Охота на Химеру

Татьяна Полетаева, 2017

Удачливый хакер решил стрясти с компании денег или за этим стоит нечто иное? Неудачный эксперимент, смерть известного ученого и студент, обнаруживающий все больше странностей вокруг себя – что между ними общего? И где проходит грань между человеком и нечеловеком?

Глава 4.

Столица, главный офис компании «Аэда», 16 августа. Марк.

Марк сидел в кабинете Зварыгина и злился. Его бесило то, что на время кризиса Генеральный выдал Зварыгину чрезвычайные полномочия, и теперь он должен был согласовывать с ним все свои действия. Мало того, теперь не он отдавал указания начальнику безопасности, а наоборот."Ничего, это ненадолго," — Марк обуздал свой гнев. — "Выигрывает тот, кто умеет ждать. А я умею". Но сознание все равно отравляла мысль, что Зварыгин умеет ждать ничуть не хуже. Интересно, что мог сказать ему начальник безопасности такого, что стоило приглашения в его кабинет? Сам Зварыгин сидел напротив и говорил по мобильному телефону. Марка это злило до чертиков. Что-то вроде весьма изощренного способа поставить его на место, показать, кто тут главней."Ну, мы это еще посмотрим," — он вовсе не собирался сдавать свои позиции. — "Не только ты любишь припрятывать тузы в рукаве…"

Чтобы немного отвлечься, он стал нарочито небрежно изучать обстановку кабинета. Нужно сказать, кабинет начальника службы безопасности был почему-то совершенно стандартным. Не нес никакого отпечатка личности, и, с таким же успехом, мог принадлежать некоему усредненному служащему. Интересно, почему? Марк разглядывал письменный стол с двумя телефонами, которыми Зварыгин практически никогда не пользовался, и небольшим ноутбуком, которым он наоборот, пользовался достаточно часто, стулья для посетителей, горшок с какой-то пальмой в углу — ничего такого, что указывало бы на личный вкус именно начальника отдела безопасности. Везде царил идеальный порядок — ни брошенных бумаг, ни лишних папок, в дорогом письменном приборе — подарке по случаю какой-то годовщины Компании — всего одна ручка."Интересно, а квартира у него тоже такая усредненная?" — мелькнула в голове у Марка совершенно не относящаяся к делу мысль. — "Просто место, где можно переночевать? Или все же нечто большее?"В это верилось слабо. Насколько Мартин знал, Зварыгин не позволял себе привязываться ни к кому и ни к чему — будь то человек, вещь, место или машина."Бесчувственный чурбан," — вертелась в его голове весьма нелестная характеристика. — "И ведь и не надавишь на тебя никак и не прищучишь. Гад. Должно же у тебя быть слабое место. У всех есть. Дай только узнать, в чем оно заключается…"

Иван Николаевич положил трубку и в своей обычной невозмутимой манере произнес:

— Это кабинет проверили час назад на отсутствие жучков. Именно поэтому я предпочел разговаривать здесь. Не стоит нам недооценивать противников.

Марк молча кивнул. Объяснение было вполне правдоподобным… Но столь же откровенно можно было поговорить и в кабинете генерального — там наличие жучков проверяли дважды в день. Ежедневно.

— Я взял в разработку всех троих. Расследование сильно затрудняет то, что все трое живут в разных городах. Но это, конечно же, не проблема. С сегодняшнего дня за ними будет вестись наблюдение…Я искал контакты между ними и кем-нибудь из сотрудников компании…Но пока такой связи не выявлено…

Марк опять кивнул. Он не совсем понимал, к чему клонит Зварыгин, и поэтому предпочитал помалкивать.

— Но меня беспокоит совсем другое. Почему он прислал свое письмо именно мне? И вообще, откуда ему может быть известен адрес моей электронной почты? И это опять заставляет меня подозревать сотрудников компании — для чужого получить доступ к этой информации достаточно сложно. Подозревать если не в предательстве — то в излишней болтовне.

— Уж не меня ли ты подозреваешь? — Марк наконец не сдержался — слишком сильно Зварыгин его раздражал. Раздражала его дурацкая манера вести разговор, переводя все в намеки, а также нарочитая невозмутимость."А может, я просто ему завидую?" — Мелькнуло в голове. — "Завидую его умению анализировать ситуацию, находить решения, и оказываться во многом правым."

