Ян и Мила

Татьяна Павловна Гутиеррес, 2022

Много лет Мила старалась избегать поездки в дом, где прожигает жизнь ее двоюродный брат Ян. И несмотря на то, что их родство не кровное, а только на бумаге, она делает все возможное, чтобы тот поцелуй, который стал для нее первым четыре года назад, навсегда остался в прошлом. Желая отвлечься от запретных чувств, она соглашается на поездку на катере с другом Яна – весьма успешным предпринимателем, да еще и красавцем, но морская прогулка превращается в весьма опасное приключение, которое заставляет всех показать свое истинное лицо.

Глава пятая

— Ставь правую ногу вперед, нет, немного сдвинь, — Ян подвинул ногу мальчишки на несколько сантиметров, так чтобы она была на расстоянии в несколько сантиметров от передних болтов, и похлопал по тейлу скейта. — Вторую ногу ставь на кончик. Вот так. Твои колени должны быть примерно на одной линии. Попробуй, ты должен себя комфортно чувствовать в таком положении.

Мальчик подпружинил на доске и улыбнулся. На его щеке появилась ямочка, от чего Яну захотелось потрепать его за нее.

— Теперь, когда ты оттолкнешься, доска пойдет этой стороной вниз и стукнется об асфальт, а правая нога должна заскользить по поверхности скейта. Вот, смотри.

Ян взял свой скейт и выполнил движение так быстро, что мальчик только ахнул.

— Круто, но ничего не понятно.

— Сейчас будет понятно. Смотри.

Ян достал телефон из кармана мешковатых джинсов и нашел нужное видео.

— Вот этот человек очень круто объясняет. Он использует физику, чтобы было максимально понятно.

— У меня еще не было физики в школе.

— Вот когда будет, ты уже все будешь знать, — Ян щелкнул парнишку по носу и поставил обратно на доску. — Видел, как он показывал? Ноги в полете попадают в ямки доски, и ей уже деваться некуда, кроме как горизонтально упасть. Давай попробуем. Только затяни потуже каску сначала.

Адам выполнял все, что Ян ему говорил. Старательней и исполнительней ученика у Яна еще не было. Интересно, накладывает ли отпечаток детский дом на старательность ребенка? Все ли дети, что воспитываются там, стали бы выполнять столь непростые трюки, или же у Адама напрочь отсутствует инстинкт самосохранения?

Мальчик слетел со скейта несколько раз, приземлившись на колено и на ладони. Если бы они были без защиты, то вряд ли бы он горел желанием продолжать занятие.

— Ничего не получается! Доска не двигается.

— Все в порядке. Продолжай. Пока на месте, как только начнет получаться, сделаем в движении.

Мальчик явно злился. Но Яну было не ясно — на себя или на него? И все же он уперто продолжал выполнять упражнение.

— Молодец, не бойся, подпрыгивай сильнее! Вот, вот, почти! Видишь, уже отрывается! Чтобы получилось олли, надо раз пятьсот сделать, и когда твои мышцы запомнят движения, только тогда сможешь спокойно его выполнять.

Ян сел на скамейку и протер платком шею. Жара стояла невыносимая, от асфальта волнами исходил раскаленный воздух. Получасом ранее Ян ожидал, что Адам отменит занятие, как это делали обычно другие ученики. Это было одной из причин, почему Ян не очень любил работать с детьми. У них постоянно болел живот, или был экзамен по сольфеджио, а иногда просто было плохое настроение. С ними вечно пропадали занятия. Но этому мальчишке упертости не занимать. Он научился за несколько уроков тому, чему некоторые не учатся и за год.

В тот день, когда Яну позвонили и спросили, интересовался ли он волонтерством, он хотел было ответить отрицательно. Любой, кто знал Яна, катался бы по полу, услышав, что он записался в волонтеры. Но в тот момент перед глазами было лицо отца. Если бы он злился тогда на него, то Ян не повел бы и бровью. Его впечатлило другое: отчаяние, которое так отчетливо читалось в его глазах. Он считал, что Ян ни на что не способен, кроме как развлекаться и прожигать жизнь. И ему, как маленькому ребенку, захотелось доказать, что это не так. Что отец его совсем не знает, хотя в том нет вины самого Яна. Милая девушка на другом конце провода, наверное, обладала даром телепатии, и, понимая опасения собеседника, предложила просто попробовать провести время в кем-то одним из воспитанников. Тогда Ян признался, что сам не готов идти в детский дом, зато может предложить поучить детей кататься на скейте. Он совсем не ожидал, что руководство детского дома на это пойдет, все-таки скейт — это травмоопасный вид спорта. Но ответ его удивил. Из желающих оказался один только Адам, и он настолько поразил Яна своей волей и силой, что тренировать его стало в удовольствие. Удивительная вещь — Адам был практически беспомощен в обычных житейских делах, но при этом горел желанием учиться чему угодно. Он не знал, как помыть за собой посуду и понятия не имел, какой у него размер ноги. Он не располагал деньгами и не знал, как себя вести в магазине. Когда они туда заходили, он просто показывал пальцем, что хотел бы — как правило, это было мороженое и газировка — и даже не брал их в руки, пока они не выходили оттуда. В то же время он был в курсе всех последних тенденций и владел смарфоном — очевидно спонсорский подарок детскому дому какой-нибудь крупной фирмы из Москвы.

