Мой крылатый кошмар

Татьяна Серганова (2023)

Айран Иргар — лучший студент, грозный воин, совершенство от белобрысой макушки до кончиков крыльев. Тот самый летун, который три года портил мою жизнь, превращая ее в кошмар.В этом году все стало еще хуже. Не выдержав постоянных конфликтов, куратор поставил нас в одну команду. Теперь итоговые баллы зависят лишь от наших способностей ужиться вместе.Сложно? Невыполнимо! Придется заключить временное перемирие и постараться не убить друг друга.Но что скрывает этот летун? Почему смотрит так, что сердце заходится от волнения? Мне всегда казалось, что это ненависть…А если нет?

13

Все произошло так быстро и неожиданно, что я даже сориентироваться не успела. Хотя я-то, может, и не успела, а вот сила, которая до сих пор стабильностью не отличалась, отозвалась и запустила в этого кого-то огромный такой подсолнух. Он просвистел мимо чужого уха и грохнулся на пол, после чего покатился вперед, пока не уперся в стену.

— Эй-эй-эй! Давай просто поговорим! — тут же раздался знакомый голос.

— Гарроу! — прошипела я, впиваясь взглядом в противного летуна, который стоял передо мной, примирительно подняв руки и широко улыбаясь. — Ты что творишь?

— Хотел с тобой пообщаться. А ты сразу подсолнухами кидаешься. Чуть не убила.

— Тебе мало было кактусов? — огрызнулась я и тут же прикусила язык.

«Вот и чего мне неймется?! Зачем вспомнила инцидент с кактусами? Этот сероглазый еще и отомстить захочет!»

— Какая ты колючая, Торбург, — ослепительно улыбнулся он, совершенно не отреагировав на напоминание о позорной странице в своей жизни. — Совсем как твои кактусы.

Зейн был одет в черную форму, лишь верхние пуговички рубашки расстегнуты, но некритично. Волосы слегка влажные, видимо, тоже недавно вышел из душа.

— Чего тебе надо? — резко спросила я, продолжая упираться спиной в дверь.

— Сказал же, хочу поговорить.

— А с чего ты решил, что я хочу с тобой разговаривать? Еще и здесь.

Комната у Гарроу оказалась один в один, как у моего напарника. Даже покрывало на узкой кровати того же цвета.

— А почему бы и нет. Ты мне все-таки кое-что задолжала, Торбург.

— Я тебе точно ничего не должна, — фыркнула я, скрещивая руки на груди.

Ох, зря я это сделала. Блузка и так с трудом сходилась, а теперь ткань даже слегка заскрипела от натуги.

— Ты сама напомнила про кактусы, — отозвался он, плотоядно осматривая меня, особенно грудь. — Я же не выдал тебя, Торбург.

— Насколько я знаю, с тобой разговаривал твой крылатый друг. Это с ним вы договаривались. Так что ни о каком долге не может быть и речи.

— Иргар разговаривал, да, — кивнул Зейн. А потом внезапно подался вперед и навис надо мной, опираясь ладонью о дверь как раз рядом с моей головой. — Ты сейчас была у него?

«Была…»

Перед мысленным взором моментально предстала обнаженная светлая кожа, капельки влаги и белая ткань на бедрах. Злые глаза-льдинки и хриплый голос, от которого по телу пробежала дрожь: «Иви… лин!»

— Думаешь, я стану перед тобой отчитываться? — усмехнулась я, глядя парню прямо в серые глаза.

— Я не прошу отчета, Торбург. Лишь разговор, — еще шире улыбнулся он, убирая темно-русую прядь со лба.

Взгляд, скользнув по моему лицу, застыл на губах и больше не двигался.

— Ты опять забыл поинтересоваться моим мнением. О том, чего я хочу.

— Слышала о слухах? — внезапно спросил он, продолжая гипнотизировать взглядом мои губы.

Вроде ничего особенного, да и не нравился мне Гарроу как парень и личность в принципе, а губы почему-то начали покалывать и даже слегка пересохли.

— О каких слухах? — невинно уточнила я, продолжая настороженно за ним наблюдать.