— Тебя — меньше остальных. — Иван Николаевич говорил все также спокойно и размеренно.

— Интересно почему? — голос Марка оставался мрачным, а объяснениям он не верил ни на грош. Нет, явно Зварыгин что-то замыслил… И вряд ли хорошее именно с точки зрения Марка.

— На то есть несколько причин — не будем их сейчас уточнять. А с тобой поговорить я хочу совсем из-за другого. Я бы хотел, чтобы ты навестил всех троих… Подстрой случайное знакомство, можешь представься им как хочешь — лучше всего адвокатом, и упомяни в разговоре о компании. И просто оцени их реакцию — насколько они испугаются. А мои люди проследят за ними.

— Зачем тебе это? — Марк смотрел с легким подозрением.

— Поверь, причина есть… И для меня весьма важная причина. Ну, так как?

Марк сделал глубокий вдох. Все равно особого выбора у него не было. На самом деле, несмотря на то, что это было высказано в виде просьбы, это являлось завуалированным приказом. На секунду в голове мелькнула мысль, я что будет, если он скажет нет? И тут же пропала. Скорее всего, это просто будет уже приказом, причем с дополнением от Генерального:"Тебе было сказано оказывать Зварыгину помощь? Так в чем дело?"

— Я согласен. Что о них известно?

На лице Зварыгина не отразилось никаких эмоций. Впрочем, как всегда. Он просто кивнул и перешел к делу.

— Маргарита Топикова, окончила художественный колледж, сейчас преподает рисование. Живет с родителями, целая куча знакомых, из связей ничего интересующего нас. Самый маловероятный вариант — поскольку за компьютером проводит совсем немного. Есть парень, с которым она проводит большую часть времени, он пытается стать музыкантом, но пока особых успехов не имеет.

Дмитрий Зорин — дизайнер, оформляет обложки для книг на компьютере, сам пытался писать, издал пару психологических романов, но особого успеха не снискал. Кроме того, подрабатывает журналистом в паре изданий, как внештатного сотрудника его очень ценят. Весьма нас интересует, поскольку сидит за компьютером не мало. Женат, с женой живут отдельно, хотя до развода дело они не довели. Вообще, человек достаточно скрытный, и собрать о нем информацию оказалось сложновато. — Зварыгин немного помолчал, словно что-то обдумывая, потом продолжил.

— И, наконец, Виктор Лесков. Студент, сейчас учится на пятом курсе Экономического университета, живет сам, подрабатывает написанием небольших программок — ничего выдающегося. На роль хакера явно не тянет. Но кто знает? Тут более подробная информация обо всех. — Зварыгин протянул ему небольшую папку. Марк молча взял ее и вышел из кабинета, с трудом отказавшись от желания хлопнуть дверью. Он не любил, когда его использовали, особенно, когда он чувствовал за этим чужую игру.

"Что ж ты, гад, задумал? И для чего тебе понадобилось, чтобы я непременно встретился со всеми троими?" — Марк ломал голову, но ответа найти не мог. С таким заданием легко справился любой из сотрудников отдела безопасности — гонять по городам заместителя Генерального из-за такой ерунды было смешно. И граничило с глупостью. А Зварыгин был кем угодно, но не глупцом. — "Небось подставить хочешь? Или из города на время удалить?" — Марк внезапно остановился и уставился перед собой, прикидывая, какие преимущества может дать его временно выведение из игры. — "А ведь именно тут, похоже, собака зарыта. Очень тебе нужно, чтобы я на время из города свалил и под ногами не путался. Чтоб какой-то план провести не помешал… Но что же ты задумал?"

Мысленный вопрос был, разумеется, риторическим. Марк вошел в свой кабинет, небрежно бросил папку на стол и глубоко задумался. Сейчас самое главное было держать руку на пульсе. Оставаться в курсе всех дел. Он еще подумал, потом уселся за компьютер и написал короткое сообщение. Совершенно невинное, которое даже если и прочитают чужие глаза, понять, что имеется в виду, все равно никто не сможет. Потом Марк встал, вызвал своего заместителя, и отдал указания в связи со своим скорым отъездом.

Зварыгин явно что-то замышлял за его спиной. Стоило подстраховаться…

* * *

За три месяца до этого. Химера. Воспоминания.