— Что это? — спросил Адам кивая на рисунки, которые Ян вынул из папки и просматривал, сидя на скамейке в тени дерева.

— У тебя уже получилось сделать олли?

— Да ладно, Ян. Лет в девяносто, может и получится, если я не скончаюсь от жары в свои десять.

— Держи воду. На сегодня, и правда, достаточно.

— Прикольно. Я не думал, что ты еще и рисовать умеешь! Круто!

— С ума сошел, я и человечка нарисовать не смогу. Нет, это не я, а одна очень милая девушка.

— Ооо, старина Ян влюбился у нас! — протянул Адам и засмеялся.

— Ну-ну, не забывайся, — губы Яна скривились в улыбке, и он потрепал мальчишку по темным волосам. — Она, между прочим, моя двоюродная сестра.

— Ладно, шучу. — Адам вытер лицо от пота. — Я все, сегодня продолжать невозможно. Может, ночью тренироваться будем?

— Ночью тебя никто не отпустит, умник. Хотя я так делаю с ребятами, которые платят мне за тренировки, — Ян в очередной раз легонько щелкнул мальчишку по носу. — А с тобой приходится в жару плавиться.

— Эй, ты сам предложил! Ты же волонтер!

— Да не кипятись, хотел тебя поддеть просто.

— Ты знаешь, что ты самый нечувствительный человек в мире? — засмеялся Адам. — Вообще-то я сирота.

— Ты не сирота. У тебя есть родители. Поэтому, технически, ты — не сирота.

— А на деле — сирота. Не спорь со мной. А то я заплачу и нажалуюсь Елене Викторовне.

— И закончатся твои занятия скейтом, так ведь?

— Так. Так что не надо! Мне нравится скейт. Ты делаешь такие крутые трюки! Я тоже хочу так!

Мальчик в воздухе показал, словно едет на скейте и подпрыгивает, а потом скатывается по перилам лестницы.

— Вот не будешь трындеть, а заниматься, тоже сможешь так.

— Спасибо.

Темные глаза Адама были наполнены теплом, и Ян почувствовал, как его благодарность идет от сердца. В свои десять лет мальчишка уже знал цену добру.

— Мне только в удовольствие, — Ян решил ответить искренностью на искренность. — Меня радует, когда ребята стараются, и я вижу у них результат.

— И готов заниматься с такими бесплатно?

— Нет, конечно, еще одного такого, как ты, я не выдержу.

Адам засиял широченной улыбкой, и Ян с грустью подумал, как сильно мальчику не хватает любви и внимания. У него защемило в груди так сильно, что он глубоко вздохнул, лишь бы на его глаза не навернулись слезы в присутствии Адама. Он был в таком же возрасте, когда его мама ушла от них. Нет, не ушла — бросила их: его и отца. Без объяснений, без прощаний. Просто оставила их. Не ради денег — их всегда было предостаточно. Не ради другого мужчины, что тоже можно было бы понять. Причина была в чем-то еще. И Ян всю жизнь думал, что именно в нем.

— Пойдем, купим мороженое, как тебе идея?

— Супер! Мне шоколадное! А можно еще Лешке купить?

— Нет.

— Прости, — мальчик виновато поджал губы.

— Оно просто растает, пока ты его донесешь. Давай купим ему что-нибудь еще? Сколько ему? Пять? Может, машинка будет лучше?

— А может, ты нас обоих усыновишь?

— Ага, и получится, что у меня с сыном десять лет разница, маловато, не думаешь?

— Я так и знал. Но попробовать стоило.

Они оба рассмеялись.

— Я представляю, каким фиговым отцом был бы тебе.

Пожалуй, Адам — единственный человек, рядом с которым Яну не приходится притворяться. Эта мысль не раз мелькала у него в голове, каждый раз удивляя его.

— Возьми деньги, купи нам с тобой по мороженому. — Ян протянул купюру мальчику.

— Не, лучше ты.

— Тогда не будет мороженого. Я не сильно хочу.

— Почему? — Адам уже был готов расплакаться.

— Потому что тебе надо учиться делать простые вещи! — раздраженно сказал Ян. — Тебе десять лет, а ты не можешь зайти в магазин и купить мороженое!

— Давай вместе?

Ян покачал головой.

— Тогда машинку покупаешь ты один. Или не покупаешь.

— Идет, — в голосе Адама была слышна обреченность, от чего сердце Яна растаяло — еще одно открытие для него самого. Способность растекаться в лужу всего-навсего оттого, что он кому-то нужен.

Мальчик был очень независим и самостоятелен. Но только не в бытовых делах. Да и откуда? Если никто никогда не ходил с ним в магазин? Мысль о том, что через восемь лет — хоть это и долгий срок, но все же — Адаму придется жить одному, не давала ему покоя. И было бы неплохо, если бы кто-то научил его обычным повседневным вещам, которые для него и за него каждодневно делают взрослые, ответственные за его воспитание.

Ян мысленно ухмыльнулся. Еще месяц назад он понятия не имел, что способен испытывать хоть какие-то чувства к людям, не имеющим отношения к его семье. Но этот мальчик научил его гораздо большим вещам, чем сам Ян его.