Мы стояли слишком близко. И сбежать не получалось. Чтобы открыть дверь, следовало как-то отодвинуть летуна, который все сильнее нависал надо мной, прожигая взглядом.

— О тебе и Айране.

Не сразу поняла, что он имеет в виду Иргара. Я ведь напарника по имени лишь пару раз называла, и то заставили.

— И какие же? — тут же напряглась я.

— О том, что ты в него влюбилась, — продолжил Зейн, не сводя с меня глаз.

— А тебе какая разница?

— Хочу тебе помочь, — отозвался летун.

Он поднял руку, словно хотел коснуться, но передумал. Снова дотронулся до пряди, которая падала на лоб и глаза. И хорошо. Я сейчас была не в том настроении, чтобы терпеть его прикосновения.

— Ты? — громко рассмеялась я. — Помочь? Мне?

Сама мысль об этом выглядела абсурдной.

— Не веришь?

— А с какой стати? Или ты забыл, как мы с тобой работали вместе в первый год? Как ты травил меня вместе со своим дружком?

— Но я же не знал…

— Не знал что?

Я дернулась вперед. Надоело чувствовать себя зажатой, беспомощной и беззащитной. Да, от двери пришлось отойти, но ничего. Главное было увеличить расстояние, оказаться как можно дальше от него.

— Что ты можешь… стать такой… интересной.

Гарроу оперся спиной о дверь и, скрестив руки на груди, принялся медленно меня разглядывать. И от этого пристального внимания создавалось впечатление, словно он не смотрел на меня, а раздевал. Меня аж передернуло. А в голове вдруг эхом зазвучали слова Иргара:

— Пусть ты уже не та тощая пигалица, какой была, и даже обзавелась формами, но меня это не трогает.

— Меня твои изменения не волнуют. Я их не вижу. Смотрю в твои глаза и замечаю всю ту же въедливую, непочтительную и дерзкую девчонку, которая решила, что может тягаться со мной.

Вот даже Зейн заметил, как я изменилась, и решил поухаживать, а Иргар нет. Для крылатика я все та же вредная девчонка, которая усложняет его жизнь. Снова и снова.

— То есть симпатичное личико — это все, что тебя интересует?

— Отчего же, не только личико. У тебя и фигура стала очень даже аппетитной.

Я с трудом сдержалась, чтобы не прикрыть грудь, уж очень вызывающим взглядом Зейн ее одарил.

— Чего тебе надо, Гарроу?

— Приходи сегодня вечером на крышу. Я покажу тебе наш замок на закате с высоты птичьего полета.

От одной только мысли о полете у меня внутри все сжалось.

— Спасибо, но не хочется.

Говорить летуну о том, что жутко боюсь высоты, точно не стану. Ну уж нет.

— Не отказывайся так сразу. Представь, какие перспективы откроются нашему союзу, — делая шаг ко мне, мягко произнес он.

— И какие же?

— Все сразу перестанут обсуждать твою неразделенную любовь к Айрану.

— Отлично. Зато они будут обсуждать то, что я влюбилась в тебя, — фыркнула я.

— И что? Я умею доставлять девушкам удовольствие. Поверь, тебе понравится. Сдается мне, тебя еще никто не целовал, Торбург, не так ли?

И снова Иргар! Почему воспоминания о нем не давали мне спокойно жить?

— Скажи мне, Торбург, там, в твоем мире цветов, целительских отваров и прочей ерунды, есть место реальности… Парень-то у тебя хоть один был?… Так и знал, что ты ни с кем не встречалась.

— Что? Да я?.. Да у меня знаешь сколько?

— Осторожнее! Следи за своими словами, Торбург. Информация на будущее: никогда не говори о том, что у тебя было много парней, даже если это и так. Такое мало кому нравится.

— Ты же не думаешь, что я стану отвечать на этот вопрос? Что я вообще буду обсуждать с тобой свою личную жизнь, — едко парировала я. — Был ли у меня кто-то или нет — тебя это не касается.

— Значит, у вас с Шайродом что-то все-таки было, — усмехнулся Зейн, по-своему истолковав мои слова. — Я лучше его, поверь мне.