Вырвавшись на свободу, я едва не умерла снова. Потоки информации омывали сознание мощной струей, словно меня уносило сильное течение, и я с трудом удерживалась на плаву, не в силах ничего предпринять — глубина затягивала все сильнее, а сил оставалось все меньше. Я не могла сориентироваться, поскольку здесь не было ни верха, ни низа — здесь не существовало вообще ничего постоянного. Меня то омывало ярким светом, причиняющим боль, то окутывала полная темнота. Радужные цвета сменяли один другой почти мгновенно, я терялась, не в силах понять, что происходит, не в силах сделать вообще ничего. Краски менялись, меня куда-то волокло, время от времени словно било о невидимые камни и мне все время казалось, я сейчас просто растворюсь… Исчезну…

Именно тогда я утратила значительную часть своих воспоминаний — и возможно, значительную часть своей личности. Я пыталась бороться, и меня поддерживали всего две мысли: мне хотелось жить, теперь уже любой ценой, и мне хотелось отомстить. И именно это сочетание, заставляло биться, как рыба об лед, бороться, чувствуя, что проигрываю, и пытаться справится с этим… Снова и снова…

В какой-то момент наступил перелом — и я, наконец, сумела закрыться. Сознание словно свернулось само в себя, выстроив несколько слоев зашиты, и кошмар отступил. Теперь мое сознание окружали стены, не подпуская ко мне эти потоки, и я впервые расслабилась. Потом огляделась. Да, я опять могла видеть и ощущать — не знаю, каким образом, но я создала для себя кусочек виртуальной реальности. Надежное убежище, состоящее из небольшого промежутка два на два метра, окруженного со всех сторон голыми кирпичными стенами. И я просто лежала на полу, то приходя в себя, то опять теряя сознание. Но каждый раз по-прежнему видела вокруг эти стены и все больше чувствовала себя в безопасности.

Не знаю, сколько это продолжалось. Понятие времени вдруг стало абсолютно абстрактным. Просто в какой-то момент я ощутила себя снова сильной. Способной жить и бороться. Но в тоже время заставить себя выйти из своего убежища я не могла — меня мучил страх. Я вспоминала борьбу с потоком и сворачивалась клубочком на холодных камнях, потом вспоминала себя привязанной к стулу, и меня начинала сжигать ненависть. Я вставала и начинала ходить туда-сюда, ощущая себя снова почти живой. Почти настоящей.

Первым этапом борьбы со страхом стало окно. Оказалось, это совсем просто — мне стоило только захотеть, и я сразу поняла, как это сделать. Просто в одном месте я сняла защиту, установив вместо нее своеобразный фильтр, не позволяющий ничему извне проникнуть внутрь… И не позволяющий моему сознанию оказаться снаружи. Виртуальным результатом стало окно в стене — и я со странным отстраненным любопытством смотрела наружу.

Описать увиденное словами просто невозможно. Золотистые нити тянулись во все стороны, перекручиваясь невероятными изгибами, сплетаясь и расплетаясь, порой сильно утолщаясь, порой становясь такими тонкими, что глаз их почти не фиксировал. В нити вплетались гирлянды разноцветных шаров, все время меняющих свою форму и напоминающих мне живые, невероятно подвижные капли. Часть из них была неподвижна, но большинство двигалось, вращалось, куда-то неслось. Яркие искры проносились по ним, заставляя их вспыхивать и менять цвет, и все это жило, менялось, манило…

Потоки…Они пронизывали пространство во всех направлениях. Быстрые, что я не успевала уследить за их течением, или медленные, когда я видела каждый водоворот на их поверхности. Их цвет перетекал из одного в другой, причем часто я не могла даже подобрать название очередному оттенку. Потоки сливались, образуя мощные течения. И опять разбегались ручейками… И все это светилось, сияло, меняло яркость…

Я смотрела на эту картину долго, очень долго. Страх ушел, и пробудилось что-то вроде слабого любопытства. Этот мир был красив — красив невероятной, абстрактной красотой. И этому миру предстояло стать отныне моим.

Я огляделась по сторонам и поняла, что могу многое. Во-первых, обустроить свой дом. Это оказалось совсем просто — мне стоило только представить, что я хочу, и через мгновение я оказалась в своей квартире. Не знаю, как мой мозг создал эту иллюзию — вернее, кусочек виртуальности, но она оказалась на редкость реалистичной. Во всяком случае, для меня.

