Горгиппия

Татьяна Половинкина

Книга для тех, кто любит красивую и сложную поэзию. Чей ум и душу будоражат символисты Серебряного века и романтика шестидесятников. Философия момента, душа иллюстрируемая через пейзажи и состояния.«В поэзию Татьяны я падаю, как в только что собранную душистую скирду сена, не обмятую, не осевшую под действием гравитации, ещё только-только из космоса. Пьянящее сочетание – космоса и самой Земли – существует на стыке волшебства и подлинности».Петра Калугина

Полночные стихи

Поэзия Татьяны Половинкиной, возникнув для меня однажды, продолжает возникать всякий раз, как я с ней сталкиваюсь. Даже нет, не сталкиваюсь — падаю в неё, как в только что собранную душистую скирду сена, ещё не обмятую, не осевшую под воздействием гравитации, ещё только-только из космоса. Это фантастическое, пьянящее сочетание — космоса и самой что ни на есть Земли — каждый раз ошарашивает меня в поэзии Татьяны. Поэзии, существующей на стыке волшебства и подлинности.

Автор, она же лирическая героиня, является неотделимой частью этой магически заряженной экосистемы, кем-то вроде наяды или русалки, да при этом ещё пишущей стихи!

Если у других между автором и «средой» сохраняется дистанция, необходимая для наблюдения и рефлексии, то здесь её нет и быть не может. Татьяна купается в этом открытом космосе Природы, она в нём просто растворена. Она знает множество названий растений и трав, какие-то особые полушаманские, архаические словечки, как бы из самых недр языка добытые, и до чего естественно, уместно они в её поэзии звучат! Это единственный автор, читая стихи которого, я готова заглядывать в Яндекс сколько угодно раз, ища то или иное слово, и не испытывать при этом ни малейшего неудовольствия. Даже наоборот.

Лирическая героиня Татьяны Половинкиной напоминает мне эскимоса, знающего четыреста наименований снега. Только «снегом» в её случае является травяное и древесное, почвяное, речное, лунное, росное, ветряное…

В представленной книге есть и городские стихи. Город у Татьяны — это тоже часть «круга магии», ареал обитания черёмух, дождей и голубей. И космос, здесь тоже есть космос:

Лоскуты кинолент на осколках-бобинах,

как седые савраскины космы комет.

Как-то в одном из стихов Татьяны мне встретился образ: сухие листики, словно морские коньки, запутались в гривах ив. С тех пор моя влюблённость в Танину «пейзажную лирику» всё возрастает и возрастает. А кавычки здесь оттого, что назвать эту лирику просто «пейзажной» — всё равно что о льве сказать «просто кошка».

Петра Калугина,

поэт, писатель, публицист