— С чего вдруг?

— Могу доказать. Хоть сейчас.

И сократил расстояние между нами до полуметра.

«Так, спокойно, Иви! Да, мы одни. Да, тут есть кровать, но паниковать не стоит! Гарроу — хищник и не стоит показывать ему свою слабость, иначе сожрет!»

— Только попробуй, — улыбнулась я, надеясь, что парень не почувствует панику, которая накрыла меня с головой. — Поверь мне, сделаешь еще шаг, и на подсолнухах и кактусах я не остановлюсь.

— Неужели?

— Да. Так что отойди. По-хорошему.

Я не очень верила, что Зейн послушается. Ожидала от него еще какой-нибудь подлости. Но парень внезапно отступил, широким жестом указывая на дверь.

— Не смею больше задерживать, Торбург.

Я не сразу решилась. Опасалась очередной ловушки.

— Отлично.

Три шага, и я схватилась за ручку, открывая дверь, петли которой слабо заскрипели.

— Но я буду ждать тебя сегодня. И завтра тоже, — бросил Гарроу напоследок. — Каждый вечер буду ждать.

А я даже не оглянулась. Проскользнула в коридор, плотно закрыв за собой дверь.

«Что за ерунда происходит?!»

На этот раз мне повезло меньше. Стоило выдохнуть и осмотреться, как я поняла, что снова вляпалась в неприятности. Широкий коридор оказался полон студентов всех возрастов. И теперь они молчаливо и весьма многозначительно смотрели на меня и на ту дверь, из которой я только что вышла.

Захотелось выругаться. Громко и неприлично. Сомневаюсь, что это ухудшило бы мою и без того потрепанную репутацию.

«И что теперь делать? Поздороваться? Улыбнуться? Сказать, что все не так, как они подумали?»

Что бы я сейчас ни сказала и ни сделала, будет только хуже. Поэтому, задрав голову и нацепив на лицо самое безразличное выражение, на которое была способна, я медленно зашагала вперед.

«Все хорошо, не страшно…»

Хотя, наверное, мне вообще не следовало так думать. Потому что стоило только поверить, будто я справляюсь с ситуацией, как начинала происходить какая-то ерунда, которая вновь втаптывала меня в землю.

Заскрипела открывающаяся дверь, и радостный голос Гарроу прокричал мне в спину:

— Буду ждать тебя сегодня вечером, Колючечка!

«Р-р-р-р-р-р!»

Сжав зубы, я бодрым шагом продолжила путь, старательно делая вид, что ничего особенного не произошло. Кивнув хранителю, который молча открыл передо мной двери, я проскользнула в холл. Хотелось как можно быстрее вернуться к себе в комнату, пока еще что-нибудь не натворила.

Войдя внутрь, я прошествовала к кровати и упала, зарывшись лицом в подушку.

Моему мирному существованию пришел конец. Неделю я прожила, радуясь спокойствию, и вот чем все обернулось. Стало еще хуже! Снова поползут слухи, но теперь не только о том, что я страдаю от неразделенной любви к Иргару, а еще и о том, что бегаю на свидания с его лучшим другом.

Тяжело вздохнув, я перевернулась на спину, закинула руки за голову и уперлась взглядом в потолок.

— Вот почему ты такая, Иви? Почему тебе вечно не живется спокойно?

Наверное, всему виной была мамина кровь. Где вы видели спокойного отпрыска огненной саламандры? Хотя папа-камнеград должен был уравновесить мамин темперамент. С другими ведь получилось. Все мои братья и сестры, даже старший, огненный феникс, уродились спокойными, рассудительными и очень ответственными. Почему же у меня не получалось быть такой? Почему я всегда действовала импульсивно, забыв о логике?

Вот и чего меня понесло в комнату Иргара? Правду хотела услышать? Услышала. И что теперь? Лишь усугубила свое положение.

Я таращилась на потолок, а видела мужской силуэт с рельефной мускулатурой и гладкой кожей, на которой блестели капельки влаги…

Почему так? Я ведь смотрела на Иргара всего пару секунд! Почему этот образ так четко впечатался в памяти и никак не желал отпускать?