Я прошла по своей комнате, вышла в коридор, затем вернулась обратно, трогая вещи, кажущиеся такими родными — все выглядело именно так, как я помнила. Моя квартира… Кровать, шкафы и старенькое зеркало, пушистые ковры на полу и легкие воздушные гардины на окнах. Мой письменный стол и мой ноут. Мои любимые книги на полках… Я сняла одну из книг, открыла, провела рукой по странице и ощутила запах бумаги… Потом внезапно опустилась на мягкий ковер и, наконец, разрыдалась. Не знаю, что я оплакивала — то, что реальный мир оказался для меня потерянным, пережитый ужас или то, что отныне я не была человеком. Меня сделали монстром, живущим в сумасшедшем, чужом мире. Я вытерла слезы и поклялась отомстить — хотя как, я пока не имела понятия. Мои чувства сильно притупились — все, кроме ненависти. Ненависть сжигала, заставляла думать и бороться. Жить.

Моим вторым важным делом был выход наружу. Долго, очень долго я смотрела в окно, прежде чем решилась. Воспоминания о собственной беспомощности не давали покоя. Я боялась, что не смогу выжить в сумасшедших течениях. Но прошло немного времени, и моя решительность окрепла. Я сумела перебороть страх — ненависть была сильнее. И я заставила себя открыть дверь и нырнуть в поток.

И внезапно поняла, что боялась совершенно зря. Энергия и информация струились сквозь меня, и я позволяла им проноситься мимо, не затрагивая сознания. Поток больше не пугал меня — наоборот, манил, наполняя, а я могла управлять им. А могла в любой момент вернуться обратно, под надежную защиту своего нового дома. И я принялась экспериментировать.

Я легко переходила между потоками — я больше не сопротивлялась им, а они больше не могли причинить мне вреда. Быстрые течения омывали легко и небрежно, медленные, наоборот, давили и казались тяжелыми… Чем ярче светился поток, тем мне было теплее — от некоторых бросало в жар, некоторые заставляли поеживаться. Словно я принимала контрастный душ.

Я могла видеть и видела все одновременно в нескольких проекциях — мигающие огни, множество цифр, картинки, потоки… Я могла проследить любую из нитей — и понять, где находится человек на ее другом конце. Я видела, когда потоки перекрывались шлюзами и запорами — но эта защита меня смешила, поскольку не могла ни задержать, ни остановить… Я могла почти все…

Сначала я сверила время. Оказалось, что с момента моей смерти прошло всего два дна. А мне казалось, намного, намного больше. Потом короткая заметка — о моей собственной смерти… От несчастного случая в лаборатории… Очередным шоком стали письма от друзей — где-то далеко были люди, которые не знали о моей смерти… Люди, которые меня ждали… И Виктор, который переживал больше всех, куда я пропала.

Это было, пожалуй, самым невыносимым. Что я могла рассказать человеку, которого называла своим лучшим другом? Что мое тело мертво, а сознание стало частью интернета? Что я продолжаю жить только ради того, чтобы отомстить мерзавцам, сделавшим это со мной? И я в первый раз за все время ему солгала."Проблемы со связью были" — письмо отправилось в свой путь по тонкой золотистой нити. — "Но теперь все в порядке. Я так скучала по беседам с тобой…"

* * *

Торесков, 17 августа. Виктор.

Университет жил своей жизнью — студенты толпились в коридорах, болтали и смеялись, расходясь по аудиториям. Учебный год только начался — до сессии было еще как до луны, и большинство находилось в том расслабленном состоянии, когда сидя на лекции вспоминаешь прошедшие каникулы и прикидываешь, куда бы завалится вечерком.

Виктор чувствовал себя совсем по-другому — во-первых, он не мог позволить себе легкомысленного отношения к учебе, во-вторых, почти все вечера у него съедала работа, а в-третьих — сейчас его занимала тайна его новых способностей. Он часто чувствовал себя белой вороной — но предпочитал оставаться самим собой, чем изменится только для того, чтобы не выделятся среди остальных. Ему даже нравилось быть не таким, как все — и отношение к нему было соответствующим — его уважали, но не сильно любили. Он всегда держался, словно на расстоянии, ни с кем не сближался и разговоров по душам не вел. И так и не обзавелся друзьями — так, несколько человек, которых он числил в хороших знакомых. И его это вполне устраивало.

