тёплые штаны, перчатки, толстовка…

Гора на кровати всё увеличивалась и увеличивалась, а я продолжала вытаскивать всё новые вещи, отчаянно понимая всю абсурдность ситуации. В мой чемодан даже треть этого не влезет.

Единственное, в чём я не сомневалась и в чём была уверена, — это нижнее бельё. Маленькая слабость. У меня его было много, и всё отличного качества — кружевные комплектики белого, телесного и черного цветов. Был еще один — красный, полупрозрачный и очень провокационный. Не знаю, зачем я его купила, поддавшись сиюминутному настрою, потому что носить такое белье можно лишь по очень и очень большому поводу и для невероятного мужчины. У меня не было ни мужчины, ни повода. Только эротический комплект, который я зачем-то положила в сумку.

А вот полупрозрачный пеньюар отложила даже не глядя, выуживая из ящика комода тёплую фланелевую пижаму с бегемотами. Такое застиранное, но нежно любимое чудо, которое точно отобьёт желание у хищника распускать руки.

Кучка на диване никуда не делась, а решение всё еще не находилось.

Я вновь походила вокруг неё, беря в руки то одну вещь, то другую, вздыхая и кладя обратно.

Проблема медленно, но верно близилась к катастрофической, именно в этот момент зазвонил телефон.

— Измайлова, выходи. Я на месте, — произнёс Н’Ери

— Не могу, — вздохнув, ответила я, покосившись на гору одежды.

— Передумала?

— Нет. Я еще не собралась.

— Ладно, собирайся, я тебя подожду.

Я вздохнула еще жалостливее. Если бы всё было так просто.

— Слушай, я не знаю, что надо с собой брать. А все вещи у меня в чемодан не влезут.

Небольшое молчание, и теперь вздохнул Ник.

— Ладно. Говори номер квартиры. Я сейчас поднимусь к тебе, и всё решим.

— Сто тридцать первая.

— Жди. Сейчас разберёмся.

Отключив телефон, я довольно вздохнула и отнесла сразу в прихожую сумку с бельём. В ней точно не дам шефу ковыряться.

Звонок домофона, который казался особенно громким в ночной тишине, звук поднимающегося лифта и неторопливые шаги на лестничной клетке.

— Это что? — Ник застыл в дверном проёме, с непередаваемым выражением на лице рассматривая возвышающуюся гору.

— Мои вещи.

— Вещи? — он прошёл дальше и взял с подлокотника одну из шифоновых блузок.

— Да. Здесь рабочие костюмы, пара платьев, свитера, штаны, водолазки, — я запнулась, пытаясь вспомнить, что еще успела вытащить из шкафа. — Мы же поедем на горнолыжный курорт.

— А платья где? — помолчав пару секунд, поинтересовался Н’Ери.

— Сейчас, — тут же засуетилась я, схватилась за краешек пакета, похороненный под вещами, и начала тянуть на себя.

Кучка качнулась, начала медленно заваливаться на бок…

— Ой!

… и упала.

Не успела.

— Чёрт.

— Зато платья достала, — философски отметил Ник, засунув руки в карманы брюк. — Показывай.

Расстегнув молнию, я достала два своих вечерних платья. Светлое — с короткими рукавами и пышной юбкой и черное — классическое, с низкой квадратным вырезом и разрезом сзади.

— Ты в этом же была на корпоративе в прошлом году, — указав на чёрное платье, произнёс шеф.

Надо же, какая память, а мне казалось, что ему всё равно, в чём я хожу, лишь бы работу выполняла.

— Ну и что? Твоих же родственников на нём не было.

— Всё ясно. Не пойдёт.

— В смысле?

— Бери с собой домашнюю одежду, — вручая мне платья, произнёс Н’Ери. — Еще джинсы, пару водолазок, тёплый свитер и, собственно, всё.

— Как всё? — всё ещё отказывалась верить я.

— Вот так. Завтра мы с тобой купим всё необходимое.

— Нет, — прижимая к груди платья, я покачала головой.

Но Н’Ери был непреклонен:

— Да. Ты моя невеста, и я должен содержать тебя.

— Какие у тебя интересные представления о романтических отношениях.

— Это правила хищников, и только. Так что прекрати свои феминистские разговоры. Не переживай, я всё оплачу.

— Не надо. Я и сама в состоянии купить себе одежду.

— Измайлова, не усложняй, а собирай вещи. Если мы играем, то играем до конца.

Пришлось напомнить себе об отце, его долге и прочих неприятностях. А с другой стороны, чего я переживаю? Его кто-нибудь заставлял покупать мне вещи? Нет. Сам вызвался — значит, надо ловить момент. Только вот чувство неловкости и неправильности никуда не делось.

— А как же рабочие костюмы? В чём я на работу пойду?

— Кто сказал, что ты будешь ходить на работу?

— До наступления нового года еще пять рабочих дней, — напомнила ему.

— У нас командировка.

— Какая?

В плане и графике никаких командировок точно не было. Я бы точно запомнила, ведь это дополнительная работа.

— Длительная, — Ник тяжело вздохнул. — Измайлова, ну что ты такая упёртая? Давай собирай, время позднее. Нам еще ко мне ехать. Завтра тяжелый день.

Хотелось узнать, почему тяжелый, но сдержалась.

— Хорошо. Как скажешь.

Чемодан был собран за пять минут и оказался практически пустым. Вещи убирать на место времени не было, и мой врождённый перфекционист зароптал, не желая оставлять беспорядок. Пришлось наступить себе на горло.

— А туфли? — спросила я, выуживая из шкафа бежевые лодочки.

— Не надо, — бросил Ник, даже не глянув, направляясь в прихожую, когда внезапно остановился. — Измайлова, а бельё?

— Что бельё? — не поняла я, снимая с вешалки пальто.

— Где твоё бельё?

«На мне!»

— С ним всё в порядке, — хватая сумку, ответила ему, загоняя как можно дальше глухое раздражение. — Покупать не надо.

— Показывай.

— Нет, — вцепившись в сумку руками, я покачала головой.

— Измайлова, я что, белья не видел? Показывай, что у тебя тут. Рейтузы в горошек? — и дернул сумку на себя.

От неожиданности я её отпустила и недоверчиво на него уставилась.

— Рейтузы?

— Ты же понимаешь, что должно быть на уровне, идеально, — расстёгивая молнию, деловито заметил Н’Ери.

— И каким образом твои родственники увидят моё белье?

— А вдруг.

Спорить с ним не было ни сил, ни желания, я и так вымоталась, поэтому молча продолжала наблюдать, сложив руки на груди.

И надо было ему достать именно тот самый красный кружевной бюстик.

— Кхм, — Ник потянул его вверх и очень внимательно осмотрел.

Лифчик покачивался на его пальце туда-сюда.

— Убедился? — забирая предмет нижнего белья и сумку, с издёвкой поинтересовалась я.

— Вполне. С бельём у тебя полный порядок, — неожиданно сипло произнёс мужчина.

— Благодарю за оценку, — фыркнула я и начала одеваться. — И что бы я без неё делала.

Думать о том, что придётся спать с ним уже этой ночью, не хотелось.