Нежели я на самом деле… влюбилась?

Мысль была такой глупой и абсурдной, что я невольно скривилась.

— Ну нет, быть такого не может! — тихо, но твердо прошептала я. — С чего мне влюбляться в своего врага? Того, кто столько времени издевался надо мной? Из-за красивых глазок и временного перемирия? Всему виной нервы!

Внезапно хлопнула дверь и на пороге возникла веселая и довольная Дженни. Стоило заметить меня, она резко затормозила и отвела взгляд, шустро спрятав за спину какую-то коробку.

— Привет. Ты здесь.

— Привет, — поднимаясь, ответила я. — А где еще мне быть?

— Не знаю.

Дженни попятилась к своей кровати, продолжая что-то прятать за спиной.

— Как у тебя дела? — спросила я.

В конце концов, нам давно пора поговорить.

— Отлично.

— Как Оуин? Не обижает?

Подруга смутилась и даже слегка покраснела.

— Нет, не обижает. Он… — тяжелый вздох, а потом Дженни резко вскинула голову, посмотрела мне прямо в глаза и быстро добавила: — он пригласил меня сегодня!

— Пригласил? — протянула я, не очень понимая, о чем речь.

— Да. Посмотреть на закат! — с вызовом проговорила она и вытащила коробку, которую прятала за спиной.

Небольшая такая, зеленая, перевязанная красным бантиком с золотыми бубенчиками на конце.

— На закат? — изучая бантик, переспросила я.

«А ведь только недавно я уже нечто подобное слышала».

— Да, — повысив голос, повторила подруга. — Оуин пригласил меня посмотреть на закат!

— Я так понимаю, с высоты птичьего полета, — усмехнулась я. — И ты согласилась.

— А почему я должна была отказываться? Мы напарники и… мы нравимся друг другу! Оуин мне вот… подарил. Шарф.

В коробке действительно лежал шарф. В оранжево-серую полоску с красной каемкой. Мягкий и пушистый.

— Красивый.

— Ты сама от него отказалась, — прошептала Дженни, прижимая подарок к лицу в попытке спрятать в нем пылающие щеки. — Сама сказала, что вы просто друзья.

— Друзья, — согласилась я, ощущая непонятную горечь.

Оуин за эти два года, что мы работали вместе, ни разу не пригласил меня на крышу, ни разу не предложил полетать с ним. Я бы все равно отказалась, но… если я ему так нравилась, чего тогда ждал? С Дженни вон времени не терял.

«Ох, Иви, ты как дракон на пастбище. Сам траву не ем и другим не дам! Нельзя такой быть!»

— Если ты думаешь, что я откажусь…

— Глупости, — отозвалась я, вставая с кровати и подходя к тумбочке, на которой большой стопкой были навалены учебники и тетради. Взяв верхнюю, я безразлично пролистала ее, старательно делая вид, что мне интересно. А у самой буквы и цифры перед глазами расплывались. — У тебя нет никак причин отказывать Оуину. И я буду только рада, если вы прогуляетесь и отлично проведете время.

Дженни неловко потопталась, продолжая сжимать шарф в руке и озабоченно на меня смотреть, словно ждала какого-то подвоха.

— Ты вправду не злишься?

— Нет. Отлично вам погулять.

— А ты?..

— А мне учить надо. Завтра сложный день, — бодро произнесла я.

А затем взяла еще пару учебников, вернулась на кровать и постаралась изобразить кипучую деятельность.

Дженни еще некоторое время понаблюдала за мной, а потом начала собираться на свидание. Ведь это было самое настоящее свидание.

А я… я всегда одна.

Подруга ушла через час. Она даже накрасилась и распустила волосы. А еще повязала на шею подаренный Оуином шарф.

— Пока, — попрощалась Дженни перед уходом.

Я лишь махнула рукой, даже не подняв глаз от конспекта.

Дверь закрылась, шаги удалились, а я… я отбросила тетради в сторону и упала на подушки, чувствуя себя при этом полной неудачницей.