Виктор вошел в лекционный зал одним из первых и привычно занял место у окна. И почти сразу же на стул возле него плюхнулся Костик, веселый и беззаботный парень, и тут же с таинственным видом наклонился к нему.

— Вик, что вчера было! Комедия!

Виктор слегка поморщился, потом улыбнулся — на Костика злиться было просто невозможно. Он таким и был — полностью открытым, всегда что на уме — то и на языке. Во всяком случае, представить Костика что-то скрывающим за душой было просто невозможно.

— И что же было вчера? — Виктор слегка наклонился, доставая из сумки конспект, но Костика отсутствие реакции слушателя отнюдь не обескуражило — глаза его горели, и не поделиться увлекательной новостью для него было просто немыслимо.

— Уй, что было! — Костик умудрился свалить свою сумку на пол, и теперь ползал под партой, собирая рассыпавшиеся вещи. Виктор вздохнул и принялся ему помогать. Наконец из-под стола показалась взлохмаченная голова Костика, и ему, смеясь, передавали улетевшие предметы сидевшие впереди девчонки. Виктор на мгновение испытал легкий укол зависти. Костика любили все — за легкий характер, доброту и юмор. И самое главное, самому Костику это, казалось, не стоило никаких усилий — он действительно был именно таким. А когда он улыбался, уставившись на кого-то наивными голубыми глазами, человек невольно начинал улыбаться в ответ.

— Ты такое пропустил! Вчера Артем народ с группы на гулянку собирал — 12 человек пришло. Он вовсю хвастался, что папуля ему кучу бабок оставил, а сам по делам уехал. Ну так, народ собрался, завалились все вместе в магазин и от души хавчиком затарились. Еще бы — этот крутой орал, что за все заплатит. Ну, народ и обрадовался, а Артем в тратах вообще никогда не стеснялся. — Костик хихикнул. — И вот подходим мы к кассе, и тут начинается цирк на льду — карточка-то заблокирована!

— Неужели? — Виктор почувствовал, как настроение у него стало подниматься.

— Ага! Ну, он, конечно, ругается, особенно банк вспоминает незлым тихим словом, выгребает из кошелька всю деньгу, одалживает еще и у Дениса — ну, ты же знаешь этого подхалима — небось рассчитывал на то, что Артем потом не поскупится с благодарностью…

— И что дальше? Неужели поскупился? — Виктор слегка ухмыльнулся.

— Еще веселее! Идем мы втроем в банк — Артем, Денис и я для компании, разбираться, в чем же дело… Остальные жратву на квартиру понесли…И вот заходит Артем в банк, начинает скандалить, и тут выясняется, что счет-то заблокирован его папашей!

— Неужели? — Виктор почувствовал, что его ухмылка становится все более злорадной. — И что же дальше?

— А дальше хватает он трубку, звонит папаше и тут… — Костик сделал эффектную паузу, чуть прищурив глаза, а Виктор тихо хмыкнул, подумав, что Костику следовало бы податься в актеры — ну что он забыл на экономическом? — И тут ему так вежливо в ответ — средств на вашем счете недостаточно для выполнения такой операции…И вот он смотрит на трубку и бормочет"отец же счет должен был пополнить…"А теперь представь физиономию Дениса, который выложил кучу своих кровных, а получить обратно не может…

Виктор так живо представил себе это, что едва удержался от громкого смеха — Денис был завзятым жлобом, и большинство народа его сильно не любило.

В аудиторию вошел лектор и увлекательный разговор пришлось закончить. Костик еще пытался шептать, как он веселился, когда они пришли на квартиру и увидели, кто половину еды уже приговорили, как Артем пытался понять, что происходит, и никак не мог поверить, что папаша решил его слегка проучить, как Денис требовал назад свои деньги… Тут терпение лектора лопнуло и на этой жизнерадостной ноте Костику пришлось покинуть аудиторию, чему тот нимало не огорчился. Виктор еще различил в его шепоте отвлеченные рассуждения о том, куда ему сейчас лучше пойти — в столовку или сразу на пиво и опять едва удержался от смеха. Он ничуть не жалел о содеянном. Наоборот, был уверен, что поступил правильно.